Сбудется ли мрачный прогноз Saxo Bank для экономики Германии?

Вот уже 16 лет аналитики датской инвестиционной компании Saxo Bank Group в канун наступающего Нового года делают «шокирующие» прогнозы. Это предсказания о событиях, которые маловероятны, но, в случае воплощения в жизнь, способные привести к драматическим последствиям  глобального масштаба. Накануне 2019 года одним из прогнозов Saxo Bank стало предсказание, согласно которому ФРГ, один из лидеров мировой экономики на протяжении десятилетий, «вступит в полосу проблем». «И уже в третьем квартале 2019 году в Германии начнется экономический спад»[i].

Как полагают датские инвестиционные аналитики, отставание Германии во внедрении ряда передовых технологий наметилось уже давно. А в последнее время оно стало проявляться все более явственно. В частности, Saxo Bank прогнозирует падение продаж немецких автомобилей в 2019 году почти на 20 процентов. С учетом того, что автоиндустрия создает одну седьмую германского ВВП, столь резкое падение производства должно спровоцировать резкое снижение темпов роста экономики, которое, между тем, и без того наблюдается не первый год. В долгосрочной перспективе – к 2040 году, Saxo Bank предрекает немецкому автопрому еще более трудные времена. Треть мирового автопарка к этому моменту должны составить электромобили. Однако немецкая автопромышленность, по мнению датчан, «только начинает» осваивать технологии их разработки и массового производства. И уже сильно, если не необратимо, отстает от конкурентов в США и Китае. Последней каплей может стать ужесточение импортных пошлин, которыми не устает грозить Европе, в целом, и Германии, в особенности, президент США Трамп[ii]. Насколько вероятен подобный сценарий?

По темпам и масштабам внедрения цифровых технологий в экономику и другие сферы жизни, Германия, действительно, отстает от ряда ведущих стран мира. По данным авторитетной консалтинговой фирмы McKinsey, подготовленным в июле 2017 года, Германия уступала по реализации своего цифрового потенциала не только США, Великобритании, Нидерландам, Швеции и Франции, но даже средневзвешенному показателю для 6 ведущих "цифровых" экономик ЕС[iii]. Позитивным моментом является растущее понимание уязвимости нынешней немецкой экономической модели как у политического руководства страны, так и среди деловых кругов. Канцлер Меркель регулярно выступает на тему «Четвертой промышленной революции». Бизнес-сообщество также возлагает большие надежды на «Industrie 4.0» - конвергенцию сетевых фабрик и цифровых роботизированных производственных модулей, работающих в полностью автоматическом режиме[iv]. Летом 2017 года прошел первый общенациональный форум по цифровым технологиям.  Проблема, однако, в том, что в Германии до сих пор относительно плохо развита цифровая инфраструктура, слишком жесткое законодательство в вопросах обработки персональных данных, а многие немцы с подозрением относятся к «неосязаемым» инновациям и их творцам. Из-за этого значительное число специалистов немецкого IT-сектора уезжают за границу, в первую очередь, в США, остро не хватает венчурных инвестиций, а многие иностранные цифровые решения, особенно в потребительской сфере, власти до сих пор предпочитали блокировать под давлением представителей «традиционной» экономики.  

На этом фоне, «отставание» Германии в области разработки и производства электромобилей можно назвать скорее условным. Официальный Берлин еще в прошлом году заявил о готовности полностью запретить продажу машин с двигателями внутреннего сгорания на территории страны уже к 2030 году. В марте нынешнего года немецкий филиал Ernst & Young (EY), консалтинговой фирмы, оперирующей по всему миру, опубликовал аналитический отчет об инвестициях в автомобильную отрасль за 2010-2017 годы. Были проанализированы данные 16 крупнейших компаний мира, за исключением китайских. (По словам авторов отчета, по КНР «не хватает данных».)  Согласно EY, за последние два года, эти 16 компаний «запустили 25 конкретных инвестиционных проектов в области электромобилей общей стоимостью 5,2 млрд. евро, из них на долю трех немецких концернов пришлись 15 проектов стоимостью 4,7 млрд. евро».[v] При этом, две трети вложений немцы осуществили у себя дома, на территории Германии. Начали менять свою политику и власти страны: с августа 2018 года немецким покупателям электромобилей предоставляются льготы и субсидии. Наконец, по оценкам самих немецких автопроизводителей, главной трудностью в переводе отрасли на производство исключительно гибридных и электрических автомашин может оказаться нехватка сырья для выпуска аккумуляторов необходимой емкости. Однако дефицит сырья, если и окажет негативный эффект, то на всю мировую автоиндустрию, а не только немецкую.

Рассмотрим ряд других факторов, оставшихся за скобками «шокирующего прогноза» Saxo Bank. Так, не вызывает сомнений наличие серьезных вызовов экономическому будущему Германии в сферах геополитики. Во-первых, в качестве одного из двух столпов ЕС (особенно если состоится уход Великобритании), Берлин сталкивается с вызовом «экономической биполярности» между США и Китаем и «стратегической биполярности между США и Россией». И если европейцы хотят оказать сопротивление «инициативам США, воле России и маневрам Китая», им предстоит разработать долгосрочную политику укрепления «силы Европы». Один из путей – дальнейшая централизация ЕС. Другой – «создание фрагментов силы», которые бы не требовали от Старого Света пугающего многих превращения в Соединенные Штаты Европы[vi]. Во всех сценариях от Берлина потребуется выработка более инициативной, более самостоятельной, и, при всем том, более привлекательной для остальных членов ЕС стратегии. Которая неизбежно окажется также и более рискованной в средне- и долгосрочном будущем.

Кроме того, Германии предстоит определить истинные мотивы нынешних изменений в политике США, де-факто угрожающих ФРГ торгово-экономической войной. США остаются главным экспортным рынком для немецких товаров; при этом, внешнеторговый дефицит Америки с ФРГ – наибольший среди всех стран ЕС. Поэтому Трамп выбрал Германию в качестве своей основной мишени в Европе практически с первых месяцев президентства. Потенциальные потери Берлина в случае реализации всех заявленных Белым домом протекционистских мер против европейского экспорта также оцениваются как наибольшие среди всех членов ЕС. Косвенно по немецкой экономике наносят удар и политические претензии США к Германии, среди которых выделяются несоблюдение ею своих финансовых обязательств перед НАТО, а также совместный с РФ проект газопровода «Северный поток – 2».

Совершенно неясные перспективы Брекзита также вызывают серьезную озабоченность представителей немецкой промышленности. Соединенное Королевство – один из важнейших рынков сбыта для автомобильной отрасли ФРГ. 20 процентов немецких автомашин отправляется именно в Туманный Альбион. Для другой важнейшей отрасли экономики Германии – общего машиностроения, Великобритания представляет «четвертый по значению рынок сбыта»[vii]. Наконец, в случае выхода Великобритании из ЕС, Лондон перестанет быть финансовой столицей Евросоюза. И за эту роль уже разворачивается напряженная подспудная борьба, в которой немецкому Франкфурту-на-Майне противостоят Париж, Люксембург и Дублин.

Особенно серьезные последствия может иметь обострение противоречий между Берлином и Парижем. Поскольку от этих двух стран в значительной степени зависит развитие всего ЕС. Между тем, именно в экономической и финансовой сферах немецко-французские разногласия проявляются ярче всего. При этом и Париж, и Берлин видят решение основных проблем ЕС в «качественном углублении интеграции». Вместе с тем, «качество» Берлин и Париж понимают по-разному. Так, многие в Германии опасаются того, что главная цель Макрона – дальнейшее наращивание вклада крупнейшей экономики ЕС – немецкой, в развитие менее благополучных европейских стран. В том числе и Франции. Поэтому новая европейская политика "а-ля Макрон" не пользуется поддержкой большинства ни в бундестаге, ни среди части немецкого общества, традиционно скептически настроенной по отношению к ЕС. В результате, Меркель теряет свою власть как раз в том, что касается сотрудничества с Францией в плане Европы.[viii]

Примирить позиции двух стран могли бы общие усилия, направленные на поиск путей обхода финансовой гегемонии и санкций США. В Германии предлагают повысить финансово-экономическую самостоятельность ЕС путем создания независимой системы финансовых расчетов, которая бы защищала европейские компании от американских репрессалий за ведение бизнеса со странами, находящимися под санкциями США, а также Европейского валютного фонда – аналога МВФ. Вместе с тем, Берлину и Парижу еще только предстоит напряженная борьба за поддержку этих проектов остальными членами Европейского союза. Кроме того, Европе, чтобы создать новую глобальную финансовую архитектуру, которая бы могла успешно конкурировать с существующей, где доминируют США, придется преодолеть множество политических проблем.

Наконец, некоторые эксперты считают, что Германии объективно необходима более «основательная» военная политика, чтобы ее «воспринимали всерьез», как в Европе, так и в мире[ix]. Рост военных расходов, инвестиций в НИОКР военного и «двойного» назначения вне всяких сомнений способен придать дополнительный импульс всей немецкой экономике. С другой стороны, резкие односторонние меры в вопросе наращивания военной мощи, лишь добавят масла в огонь страхов многих европейцев перед возрождением «немецкого диктата». Доминирование Германии в одной только экономической сфере и без того уже раздражает многих в Европе, поскольку, по мнению критиков, дает Берлину возможность, «богатея за счет остальных европейцев», одновременно диктовать им свои условия. Особенно в вопросах внутренней политики ЕС[x].

Вне всяких сомнений, воздействие перечисленных выше факторов, негативно влияет на экономику Германии. В течение всего 2018 года индекс уверенности немецких деловых кругов, публикуемый исследовательским институтом Ifo, демонстрировал понижающую тенденцию. Специалисты Ifo отмечают, что, несмотря на продолжающийся прирост показателей немецкой экономики, темпы этого прироста снижались на протяжении всего уходящего года. В конце осени, правительственные эксперты снизили прогноз роста экономики страны на 2018 год с 2,3% до 1,6%. Прогноз на 2019 годе еще чуть ниже, он должен составить порядка 1,5%[xi]. Государственный бюджет ФРГ на 2019 год останется бездефицитным – пятый год подряд. Правительство также намечает продолжить политику снижения государственного долга[xii].

Нельзя недооценивать и такой важнейший элемент развития и долгосрочной устойчивости экономики ФРГ, как малый и средний бизнес[xiii]. В настоящее время в таких компаниях работают 6 из 10 занятых в немецкой экономике. А их вклад в ВВП страны составляет более 50 процентов. Дальнейшая информатизация и роботизация экономических процессов будет оказывать ограниченное и растянутое во времени влияние на эту часть экономики ФРГ. Поскольку речь идет либо о видах работ и услуг, которые с трудом поддаются автоматизации или она нерентабельна, либо о выпуске уникальной по своим качествам продукции, технологии производства которой еще не скоро удастся «оцифровать».

В целом, «шокирующее предсказание» о рецессии, которая «накроет» Германию, формально выглядит самым реалистичным среди всех прочих «прогнозов» от  Saxo Bank. Замедление экономики Германии происходит уже не первый год. И в уходящем, 2018 году, тенденция на «торможение» роста немецкого ВВП вновь дала о себе знать вполне определенным образом. Тем не менее, большинство факторов, приведших к снижению темпов роста в уходящем году[xiv], по своей природе оцениваются как временные. В результате, запас прочности немецкой экономики представляется большинству международных аналитиков вполне достаточным для того, чтобы перенести наиболее вероятные негативные вызовы наступающего года без катастрофических потрясений.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs