ENGLISH
12:59 07.12.2015 • 
Начало военной операции России в Сирии спутало карты многим участникам «ближневосточного пасьянса». Устав призывать «цивилизованные страны» к объединению усилий, Москва решила действовать самостоятельно, и сколько бы она не повторяла, что ее целью является покончить с терроризмом в его «логове» и уберечь ближневосточные страны от дезинтеграции, ее не слышат. США и их союзники больше озабочены стремительным возвращением России в круг великих держав, нежели борьбой с ИГ и его аватарами.
Война на Ближнем Востоке далека от завершения – слишком много интересов сталкивается на этой древней земле. На первый взгляд во всем регионе происходит очередное обострение противоречий между двумя основными ветвями ислама: в Йемене, Сирии, Ираке, в Бахрейне. Безусловно, это так, но межконфессиональной рознью содержание трансграничного конфликта далеко не исчерпывается.
Пожалуй, нигде больше в мире не наблюдается такой плотности региональных держав на «единицу территории», как здесь. Причем, они проводят вполне самостоятельную политику и мало заинтересованы в присутствии здесь мировых держав.
- Это Турция, чьи мечты о «новой Османской империи» опираются на довольно мощный экономический и военный потенциал. Сдерживается «турецкий марш» обострением давнего внутреннего межэтнического конфликта, приобретшего теперь уже международное измерение.
- Это позиционирующий себя в качестве лидера мирового шиизма Иран, который, получив шанс на избавление от санкционной удавки, активно укрепляет свои вооруженные силы. Правда, материальная база Ирана не соответствует его внешнеполитическим амбициям. Пока, во всяком случае - но начало нефтяной экспансии Исламской республики не за горами.
- Это Саудовская Аравия – общепризнанный духовно-финансовый лидер суннитского мира. «Развернуться» шире Эр-Рияду мешает катастрофически низкая боеспособность его армии.
- Плюс к этому Египет работает над возвращением утраченного в последние годы статуса региональной державы, а амбициозный Катар – над приобретением его.
- Предметом их общей нелюбви остается Израиль – одна из сильнейших в военном отношении стран региона.
Но при этом, конечно, неотъемлимой частью политической жизни Ближнего Востока всегда было непосредственное участие в ней внешних игроков. Пока США, после целой серии провалов, стараются насколько это возможно сохранить свое военно-политическое присутствие, в регион все увереннее заходят Россия и Китай. О России мы поговорим ниже, а что касается Срединного государства, то играя здесь на контрасте с американцами, китайцы действуют в основном посредством «мягкой силы», нарабатывая имидж посредников-миротворцев и, конечно, - надежных и кредитоспособных торговых партнеров. «Мировая фабрика», как никто, нуждается в сырье и энергоносителях. С сырьевыми ресурсами в регионе неважно – самим, что называется, не хватает, а вот нефти – в избытке. И она, во все возрастающих объемах, поставляется с Ближнего и Среднего Востока на нефтеперерабатывающие заводы КНР. В картину мировых нефтяных потоков завтра-послезавтра смогут внести коррективы новые российские трубопроводы, но они пока не готовы, и Китай продолжает пестовать Ближний Восток.
Интересы всех участников «большой игры» в регионе накладываются на этно-религиозную мозаику «на земле». В Сирии, Ираке, Ливане, Иордании и других странах региона «государственные нации» так до конца и не сложилась, и этноконфессиональная, а часто - племенная и даже клановая самоидентификация превалирует над гражданской. Не в последнюю очередь на непонимании этого феномена «погорели» американцы в Афганистане и Ираке.
Третьего декабря в обращении к Федеральному собранию РФ В.В.Путин снова призвал к созданию широкой антитеррористической коалиции под эгидой ООН. К сожалению, пока большинство потенциальных участников такого союза по разным причинам не демонстрирует готовности объединять и даже координировать усилия в борьбе с террористами. Дело застопорилось на попытках поделить боевиков на «плохих», «не очень плохих» и «сносных». Даже в этом вопросе согласия между западными странами и их региональными союзниками не наблюдается.
Так что на ближайшую перспективу России придется самостоятельно определяться с союзниками. Учитывая разумное нежелание ввязываться в сухопутные военные операции в регионе, критерием «отбора», помимо совпадения интересов, становятся возможности партнеров в вооруженном противодействии террористам «на земле».
Прежде всего, это, конечно, сирийская правительственная армия и поддерживающие ее отряды ополчения. Вымотанные за четыре года войны правительственные вооруженные силы с помощью российской авиации за последние месяцы стабилизировали ситуацию на всех фронтах, но не смогли переломить общий ход боевых действий. Очевидно, что их наступательный потенциал требует серьезного восстановления.
Иракская армия еще менее способна на масштабные наступательные операции. До вторжения коалиционных сил в 2003 году Ирак являл собой сложную систему союзов и договоров между племенами и кланами, основанную на компромиссах и политических противовесах. Для американцев все это было слишком «тонко», чтобы вникать. После прихода российских ВКС в Сирию в Багдаде обсуждался вопрос об обращении за военной помощью к Москве: «Несколько фракций нашего парламента призвали правительство Ирака обратиться к России с просьбой нанести авиаудары по базам ИГ», – сообщал Washington Times бывший иракский советник по национальной безопасности Муваффак ар-Рубаи. (http://www.washingtontimes. com) Но в октябре председатель Комитета начальников штабов ВС США Джозеф Данфорд встретился с руководством страны и одернул его, заявив, что США «будет очень трудно» предоставлять необходимую иракскому правительству военную помощь, если «россияне также будут в этом участвовать». (http://www.vz.ru) А еще, надо думать, напомнил о том, кто привел к власти нынешнее и все предыдущие правительства после свержения режима Саддама Хусейна. Во всяком случае, иракское руководство после этого, похоже, затаило на американцев обиду. По сообщению Reuters, «Информация о готовности (со стороны США – А.И.) направить в Ирак силы специального назначения вызвала крайне негативную реакцию в Багдаде. Премьер-министр Хайдер аль-Абади заявил, что Ирак не нуждается в иностранных сухопутных войсках. Он напомнил, что любое присутствие на территории страны иностранных вооруженных сил и проведение ими операций требует согласия правительства Ирака»(цит. по http://expert.ru)
Высокую боеспособность и самоотверженность в боях с джихадистами демонстрируют курдские пешмерга – и иракские, и сирийские (а также турецкие, чьи отряды поддерживают и первых, и вторых). Впрочем, рассчитывать на курдов при организации гипотетического масштабного наступления на ИГ не стоит. И в Ираке, и в Сирии они ограничиваются обороной территорий своего исконного проживания. Такая позиция должна, вероятно, «легализовать» в глазах мирового сообщества их претензии на укрепление (в Ираке) и на обретение (в Сирии) государственности в пределах исторических границ. Тем более - перед лицом угрозы, которая исходит от Анкары, не приемлющей саму идею самоопределения сирийских курдов и рассматривающую Сирийский Курдистан в качестве источника постоянной опасности для себя.
Естественным союзником России в регионе является Иран, поддерживающий единоверцев на всем Ближнем Востоке и активно противостоящий «Исламскому государству» и в Сирии, и в Ираке. Часто союз Москвы и Тегерана называют тактическим, напоминая, что в ближайшей перспективе иранские энергоносители на мировом рынке начнут конкурировать с российскими, и тогда охлаждения отношений между двумя странами не избежать. Так, Wall Street Journal отмечала: «Сближение Ирана и России – это недолговечный союз по расчету. Политические цели Тегерана на Ближнем Востоке и его экономические амбиции на международном энергетическом рынке по многим позициям расходятся с интересами Москвы». (http://www.wsj.com) Что ж, если бы интересы России и Ирана полностью совпадали, они бы, наверно, были одним государством. Сейчас и на среднюю перспективу геополитические интересы России и Ирана совпадают. Недаром иранский рахбар Хаменеи на переговорах с российским президентом заявил: «Стратегия США представляет серьезную угрозу для всех народов и государств, в особенности для России и Ирана». (http://news.rambler.ru) Но сухопутное наступление иранских войск на позиции ИГ тоже весьма проблематично. Для этого им пришлось бы вступить на территорию Иракского Курдистана и суннитских районов Ирака, на что придется заручиться согласием и суннитских столиц региона, и иракских суннитских племен. Помимо этого, это будет совсем непросто для Ирана, недавно вставшего на путь освобождения от санкций и экономической реабилитации.
Учитывая вялую реакцию западных стран на объединение усилий, выход из такого положения видится один, и он уже предложен Россией: создание широкого фронта всех заинтересованных в искоренении терроризма сил под эгидой ООН. Это честное, хотя и трудно реализуемое, предложение после всех усилий, сделанных Россией. Но время играет за него, потому что других альтернатив не осталось. И многие мировые игроки уже начинают это понимать - разворачивающаяся война на Ближнем Востоке с таким количеством различных противоречий ее участников может иметь тяжелейшие последствия для мировой экономики и безопасности. Тектонические сдвиги в виде потоков беженцев, терактов и военных инцидентов с непредсказуемыми последствиями могут поставить под вопрос само существование планетарной цивилизации в ее прежнем виде.
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
