Встреча с Западом в допетровский период российской истории имела неоднозначные последствия для дальнейшей судьбы России. С одной стороны, она получила возможность установить торговые связи с западными соседями, заимствовать их достижения. С другой - обнаружилась их враждебность к Москве. Главной целью западного направления внешней политики России в этот период было возвращение в состав государства русских земель, попавших под чужеземное правление во времена ее раздробленности.

Войны, которые велись для решения этой важной проблемы, русский историк В.Ключевский называл оборонительными, имея в виду, что Россия воевала за возвращение своего, а не за захват чужого [8]. Позже к ней добавилась задача продления российской территории на северо-западе и на юге до естественных морских рубежей с целью укрепления ее безопасности и налаживания торговли с Европой. Первая проблема привела к столкновению с Польшей и Швецией, вторая - с Турцией. Тяжелая борьба, которую пришлось вести русским царям за их решение, свидетельствовала о том, что они столкнулись на западе с сильным противником, которому уступали в вооружении, снаряжении, технике, финансовых ресурсах.

Начало соперничества Европы и России

В самом конце XVII века российские интересы впервые совпали с целями европейских стран по сдерживанию завоевательных устремлений Османской Турции, поэтому Россия оказалась в кратковременном союзе с ними, когда боролась за выход к южным морям. Петр I, предпринявший два Азовских похода, рассчитывал на помощь Австрии, Венеции, Польши в решении этой задачи. Однако быстро выяснилось, что союзники не собирались содействовать России, рассматривая ее лишь в качестве ситуационного партнера в достижении собственных целей. Обеспечив их, Австрия поспешила заключить мир с Турцией, переключившись на более важные дела в Западной Европе. Это был первый, но не последний случай предательских отношения европейской державы к России.

В борьбе за доступ к Балтийскому морю России противостояла Швеция. В этой войне на ее стороне вновь оказались европейские страны, на этот раз Дания, Польша, Саксония. Но и в этом случае она вскоре осталась один на один с неприятелем. Несмотря на это, была одержана победа, ставшая возможной в результате петровских реформ по модернизации страны, превративших Россию в современную военную державу.

Перемены в статусе страны на европейской арене не могли не вызвать беспокойства у государств Европы. Они понимали, что Россия будет иметь собственные интересы, стремиться отстаивать их и придется сдерживать ее. Англия и Голландия не хотели появления нового морского соперника на Балтике, Франция - военного конкурента на континенте, Австрия опасалась роста российского влияния на свое православное население. В то же самое время европейские монархи и дипломаты продолжали смотреть на новую Россию с высокомерием. Они невысоко оценивали качество российской дипломатии, критически относились к знаниям и умениям ее правителей.

Такие взгляды породили у европейцев надежды на то, что им удастся использовать военную мощь России в собственных интересах. Достичь такой цели стремились в первую очередь Австрия, Англия и Франция. И им это не раз удавалось при преемниках Петра I. Например, в правление Анны Иоанновны Россия вела успешную войну с Турцией, но большинство лавров за победу над ней получила Австрийская империя. При Елизавете Петровне Россия участвовала в чужой для нее Семилетней войне, в которой победы русского оружия над прусской армией принесли больше выгод ее австрийским и французским союзникам.

Реакция Европы на внешнюю политику Екатерининской России

Екатерине II достались от ее предшественников две нерешенные проблемы: польская и турецкая. Проблема Польши включала в себя геополитический и религиозный аспекты. От ситуации в этой стране, политики стоявших за ее спиной держав Европы зависела безопасность западных границ России. В составе Польского государства находились исторические земли Западной Руси с православным населением, к тяжелому положению которого были весьма чувствительны русские люди.

Было заманчиво взять Польшу под полный российский контроль, что позволило бы обеспечить решение обеих задач одновременно. Но мудрая императрица понимала, что это вызовет сопротивление Европы, ее войну против России. Поэтому она заключила военный союз с Пруссией, которая также имела свои виды на Польшу. Правильность такой подстраховки подтвердила враждебная реакция Австрии и Франции на вмешательство Екатерины II в польские дела. Им удалось подтолкнуть Турцию на объявление войны России и вынудить императрицу заниматься польской и турецкой проблемами одновременно в надежде на то, что она не справится ни с одной из них.

Прусский король Фридрих II убеждал Екатерину скорее закончить войну, ибо вступление в нее Австрии на стороне Турции вынудило бы Пруссию оказать военную помощь российской армии, чего он старательно избегал. Он предложил Екатерине компенсировать расходы на турецкую войну путем присоединения части польской территории. То есть инициатором разделов Польши была вовсе не Россия, а Пруссия. Передачу же части польских территорий также и Австрии прусский король объяснял необходимостью умиротворения ее правителей, которые опасались не только усиления России, но и Пруссии. В результате Австрийская монархия приросла новой территорией, за обретение которой не приложила никаких усилий.

Поддержка Польши со стороны европейских держав, тяжелая война с Турцией, нараставшее сопротивление поляков вынудили Екатерину II пойти на раздел польской территории. При этом она присоединила к России территории, оказавшиеся когда-то в составе польского государства, решая тем самым историческую задачу возвращения исконно русских земель, освобождения православного населения от многовекового польского гнета. В результате разделов Польши Россия получила краткую передышку от польской проблемы, пока Наполеон не возродил ее, создав Варшавское герцогство из польских земель, отошедших к Пруссии в ходе разделов Польши, как средство давления на Россию.

Несмотря на успешное решение проблемы безопасности западных границ России и возвращения в ее состав русских земель, политика Екатерины в польском вопросе подверглась жесткой критике даже в России. Ее осуждали за неправедный раздел Польши, за то, что она передала братьев-поляков под управление немцев, за то, что согласилась отдать исконно русскую Галицию Австрии [7, с. 75].

Среди самых острых критиков действий Екатерины был ее любимый внук Александр. Придя к власти, он поставил целью исправить ее ошибку, восстановив целостность Польши. При этом он полагал, что некоторое время поляки должны пребывать в составе Российской империи, прежде чем созреют условия для их независимости. Александр был уверен, что это отзовется благодарностью в их сердцах, перевернет «темные» страницы русско-польской истории, вызовет у них дружеские чувства к России. Александра предупреждали об опасности затеянного им дела. Например, председатель временного управления в Варшавском герцогстве В.С.Ланской в письме к нему предупреждал: «Благосердие твое и усилия не могут сблизить к нам народ и польское войско… В формируемом войске питаем мы змия, готового всегда излить на нас свой яд… Ни в коем случае считать на поляков не можно» [13].

Сдержанная реакция держав Европы на присоединение Польши к России объяснялась их пониманием того, что это приведет к ослаблению России. Например, член прусской делегации на Венском конгрессе В.Гумбольдт считал, что Пруссии не следует противиться польскому вопросу, если это принесет вред самой России [13]. В результате включения Польши в состав Российской империи она получила тяжелое наследство. Если до этого Польша представляла для нее внешнюю угрозу, то теперь она превратилась во внутреннюю российскую проблему, поглощавшую огромные ресурсы, выделяемые для умиротворения местного населения, поддержания порядка. Несмотря на это, поляки дважды поднимали восстания против России, превращавшиеся в кровавые войны с ней.

В правление Екатерины II была успешно решена и турецкая проблема в той ее части, которая касалась продления территории России до побережья Азовского и Черного морей, присоединения к ней Крымского полуострова, ставшего ключевым плацдармом для защиты земель Новороссии от попыток Турции вернуть потерянное. Это обеспечило России безопасность ее южных рубежей, экономическое освоение новых территорий, строительство городов, портов и крепостей в Северном Причерноморье, ставших опорными пунктами ее дальнейшего продвижения на Балканы и Кавказ.

Успехи России все сильнее беспокоили европейские державы. Однако их объединению против нее препятствовали глубокие противоречия между ними. Они были заняты взаимным сдерживанием, создавали различные конфигурации противоборствующих союзов на континенте. Кроме того, европейцы продолжали пренебрежительно относиться к способности русских учиться, перенимать достижения других народов и обращать их в свою пользу. Поэтому европейские государства упустили момент превращения России в великую державу. Начинался новый период внешней политики России, связанный с ростом ее могущества и влияния на европейские дела, что привело к обострению ее соперничества с великими державами, обеспокоенными таким поворотом дел.

Отношения Европы и России в правление Александра I

Мудрость великих Петра и Екатерины проявилась в том, что они проводили национальную политику, продвигали на международной арене истинно российские интересы. В их правление Россия не вела войн за выгоды иностранных государств. По-иному обстояло дело после них. Император Павел присоединился к антифранцузской коалиции в составе Австрии, Англии, Пруссии, поставив Россию «на неестественный и неблагодарный путь спасительницы Европы» [13]. Его преемник и сын Александр I, заявивший при вступлении на российский трон, что станет продолжателем дела Екатерины II, фактически все свое правление вел Россию по этому пути.

В начале его царствования перед Россией встала дилемма, вмешиваться ли в дела Европы, вступать в соглашения с другими государствами, беря на себя обязательства, или соблюдать нейтралитет, держать руки свободными, со стороны наблюдая за тем, что происходит на континенте? Победила точка зрения на деятельное участие России в европейской жизни, так как к этой позиции склонялся сам император. С этого момента «политика Александра I всегда и неизменно была ориентирована на запад» [12, с. 11].

Александр полагал, что установление мира и спокойствия в Европе, налаживание дружбы и сотрудничества между государствами будет отвечать интересам России, обеспечит ее безопасность, защитит от проникновения в страну крамольных идей, поможет ее экономическому и культурному развитию. Препятствием на этом пути он считал политику Наполеона. Поэтому Александр с энтузиазмом принялся убеждать европейцев объединить усилия для борьбы с правителем Франции. Благородные, великодушные, но одновременно идеалистические представления Александра о внешней политике, природе государств, их интересах были далеки от действительности, потому обречены на неудачу. Мозг этого правителя был насыщен европейскими идеями и ценностями, что не могло не сказаться на его взглядах на международные дела [7, с. 328].  

Реализацию своих намерений Александр начал с присоединения России к антифранцузской коалиции в составе Австрии и Англии, созданной в 1805 году. Пруссия отказалась участвовать в ней, предпочтя обеспечивать свою безопасность дипломатическими методами, хотя непосредственно граничила с Францией. Мотивами российского участия в этой и последующих коалициях против Наполеона было амбициозное стремление Александра возглавить борьбу европейских государств с ним, получить в результате этого общеевропейское признание главного спасителя Европы. Желание мировой славы, благодарности освобожденных от тирании народов постоянно питали его энергию, вынуждали не останавливаться перед трудностями. Когда же он столкнулся с расхождением своих идеалов с суровой реальностью, у него родилось желание привести реалии в соответствие со своими желаниями [7, с. 330]. 

Жестокое поражение союзников в битве при Аустерлице из-за нерешительности Австрии, уклонения Англии от непосредственного участия в военных действиях не только не насторожили Александра, но еще больше раззадорили его. В следующем году он опрометчиво бросился защищать Пруссию от Наполеона, в то время как Австрия со стороны наблюдала за ее разгромом. В результате Россия оказалась один на один с грозной Францией, покинутая Австрией, Англией и Пруссией, за интересы которых она вступилась.

Поражение русской армии под Фридландом в июне 1807 года открыло возможность вторжения Наполеона в Россию. Оно не состоялось только из-за того, что Россия была нужна ему как союзница в борьбе с Англией. Александр был вынужден принять это предложение, иначе стране грозило французское нашествие. Только в тот момент он, наконец, осознал, что кроме общеевропейских интересов существуют также интересы России, что необходимо задуматься преимущественно о них, иметь в виду единственно благо государственное [14, с. 151]. 

Однако за мир пришлось заплатить высокую политическую и экономическую цену. Россия была вынуждена участвовать в реализации французской стратегии доминирования в Европе, против чего Александр I выступал с первых дней своего правления, прекратить выгодную торговлю с Англией. Это был тяжелый удар по его самолюбию. Серьезно пошатнулся его авторитет в России. Император убеждал правящий класс и общественность в необходимости борьбы со злом, каковым считал Наполеона, а теперь с ним же заключил мир. Но как только у Франции возникли проблемы в Испании, а затем и в отношениях с Австрией, к Александру возвратилась прежняя вера в свою спасительную роль. Он снова вызвал огонь на себя, спровоцировав новую угрозу вторжения Наполеона в Россию, которая на этот раз осуществилась в 1812 году.

В XIX веке в России нередко задавались вопросом, зачем Александр I втянул Россию в длительное, расточительное и весьма опасное противоборство с Францией, хотя она находилась далеко на западе, с ней нечего было делить, ее основными противниками были Австрия, Англия и Пруссия. Поэтому можно было спокойно отсидеться, издалека наблюдая за борьбой европейских держав друг с другом. Отвечая сомневавшимся в правильности внешней политики царя, русский историк С.Соловьев заметил, что тот хотел предупредить будущую опасность в зародыше [14, с. 10]. 

Можно согласиться с Соловьевым, что войны с Францией не удалось бы избежать, даже если Россия сохраняла бы нейтралитет. Однако вполне допустимо предположить, что в таком случае была возможность лучше подготовиться к вторжение французской армии, не допустить ее проникновения далеко в глубь России и занятие Москвы. Однако ошибочные действия императора, переоценившего свои возможности создать дружную антифранцузскую коалицию в составе всех великих держав, одновременно недооценившего дипломатическое искусство Наполеона разъединять своих противников, привели к растрачиванию военных сил и ресурсов России на помощь союзникам из-за чего она оказалась неготовой к отражению вторжения Наполеона на свою территорию.

Пришлось освобождать российскую землю от захватчиков ценой огромных человеческих потерь, разрушений, страданий людей. Примечательно, что при этом на помощь Александру не пришел ни один из недавних европейских союзников, за интересы которых проливали кровь русские солдаты. Более того, Австрии и Пруссии были обещаны Наполеоном территориальные приращения за их поддержку войны против России.

Франция была разгромлена, но самым влиятельным игроком на европейской арене стала Англия, которая с этого момента превратилась в главного противника России. Политическое равновесие, которого так упорно добивался Александр I, начало работать против России. 

Что руководило Александром при выборе приоритетов внешней политики России, что давало ему веру в исполнимость задуманного, что вдохновляло его в моменты отчаяния? Как правитель великой державы он рассчитывал в первую очередь на ее мощь, неисчерпаемые ресурсы, стойкость народа. Наряду с этим у него были наивные представления о сути международных отношений. Например, он был уверен, что достаточно пожелать добра, чтобы осчастливить людей, что благоденствие воцарится в человеческом обществе без напряжения сил, без борьбы, а свобода водворится без всякой потери власти. Это была политическая идиллия [7, с. 333].

Понимал ли Александр I, что интересы России и европейских держав расходятся, а потому разными являются и цели их внешней политики? Вначале своего правления вряд ли, но в ходе контактов с ними он не мог не осознать, что Англия и Франция соперничали за доминирование в Европе, Австрия и Пруссия боролись за преобладание в Германии. Каждая из них искала союзников для достижения своих целей, а не посредников в урегулировании противоречий между ними. Наиболее подходящей кандидатурой в качестве союзника была Россия, как мощная военная держава. Европейские государства стремились использовать ее возможности для достижения собственных целей, что им нередко удавалось. Подобное имело место не в последнюю очередь из-за особого склада сознания и характера русских монархов, веривших в порядочность европейских правителей, благородно отказывавшихся от полученных выгод в пользу союзников, надеявшихся на их помощь в трудную для себя минуту.

Противоречивость внешней политики императора Александра I привела к расхождению ее целей с полученными результатами. Он намеревался освободить европейские народы от наполеоновской Франции, которая уничтожала ненавистные населению феодальные повинности, предоставляла ему гражданские права, освобождала крестьян от крепостной зависимости. На деле же вернул их под прежнее управление, законсервировав старые порядки. Неслучайным оказался и душевный разлад Александра с самим собой. Воспитанный в молодости в духе приверженности идеям свободы, республики, он превратился после 1815 года в ненавистника революций, освободительных движений, инициировав создание Священного союза монархов для предотвращения новых революций и войн. Однако неизменным оставался идеализм Александра I, оторванность его идей от действительности, о чем свидетельствуют принципы этого союза, написанные его рукой. Он полагал, что государи должны рассматривать себя как единоземцы, помогать друг другу всегда и во всем, считать себя членами единого христианского народа [15, c. 6].

По мысли Александра I, если раньше державы Европы объединяла борьба с Наполеоном, стремившимся поработить народы, то теперь все народы и их государи должны усвоить для своего спасения эту общую политику. Поэтому теперь не может быть более английской, французской, австрийской, прусской и российской политики [18, c. 349]. На целых четыре десятилетия такой курс стал краеугольным камнем внешней политики Российской империи [15, c. 7]. 

После поражения наполеоновской Франции Александр I продолжал сохранять активное присутствие России в европейских делах. Такая его увлеченность внешней политикой объяснялась тем, что именно на этом поприще он видел возможность самореализоваться как великий правитель, давший народам мир, счастье и благоденствие. Внутреннее положение России в этом плане было не только бесперспективным, но и опасным для приложения реформаторских усилий императора. Он не понимал русской действительности, не знал, как ее улучшить и потому относился к ней враждебно [6]. 

Александр I желал помочь европейцам в сохранении мира на континенте, но при этом все европейские правительства были проникнуты чувством зависти и недоверия к России и заняты одной мыслью, как бы создать непреодолимую преграду ее интересам [15, c. 10]. Несмотря на это, русская дипломатия в целом терпимо относилась к такой недружественной позиции государств Европы, считая, что это только намерения, не переходящие в действия, поэтому к ним надо относиться спокойно [15, c. 10]. Например, посол России в Англии Ф.Бруннов полагал, что не следует требовать от союзников того, что они дать не могут, их поведение не может всегда соответствовать нашим поступкам [15, c. 31]. Такая странная позиция российских дипломатов была одной из причин запаздывания России с ответными действиями на антироссийскую политику иностранных партнеров.

Значение любого правителя определяется его делами, направленными на благо своего народа. В этом плане деятельность Александра I была противоречивой. С одной стороны, в годы его правления Россия приросла огромными территориями преимущественно в Европе, что должно было обеспечить безопасность западных российских границ. С другой стороны, он более преуспел в решении задач европейских народов, нежели внутренних проблем. С.М.Соловьев называл его деятелем новой истории европейской, истории христианской [14, c. 559]. Европа не оценила эти его успехи, европейские политики продолжали опасаться России, но вынуждены были считаться с ее военной мощью [9, c. 75]. 

Европейская политика Николая I и Александра II

Преемник Александра I Николай I еще больше опасался революций в Европе и их влияния на Россию, особенно в свете декабрьских событий 1825 года в Петербурге. Поддерживая европейских монархов, охраняя порядок в Европе, он также полагал, что обеспечивает тем самым интересы своей империи. Его неприятие любых выступлений против законной власти привело к новому сближению российского и австрийского дворов в деле противодействия освободительным движениям. Глава императорской дипломатии К.Нессельроде убеждал Николая, что без российской поддержки Австрия и Пруссия не справятся с революционными движениями. Борьба перенесется к российским границам, Россия окажется лицом к лицу с революционным духом, подтачивающим сильные державы, поэтому она должна держать этот дух подальше от себя при помощи стран, отделяющих ее от очага революции во Франции, таков постоянный интерес России [15, c. 25]. 

За долгий и тесный союз с этими государствами, который рассматривался русской дипломатией как непременное условие сдерживания Англии и Франции, Россия заплатила немалые жертвы. При этом Австрия и Пруссия не были непримиримыми противниками англичан, нередко заключали с Францией ситуационные соглашения против России, когда этого требовали их интересы. Поэтому от этих держав не ждали особого военного содействия в случае войны России с морскими державами. Максимум на что они могли пойти - предложить свои посреднические усилия для улаживания несогласий России с ними. Смысл союза с Австрией и Пруссией заключался в том, чтобы они придерживались нейтралитета, не нападали на Россию, что должно было обеспечить прикрытие ее западных границ [15, c. 33-34].

Непрочность союза России с Австрией и Пруссией имела свои причины. Пруссия не могла быть довольна политикой Николая по сдерживанию ее объединительных усилий в Германии. Австрия была уязвлена тем, что сохранила свою целостность благодаря бескорыстной помощи России, подавившей восстание в Венгрии. Но главной причиной сложности отношений между союзниками было растущее могущество России, что все больше беспокоило Европу. Поэтому даже ее союзники стали склоняться к позиции Англии и Франции, стремившихся ослабить ее мощь, устранить российское влияние на европейские дела.

Поражение в Крымской войне серьезно ослабило позиции России на международной арене, его последствия сказывались во время всего правления Александра II. Необходимость модернизации российских вооруженных сил, транспортной инфраструктуры страны требовали концентрации усилий на внутренних проблемах, недопущения вмешательства в них внешних сил. Однако очередное польское восстание вызвало в Европе симпатии к полякам, а меры России по его подавлению - резкие протесты с требованиями прекращения преследования восставших, вывода российских войск с территории Царства Польского. В случае их невыполнения России грозили новым походом против нее объединенной Европы.

Ослабленная устройством европейских дел, спасением союзников от революций и освободительных движений, добровольно подчинившая свои интересы выгодам Европы, России была вынуждена отказаться от многих целей своей внешней политики, которых добивалась в первой половине XIX века. Например, Александр II вынужден был мириться с последовательными действиями Пруссии по объединению германских государств, надеясь, что объединенная Германия станет надежным союзником России в Европе.

Когда в начале 1870-х годов состоялось сближение Берлина с Веной, ему не оставалось ничего другого, как искать восстановления прежнего единения с ними в надежде преодолеть политическую изоляцию России [17, c. 93]. Однако Германия и Австро-Венгрия пошли дальше, заключив в 1879 году тайный союз против России, ставший ядром блока, воевавшего против нее в Первой мировой войне. Все это было результатом неблагоприятной обстановки вокруг России, сложившейся из-за серьезных просчетов русской дипломатии в первой половине XIX века, когда признавалась тождественность российских интересов с интересами европейских партнеров [15, c. 634-635].

Политика России в Восточном вопросе и реакция на нее западных держав 

В рассматриваемый период российская дипломатия активно занималась также Восточным вопросом, который В.Ключевский понимал как вопрос освобождения угнетенных в Османской империи славянских и православных народов, так как с ним было связано значение России в Европе, ее существенные национальные интересы [7, c. 312]. Если это так, то почему-то этим делом Россия занималась выборочно, непоследовательно, надолго его забрасывая, когда переключалась на другие проблемы? Обычно это объясняют тем, что у нее далеко не всегда были возможности для постоянного внимания к нему. Допустим. Но тогда почему российская дипломатия использовала двойные стандарты в этом вопросе, требуя освобождения угнетенных православных народов или облегчении их участи в исламской Турции, не действуя аналогичным образом в отношении угнетаемых славян Австрийской империи?

Может потому, что полагали невозможным гнет одних христиан другими, забывая при этом, что нетерпимость католиков к православным верующим, стремление окатоличить и онемечить их является гораздо более тяжким испытанием, нежели прагматическое отношение мусульман к православным христианам. На деле за терпимым отношением к Австрии в данном вопросе стояли геополитические интересы России, желавшей иметь надежного союзника в Европе в ее лице. Но это не только не помогло достичь поставленной цели, но даже заполучить монархию Габсбургов в качестве нейтрального к российским интересам партнера.

Православно-славянские мотивы внешней политики России, громко зазвучавшие в XIX веке, не означали требования немедленного политического освобождения братских народов. Скорее это был рычаг давления на Турцию, с целью получения возможности влиять на ее политику. При этом использовалась формула сербского митрополита Стратимировича, касавшаяся плана освобождения сербского населения, которую Россия распространила и на другие православные народы. Этот план включал три условия: народы получали свободу внутреннего управления; при этом они продолжали оставаться под верховной властью Турции; однако оказывались под покровительством России [7, c. 313]. Исходя из него, политика России в Восточном вопросе была такой: пользуясь своим исключительным правом покровительства христианских народов Порты, содействовать их освобождению, оставляя их до времени в вассальной зависимости от султана [7, c. 319]. 

Сконцентрированность России на поддержке православных и славянских братьев понятна исторически, психологически, культурно. Славянофилы полагали, что благодарные России за свое освобождение православные народы объединятся в некий всеславянский союз, в котором заживут мирно, счастливо, безопасно [5]. При этом они не учитывали, что эти народы, веками проживая бок о бок с другими европейцами, впитали их ценности, идеалы, культуру, политическую систему и потому, освободившись из-под австрийского или турецкого ига, опасались попасть под влияние крепостнической России. Они хотели политической, военной, экономической помощи от нее, но при этом желали самостоятельности во внешних и внутренних делах. Обретя независимость, православные народы Балкан не бросились в объятия России. Во вновь образовавшихся государствах у власти оказались силы, ориентировавшиеся на западные державы.

На самом деле за риторикой об освобождении православных братьев стояли конкретные вопросы безопасности России и ее экономические интересы. Контроль черноморских проливов обеспечивал и то и другое, однако добиться этого можно было только в результате распада Османской империи, о котором задумывались еще при Екатерине Великой. Это обстоятельство не просто осложнило решение Восточного вопроса в российских интересах, а сделало такой сценарий невозможным, так как этому противились великие державы, опасавшиеся усиления России на Балканах, нарушения тем самым политического равновесия на континенте. Они делали все для возвращения европейского контроля над Турцией, утерянного в результате Ункяр-Искелесийского договора между Османской империей и Россией. Эти усилия увенчались успехом в 1841 году, когда на Лондонской конференции было узаконено вмешательство великих держав в вопрос о черноморских проливах [11, c. 69].

Однако в начале 1850-х годов Николай I пришел к мысли, что настал благоприятный момент для окончательного решения Восточного вопроса в пользу России. Справедливо расценивая свою помощь европейским монархиям в восстановлении порядка, нарушенного революциями 1848-1849 годов, как неоценимую, он рассчитывал на то, что Европа, благодарная ему за свое спасение, с пониманием отнесется к интересам России в этом деле.

Поэтому Николай I возобновил свои предложения Лондону, впервые озвученные им в 1844 году, о разделе наследства Османской империи между Россией и Великобританией, уверенный в том, что тот не сможет от них отказаться [3, c. 83]. Однако мнение российского императора оказалось неверным.

Англия считала, что Восточный вопрос касается существования империй и распределения мирового могущества. Христианская составляющая в нем, по мнению ее политиков, не была главной, хотя и важной частью. Поэтому при решении этого вопроса необходим политический подход, то есть учет национальных интересов держав [2, c. 7]. Улучшение положения христиан возможно было только в результате их освобождения, то есть после распада Османской империи, что было неприемлемо для Лондона с геополитической точки зрения [2, c. 71].

Британские резоны и мотивы были совершенно противоположными российским взглядам. Париж также был против распада Османской империи в интересах сдерживания России. Французы еще в 1830-х годах выступали совместно с англичанами, австрийцами за замену протектората России в Турции общим протекторатом великих держав [2, c. 99].

Россия имела возможность овладеть Константинополем и низвергнуть Османскую империю в результате Русско-турецкой войны 1828-1829 годов. Ни одна держава не воспротивилась бы этому. Но в те годы Николай I считал, что Турция, зависящая исключительно от России, лучше соответствовала ее интересам [2, c. 93-94]. По мнению С.Горяинова, сохранение Османской империи лежало в основании российской политики на Востоке. Такой подход нанес ущерб национальным интересам страны, когда к этому вопросу приобщились европейские державы [4, c. 39-40]. В начале 1850-х годов возможности самостоятельного решения Восточного вопроса у России уже не было, время было упущено. Скорее всего, Николай I переоценил свое влияние в Европе и недооценил решимость великих держав не допустить распада Османской империи. Результатом стало объединение европейских держав против России, нанесших ей поражение в Крымской войне.

Некоторые актуальные уроки отношений Европы и России

Незадолго до своей отставки в 1856 году канцлер Нессельроде подготовил записку, в которой подвел итоги внешней политики России за последние четыре десятилетия, прошедшие со времени Венского конгресса. Она примечательна тем, что он фактически признал допущенные за это время ошибки, главной из которых считал принятие Россией обязательств отстаивать, даже с оружием в руках, соглашения, заключенные с другими державами. В будущем он предлагал поступать таким образом только в случае их соответствия русским интересам, а не выгодам союзников и партнеров [10, c. 341-344]. К сожалению, такое прозрение наступило слишком поздно.

Таким образом, встав в начале XIX века на путь активного участия в европейских делах, Россия не сходила с него на всем его протяжении. На этом пути были и успехи, и неудачи, а порой и провалы, когда страна оказывалась на грани катастрофы. Императоры России хотели, чтобы в Европе царили мир и стабильность, чтобы христианские народы, населявшие ее, объединились в дружную семью и приложили для достижения этих целей огромные усилия. Однако религиозные, династические, идеологические мотивы во внешней политике государств, опираясь на которые правители России пытались обосновать претензии своей империи на первенство в европейских делах, уже не работали. На первый план выдвинулись их различные, а порой и противоположные геополитические и экономические интересы, вызывавшие острую конкуренцию между ними. 

Востребованность активного участия России в европейских делах в XIX веке объяснялась, по мнению российских правителей, ее особой ролью в Европе. Они были убеждены в том, что добиться мира и спокойствия на континенте возможно при посредничестве России, которую они считали объективным, а потому востребованным арбитром, не заинтересованным в получении каких-либо территориальных приобретений или других выгод в результате своих примирительных усилий.

Однако европейцы не верили в бескорыстность российской политики. Они были уверены в том, что это посредничество является мнимым, за ним скрываются истинные намерения России по захвату новых территорий в Европе, распространению своего влияния на стратегически важные регионы континента. Такая позиция объяснялась тем, что внешняя политика стран Европы базировалась на принципах прагматизма, политической целесообразности, конкретной выгоды, а не на абстрактном альтруизме, бессребреничестве, благородстве и других подобных отвлеченных понятиях, которыми часто оперировала российская дипломатия.

Идеологической базой стремления России в Европу, ее тесной привязанности ко всему европейскому было так называемое западничество ее высшего класса, смысл которого состоит в принижении или отрицании собственной культуры в угоду западным ценностям, в том, чтобы все в России было как на Западе, чтобы быть в Европе, чтобы быть Европой [1]. Превосходство европейцев вызвало острое желание заимствовать их достижения. В допетровские времена старались перенять материальную культуру Европы, сохраняя при этом свои духовные ценности. Это было пока заимствование. Западничество начинается в эпоху Петра Великого, когда его глубокие преобразования способствовали созданию мощной в военном отношении России. Однако одновременно с этим они привели к ее попаданию в экономическую и культурную зависимость от Европы.

Западные державы столкнулись с двойственным характером петровских реформ. С одной стороны - им пришлось сдерживать стремления России по усилению своего влияния на германские дела и на Балканах, с другой - они надеялись, что, перенимая все европейское, русские станут защитниками установленных в Европе порядков.

Александр I и Николай I пытались объединить Европу, полагая, что это в интересах безопасности России. На деле же следовало поддерживать ее в разъединенном состоянии, сохраняя напряженность между европейскими державами. Но они отказывались признать, что главным врагом России являлась именно единая Европа, за мир и согласие в которой Россия вела борьбу десятилетиями [16, c. XXIV].

История международных отношений дает достаточно свидетельств того, что достижение единства между великими державами не в интересах России. В этом случае, отодвинув распри друг с другом, они объединяли усилия по сдерживанию России, стремились подчинить ее своим интересам, лишить самостоятельности.

 

Источники и литература

  1. Алексеев Н.Н. Русское западничество // https://hrono.ru/proekty/russia/Author/Russ/A/Alekseev/western.html?ysclid=ly
  2. Вессель Н.Х. Восточный вопрос. СПб., 1877.
  3. Гирс А.А. Россия и Ближний Восток. СПб., 1900.
  4. Горяинов С.М. Босфор и Дарданеллы. Петроград, 2015.
  5. Данилевский Н.Я. Россия и Европа: взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М., 2003.
  6. Кавелин К.Д. Мысли и заметки о русской истории // https://az.lib.ru/k/kavelin_k_a/text_1866_mysli_zametki.shtml
  7. Ключевский В.О. Лекции по русской истории: В 3-х частях. Часть третья. СПб., 1902.
  8. Ключевский В.О. Курс русской истории. Полный курс лекций по русской истории от древнейших времен до середины XIX века. СПб., 1904 // https://runivers/ru/new_htmlreader/?book=7814&chapter=451215
  9. Костомаров Н.И. Господство дома Романовых: русская история в жизнеописании ее главнейших деятелей. М., 2007.
  10. Нессельроде К.В. О политических соотношениях России. 11 февраля 1856 г. // Русский архив. 1872. №2. С. 341-344.
  11. Нольде Б.Э. Внешняя политика. Исторические очерки. Петроград, 2015.
  12. Покровский М.Н. Внешняя политика. Сборник статей (1914-1917). Петроград, 1918.
  13. Русский биографический словарь. Т. 1. Александр Первый. Император Всероссийский. СПб., 1896 // https://azbuka.ru/otechnik/spravochniki/russkii-biograficheskii-slovar-tom1/2 (дата обращения: 12.02.24).
  14. Соловьев С.М. Император Александр Первый. Политика. Дипломатия. СПб., 1877.
  15. Татищев С.С. Внешняя политика императора Николая Первого. СПб., 1887.
  16. Татищев С.С. Император Николай и иностранные дворы. Исторические очерки. СПб., 1889.
  17. Татищев С.С. Император Александр II. Его жизнь и деятельность. Т. 2. СПб., 1903.
  18. Шильдер Н.К. Император Николай Первый, его жизнь и царствование. Т. 1. СПб., 1903.