ENGLISH7 сентября 1944 года в структуре Народного комиссариата иностранных дел СССР был образован экономический отдел, что положило начало современной российской экономической дипломатии. За время своего существования нынешний Департамент экономического сотрудничества (ДЭС) МИД России прошел немало преобразований, постепенно приумножая свои функции по мере расширения и усложнения внешнеэкономической повестки.
Свой 80-летний юбилей ДЭС встречает в условиях кардинальных изменений геополитического характера, в ходе которых определяется конфигурация будущего миропорядка. Это период серьезных вызовов, большой ответственности и одновременно выдающихся возможностей.
Текущий исторический этап характеризуется значительной турбулентностью системы международных отношений на фоне несостоятельности претензий коллективного Запада на цивилизационную исключительность и, соответственно, неспособности западных механизмов регулирования обеспечить устойчивое развитие мировой экономики. В данных обстоятельствах западники пытаются сохранить свое доминирование путем системного ослабления потенциальных конкурентов и обеспечения в целом подчиненного положения стран Мирового большинства.
В конфронтационной логике наших оппонентов Россия является не просто геополитическим противником, а экзистенциальной угрозой, чей совокупный потенциал и политическая воля к устойчивому суверенному развитию угрожают мировой гегемонии коллективного Запада. В стремлении не дать нам реализовать этот потенциал Вашингтон и его сателлиты планомерно конструировали системный кризис безопасности у российских границ, с переходом которого в острую фазу было заявлено о намерении задушить отечественную экономику и нанести нашей стране стратегическое поражение.
Нам навязывают комплексное гибридное противостояние, один из фронтов которого проходит в сфере экономики. Это требует от нас не только усилий по нивелированию наиболее острых проблем в краткосрочной перспективе, но и активного содействия построению новой, неподконтрольной Западу инфраструктуры международной кооперации.
Сегодняшний геостратегический контекст намного шире событий вокруг Украины. Они представляют собой лишь одно из острых проявлений кризиса западного мирохозяйственного уклада, исчерпавшего возможности для своего дальнейшего функционирования в прежнем формате1. Провоцируемая коллективным Западом эскалация геополитической напряженности во многом обусловлена сменой технологических укладов, в ходе которой происходит преобразование алгоритмов воспроизводства благосостояния и в целом глубокая необратимая трансформация мировой экономики.
Коллективный Запад на протяжении многих поколений культивировал, романтизировал и мифологизировал образ собственной исключительности, концентрируя в своих руках механизмы перераспределения и накопления капитала. Одной из основ его гегемонии фактически стала монополия на платежеспособный спрос, безграничное потребление, превышающее собственное производство. Утвердилось восприятие Запада как ключевого центра притяжения товаров, услуг, финансовых активов, высококвалифицированных специалистов, интеллектуальных разработок. Глобальные цепочки создания добавленной стоимости в инфраструктурном и даже в когнитивном плане намеренно выстраивались таким образом, что юрисдикции развитых стран являлись их приоритетным доминантным бенефициаром в ущерб странам Глобального Юга. Параллельно конструировался образ Запада как ключевого источника кредитования, технологий, передовых стандартов, ценностных установок.
При этом предоставляемые Западом «блага цивилизации» (технологии, регулирование, кредитование, «передовые стандарты») калибруются так, чтобы обеспечивать циклическое воспроизводство подчиненного положения стран Глобального Юга путем закладки структурных дисбалансов в национальные экономики. В практическом плане осуществляется контроль над информационными потоками, регуляторными механизмами, системами образования и кадровой политикой, создается инструментарий давления на лиц, принимающих решения, предоставляются конкурентные преференции (преимущественно нерыночные) для собственных эконом-операторов.
Безальтернативность навязываемых алгоритмов обеспечивалась за счет инфраструктурного и гибридного репрессивного инструментария. В арсенале западников - механизмы нерыночной конкуренции, односторонние принудительные меры, практики вмешательства во внутренние дела суверенных государств, прямые военные угрозы2. За последние десять лет против одной России западными странами было введено свыше 21 тыс. незаконных ограничений.
Применяется широкий спектр инструментов «принудительной дипломатии». В рамках пока еще доминирующего положения Запада в сфере регулирования мировой экономики и финансов в попытках эффективного использования санкционных механизмов выстроена правовая и финансово-техническая база. В экстерриториальном формате обеспечивается давление на «неугодные» страны, отказывающиеся в ущерб себе следовать в фарватере доминирования «первого мира», который, по сути, никогда не переставал мыслить в колониальной парадигме.
Провозглашенные Западом установки являются образчиком оруэловского двоемыслия - «универсальные» правила и ценности по мере необходимости переписываются или же трактуются в зависимости от соображений тактической целесообразности диаметрально противоположным, зачастую взаимоисключающим образом. Яркий тому пример - Европейский фонд мира, из которого финансируются военные поставки Украине.
Основой западной гегемонии в мировой экономике на фоне декларируемой созидательной повестки в реальности стало намеренное воспроизводство конфликтов. Однополярный миропорядок является таким, каковым является его доминирующий актор - за пределами своего ядра он конфликтен, противоречив и нестабилен, не говоря уже о высокой волатильности ценностных установок. Запад не способен предложить третьим странам действенную созидательную повестку, в том числе в контексте актуальных глобальных вызовов. Его парадигма продвижения своих внешнеэкономических интересов, по существу, основывается не на кооперационных подходах, а на принципах жесткой конкуренции или же эксплуатации - в зависимости от статуса партнеров из числа третьих стран. В ход идет либо откровенное прожектерство, либо прямые угрозы. Национальные экономики попадают в системную зависимость, сталкиваются с ограничением своего суверенитета, несут прямые и косвенные убытки.
Происходящая разбалансировка международных производственно-сбытовых цепочек и искусственная переориентация инвестиционных и производственных потоков ограничивают для многих стран доступ к товарам, услугам, финансам и технологиям, усиливая диспропорции экономического развития в глобальном масштабе. Цементируют неравенство и сохраняющиеся перекосы в мировой финансовой архитектуре. Развивающиеся экономики отрезаны от доступного финансирования и сползают все глубже в долговую яму. По данным ООН, около 40% населения планеты сегодня живет в странах, которые тратят больше средств на выплату процентов международным банкам, чем на здравоохранение и образование.
На стратегическом уровне Запад стремится сгладить последствия неизбежных глобальных изменений для себя и обострить их для других. В рамках национальных и региональных хозяйственных образований искусственно создаются системные узловые проблемы, что не может не приводить к разрастанию структурных уязвимостей в общемировом масштабе. Как следствие - образование циклических угроз продовольственной, энергетической, экологической безопасности и в целом накопление структурных дисбалансов в мировой экономике.
Системные дисбалансы западного мирохозяйственного уклада наглядно проявляются в целом ряде глобальных тенденций - усилении протекционизма, замедлении мировой торговли и деловой активности, спаде прямых инвестиций, проектного финансирования и вложений в устойчивое развитие, фрагментации производственно-сбытовых цепочек и нормативной среды, масштабном субсидировании национальных экономик. Глобальному росту препятствует провоцируемая Вашингтоном и его сателлитами геоэкономическая фрагментация, односторонние ограничительные меры, включающие попытки изъятия суверенных активов, риски глобального долгового кризиса на фоне растущей задолженности в развитых и развивающихся странах и повышение стоимости ее обслуживания.
Сказывается и безрассудная макроэкономическая политика западников, которые в период пандемии новой коронавирусной инфекции прибегли к необеспеченной эмиссии в целях реализации антикризисных мер, вызвав глобальную инфляцию и разбалансировав мировые товарные рынки. Все это лишь усугубляется наличием у слабеющего «гегемона» своих специфических «хронических заболеваний» - необратимый рост госдолга, несбалансированность социальной нагрузки, миграционное давление, «внутривидовая борьба» между США и ЕС за передовые технологии.
На фоне спровоцированного Западом тотального кризиса доверия происходит системное переформатирование мирохозяйственных связей. Все отчетливее формируется запрос на смену реализуемой Вашингтоном и его сателлитами неоколониальной мирохозяйственной парадигмы, основанной на эксплуатации третьих стран в рамках неэквивалентного торгового обмена. По мере утверждения многополярной системы мироустройства, приходящей на смену западной гегемонии в международных отношениях, развивающиеся страны все в большей степени стремятся к обеспечению стабильных условий для осуществления внешнеэкономической деятельности на основе собственных национальных интересов, а не навязываемых извне установок. Укрепляется понимание того, что именно в этом залог обеспечения суверенитета и устойчивого социально-экономического развития.
В ходе трансформации мировой экономики уверенно растет число стран, оспаривающих исключительный статус, универсальность и эффективность прозападных финансовых институтов. Действующий мирохозяйственный уклад объективно воспринимается ими как «уходящая натура». Западное доминирование на определенном этапе стало инертным и утратило способность оперативно реагировать на возникающие вызовы и динамично адаптироваться к новым алгоритмам роста в мировой экономике, которая уже в ближайшей перспективе будет характеризоваться многообразием альтернативных, конкурирующих и взаимодополняющих механизмов многосторонней кооперации.
В данных обстоятельствах залогом конкурентоспособности и суверенного развития стран Мирового большинства является неизбежный отказ от парадигмы безальтернативности западного доминирования и активное включение в необратимый процесс формирования нового мирохозяйственного уклада. Будущее государств зависит от того, как они смогут ответить на глобальные вызовы, от того, насколько активно и на каком этапе они будут подключаться к формированию новой мирохозяйственной системы.
На текущем этапе разделение на развитые и развивающиеся страны теряет свою актуальность, образуются новые точки роста. «Центр тяжести» в институциональном, производственном, финансовом, торговом и технологическом развитии мировой экономики уверенно смещается на Восток и Юг. По итогам 2023 года доля стран БРИКС в мировом ВВП по паритету покупательной способности увеличилась до 35% и превысила удельный вес «Группы семи» (30,3%). По мере постепенной утраты Западом своего монопольного положения в качестве единственного источника внешнего финансирования растет роль стран Мирового большинства на рынке прямых и портфельных инвестиций, расширяются практики эмиссии государственных долговых обязательств в национальных валютах, а не в долларах США, развиваются национальные платежные системы. Снижается зависимость мировой экономики непосредственно от специфических дисбалансов западных стран. В целом система имеет потенциал стать более распределенной и стабильной.
На повестке дня - формирование новых механизмов международной кооперации взамен тех инструментов, которые коллективный Запад традиционно использовал для поддержания и укрепления своего доминирования в ущерб другим странам. Помимо расширения использования национальных валют, независимых платежных систем и механизмов передачи финансовой информации, речь идет о комплексной задаче по созданию новой, неподконтрольной Западу инфраструктуры, включающей международные транспортные коридоры и производственно-сбытовые цепочки.
Одним из наиболее ценных ресурсов в условиях современного конкурентного мироустройства становится национальный суверенитет, который имеет вполне практическое экономическое воплощение: наличие диверсифицированных торгово-экономических связей, логистической инфраструктуры, доступа к сырью и производственным технологиям, финансовым ресурсам, рынкам сбыта и пр. Суверенитет способен дать странам Мирового большинства возможность выйти на принципиально новый уровень социально-экономического развития, чему западники всячески стремятся воспрепятствовать.
В данном контексте высокая устойчивость России к беспрецедентному прессингу со стороны США и их сателлитов вызывает закономерный интерес со стороны развивающихся стран. Наша страна уверенно справляется с массированным давлением коллективного Запада, в то время как многие наши оппоненты явно допустили серьезные просчеты в оценке своих возможностей и рисков. Многочисленные санкции не подорвали отечественную экономику, оппонентам не удалось организовать блокаду российской торговли. Наоборот, в России уверенно растут ВВП (плюс 5,4% в первом квартале 2024 г.), инвестиции в основной капитал, промышленное производство, реализуется концепция технологического развития.
Российская Федерация не только продемонстрировала структурную стабильность и гибкость, но и активно приступила к выработке новых, альтернативных механизмов международного торгово-экономического взаимодействия со странами Мирового большинства. При этом принципиальная особенность отечественной экономической дипломатии заключается в том, что мы не стремимся дружить «против кого-то». В отличие от Запада, действующего в логике «игры с нулевой суммой», Россия предлагает партнерам созидательную, конструктивную повестку. Мы стремимся выстроить такие механизмы кооперации, которые в наиболее полной мере учитывали бы интересы сторон и содействовали бы укреплению их экономической самостоятельности.
Уже сейчас наши усилия дают практические результаты - увеличивается доля взаиморасчетов в национальных валютах. В торговле с ключевыми партнерами она уже составляет порядка 90%. Развиваются и интегрируются платежные инструменты, ведется построение логистических маршрутов, осуществляется общая диверсификация внешнеэкономических связей, растут взаимные инвестиции, реализуются совместные проекты.
Россия продвигает новые смыслы развития мировой экономики во всех международных экономических организациях (в том числе в курируемых ДЭС «Группе 20», АТЭС, ЧЭС, МОТ, ЮНКТАД, ВТО, Бреттон-Вудских учреждениях, «второй корзине» ОБСЕ, на отраслевых треках ООН, БРИКС и т. д.). Предлагаем партнерам реальную возможность укрепления их экономического суверенитета, утверждения их идентичности. Это именно то, что интересно странам Мирового большинства, у которых присутствуют понимание необратимости структурной трансформации текущего мирохозяйственного устройства и стремление активно в ней участвовать, обеспечивая себе справедливую роль в становлении новой многополярной системы.
Многополярный мир будет более «распределенным по ролям». По мере формирования альтернативных центров притяжения будут развиваться новые компетенции и режимы - территории промкооперации и логистические маршруты. Повысится сложность задач по защите транспортной, логистической, технологической инфраструктур. Обострится конкуренция комплексных производственно-сбытовых решений.
Новые задачи, вызовы и риски (искусственный интеллект, эпидемиологические и биологические риски, техногенные катастрофы и пр.) потребуют значительных дополнительных ресурсов. Мирохозяйственная система не станет проще, и странам Мирового большинства не следует рассчитывать на решение своих проблем за счет общецивилизационного развития. Необходимо активно стремиться к достижению максимально возможного суверенитета и через него обеспечивать себе доступ к процессам принятия решений.
Очень скоро одним из ключевых факторов при выборе союзов и интеграционных объединений станет то, в какой степени они позволяют сохранить и наиболее эффективно реализовать суверенитет в рамках решения декларируемых задач. Запад хочет, чтобы алгоритмы экономической интеграции были «универсальными» и обеспечивали тем самым воспроизводство их доминантного положения (для этого в т. ч. размывается гендерная, национальная и прочая идентичность). Но будущее - за интеграционными алгоритмами - альтернативными, множественными, конкурирующими и взаимодополняющими, - сохраняющими идентичность стран Мирового большинства. Это будет означать конец диктата западной исключительности.
Поэтому усилия отечественной экономической дипломатии направлены на содействие развитию нового многополярного миропорядка, на активное формирование новых механизмов международной кооперации, которые в перспективе будут определять общую структуру мировой экономики. Предстоит еще длительная, напряженная, но очень интересная работа, требующая серьезной интеллектуальной мобилизации.
В целом функции экономической дипломатии будут расширяться по мере дальнейшего усиления ее роли в международных отношениях. Наибольших успехов добьется тот, кто сможет обеспечить эффективную интеграцию различных концептов. Именно к этому стремится Российская Федерация - совместно со своими ближайшими союзниками, партнерами и всеми заинтересованными странами. Нашим безусловным приоритетом неизменно остается построение устойчивых кооперационных связей, опирающихся на принципы конструктивного, уважительного и взаимовыгодного сотрудничества. Каждый шаг в направлении развития двусторонней и многосторонней интеграции вне парадигмы западного доминирования будет способствовать установлению более справедливого многополярного миропорядка.
1Неизбежность установления некоего нового мирового порядка открыто признается и самими западниками, в частности госсекретарем США Э.Блинкеном и Президентом США Дж.Байденом в публичных выступлениях от 13 сентября 2023 г. и 21 октября 2023 г. соответственно.
2В совместной декларации ЕС - НАТО от 10 января 2023 г. (пункт 9) открыто заявляется о намерении «продолжить мобилизацию доступных инструментов, в том числе политических, экономических и военных, для достижения общих целей в интересах одного миллиарда наших граждан».
