СССР и Великобритания: союзники на афганской площадке 1942 года

26 мая 1942 года в Лондоне нарком иностранных дел СССР В.М.Молотов и министр иностранных дел Великобритании А.Иден подписали Договор о союзе в войне против гитлеровской Германии и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны в течение последующих 20 лет. Этот документ не только подтвердил, но и конкретизировал положения советско-британского соглашения о совместных действиях в войне против Германии, заключенного в Москве 12 июля 1941 года. Как отмечалось в новом советско-британском договоре, в силу союза, установленного между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенным Королевством, Высокие Договаривающиеся Стороны взаимно обязуются оказывать друг другу военную и другую помощь и поддержку всякого рода в войне против Германии. Они также брали на себя обязательства не вступать ни в какие переговоры с гитлеровским правительством, не заключать перемирия или мирного договора с Германией иначе как по взаимному согласию.

Руководители внешнеполитических ведомств СССР и Великобритании В.М.Молотов и А.Иден, подписав этот договор, расширили временные рамки союзных отношений и сформулировали возможную правовую базу сотрудничества двух великих держав на перспективу. Главы советской и британской дипломатических служб заявили о своем желании объединиться с государствами-единомышленниками в принятии предложений об общих действиях в послевоенный период в целях сохранения мира и сопротивления агрессии. Они также подтвердили свою готовность работать совместно в тесном и дружеском сотрудничестве после восстановления мира, принимая во внимание интересы объединенных наций и действуя в соответствии с двумя принципами - не стремиться к территориальным приобретениям для самих себя и не вмешиваться во внутренние дела других государств¹. 

Следует также отметить, что советско-британский договор от 26 мая 1942 года ускорил процесс консолидации сил в составе антигитлеровской коалиции. 11 июня 1942 года в Вашингтоне по итогам состоявшихся переговоров был подписан еще один документ - Соглашение между правительствами СССР и США о принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии. Таким образом, накануне коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны позиции СССР в борьбе с фашизмом еще больше окрепли среди народов мира. Число сторонников СССР продолжало расти как на Западе, так и на Востоке.

Однако советско-британский договор от 26 мая 1942 года получил неоднозначную оценку в Королевстве Афганистан, которое официально заявило о своем нейтралитете в годы Второй мировой войны и поддерживало в 1939-1945 годах дипломатические отношения и со странами антигитлеровской коалиции, и с державами фашистского блока («ось» Рим - Берлин - Токио).

Первоначально отклики на этот договор в афганском обществе были весьма положительные: афганские верхи и низы с одобрением восприняли движение союзников по антигитлеровской коалиции навстречу друг другу. Об этом же докладывал в НКИД СССР и посол Советского Союза в Афганистане К.А.Михайлов, который 16 июня 1942 года посетил афганского премьер-министра М.Хашим-хана. Советский посол информировал центр, что  цель этой встречи состояла в том, чтобы  выяснить взгляды афганского лидера на современную международную обстановку. Советский дипломат считал также необходимым сделать краткое заявление М.Хашим-хану о значимости недавно подписанного советско-английского договора.

В ходе беседы К.А.Михайлов, в частности, отметил: «Недавняя поездка т. Молотова в Лондон и Вашингтон, успешно завершившаяся заключением нового англо-советского договора и соглашения с США, означает новый этап, объединяя свободолюбивые народы СССР, Англии и США в борьбе с гитлеровской агрессией, и создает дополнительные условия для организации Второго фронта в Западной Европе и для разгрома гитлеризма». В свою очередь, М.Хашим-хан заявил, что он рад тому, что СССР заключил новые договоры с Англией и США. Он одобрительно относится к заключению этих договоров, считая, что их подписание соответствует интересам Афганистана, поскольку правительства, подписавшие эти документы: 1) не намерены посягнуть на свободу других народов, 2) не заинтересованы в территориальной экспансии за счет других малых стран, 3) будут способствовать быстрейшему наступлению мира. Афганцы жаждут мира. Он уверен, что в результате этих договоров желанный мир наступит быстрее, чем можно было ожидать².

К.А.Михайлов в своем письме от 2 июля 1942 года на имя заместителя наркома иностранных дел СССР В.Г.Деканозова также докладывал, что в широких массах прогрессивно настроенных афганцев советско-английский договор встречен положительно. Нам известно, продолжал советский дипломат, что ряд афганцев, представителей средних слоев, мелких служащих и военных, заявляют, что «англо-советский договор - это смертный приговор Гитлеру…». Афганский народ хотел бы быстрейшего прекращения войны.  В сознание афганских масс начинает проникать мысль о том, что гитлеровская Германия, разжигающая войну, несет порабощение народу. Это сознание, конечно, далеко не оформлено³.

Но вскоре посольство СССР в Афганистане было вынуждено констатировать, что под влиянием пропаганды дипмиссий держав «оси», и в первую очередь посольства фашистской Германии, советско-английский договор от 26 мая 1942 года стал вызывать большую тревогу у афганской правящей элиты. Эту тревогу подкрепляли слухи, инспирируемые немцами и их агентурой, что в самом ближайшем времени русские вступят в Афганистан для того, чтобы двинуться в Индию спасать там английские интересы, и что Афганистан превратится в «проезжую дорогу для советских войск».
19 июня 1942 года глава дипмиссии СССР К.А.Михайлов в беседе с директором Общеполитического департамента МИД Афганистана Наджибуллой-ханом сделал устное заявление о вздорности и нелепости этих слухов. К.А.Михайлов особо подчеркивал, что СССР никаких секретных соглашений ни с Англией, ни с США не заключал.

В свою очередь, германофилы в составе афганского правительства, к ним кстати примкнул и вышеупомянутый высокопоставленный сотрудник МИД Афганистана Наджибулла-хан, стремились навязать окружающим свое видение советско-английского договора. По информации К.А.Михайлова, заместитель председателя Афганнацбанка Мухтар-заде в беседе с одним из сотрудников советского посольства пытался убедить своего визави, что англо-советский договор выгоден на 75% Англии и только на 25% полезен Советскому Союзу. Аналогичной точки зрения придерживался и афганский министр общественных работ Рахимулла-хан.

Например, в ходе встречи с советским послом К.А.Михайловым 18 июня 1942 года он открыто сожалел по поводу заключения советско-английского договора, заявив, что этот договор невыгоден для СССР, а целиком на пользу Англии и США. Как отмечал К.А.Михайлов, Рахимулла-хан, прикидываясь другом СССР, договорился до того, что стал доказывать целесообразность заключения сепаратного мирного договора между Москвой и Берлином «в интересах СССР»⁴.

Неоднозначность в оценке советско-английского договора среди афганской элиты еще больше проявилась в ходе двух заседаний афганского совета министров, состоявшихся сразу же после публикации англо-советского договора в прессе. На первом заседании выступил глава правительства М.Хашим-хан. Он заявил, что советско-английский договор не представляет для Афганистана никакой угрозы, поскольку-де СССР и Англия в результате длительной войны настолько ослаблены, что им сейчас не до активной политики, угрожающей свободному существованию других стран, в частности Афганистана.

Однако большинство присутствовавших на заседании афганских министров, несмотря на авторитет М.Хашим-хана, не согласились с оценкой своего премьера. Так, например, министр иностранных дел Афганистана Али Мухаммед-хан заявил, что завоевание, сохранение и укрепление независимости Афганистана, целостности и неприкосновенности его территории достигались афганским правительством до сих пор только на основе использования объективно существовавших противоречий между Россией и Англией в Афганистане. Последний советско-английский договор снимает советско-английские противоречия в Афганистане и тем самым в корне изменяет обстановку. Министр иностранных дел делал вывод, что для Афганистана создается актуальная угроза потери своей независимости: теперь нужно считаться с фактом возможной единой политики СССР и Англии в Афганистане, направленной против интересов независимости Афганистана.

В ходе второго заседания кабинета с критикой позиции М.Ха-шим-хана в отношении советско-английского договора выступил также влиятельный министр двора Ахмед-шах-хан - тесть афганского короля М.Захир-шаха. Он заявил, что советско-английский договор представляет угрозу независимости Афганистана. На этом заседании премьер-министр М.Хашим-хан отказался от выступления и присоединился к предложению министра иностранных дел Мухаммед Али-хана обратиться к англичанам как к старым друзьям с просьбой предоставить гарантии независимости и целостности  территории Афганистана.

Анализ этих сведений, полученных из официальных и неофициальных источников, позволил посольству СССР в Афганистане сделать следующие выводы:

1. Сомнений не было, что афганское правительство встретило с тревогой заключение советско-английского договора, особенно его вторую часть, где союз и взаимопомощь между СССР и Англией определялись сроком в 20 лет после разгрома фашистской Германии.

2. Тревога афганских правящих кругов исходила главным образом из опасения, что союз СССР и Англии может привести к созданию единого англо-советского плана в отношении Афганистана, в первую очередь плана по ликвидации фашистской угрозы в Афганистане. Все это, по мнению ближайшего окружения короля М.Захир-шаха, неизбежно приведет к формированию «единой русско-английской политики в Афганистане», не считающейся с интересами независимого Афганистана.

3. Своей оценкой советско-английского договора как угрозы независимости Афганистана афганское правительство поставило себя на позиции германофилов. Такая извращенная оценка была весьма выгодна прежде всего гитлеровской клике и ее сателлитам.

Ближайшее будущее покажет, отмечал К.А.Михайлов, как поведут себя англичане и американцы в Кабуле. Советско-английский договор обязывает англичан быть искренними с нами и уж, во всяком случае, не вступать скрытно от нас в секретные переговоры с афганцами. Если англичане будут вести себя подобающим союзникам образом, то вопрос о гарантиях независимости Афганистана в случае, если афганское правительство обратится к англичанам за этой гарантией, мог бы вылиться, если англичане пойдут на это, в наш совместный с англичанами нажим на афганцев, имеющих целью присоединить Афганистан к объединенному антифашистскому фронту свободолюбивых стран⁵.  Таким образом, советская сторона предполагала использовать англо-советский договор для ослабления позиций стран «оси» и усиления позиций СССР на международной арене, в том числе и в Афганистане.

Однако Британская миссия в Кабуле официально так и не сделала какого-либо заявления в адрес афганского правительства по поводу заключения советско-английского договора. Англичане, как им казалось, ставили перед собой куда более масштабную задачу: попытаться мобилизовать общественное мнение в свою пользу не только в Афганистане, но и в других странах Востока, вольно трактуя содержание статей советско-британского договора от 26 мая 1942 года. По команде англичан в индийской прессе появилось изрядное число публикаций антисоветского толка, клеветнически излагавших суть этого союзнического двустороннего соглашения.

Например, индийская газета «Хайбер мейл», издававшаяся в Пешаваре (одном из основных центров компактного проживания пуштунов), 3 июля 1942 года поместила статью, где излагалась «пуштунская» версия англо-советского договора. В этой публикации СССР выставлялся как враг мусульманских государств, а Англия - как поборник мусульманских интересов. Указав, что союз Англии и России носит вынужденный характер, автор статьи, некто Моманд, писал, что Британия заставила Россию подписать настоящий англо-советский договор, с тем чтобы обеспечить целостность дружественных стран на мусульманском Востоке. Значимость подписанного документа, по мнению этого «независимого» газетчика, обуславливалась тем, что в течение 20 лет после разгрома фашистской Германии Россия не сможет стать инициатором какой-либо войны в регионе против любой малой нации.

Автор публикации ставил знак равенства между Советским Союзом и Третьим рейхом, заявляя, что победа любого из двух врагов исламских государств - Германии и России, означает смерть мусульманам, а Британия, будучи другом мусульман и борцом за дело всех угнетенных наций, борется за свободу всего мира. Признав, что перспектива фашистской угрозы мусульманам устранена благодаря англо-советскому договору, автор тем не менее в заключение своей статьи делал следующее заявление: «Британия из скромности не провозглашает себя в качестве защитника ислама, однако она одним ударом обеспечила неприкосновенность исламских стран на многие годы вперед».

Советское посольство в Кабуле направило эту статью для ознакомления в НКИД СССР с кратким комментарием К.А.Михайлова. Советский посол с учетом имевшейся в его распоряжении информации указывал, что публикация в газете «Хайбер мейл» была инспирирована англичанами и ставила своей центральной задачей подчеркнуть их «заботу» об интересах мусульманских стран⁶.

В свою очередь, афганская верхушка никак не отреагировала на подобного рода публикации в индийской прессе. Кабул предпочитал хранить молчание, несмотря на ранее озвученное желание официально обратиться к своим «старым друзьям англичанам» с просьбой подтвердить гарантии независимости и целостности афганского королевства в связи с заключением советско-британского договора. Более того, в условиях развертывания немецкого наступления под Сталинградом летом 1942 года афганское правительство стало все больше ориентироваться на Германию.

Как отмечал посол Третьего рейха в Кабуле Г.Пильгер: «В августе 1942 года я был приглашен заместителем премьер-министра Афганистана Наим-ханом на беседу. В ходе состоявшегося обмена мнениями афганский высокопоставленный чиновник заявил, что его правительство всецело разделяет политику фашистской Германии и выражает готовность при дальнейшем продвижении германских войск по территории Советского Союза оказать германскому правительству помощь в виде вооруженной силы»⁷. Контакты этого афганского чиновника с Г.Пильгером продолжались и в дальнейшем.

На одном из приемов, устроенном в немецкой миссии в Кабуле, Наим-хан от имени правительства доверительно сообщил Пильгеру, что афганцы имеют намерение предоставить германским военным властям всю свою армию примерно в 100-150 тыс. солдат для нанесения удара в тыл Красной армии. Правда, Наим-хан оговорился, заявив, что афганское правительство намерено использовать свои войска только тогда, когда этого потребует сложившаяся обстановка на театре военных действий Германии против Советского Союза. Это предложение, по словам Г.Пильгера, было встречено немцами скептически⁸.

Аналогичную оценку попыткам афганцев «наполнить новым содержанием» свои контакты с немцами дал и глава Британской миссии в Кабуле Ф.Уайли. В беседе от 24 августа 1942 года с послом К.А.Михайловым он заявил следующее: «Вряд ли афганцы пойдут на многое для немцев, в частности, вряд ли афганцы выступят со своей слабой армией на «помощь» немцам. Вместе с тем афганцы могут пойти на предоставление немцам информации о положении в Индии. Афганцы имеют свои консульства в Дели, Бомбее и торговое агентство в Пешаваре, которые могут представлять интересующую немцев ценную информацию»⁹.

К сентябрю 1942 года афганские правящие круги конкретизировали свою позицию перед немцами, сформулировав три предварительных условия выступления Афганистана против СССР. Этими условиями были: успешное завершение действий германских войск на Кавказе и Среднем Востоке; окончательное принятие решения Германией и Италией о вторжении в Индию; создание странами «оси» системы «свободных исламских государств» на Ближнем и Среднем Востоке и вхождение Афганистана в такую систему государств¹⁰.

Итогом встреч и бесед Г.Пильгера и Наим-хана явилась договоренность об обоюдном обмене информацией политического и экономического характера при посредничестве директора Общеполитического департамента МИД Афганистана Наджибуллы-хана. Как заявил на допросе немецкий посол Г.Пильгер, оказавшийся после разгрома фашистской Германии в Бутырской тюрьме в Москве, примерно в сентябре 1942 года Наджибулла-хан подтвердил свою готовность передавать информацию германской миссии в Кабуле о положении дел в Индии, России и Иране, а также о деятельности посольств союзных держав в Афганистане¹¹.

В создавшихся условиях руководство Главного разведуправления Генштаба Красной армии информировало 30 августа 1942 года НКИД СССР о нижеследующем: «По агентурным данным, из Афганистана в связи с осложнением обстановки на Кавказе среди общественно-политических кругов населения Кабула усиливается тревога за дальнейшую судьбу Афганистана. За последнее время усилились связи афганских правящих кругов с представителями держав «оси». На военном параде в честь Дня независимости Афганистана, состоявшемся в Кабуле 23 августа 1942 года, заместитель премьер-министра М.Наим-хан, министр иностранных дел М.Али Хан, министр общественных работ Рахимулла-хан, министр двора Ахмед-Шах-хан и другие ответственные лица большую часть времени демонстративно проводили в оживленных беседах на трибунах, предназначенных исключительно для дипломатов стран «оси».

Одновременно в германской дипмиссии участились приемы, на которых присутствуют практически в полном составе члены афганского правительства и представители генералитета во главе с военным министром Шах Махмуд Ханом. В то же время на приемы в другие дипмиссии подавляющее большинство приглашаемых афганских чиновников и офицеров не ходит, а от посещения посольства СССР некоторые высшие чиновники и вовсе открыто отказываются. Так, например,  начальник Протокольного управления МИД Афганистана, получив приглашение на прием в советское посольство, заявил в своем кругу: «Идти в это посольство у меня нет желания»¹².

По данным советского посольства в Кабуле, в августе 1942 года итальянское посольство в Афганистане тайно посетил незнакомец, отрекомендовавшийся представителем командующего Центрального корпуса афганской армии М.Дауд-хана и его брата - заместителя премьер-министра М.Наим-хана. Афганец просил итальянского посла П.Кварони проинформировать заинтересованные круги о желании вышеназванных высокопоставленных лиц установить тесный контакт с немецкой и итальянской миссиями в Кабуле.

Итальянский дипломат был также поставлен в известность о плане дальнейших действий М.Дауд-хана и М.Наим-хана, являвшихся к тому же двоюродными братьями афганского короля М.Захир-шаха и, соответственно, племянниками премьера М.Хашим-хана. План этих «мятежных» принцев крови из династии Надиров заключался в том, что если немцы займут Кавказ и окажутся в Иране, то есть у границы с Афганистаном, то в Кабуле можно осуществить государственный переворот.

Предполагалось устранить М.Хашим-хана и других проанглийски настроенных лиц, а также ставилась задача создать новое правительство, которое будет содействовать немцам и итальянцам в их движении на Индию. По словам упомянутого афганского порученца, Дауд-хан соглашался с этим сценарием, если будут даны твердые гарантии сохранения на престоле в Афганистане правящей династии Надиров. По информации советского посольства в Кабуле, Берлин и Рим заявили, что никаких гарантий давать не следует¹³.

В первой половине 1942 года источник советской разведки в окружении военного министра Афганистана также докладывал, что в оборонном ведомстве вынашиваются планы нападения на СССР и отторжения Советской Хивы и Бухары. Одним из инициаторов подобных инициатив является командующий Центральным корпусом М.Дауд Хан. Группирующиеся вокруг него военные считают, что в настоящее время на советско-афганской границе регулярных частей Красной армии нет, они отозваны на фронт. По их мнению, граница между СССР и Афганистаном на всем ее протяжении должным образом не охраняется, и потому будет достаточно одной афганской дивизии, чтобы захватить Хиву и Бухару¹⁴.

Растущая активность германофилов в составе афганского правительства проявилась и в их стремлении напрямую выйти на контакт с фашистским руководством в Берлине. К.А.Михайлов в своей телеграмме от 20 августа 1942 года информировал центр: «На днях в Турцию выезжает якобы на лечение командир 2-ой дивизии Центрального корпуса генерал Абдул Ахад Хан. Он должен из Турции направиться с особой миссией в Берлин. В его задачу входит добиться встречи в столице Третьего рейха с фашистскими лидерами и выяснить у них, намерены ли немцы после захвата Кавказа, в чем афганское правительство почти уверено, вступить в Иран. Он должен дать понять немцам, что их вступление в Иран приведет к неизбежной оккупации Афганистана англичанами¹⁵.

Такого рода «тайные» контакты афганских германофилов с представителями фашистского блока были свернуты лишь тогда, когда коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны стал свершившимся фактом и стратегическая инициатива в ходе боевых действий на советско-германском фронте в 1943 году целиком и полностью перешла в руки советского командования. Как отмечал посол фашистской Германии Г.Пильгер, в конце 1943 года директор Общеполитического департамента МИД Афганистана Наджибулла-хан проинформировал главу дипмиссии Третьего рейха о прекращении обмена информацией с посольствами держав «оси». По данным афганского дипломата, о его далеко не протокольных связях с немцами стало известно союзным державам. Опасаясь неприятностей со стороны советских и английских официальных лиц, аккредитованных в Кабуле, он полностью прервал ранее санкционированные афганской верхушкой «доверительные» контакты с дипмиссиями «оси»¹⁶.

Все тайное, как говорится, становится явным. В рассматриваемый период советской резидентуре в Кабуле удалось приобрести целый ряд источников, располагавших большими информационными возможностями. Одним из них был «Салих», занимавший различные, в том числе руководящие, должности в МИД Афганистана. Одно время он возглавлял шифровальный отдел министерства, передавал шифры и всю входящую и исходящую шифрованную переписку, оказывая существенную помощь в подготовке и реализации активных мероприятий¹⁷.

На основе строгой взаимности советская разведка информировала британские спецслужбы о происках фашистской агентуры в Афганистане. Например, советская сторона ставила в известность англичан, что немецкие разведчики, действовавшие под крышей Германской дипмиссии в Кабуле, развернули масштабную подготовку своей агентуры, нацеленной на Индию. При поддержке известного германофила Рахимуллы-хана - афганского министра общественных работ - германское посольство в Кабуле сумело отобрать и направить в Индию своих агентов для «обучения строительному делу». В эту группу «учащихся» входили афганцы, ранее работавшие переводчиками немецкого языка на народнохозяйственных объектах, возводимых специалистами Третьего рейха в Афганистане, вплоть до их высылки из страны осенью 1941 года.

Контакт с этими афганцами, прибывшими в Дели, осуществлял зять афганского короля М.Захир-шаха, немецкий агент Аттик-хан, находившийся в Индии в «бессрочной командировке» в качестве начальника промышленного отдела Афганнацбанка. Оценивая обстановку на севере Афганистана, советская разведка также информировала англичан о враждебном настрое  по отношению к союзникам губернаторов Мазар-и-Шарифа и Герата, работавших в пользу немцев¹⁸. 

В свою очередь, английская сторона давала советской разведке наводку на немецких агентов, действовавших в полосе индо-афганской границы и в сопредельном Иране. Например, англичане сообщили  спецслужбам СССР о появлении в афганском Катавазе (Южная провинция) подвижной группы немецких агентов, планировавших развернуть свои действия на территории Индии.

Представитель британских спецслужб в Кабуле довел до сведения советских коллег информацию о наличии в иранском Мешхеде пересыльного пункта немецкой агентуры во главе с неким Али Асгаром. Англичане проинформировали также об успешно действовавшей тайной эстафете фашистов на маршруте Анкара - Персидский Курдистан - Мешхед - Кандагар и о коридоре, организованном немцами для переброски своих связных через Персидский Курдистан в Мешхед и Герат.

Британские разведчики довели до сведения посла СССР К.А.Михайлова конфиденциальную информацию о наличии  немецкого агента в дипломатическом корпусе в Афганистане. Им оказался советник турецкого посольства Тахсин Бач, спешно покинувший Кабул. По данным англичан, этот турецкий дипломат, имевший при себе секретный доклад немецкой миссии в Кабуле, сумел все-таки доставить эти материалы по назначению в посольство Третьего рейха в Анкаре¹⁹. 

Время от времени от англичан в советскую резидентуру в Кабуле поступала также  информация о скрытых действиях немецких ставленников в высших эшелонах власти Афганистана. Британская миссия, например, сообщала советской стороне о неприглядной деятельности руководства Афганнацбанка и Госбанка Королевства Афганистан, которые проводили финансовые операции в пользу немцев. По словам англичан, весь руководящий состав этих финансовых учреждений был настроен явно профашистски и погряз в махинациях, отпуская денежные средства и незаконно предоставляя кредиты дипмиссии Третьего рейха²⁰.

В итоге обмен информацией между посольствами СССР и Великобритании в Кабуле стал представлять собой улицу с двусторонним движением. Однако в контактах союзников не был должным образом отработан механизм передачи разведданных: компетентные органы СССР и Великобритании строго дозировали передаваемые сведения, напоминавшие в большей степени информационно-справочный материал для служебного пользования. В результате оперативная информация запаздывала и зачастую была лишена должного взаимополезного содержания.

Интересно, как оценил это сотрудничество в годы Великой Отечественной войны официальный представитель советской внешней разведки в Великобритании И.А.Чичаев. По его словам, у советской стороны «сложилось устойчивое впечатление об английских коллегах как о партнерах, стремившихся всегда и во всем ни на минуту не забывать о своих собственных интересах и извлекать из сотрудничества сугубо свою пользу»²¹.

А в распоряжении советской  разведки оказались секретные документы британских спецслужб, в которых позиция англичан излагалась более откровенно. В служебной записке от 8 июля 1942 года за подписью одного из руководителей британской разведки (т. е. уже после подписания советско-английского договора от 26 мая 1942 г. - Прим. авт. - Ю.Б.) говорилось, например, следующее: «Фактически противоречия между Британией и Советским Союзом так же велики, как между Британией и Германией… Советская Россия является нашим другом только до тех пор, пока она может извлечь пользу из этой дружбы. Она не доверяет нам и приложит все усилия к разведывательной деятельности против нас… Мы не можем доверять русским… или давать им информацию, которая может выдать важный или деликатный источник»²².

В подобном подходе англичан к  советско-британскому сотрудничеству в годы Великой Отечественной войны не было ничего удивительного. Дружба по принуждению - вот суть британской позиции в развитии союзнических контактов с СССР в 1941-1945 годах в ходе совместной борьбы против гитлеровской Германии. Напомню, что премьер-министр Великобритании У.Черчилль в первый же день вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз прямо заявил: «За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но все это бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем… Поэтому опасность, угрожающая России, - это опасность, угрожающая нам и Соединенным Штатам, точно так же, как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом, - это дело свободных людей и свободных народов во всех уголках земного шара»²³.

Однако антисоветизм, характерный, как и прежде, для влиятельных британских правящих кругов, являлся одним из главных препятствий в развитии советско-британских контактов в 1941-1945 годах. Перезагрузка отношений союзных держав разворачивалась медленно и временами давала ощутимый сбой. Советская сторона неоднократно убеждалась, что антисоветская позиция являлась определяющим критерием в подборе и расстановке британских кадров при назначении на ответственные должности и посты как в Москве, так и Кабуле.

Например, официальным представителем британской разведки в Москве в сентябре 1941 года был назначен полковник Дж.А.Хилл, чьи антисоветские взгляды были давно известны. Его враждебная деятельность против «первого в мире государства рабочих и крестьян» также не являлась секретом для спецслужб СССР. Этот «специалист» по России появился в революционном Петрограде еще в августе 1917 года и сразу был прикомандирован к Ставке Верховного Главнокомандования русской армии в Могилеве.

За свою первую командировку в Россию Дж.Хилл был представлен к российским наградам, врученным ему А.Ф.Керенским и А.И.Деникиным. В 1918 году под руководством английского дипломата-разведчика Локкарта Хилл принимал активное участие в организации антисоветского заговора и левоэсеровского мятежа в Москве. По представлению ВЧК,  большевистское правительство выслало из России Дж.Хилла вместе с Локкартом и другими английскими шпионами. Вскоре он вновь, теперь уже нелегально, вернулся в страну Советов и сотрудничал с другим английским агентом Сиднеем Рейли. К 1922 году Дж.Хилл, уже в качестве эксперта, подвизался на Генуэзской и Гаагской международных конференциях, где всячески стремился выйти на контакт с членами советской делегации²⁴. 

Послужной список резидента английской разведки в Афганистане подполковника А.Ланкастера не был столь впечатляющим, но также имел под собой антисоветскую основу. Как стало известно советской разведке в Кабуле, Ланкастер, будучи еще одним «специалистом» по России, в 1918 году был направлен офицером британских войск в Экспедиционный корпус, размещенный в Закаспийской области. В этой связи заведующий Средневосточным отделом НКИД СССР С.А.Кавтарадзе направил запрос в НКВД СССР о возможной причастности Ланкастера к расстрелу 26 бакинских комиссаров летом 1918 года.

В полученном ответе говорилось, что в районе Красноводска-Ашхабада на момент гибели 26 бакинских комиссаров действительно находилось несколько английских офицеров. Их число, по разным данным, составляло от двух до четырех британских военнослужащих. Однако, по имевшимся материалам, точно установить их фамилии, воинские звания и должности не представлялось возможным²⁵.

Следует отметить, что и в дальнейшем, в том числе на протяжении всего своего пребывания в Афганистане в годы Великой Отечественной войны, А.Ланкастер в переписке совпосольства в Кабуле как по линии НКИД СССР, так и по линии НКВД СССР неизменно характеризовался крайне отрицательно. Его антисоветские взгляды в оценке текущих событий были общеизвестны. Этим во многом объясняется тот факт, что представители внешней разведки СССР и Великобритании в центре и на периферии продолжали относиться друг к другу настороженно и с известной долей подозрительности.

Сотрудничество спецслужб союзных держав также осложнялось серией провалов при проведении совместных операций в Западной Европе в годы Великой Отечественной войны. Подтверждением тому являлся, например, неудачный опыт совместных действий союзников по подготовке и выброске с территории Англии агентуры советской разведки в Германию и оккупированные ею страны. С сентября 1941 по март 1944 года на Британские острова было переправлено 36 советских разведчиков, 29 из которых были заброшены в тыл противника. Трое погибли при десантировании, судьба остальных 26 советских агентов так и осталась по сей день неизвестной. Уже в 1942 году Лондонская секция связи советской внешней разведки во главе с полковником И.А.Чичаевым забила тревогу по этому поводу. В Москву была направлена шифротелеграмма: «Продолжение сотрудничества в том виде, как оно осуществлялось до сих пор, нецелесообразно». В последующем заброска советских агентов в Германию через Англию была приостановлена, а затем и полностью прекращена²⁶.

Руководство советской разведки разрабатывало  планы совместных с англичанами спецопераций как на Западе, так и на Востоке с учетом достигнутых договоренностей о взаимодействии советской и британской внешних разведок в годы Великой Отечественной войны. Соответствующее соглашение на этот счет было подписано в Москве 30 сентября 1941 года. В этом документе были четко прописаны условия сотрудничества спецслужб СССР и Великобритании в борьбе с фашистской Германией.

Например, в этом соглашении, в частности, говорилось: «Сотрудничая и содействуя друг другу, советские и британские органы не желают предпринимать ничего такого, что могло бы поставить под угрозу их организации или напрасно подвергать опасности их агентов. Секретная советская и британская организации не будут раскрыты друг перед другом, а равно не будет, как правило, никакого контакта между их оперирующими агентами, за исключением тех случаев, когда руководители организаций одной и другой сторон уверены, что такой контакт имел бы свои преимущества²⁷.

Вместе с тем следует отметить, что до вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз ни о каком сотрудничестве СССР и Великобритании, а тем более об оперирующих агентах этих двух стран, никто и не помышлял. Как известно, в ходе начавшейся Второй мировой войны в сентябре 1939 года Советский Союз заявил о своем нейтралитете и невмешательстве в ход боевых действий в Европе между Англией и Францией, с одной стороны, и гитлеровской Германией - с другой.

В создавшейся обстановке британские правящие круги стали рассматривать Советский Союз не иначе, как своего потенциального противника, подписавшего в августе-сентябре 1939 года Пакт о ненападении и Договор о дружбе и границах с Третьим рейхом. Именно с этих позиций британские спецслужбы в Кабуле вплоть до 22 июня 1941 года в одиночку разрабатывали тайные операции, ставя во главу угла задачу внедрить своих агентов в число информаторов и доверенных лиц германского посольства в Афганистане. Конечная цель - обеспечить контроль британской разведки над деятельностью  спецслужб «оси» на афганском направлении.

Будущему советско-британскому сотрудничеству в области разведки предшествовали события, имевшие место в Афганистане незадолго до нападения фашистской Германии на Советский Союз. В первые месяцы 1941 года в Кабуле появился молодой индус по имени Бхагат Рам Гудассмаль. Мало кто знал даже в Британской миссии в Афганистане, что Бхагат Рам являлся британским разведчиком - секретным агентом Индийской политической разведки (ИПР). В афганской столице этот индиец сразу же попал в поле зрения сотрудников большинства спецслужб, осуществлявших свою деятельность в составе иностранных посольств. Это объяснялось тем, что в Кабуле он появился не один. Бхагат Рам сопровождал Субхас Чандра Боса - бывшего председателя Индийского национального конгресса, одного из лидеров индийских националистов левого толка. Вместе они прошли по маршруту по территории Зоны независимых пуштунских племен, пересекли индо-афганскую границу и в конечном итоге оказались в Кабуле. Как стало известно, С.Ч.Бос в рассматриваемый период создал новую организацию «Форвард блок», делая ставку на вооруженную борьбу и открытое сотрудничество с врагами Англии - державами «оси» во главе с Третьим рейхом. Этот индийский лидер выступал также за единство действий с СССР в борьбе против британского империализма и за независимость Индии.

В свою очередь, Б.Рам в контакте с С.Ч.Босом был легендирован как индийский революционер почти с 20-летним стажем подпольной работы. Он действительно состоял в левой партии «Кирти Киссан», называвшей себя «Коммунистической партией Лахора». Авторитет этого партийца особенно вырос среди индийских революционеров, когда он сумел наладить связь с Исполкомом Коминтерна в Москве. Ему удалось, правда как оказалось под присмотром британских спецслужб, организовать безопасный коридор для нелегальной переправки индийских коммунистов в СССР. Именно по этому маршруту в октябре 1940 года был проведен Ачар Сингх (Ларкин), рекомендованный в Москве на работу в Коминтерне референтом по Индии. Впоследствии именно Ларкин, отвечая на вопросы компетентных органов СССР, неизменно подтверждал безупречное коммунистическое прошлое Б.Рама.

Трудно сказать, насколько в своих ответах был искренен этот индийский революционер. Некоторые факты его политической биографии до сих пор вызывают сомнения. Судите сами: в конце 1941 года Ларкин был направлен Коминтерном в Индию, но был арестован в Читрале и посажен в тюрьму. Спустя несколько месяцев Ларкин был «чудесным образом» освобожден по прямому указанию англичан и тут же был введен в состав Объединенного комитета Компартии Индии по работе среди крестьян в Пенджабе. На этом ответственном посту он находился с 1942 года и вплоть до 1947 года, то есть до момента потери англичанами своей «жемчужины» в короне Британской империи и обретения Индией независимости. Далее следы Ларкина терялись²⁸.

Что касается С.Ч.Боса и Б.Рама, то афганская разведка сразу взяла под «колпак» этих индийских революционеров, тщательно фиксируя все их контакты и передвижения по городу. Эти «беженцы» из Индии в период  совместного пребывания в Кабуле с февраля по март 1941 года нашли пристанище у индийского купца У.Чанда - владельца небольшого магазина «His Master′s Voice», торговавшего посудой и электроприборами. Б.Рам представил С.Ч.Босу хозяина конспиративной квартиры как своего старого товарища по партии, с которым он сидел в тюрьме, а сейчас «случайно» встретил на улице. Конечно, это явочная квартира, подготовленная британскими спецслужбами, оказалась сразу засвеченной как афганской контрразведкой, так и иностранными резидентурами, действовавшими под крышей своих посольств в Кабуле.

По городу среди торгового люда поползли слухи о левых и даже прокоммунистических взглядах хозяина магазина «His Master′s Voice». В глазах явных и скрытых наблюдателей за домом У.Чанда торговец, будучи всего лишь связным Б.Рама, превращался из гостеприимного хозяина, давшего кров и очаг своему именитому гостю С.Ч.Босу, в его верного соратника по революционной борьбе. Создается впечатление, что англичане к такого рода огласке и стремились. Они сумели довести и до сведения советского посольства некоторую информацию о частной жизни этого индийского «профессионального революционера». В справке «Немцы в Кабуле», подготовленной советской службой внешней разведки в январе 1942 года, говорилось, например, следующее: «Во второй половине 1941 г. было установлено, что индийский купец У.Чанд, владеющий собственным магазином электроприборов в Кабуле, по вечерам в своей квартире штудирует курс истории ВКП(б) на английском языке (книга издана в Москве). Прикидываясь другом Советского Союза, У.Чанд постоянно обращается к сотрудникам посольства СССР в Афганистане с просьбой снабдить его советскими журналами и другой литературой²⁹.

Согласитесь, что для любого революционера-подпольщика такой стиль поведения выглядел крайне нелепо. Все это сродни тому, как если бы в телесериалах о советской разведке утверждалось, что Штирлиц имел маленькую слабость: на ночь глядя любил почитывать Краткий курс истории ВКП (б) под редакцией вождя всех времен и народов И.В.Сталина.

Несколько опереточно выглядели и попытки Б.Рама установить прямой контакт с советским посольством в Кабуле. Как отмечает историк российских спецслужб Ю.Н.Тихонов: «Уже на второй день пребывания С.Ч.Боса в афганской столице Бхагат Рам через двух женщин из советской миссии передал письмо бывшего президента ИНК послу К.Михайлову. Однако никакого ответа от него С.Ч.Бос не получил. Более того, когда С.Ч.Бос и его проводник подкараулили посла СССР на одной из кабульских улиц, К.Михайлов категорически отказался вступить с ними в беседу, хотя не узнать бывшего президента ИНК он не мог»³⁰.

По-другому, как говорится, и быть не могло. Без особого распоряжения сотрудники НКИД и НКВД СССР, работавшие в составе советских дипмиссий, не имели права выходить на контакт с представителями зарубежных партий и организаций. Согласно инструкции «Отделения Коминтерна и ВЧК», действовавшей еще со времен Ф.Э.Дзержинского, сотрудники спецслужб СССР не имели права в своей практической деятельности подменять работников Коминтерна. Представителям советской разведки также было запрещено обращаться к заграничным партиям и группам с предложением о сотрудничестве³¹. Британским спецслужбам это было хорошо известно, поэтому на улицах Кабула они, по сути дела, устроили для К.А.Михайлова и его «ближних» и «дальних» сотрудников своеобразные «смотрины» индийских революционеров, и в первую очередь Б.Рама. Визуальный контакт таким образом, по мнению англичан, успешно состоялся.

Формально рассуждая, Б.Рам не выполнил задание руководства «Кирти Киссан», так как не сумел провести С.Ч.Боса по афганскому «коридору» и осуществить его переброску в СССР через «окно» на советско-афганской границе. Более того, своевольно отклонившись от маршрута, он не смог решить поставленную задачу и в Кабуле, выйдя на прямой контакт с послом СССР К.А.Михайловым вопреки всем мыслимым и немыслимым правилам конспирации. Однако эта запланированная «неудача» явилась для Б.Рама веским основанием к тому, чтобы обратиться за содействием в германскую дипмиссию в Кабуле. Посол Третьего рейха Г.Пильгер срочно информировал Берлин о появлении С.Ч.Боса в его резиденции и намерениях этого индийского революционера перебраться в Европу с целью организации широкомасштабной антибританской пропаганды и подрывной деятельности против англичан в Индии.

Вскоре из Москвы в посольство СССР в Афганистане было направлено указание не чинить препятствий для выезда С.Ч.Боса из Афганистана в Европу. В советскую дипмиссию был представлен на визу подлинный паспорт на имя сотрудника итальянского посольства в Кабуле Орландо Мацотты с вклеенной в этот документ фотографией С.Ч.Боса и проставленной уже немецкой въездной визой. Советская сторона, в свою очередь, незамедлительно выдала транзитную визу для проезда С.Ч.Боса по территории СССР без права остановки. В конце марта 1941 года С.Ч.Бос благополучно пересек советско-афганскую границу и спустя несколько дней оказался в Берлине. Согласно планам С.Ч.Боса, представленным руководству фашистской Германии, Кабул должен был стать связующим центром между державами «оси» и борцами за свободу и независимость Индии. Б.Рам негласно назначался личным представителем С.Ч.Боса в контактах с дипломатами держав «оси» в Кабуле, то есть, по сути дела, передавался на связь их разведслужбам.

Весной 1941 года продолжились контакты Б.Рама с представителями разведслужб Италии и Германии, работавшими под крышей своих дипмиссий в Кабуле. Это ни в коей мере не смутило руководство партии «Кирти Киссан» с ее ярко выраженной антибританской направленностью. Наоборот, контакты Б.Рама с державами «оси» в условиях военного противостояния фашистской Германии с Британской империей были одобрены. Следует также отметить, что эта позиция индийских левых никак не противоречила их коммунистическим убеждениям. До нападения фашистской Германии на СССР Сталин и Гитлер рассматривались индийскими революционерами не иначе, как союзники, согласно советско-германскому Договору о дружбе и границах (сентябрь 1939 г.). Что касается Б.Рама как английского разведчика, то он полностью выполнил свое первое задание, войдя в контакт с представителями держав «оси». В конечном итоге он «уступил» настойчивости немцев и дал согласие на их предложение стать агентом германской разведки.

Одновременно англичане намеревались с помощью Б.Рама выявить и агентурную сеть советской разведки в Афганистане. В случае удачи они планировали поставить под свой контроль деятельность нелегальной резидентуры  СССР в регионе. По заданию своих британских хозяев Б.Рам стал искать выход на негласный контакт с представителями советских спецслужб, работавших под крышей посольства СССР в Кабуле. Вскоре такой случай представился благодаря посредничеству У.Чанда - владельца торговой лавки «His Master′s Voice». Его репутация «большого друга СССР», ранее сочиненная англичанами, оказалась как нельзя кстати и наконец-то сработала.

В сентябре 1941 года У.Чанд вывел своего «бывшего квартиранта» Б.Рама на контакт с резидентом советской разведки в Афганистане М.А.Аллахвердовым (агентурный псевдоним «Заман»). Как отмечает историк российских спецслужб Т.Гладков, в обслуживающем персонале германского посольства у «Замана» были свои люди (из 25 афганцев, работавших по найму у немцев, семь человек ранее служили в советском посольстве. - Прим. авт. - Ю.Б.). От них советский резидент уже знал о существовании некоего индийца, ставшего главным агентом немцев в регионе. Но о том, что этот агент инициативно предложит свои услуги Советам, не мог и помыслить³².

До сих пор во всех российских изданиях, посвященных событиям в Афганистане в годы Великой Отечественной войны, Б.Рам неизменно предстает в образе воина-интернационалиста. В «Очерках истории российской внешней разведки», а также в публикациях известных российских исследователей истории советских спецслужб при рассказе о вербовке Б.Рама советской разведкой сразу же приводятся слова этого индийского революционера, звучавшие пафосно, как клятва. В  беседе с советским резидентом Б.Рам заявил: «Я предан революции в Индии, ее освобождению и Советскому Союзу. Я знаю, что свобода Индии зависит от вашей победы, что гитлеровская Германия и ее союзники - это ваши и наши враги, знаю, как тяжело вам сейчас. Хочу помочь вам делом. Моя партия поручила мне войти в контакт с советским посольством в Кабуле и предложить вам сотрудничество мое и партии. Мы располагаем известным влиянием и имеем сторонников здесь, в Афганистане, особенно в Зоне свободных племен и в Северо-Западной пограничной провинции Индии. Всем этим вы можете располагать во имя вашей и нашей свободы»³³. 

Б.Рам также передал М.А.Аллахвердову письмо для Коминтерна, в котором он и его товарищи пытались убедить руководство ИККИ, что они лишь использовали германскую разведку в целях своей партии и передавали немцам лишь вымышленный материал, то есть дезинформацию, оставаясь преданными делу мирового коммунистического движения и ожидая инструкции из Москвы в связи с нападением фашистской Германии на СССР³⁴.

Советского резидента, однако, настораживало другое «пламенное откровение» Б.Рама, почему он сразу не пришел в советское посольство, а направился в дипмиссию фашистской Германии. В беседе с М.А.Аллахвердовым Б.Рам объяснял это следующим образом: «Я, конечно, предпочел бы пойти в советское посольство. Но афганская полиция держала его под неусыпным контролем. Следила за всеми, кто входил и выходил. А за германским посольством следили чисто формально. Посетителями не интересовались. Я и пошел, думая, что потом, при первой возможности, свяжусь с советскими друзьями³⁵. Но эти «думы» Б.Рама о советских друзьях растянулись на период более чем в семь месяцев. Все это звучит, мягко говоря, не совсем убедительно, так как соратники Б.Рама всегда находили возможность посещать при необходимости советское посольство, как говорится, шифруясь и проверяясь.

Например, Ю.Н.Тихонов в своей книге «Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию» достаточно подробно описывает визиты в советское посольство в Кабуле индийского революционера Х.Соди, бывшего студента Коммунистического университета трудящихся Востока в Москве. В июне 1941 года, как пишет автор, «опытный и осторожный Соди пошел на большой риск: он явился переодетым в традиционную пуштунскую одежду в посольство СССР. Ему удалось добиться встречи с атташе Мурадовым… Во время своих следующих визитов в полпредство СССР Соди встретился… с послом Михайловым и представителем советской разведки…»³⁶.  В данном случае команды от англичан выйти на связь с представителем советской разведки в Кабуле Б.Рам до осени 1941 года, по-видимому, не получал.

По указанию руководителя советской внешней разведки П.М.Фитина в Москве была организована проверка Б.Рама. Первая информация по существу дела поступила от Исполкома Коминтерна. В докладной записке на имя Генерального секретаря Коминтерна Г.Димитрова заведующая отделом кадров ИККИ П.Гуляева сообщила, что сведения, указанные Б.Рамом в своей автобиографии, совпадают с имеющимися в распоряжении ИККИ данными. Вместе с тем сотрудник Коминтерна обращал внимание на признание Бхагат Рамом своей связи с германской разведкой и получение им от немцев большой суммы денег на организацию диверсионной деятельности, а также на приобретение оружия.

Деятельность Б.Рама, говорилось далее в документе, раскрывает истинную сущность политической линии руководства «Кирти», как партии, по сути дела, мелкобуржуазной, путчистской, неразборчивой ни в методах борьбы, ни в союзниках. В заключение докладной записки сотрудник ИККИ делал следующий вывод: «Одного факта связи руководящего работника «Кирти» с германской разведкой достаточно для того, чтобы отказаться от всякой связи с Бхагат Рамом и У.Чандом, которого тот рекомендует в качестве надежного связного, а также и с группой «Кирти» в целом, пока она не будет реорганизована…» Следует также отметить, что осенью 1941 года Коминтерн не имел никаких данных о С.Ч.Босе. После своего переезда в Европу весной 1941 года, говорилось в материалах ИККИ, этот индийский лидер нигде публично не выступал, его позиция по важнейшим вопросам современной международной обстановки также была неизвестна. Сведениями о его местонахождении кадровая служба ИККИ не располагала³⁷.

Однако руководство советской разведки наряду с продолжением проверки Б.Рама приняло решение не прерывать с ним контакт. Сотрудничество Б.Рама с немецкой разведкой получило свое дальнейшее развитие теперь уже под контролем советского резидента М.А.Аллахвердова. Как оказалось, немцы высоко ценили внешне правдоподобные доклады и обзоры об обстановке в Индии и в Зоне племен, составленные Б.Рамом при участии своих соратников по партии «Кирти Киссан». Эта информация неизменно находила отражение в телеграммах, направляемых немецкими разведчиками в Берлин.

Вместе с тем краткие визиты Б.Рама в Кабул и составление им справок с разведданными для посольства Третьего рейха с интервалом в полтора-два месяца не могли удовлетворить немцев. Они нуждались в получении оперативной информации из Британской Индии на регулярной основе. Вот почему вскоре Б.Рам в немецком посольстве в Кабуле получил две рации с инструкциями по эксплуатации, кодами и шифрами, а также крупные денежные суммы. Ему было дано срочное задание подобрать людей для обучения радиоделу. По решению Москвы, рации, предназначенные для подпольной работы на территории Индии и в Зоне племен, были размещены в тайных схронах в черте Кабула. Проверить, куда они доставлены и кому вручены, немцы могли только по линии Б.Рама, других возможностей у них не было. Как и положено по условиям конспирации, немцы при каждой замене шифра, кодов, диапазонов и частот радиосвязи своевременно информировали об этом Б.Рама.

Таким образом, с конца 1941 года под контролем советской разведки оказалась вся работа абвера в Зоне племен и в самой Индии. Естественно, что британская разведка также получала аналогичную информацию от Б.Рама о всех планах гитлеровской агентуры в Индии.

Вместе с тем затянувшаяся проверка Б.Рама советской стороной крайне беспокоила англичан. Британские спецслужбы предприняли свои меры предосторожности для положительного завершения проверки своего агента советской разведкой. По их мнению, сохранить Б.Рама на связи с советской разведкой возможно было, подчеркнув его особую ценность и значимость как информатора ближайшего окружения фюрера о положении дел в Афганистане и Индии.

По-видимому,  именно с этой целью в феврале 1942 года Б.Рам сообщил М.А.Аллахвердову «неожиданную новость» о своем награждении высоким орденом Третьего рейха. По словам Б.Рама, аналогичным орденом был награжден и его куратор - резидент немецкой разведки в Афганистане Р.Расмус. Рассказав «Заману» о процедуре награждения с оглашением приветственной телеграммы самого фюрера в его адрес, Б.Рам так и не смог вспомнить, как называется этот орден. Удивительно, что сам факт награждения, до сих пор известный лишь со слов самого Б.Рама, ни у кого не вызывал и не вызывает сомнения.

Историки спецслужб и поныне лишь спорят и гадают по поводу того, каким именно орденом был награжден Б.Рам. Одни заявляют, что можно предположить, что это был не последний по престижности знак отличия, раз немецкий резидент получил такой же. По-видимому, отмечают эти исследователи, Б.Рам считал ниже достоинства индийского революционера-интернационалиста запоминать названия гитлеровских наград, оставив эту награду и соответствующее наградное удостоверение в германской дипмиссии в Кабуле. Другие заявляют, что в нацистской Германии было только два военных ордена - «Железный крест» и «Крест за военные заслуги» (с мечами и без мечей). Первая награда вручалась лишь непосредственным участникам боевых действий. Так что Бхагат Рам и его резидент могли быть награждены только крестом «За военные заслуги» без мечей второго класса (оба ордена первого класса полагались лишь после награждения крестом второго класса)³⁸.

Все эти рассуждения современных авторов о представлении к наградам фюрера Б.Рама и Р.Расмуса очень трудно принимать всерьез. Ведь Б.Рама награждать было еще не за что. К этому времени он всего лишь несколько раз переходил индо-афганскую границу и объявлялся в Кабуле, снабжая немцев лишь общими обзорами о положении дел в Индии и Зоне племен. Его доклады в большинстве случаев были основаны на его личных наблюдениях. Таким образом, если награждение и состоялось, то получается, что оно представляло собой некий аванс за «будущие подвиги». Возможно ли такое?

За Р.Расмусом в рассматриваемый период также не числилось никаких особых заслуг. Тем более что при его, пусть и косвенном, участии летом 1941 года была провалена операция по переброске агентов абвера М.Обердорффера и М.Брандта из Кабула в Зону независимых пуштунских племен. Берлин также признал операцию неподготовленной и неоднократно откладывал еще одну так и несостоявшуюся операцию абвера по высадке немецких диверсантов-парашютистов в Северо-Западной пограничной провинции Индии, намечавшуюся на конец 1941 - начало 1942 года³⁹. По всей видимости, этот эпизод с награждением являлся очередной выдумкой англичан, с тем чтобы возвысить Б.Рама в глазах советской разведки.

Следует отметить, что по заданию М.А.Аллахвердова источник советской разведки в посольстве Третьего рейха в Кабуле провел негласный обыск в квартире, где проживал немецкий резидент Р.Расмус. Однако никаких наград фюрера или наградных документов на Расмуса, не говоря уже и о Б.Раме, там обнаружено не было. Советский агент докладывал, что на квартире немецкого резидента в его письменном столе неизвестно для чего хранятся в коробках только знаки различия командного состава рабочее-крестьянской Красной армии⁴⁰. 

К маю 1942 года проверка Б.Рама - «орденоносца Третьего рейха» была закончена. Работу по его разработке провели куратор афганского направления начальник средневосточного отдела 1-го управления НКВД СССР А.М.Отрощенко и начальник немецкого отдела 1-го управления НКВД СССР А.М.Коротков, выезжавшие поочередно в Кабул для встреч с Б.Рамом и ознакомления с его делом, как говорится, на месте.

Было установлено, что Б.Рам являлся давним агентом британской разведки. Англичанам дали понять, что их человек раскрыт. Однако в Москве было принято решение продолжить сотрудничество с Б.Рамом с учетом полученных от него важных разведданных о происках немцев в Афганистане и Индии.

В истории советской разведки эта операция по разгрому агентурной сети немецкой разведки в Афганистане получит название «Мародеры». Как отмечал историк российских спецслужб Ю.Л.Кузнец, «мародерами» назвали агентуру стран «оси» в Афганистане, видимо, потому, что она как бы пыталась поживиться и паразитировать в своей деятельности на временных военных успехах фашистского блока далеко за пределами Афганистана⁴¹.

В июне 1942 года Б.Рам официально был передан советской разведкой на связь с британской разведслужбой. Как отмечают российские историки В.О.Печатнов и И.Э.Магадеев, столь нетипичный для Москвы шаг, как в силу идеологических причин, так и по причине допуска иностранцев к сверхсекретным вопросам, произвел впечатление на человека, не склонного к восторгам вообще, а уж тем более по поводу Советского Союза - британского генерала Г.Исмея, секретаря Комитета начальников штабов и заместителя У.Черчилля на посту военного министра.

Вернувшись из очередной поездки в Москву и ознакомившись с делом Б.Рама, Г.Исмей оценил информацию о деятельности двойного советско-британского агента не иначе, как известие «крайне неожиданное и удивительное»⁴². Вот уж действительно небывалое бывает. Британский агент в Афганистане оказался под двойным управлением: советские и британские разведывательные органы стали совместно планировать его деятельность.

Таким образом, в течение 1942 года советско-британские контакты на афганском направлении как по линии спецслужб, так и по линии внешнеполитических ведомств двух стран стали свершившимся фактом и приобрели постоянный характер. Все это явно свидетельствовало и о позитивных переменах в отношениях союзных держав в составе антигитлеровской коалиции. В первую очередь речь шла об укреплении мер доверия и формировании правовой базы сотрудничества.

Вместе с тем следует отметить, что не только сотрудничество, но и противостояние определяли в то время суть советско-британских связей. Афганский опыт союзников являлся тому подтверждением. Несмотря на наличие общего врага - фашистской Германии, британские официальные лица в рассматриваемый период так и не удосужились дать положительный ответ на советские предложения совместными усилиями ликвидировать дипмиссии стран «оси» в Афганистане.

Блокировали союзники и инициативы СССР по вовлечению Афганистана в объединенный антифашистский фронт свободолюбивых народов. Как и прежде, британские политики оставались верны своему курсу «Разделяй и властвуй». Однако благодаря активной внешней политике СССР масштаб «Большой игры» англичан на «афганской площадке» оказался существенно ограничен, а 1942 год, богатый на события международной жизни, подтвердил преемственность и последовательность внешнеполитического курса СССР как на Западе, так и на Востоке.

 ¹См. Договор между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенным Королевством Великобритании о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны // Документы внешней политики СССР (ДВП) СССР. 1942. Т. XXV. Кн. 1. М., 2010. С. 392-393.

 ²Запись беседы посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова с премьер-министром Афганистана Мухаммед Хашим Ханом. 16 июня 1942 г. // ДВП СССР. Т. XXV. Кн. 1. С. 481-482.

 ³Письмо посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова заместителю народного комиссара иностранных дел СССР В.Г.Деканозову. 2 июля 1942 г. // ДВП СССР. Т. XXV. Кн. 2. С. 18.

 ⁴Там же.

 ⁵ДВП СССР. Т. XXV. Кн. 2. С. 15-17.

 ⁶Телеграмма полпреда СССР в Афганистане К.А.Михайлова. 19 июля 1942 г. // АВП МИД РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 370. Д. 2517. Т. 2. Л. 168-169.

 ⁷Протокол допроса Пильгера Г. в Бутырской тюрьме. Москва. 1 ноября 1945 г. С. 5. Рассекречено. Служба внешней разведки. РФ-10.

 ⁸Там же.

 ⁹Телеграмма полпреда СССР в Афганистане К.А.Михайлова в адрес НКИД СССР. 25 августа 1942 г. // АВП МИД РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 370. Д. 2518. Т. 3. Л. 14.

¹⁰Подробнее см.: Кузнец Ю.Л. «Мародеры» выходят из игры. М., 1992. С. 40-41.

¹¹Протоколы допроса Г.Пильгера в Бутырской тюрьме от 1 ноября 1945 г. С. 6 и от 31 января 1946 г. С. 21-22. Рассекречено. Служба внешней разведки. РФ-10.

¹²Служебная записка №139266 от 30 августа 1942 г. на имя зам. наркома НКИД СССР В.Г.Деканозова от начальника 2 управления ГРУ ГШ Красной Армии полковника Ратова и военного комиссара ГРУ ГШ Красной Армии Киселева // АВП МИД РФ. Ф. 059. Оп. 24. П. 200. Д. 8. Л. 1. «Общие вопросы взаимоотношений СССР И Афганистана».

¹³Телеграмма временного поверенного в делах СССР  в Афганистане И.В.Самыловского в адрес НКИД СССР. 24 декабря 1943 г. // АВП МИД РФ. Ф. 059. Оп. 10. П. 36. Д. 5369. Л. 186.

¹⁴Общие вопросы политических взаимоотношений между СССР и Афганистаном // АВП МИД РФ. Ф. 059. Оп. 24. П. 200. Д. 8. Л .9.

¹⁵Телеграмма полпреда СССР в Афганистане К.А.Михайлова в адрес НКИД СССР. 20 августа 1942 г. //. АВП МИД РФ. Ф. 059. Оп. 1. П 370. Д. 2518. Т. 3. Л. 3.

¹⁶Протокол допроса Г. Пильгера в Бутырской тюрьме от 1 ноября 1945 г. С. 6. Рассекречено. Служба внешней разведки РФ-10.

¹⁷Очерки истории российской внешней разведки. М., 1997. Т. 3. С. 203.

¹⁸Телеграммы полпреда СССР в Афганистане К.А.Михайлова в адрес НКИД СССР. 1 января 1942 г., 24 декабря 1942 г. // АВП МИД РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 349. Д. 2384. Т. 2. Л. 105; Ф. 059. Оп.1. П. 370. Д. 2518. Т. 3.

¹⁹Телеграммы полпреда СССР в Афганистане К.А.Михайлова в адрес НКИД СССР. 6 января 1942 г., 6 и 27 августа 1942 г. // АВП МИД РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 21. Д. 5183. Л. 10; Ф. 059. Оп. 1. П. 370. Д. 2517. Т. 2. Л. 214; Ф. 059. Оп. 1. П. 370. Д. 2517. Т. 3. Л. 15.

²⁰Запись беседы советника посольства СССР в Афганистане В.С.Козлова с первым секретарем английской миссии в Кабуле Грином. 9 мая 1942 г. // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 24. П. 199. Д. 5. Л. 9.

²¹Очерки истории российской внешней разведки… С. 162.

²²Там же. С. 389.

²³Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945. М., 1983. Т. 1. С. 513-514.

²⁴Очерки истории российской внешней разведки… С. 387.

²⁵Служебная записка заведующего Средневосточным отделом НКИД СССР С.А.Кавтарадзе на имя заместителя наркома иностранных дел СССР В.Г.Деканозова. 16 апреля 1943 г. // АВП РФ Ф. 059. Оп. 25. П. 203. Д. 9. Л. 1.

²⁶Очерки истории российской внешней разведки. М., 1999. Т. 4. С. 388-389.

²⁷Там же. С. 664.

²⁸Тихонов Ю.Н. Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию. М., 2008. С. 606-608.

²⁹Справка «Немцы в Кабуле». С. 6. Рассекречено. Служба внешней разведки. РФ-10.

³⁰Тихонов Ю.Н. Афганская война Третьего рейха. НКВД против абвера. М., 2003. С. 165.

³¹Очерки истории российской внешней разведки. М., 1999. Т. 4. С. 313-314.

³²Гладков Т.К. Лифт в разведку. Король нелегалов Александр Коротков. М., 2002. С. 346.

³³См: Очерки истории российской внешней разведки. М., 1999. С. 346-347; Кузнец Ю.Л. Указ. соч. С. 9. Тихонов Ю.Н. Афганская война Третьего рейха... С. 164-165.

³⁴Тихонов Ю.Н. Афганская война Третьего рейха… С. 165.

³⁵Кузнец Ю.Л. Указ. соч. С. 11.

³⁶Тихонов Ю.Н. Афганская война Сталина… С. 349.

³⁷Докладная записка заведующего отделом кадров Коминтерна П.Гуляева Генеральному секретарю Г.Димитрову // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 16. Д. 59. Л. 229-230.

³⁸См: Кузнец Ю.Л. Указ. соч. С. 56; Гладков Т.К. Указ. соч. С. 348.

³⁹Подробнее см.: Булатов Ю.А. Срыв гитлеровского «блицкрига» в Центральной Азии: противоборство Германии и СССР на афганском плацдарме // Военно-исторический журнал. 2013, август. №8. С. 26-32.

⁴⁰Справка. Немцы в Кабуле. С. 8. Рассекречено. Служба внешней разведки. РФ-10.

⁴¹Кузнец Ю.Л. Указ. соч. С. 4

⁴²Переписка Сталина с Рузвельтом и Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. М., 2015. Т. 1. С. 571. Подробнее см: O΄Sullivan D. Dealing with the Devil: Anglo-Soviet Intelligence Cooperation in the Second World War N.Y., 2010. Р. 161-194.