«Не бойся; подойди…»

Установлена и документирована дата смерти Н. В. Недоброво

Подарок всем поклонникам А. А. Ахматовой сделала в 2012 году ялтинский историк и краевед Зинаида Георгиевна Ливицкая. В результате многолетних поисков она выявила в Государственном архиве в Автономной Республике Крым метрическую книгу ялтинской Свято-Успенской церкви, которая располагалась в нижней Аутке, с записью о смерти и похоронах близкого друга Анны Ахматовой – Николая Владимировича Недоброво (1882-1919).

Предлагаем вниманию читателей электронную копию этой записи (ГА АРК, ф. № 142, оп. № 1, д. № 1120, лл. 288-289):

Запись в метрической книге свидетельствует, что «потомственный дворянин Николай Владимиров Недоброво», 35 лет от роду, умер 2 декабря и был погребен 5 декабря 1919 года на Аутском кладбище. В графе «От чего умер» указано: «Туберкулез легких». Обряд погребения совершили протоиерей Свято-Успенской церкви Сергей Щукин и диакон Тимофей Изотов. Запись сделана в церковной метрической книге, следовательно, даты указаны по старому стилю. По новому стилю Н. В. Недоброво умер 15-го и погребен 18 декабря.

Упомянутые священнослужители были в высшей степени достойными людьми, которым выпала яркая и трагическая судьба. Имя отца Сергия (Сергея Николаевича Щукина, 1872-1931 гг.) не раз встречается на ялтинских страницах жизни и творчества А. П. Чехова, обитателя верхней Аутки, с которым священник был в многолетних дружеских отношениях. Протоиерей Щукин пользовался необыкновенной популярностью среди ялтинцев, что не раз спасало его во время арестов после революции. Он продолжал служить в Свято-Успенской церкви вплоть до 1930 года, когда она была закрыта, а вскоре после этого и разрушена. Отец Сергий уехал в Москву, где жили его дети. Там он продолжал служить священником вплоть до своей скорой смерти, завоевав авторитет и у новых прихожан. 8 октября 1931 года, в день его ангела, он был сбит на улице грузовым автомобилем и умер через два-три часа не приходя в сознание [12].

Диакон  отец Тимофей (Тимофей Спиридонович Изотов,1875-1938 гг.) был уроженцем Симферополя, происходил из мещан, закончил церковно-приходскую школу. С 1909 года служил псаломщиком в кафедральном соборе Александра Невского в Симферополе. В 1912-м рукоположен в сан диакона. В 1916 году диакон Тимофей переведен в Аутку в Свято-Успенскую церковь, одновременно он сослужил в греческой церкви Св. великомученика Феодора Тирона. В 1921 году возвращается в Симферополь и исполняет обязанности священника в кладбищенской Всехсвятской церкви. В сентябре 1936 года о. Тимофея переводят в Алушту настоятелем храма Св. великомученика Феодора Стратилата. В 1938 году 8 февраля «гражданина Изотова» арестуют. Семь дней допросов «с пристрастием» его не сломают, он не признает себя виновным, никого не оговорит. 15 февраля «тройка» НКВД приговорит его к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Приговор будет незамедлительно приведен в исполнение. Церковь причислит новомученика к лику местночтимых крымских святых [11, с. 26-29].

Вернемся, однако, к Н. В. Недоброво.

Более 90 лет считалось, что он скончался 3 декабря 1919 года [1, с. 132; 2, с. 9; 3, с. 261]. Источником этой информации были свидетельства современников. Чаще всего исследователи ссылались на письмо Ю. Л. Сазоновой-Слонимской, которая 19 января 1920 года сообщала М. А. Волошину: «Третьего декабря умер Николай Владимирович Недоброво от болезни почек, неожиданно обнаружившейся лишь в начале ноября» [5, c. 200; 8]. Аналогичная информация содержалась в письме М. А. Волошину вдовы Николая Владимировича – Любови Александровны Недоброво, которое также датировано 19 января 1920 года [4, c. 93; 9, листы 11-13 об.].

Письма М. А. Волошина свидетельствуют, что Ю. Л. Сазонова-Слонимская уже извещала его о смерти Н. В. Недоброво ранее – через ехавшую из Ялты в Феодосию журналистку Е. А. Фидлер. М. А. Волошин, по его словам, посылал Л. А. Недоброво с возвращавшейся в Ялту Е. А. Фидлер «коротенькое письмо», но оно не дошло до адресата [4, с. 93; 7, письмо № 4; 9, листы 11-13 об.]. Характерно, что информация о смерти поэта распространялась только через переписку и рассказы знакомых. Никто из современников ни разу не указывает, что получил сведения о его кончине из газет. А. А. Ахматова, по ее собственному свидетельству, узнала о смерти своего друга от О. Э. Мандельштама в декабре 1925 года [6, т. 5, c. 36].

Отсутствие документальных доказательств даты смерти приводило к появлению разного рода альтернативных точек зрения: «Лучший друг Недоброво и в недавнем прошлом самый близкий ему человек Борис Анреп «похоронил» Недоброво в 1918-м и не сомневался в правильности этой датировки почти до конца своих дней, до 60-х годов» [2, c. 9]. Мало того, существовали разные точки зрения даже по поводу того, где поэт был похоронен. Так, М. А. Струве еще в 1930 году полагал, что Н. В. Недоброво покоится в Гурзуфе [2, с. 234].

Новонайденная запись в метрической книге кладет конец этой разноголосице. Кстати, запись в книге имеет номер – 118. Это только мужчины. Для женщин в книге велась своя нумерация. Нетрудно посчитать, приняв во внимание количество церквей в Ялте и трагические обстоятельства неоднократной смены власти в Крыму в 1919 году, насколько богатым на смерти был уходящий год только для православных верующих в этом небольшом южном городе! А к этому надо добавить жертвы из числа верующих других конфессий, погибших на поле боя, бессудно расстрелянных и утопленных в море…

Отдельно стоит сказать о самом Аутском кладбище. Некогда оно было одним из самых почетных в Ялте. В августе 1901 года там похоронили популярного писателя-народника Г. А. Мачтета. 9 июня 1918 года здесь нашла свой последний приют жена Ф. М. Достоевского – Анна Григорьевна, в январе 1919 года мать А. П. Чехова – Евгения Яковлевна, а в феврале 1920 года – выдающийся строитель и великолепный исследователь Крыма генерал-майор А. Л. Бертье-Делагард. Список этот можно продолжать и продолжать.

После революции кладбище начало приходить в запустение. Если О. Э. Мандельштам в августе-сентябре 1923 года (уточнение года подсказано нам З. Г. Ливицкой), отдыхая в Гаспре, разыскал могилу Н. В. Недоброво, то А. А. Ахматова, посетившая, по некоторым предположениям, Аутское кладбище в сентябре 1929 года (отдыхала в той же Гаспре), ее уже не нашла [10, с. 97; 2, c. 234].

Этой истории можно предложить объяснение. Памятник на могиле, как известно, устанавливается через год. На могиле Н. В. Недоброво его, судя по всему, не было. Поэта похоронили 5 (18) декабря 1919 года, а с октября 1920 года началась массовая эвакуация из Крыма, которая закончилась 3 (16) ноября уходом последних пароходов из Керчи. В числе покидавших родину были и Л. А. Недоброво с Ю. Л. Сазоновой-Слонимской. Обе они эмигрировали в Италию, где Любовь Александровна вскоре умерла от туберкулеза [2, с. 10].

Следовательно, на могиле Н. В. Недоброво мог быть только деревянный крест, устанавливаемый во время погребения. В 1923 году О. Э. Мандельштам его, видимо, еще разыскал. В 1929 году креста уже не было.

В1930-е годы в руководстве Ялты впервые стала обсуждаться идея закрытия кладбища и использования его территории для других целей. Именно это побудило Марию Павловну Чехову перезахоронить в 1936 году прах матери на городском кладбище, где покоятся члены семьи писателя. После Великой Отечественной войны городские власти фактически начали борьбу с кладбищем. Наиболее именитых «постояльцев» эксгумировали и перенесли на другие некрополи. Так поступили в 1968 году с прахом А. Г. Достоевской: он был перенесен в Ленинград, в Александро-Невскую Лавру, и упокоен рядом с могилой Ф. М. Достоевского. Останки других известных покойников (в частности, Г. А. Мачтета) переносили на Поликуровский мемориал (бывшее Иоанно-Златоустовское кладбище) Ялты. Правда, старожилы рассказывают, что делалось это весьма условно: на новое место переносили только надгробную плиту и часть земли, не утруждая себя при этом перезахоронением самих останков. Можно достаточно уверенно утверждать, что фактически многие покойники остались лежать на прежнем кладбище, которое в 1970-е годы было преобразовано в городской сквер имени Н. Н. Батурина. Прямо по кладбищу были разбиты газоны и проложены дорожки, для мощения которых использовались могильные плиты.

В конце января 2013 года мы бродили со старейшей сотрудницей Дома-музея А. П. Чехова в Ялте А. В. Ханило по скверу-кладбищу, расположенному на улице Чернова. Новейшие власти уже не раз старательно чистили его от фрагментов надгробий, но опять мы видели эти фрагменты, забетонированные в дорожки и опорные стенки. В одной из таких стен зацементирована вверх ногами часть могильной плиты с надписью на греческом языке и годом смерти покойника – 1893…

Прах Н. В. Недоброво не попал ни в число вывезенных из Крыма, ни в число перенесенных на другое кладбище. Его могила, как и многие другие, на сегодняшний день утрачена. Твердо мы знаем одно: поэт продолжает лежать в земле Аутки, ставшей для него последним пристанищем.

Теперь, когда одни загадки ушли в небытие, на повестку дня встают другие: где же все-таки Н. В. Недоброво умер? Почему в церковной метрической книге отсутствует запись о том, кто его соборовал и причащал перед смертью? Почему так существенно расходятся данные метрической книги о дате его смерти и свидетельства его родных?

Итинерарий пребывания Н. В. Недоброво в Крыму с 1916 по 1919 год до сих пор изучен очень плохо. Согласно свидетельству А. А. Ахматовой, которое лишено детальной точности, в 1916-1917 годах ее друг находился в Алуште [6, т. 5, с. 54]. Относительно 1916-го ее свидетельству можно верить: в сентябре  этого года она встречалась с поэтом в Бахчисарае. Написанное им в 1916 году стихотворение «Демерджи» тоже это подтверждает.

Письма Л. А. и Н. В. Недоброво документируют их проживание в Сочи с января по апрель 1917 года [2, с. 219, 223]. А уже с начала июля 1917-го Н. В. Недоброво снова в Крыму. Какое-то время он живет в Ялте: М. А. Волошин сообщает в переписке о «ялтинских беседах» с поэтом осенью 1918 года и даже называет его адрес: Аутская, 69 [2, с. 234; 7, письма 4 и 3; дом не сохранился]. Из письма Л. А. Недоброво от 13 октября 1919 года мы узнаем, что супруги по этому адресу снимали комнату в квартире Горбовых [9, лист 5]. Жена поэта в письме М. А. Волошину от 28 июля 1919 года давала самую отрицательную характеристику их жилью: «<…> здесь против электрической станции было из худших мест города. <…>  и мы остались в этой проклятой сырой и холодной комнате, в кот.<орой> Вы не могли сидеть без пальто» [9, листы 1-2 об.].

Летом 1919 года супруги Недоброво, по свидетельству Ю. Л. Сазоновой-Слонимской и М. А. Волошина, живут в Магараче [7, письмо 3]. Письмо Л. А. Недоброво дает точное указание места, где они снимают комнату в этом пригороде Ялты: дача Устинова [9, лист 5]. Имеется в виду  имение «Василь-Сарай» генерал-майора М. М. Устинова (1841-1917), расположенное в урочище Магарач. «Дача Устинова» сохранилась до наших дней.

Потом, видимо, супруги Недоброво ненадолго перебираются в Гурзуф. По крайней мере, об этом свидетельствует стихотворение М. А. Струве «В Крыму». Написано оно в 1930 году, в Париже, посвящено памяти Николая Владимировича и носит отчетливо мемуарный характер:

В разрезы желтые, в скалистый брег

Впустило море синие зализы.

Над самым морем белый дом. Чинар

И лавровых кустов сплошная стая

Теснится у крыльца. За домом –  кверху

До первого шоссе раскинут лысый,

Каменьями усеянный пустырь.

Приют корявых пробковых дубов

И высохшей полыни. Над шоссе

Полого поднимаясь площадями,

Уходит виноградник. Между двух

Таких квадратов, глиняной дорожкой

Я проходил на дачу, на веранду,

Где на кушетке, под мохнатым плэдом

В чахотке умирал Недоброво.

Мой бедный друг. Я помню, как сейчас,

Той золотистой осени прохладу

Благоуханную. <…>

[2, с. 233]

Стихотворение М. А. Струве свидетельствует, что Н. В. Недоброво осенью 1919 года живет какое-то время в Гурзуфе, где его и навещает автор стихов. Мало того, из дальнейшего текста следует, что М. А. Струве был уверен –  его друг покоится в том же  Гурзуфе:

<…>

Я вам завидую. Моим скитаньям

Конца не видно, и земля родная

Для нас, осколков рухнувшей державы,

Закрыта. Вам спокойнее. Вы – спите

В Тавриде сладостной. Гурзуфский ветер,

Которым некогда дышал и Пушкин,

Трепещет над холмом могильным. Волны

Его встречавшие могучим гулом,

Шумя протяжно, пестуют ваш сон,

Вздымают кипарисы черный пламень

В лазурный воздух. И щебечут птицы

На русском языке.

[2, с. 234]

Воображаемая картина эта, конечно же, ошибочна. Она говорит только о том, что сам М. А. Струве не был свидетелем ни смерти, ни похорон  Н. В. Недоброво. Эти события не имели широкого резонанса в то трудное время. Показательно, что О. Э. Мандельштам, вернувшийся в северную столицу из Крыма, не мог сообщить А. А. Ахматовой даже точную дату смерти поэта – только месяц и год [6, т. 5, с. 36].

С приходом зимы супруги Недоброво снова в Ялте. Сначала они живут в своей прежней комнате по улице Аутская, 69. Потом Л. А. Недоброво находит другое жилье по улице Княжеской, 8 [9, лист 14; 8, лист 5]. Дом этот уцелел до наших дней. Именно в нем поэт и скончался. Отсюда Николая Владимировича повезли отпевать в ближайшую церковь – Свято-Успенскую. Ялтинские краеведы собираются установить на этом доме доску, посвященную памяти поэта.

Уже цитировавшееся письмо Ю. Л. Сазоновой-Слонимской объясняет отсутствие в метрической записи информации о соборовании и причащении умиравшего.  Юлия Леонидовна пишет: « <…> страха у него не было, хотя желание жить было очень велико. Умер он тихо, рано утром» [8, лист 5]. Среди «бытовых верующих» и поныне существует суеверное предубеждение, что соборуют человека исключительно перед смертью. Принимая во внимание бодрое настроение духа больного, близкие Н. В. Недоброво, естественно, до последнего часа гнали от себя мысли о его близкой кончине. Поэтому и не приглашали священника. В результате, смерть Николая Владимировича застала их врасплох.

Отпевал его протоиерей Сергей Щукин – «батюшка народа» и «батюшка интеллигенции».  «Служба и голос» его произвели на вдову «просветляющее и успокаивающее» впечатление и заставили пожалеть, что поэт не был ранее знаком с о. Сергием [9, листы 11-13 об.].

Все то же письмо Ю. Л. Сазоновой-Слонимской (как полагали некоторые краеведы) якобы давало подсказку, в какой части кладбища надо искать могилу поэта. Вот что она пишет: «Похоронен на Аутском кладбище недалеко от церкви» [8, лист 5]. «Церковь», – делали вывод исследователи, – это, конечно, кладбищенская часовня; в полуразрушенном состоянии она сохранялась еще в 30-е годы. Стояла она слева от входа. Следовательно, где-то в этой части кладбища (сегодня сквера) и должен лежать Н. В. Недоброво.

Но это предположение неверно. Человек дореволюционного воспитания не мог перепутать церковь и часовню. Ю. Л. Сазонова-Слонимская имела в виду, конечно, Свято-Успенскую церковь, где отпевали Н. В. Недоброво. А кладбище действительно находилось достаточно недалеко от нее – в 200-300 метрах.

Все эти и некоторые другие вопросы требуют новых поисков, а поиски, несомненно, приведут к новым находкам. Ведь мы пока лишь «подходим», медленно и трудно приближаемся к пониманию последних дней поэта и человека.

Н. В. Недоброво спит, как писал его друг, «в Тавриде сладостной». Из чеховской Аутки можно было видеть море, которое он так любил. Поэтому разговор о его смерти хотелось бы закончить сонетом о красоте  и полноте жизни. Назван сонет именем горы, возвышающейся над Алуштой, –  «Демерджи». Н. В. Недоброво написал его 2 марта 1916 года, за полгода до своей встречи в Бахчисарае с А. А. Ахматовой. Той самой встречи, во время которой Анна Андреевна  простится с ним навсегда.

Не бойся; подойди; дай руку; стань у края.

Как сдавливает грудь от чувства высоты.

Как этих острых скал причудливы черты!

Их розоватые уступы облетая,

Вон, глубоко внизу, орлов кружится стая.

Какая мощь и дичь под дымкой красоты!

И тишина кругом; но в ветре слышишь ты

Обрывки смятые то скрипа арб, то лая?

А дальше, складками, долины и леса

Дрожат, подернуты струеньем зыбким зноя,

И море кажется исполненным покоя:

Синеет, ровное, блестит – что небеса…

Но глянь: по берегу белеет полоса;

То пена грозного – неслышного – прибоя.

В этом стихотворении – весь наш поэт. Наделенный даром пророчества (его не обманывает «исполненное покоя» море, он видит полосу «неслышного», но «грозного» прибоя!). Точный не только в визуальных деталях, но и в музыкальной передаче окружающего мира. Наконец, смелый, лишенный страха перед мощью и дикой силой, наполняющей жизнь, призывавший всех нас не бояться ее.

Эту свою отвагу – в последний раз – он доказал своей смертью.

Литература 

1. Черных В. А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой: 1889-1966. – Изд. 2-е, испр. и доп. – Москва: Индрик, 2008.

2. Орлова Е. И. Литературная судьба Н. В. Недоброво. – Томск-Москва: Водолей Publishers, 2004.

3. Кравцова И. Г., Постоутенко К. Ю. Недоброво Николай Владимирович // Русские писатели: 1800-1917: Биографический словарь. Т. 4. – Москва: Большая Российская энциклопедия, 1999. – С. 261-262.

4.  Труды и дни Максимилиана Волошина: Летопись жизни и творчества: 1917-1932.  – СПб.: Алетейя; Симферополь: Сонат, 2007.

5. Кралин М. Победившее смерть слово // Нева: Журнал. – Ленинград. – 1988. – №7.

6. Ахматова А. А. Собрание сочинений. В 6 т. – Москва: Эллис Лак, 1998-2002; Т. 7 (дополнительный). – 2004.

7. Орлова Е. И. «… мне кажется, что я чувствую сейчас всю Россию…»: (Из переписки М. А. Волошина 1919-1920 гг.) // Медиаскоп: Электронный научный журнал Факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова (mediackop.ru). – 2012. – № 2.

8. РО ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 1072. (сообщено Е. И. Орловой).

9. РО ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 873. (сообщено Е. И. Орловой).

10. Георгиевская З. (Ливицкая З. Г.) «Ревнитель словесности» // Крымские Пенаты: Альманах литературных музеев Крыма. – Симферополь. – 1997. – № 4. – С. 94-98.

11. Доненко Н. Претерпевшие до конца: Священнослужители Крымской епархии 30-х годов. – Симферополь: Таврида, 1997. – 62 с.

12. Ливицкая З. Г. Из ялтинского окружения: Отец Сергий Щукин // Крымские Пенаты: Альманах литературных музеев Крыма. – Симферополь. – 1998. – № 5. – С. 93-98.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs