Георгий Соловьёв: «Русскость истребить невозможно»

На летней сессии Центра Русской культуры в Зальцбурге мне посчастливилось познакомиться с писателем Георгием Наумовичем Соловьёвым. Документальный фильм о нём, показанный для слушателей сессии, назывался «Человек ниоткуда». Сам же Георгий Наумович – утончённый аристократ, проживший на грешной Земле более девяти десятков лет, производил впечатление человека с хорошей интересной родословной. Он позволил мне записать нашу беседу, чтобы затем рассказать читателям журнала «Международная жизнь» о полной коллизий и перипетий жизни нашего соотечественника, всю жизнь ощущавшего пульс тех незримых уз, что связывают человека с родиной.      

Потомок аристократического рода Березиных Георгий Наумович Соловьёв, гражданин США, родившийся в Германии и проживающий в Австрии, принадлежит  к славной плеяде наших соотечественников, родители которых покинули Россию с «первой волной» эмиграции. Родившийся в Берлине в 1921 году, Георгий Наумович и сегодня грустит о своей несбывшейся родине, вспоминая увлекательные рассказы бабушки и мамы о легендарном имении в Крыму, близ Гурзуфа – Суук-Су. Именно Суук-Су станет для него тем маяком, который всю жизнь будет манить его в Россию. А генетическая память окажется настолько глубокой, что к своему девяностолетию Георгий Наумович напишет книгу «Скрещение судеб» и посвятит её тем недолгим годам, где его знаменитый дед и бабушка были счастливы, куда к ним на курорт съезжались многие из великих русских, составивших славу России.

Суук-Су

Крым. Существует две версии покупки имения Суук-Су дедом Г.Н.Соловьёва Владимиром Ильичем Березиным. В конце 19-го века (в 1897 году) земли Суук-Су (что в переводе означает «холодная вода» по одноименному названию источника на его территории) были куплены  у баронессы М.А. Шеппинг – всего 40 га земли. По другой версии, княгиня Елизавета Алексеевна Голицына продала деду Георгия Наумовича участок Суук-Су. Действительный статский советник, известный военный инженер, строитель железных дорог и мостов Владимир Ильич Березин (1841–1900) вместе с супругой Ольгой Михайловной Соловьёвой решил превратить имение Суук-Су в модный фешенебельный курорт. К этому времени он вышел в отставку, составив себе и имя, и состояние. О знаменитом деде Георгия Наумовича необходимо сказать отдельно. Он происходил из дворян Полтавской губернии. Выдающийся русский строитель мостов на Западно-Сибирском участке Транссибирской магистрали от станции Челябинск до станции Обь, он возводил железнодорожные мосты через Волгу, Днепр, Иртыш, Тобол и другие крупнейшие реки России. В частности, В.И. Березин участвовал в проектировании двухъярусного моста через Обь в Новосибирске, а также моста императора Александра III через Неву в Санкт-Петербурге. Более века в Европе и Азии, по обе стороны от Уральского хребта, стоят мосты инженера В.И.Березина. Знакомству со своей будущей супругой он также «обязан» мостам. Однажды, во время строительства железной дороги в Донецком уезде Владимир Ильич познакомился с девушкой необыкновенной красоты, дочерью начальника станции Ольгой Соловьёвой, вскоре они поженились.

Последним объектом строительства В.И.Березина стал курорт Суук-Су, до открытия которого ему не суждено было дожить. Дело мужа довершала супруга Ольга Михайловна, и в 1903 году курорт был открыт. В начале XX века там побывали И.А. Бунин, А.И. Куприн, А.П. Чехов, Ф.И.Шаляпин, Василий Суриков и Константин Коровин. В 1914 году Суук-Су посетил император Николай II. Напомним, будучи цесаревичем, по указу своего отца, императора Александра III, Николай Александрович с 1893 по 1899 годы был председателем Комитета по сооружению Сибирской железной дороги.  В годы гражданской войны курорт Суук-Су был разграблен. А в 1937 году стал пионерским лагерем «Артек». Однако название имения сохранилось в артековской песенке:

«Наш Артек, наш Артек,

   не забыть тебя во век.

   У Артека на носу

   приютился Суук-Су».

Эмиграция

Эмигрировав из Крыма, семья Ольги Соловьёвой жила в Берлине, Париже, Женеве. У дочери Ксении родился сын Георгий, и семья переехала в США. Георгий Наумович окончил филологическое отделение Колумбийского университета, специализировался на изучении французской литературы. В 1946 году он уехал из США во Францию, где получил звание профессора университета в Сорбонне, позднее работал в университете Зальцбурга. В этом городе он проживает последние 20 лет. В биографии Георгия Наумовича был период, когда он всерьёз пробовал свои силы в качестве певца. По его словам, импульс к такому решению был очень силён. Впервые он услышал на сцене выступление большого друга семьи, Федора Ивановича Шаляпина, в роли князя Игоря. И сразу понял, что хочет стать певцом. Приложив к этому немало усилий, Георгий Соловьёв, обладая красивым баритоном, пел Евгения Онегина в одноимённой опере Чайковского. Однако оперная карьера не сложилась, победила тяга к литературе. Георгий Наумович – автор 11-ти книг. Интересно, что, владея свободно английским, французским и немецким языками, Георгий Наумович прекрасно говорит на русском, хотя ни в одной русской школе, по его уверению, никогда не учился. Единственным учителем и «шлифовщиком» его русского была эмигрантская среда и любовь к русской классике. Литературная стезя и привела его впервые в Россию.

Россия

«Первый раз я  был в России в 1963 году, когда возглавлял группу американских студентов в Москве, - вспоминает Георгий Наумович. - Второй раз - в 1996 году, чтобы раскопать архивы в Российской Государственной библиотеке насчёт своих родственников, и моей бабушки в том числе. В 1997 году по приглашению приезжал в «Артек» в качестве потомка бывших хозяев Суук-Су, а четвёртый раз – в 1999 году вместе с Лидой Шаляпиной, внучкой Фёдора Ивановича Шаляпина, её фамилия Либерати», - рассказал Георгий Наумович.

(Из воспоминаний Лилии Либерати: http://www.mecenat-and-world.ru/29-32/baranch1.htm «Впервые я приехала в Россию, кажется, в 1990 году как туристка. Мне хотелось посмотреть недавно открывшийся Музей Ф.И. Шаляпина на Новинском бульваре. Потом я несколько раз была приглашена в Россию по случаю торжеств, связанных с именем дедушки. Особенно мне запомнилось пребывание в Крыму вместе с Жоржем Соловьевым, внуком О.М.Соловьевой, у которой в 1916 году в Суук-Су снимала дом семья Шаляпиных. На этом месте теперь располагается пионерский лагерь «Артек». Я была поражена тем, как ко мне отнеслись русские. Они обнимали и целовали меня, как будто я была их родственницей, некоторые просили оставить автограф прямо на паспорте, все хотели подарить мне что-нибудь. Имя Шаляпина до сих пор оказывает в России магическое действие». Рим, сентябрь 2004 года).

- Не она ли была вашей крёстной?

- Нет, моей крёстной матерью была другая Лидия - дочь Шаляпина. Мне бабушка рассказывала, что в 1916 году в Суук-Су Фёдор Иванович Шаляпин почти всё лето жил с женой и дочерьми. Ему очень нравились эти места. Он мечтал построить здесь замок искусств, поэтому очень просил мою бабушку продать ему скалу у моря, она в народе называлась Пушкинской, а на самом деле Султанкой.  «Мне мечталась такая уединенная обитель, где окруженный даровитыми и серьезными молодыми людьми я бы мог практически сообщить им весь мой художественный опыт и жар мой к благородному делу театра». (из книги Ф.И.Шаляпина «Маска и душа»)

Пушкинская скала, позднее ставшая Шаляпинской (название Пушкинской теперь носит соседняя скала)

Моя бабушка категорически не соглашалась продавать скалу ни за какие деньги, даже такому выдающемуся человеку, как Шаляпин. Но случился эпизод: однажды бабушка с большой компанией, в которой был и Фёдор Иванович Шаляпин, с итальянскими музыкантами из Гурзуфа поехала к рыбакам жарить на кострах форель и картошку. Было очень весело, а потом Шаляпин запел русские народные песни и тем самым растрогал Ольгу Михайловну до глубины души. Когда песни закончились, она обратилась  к нему со словами: «Фёдор Иваныч, твоя скала!» У этой истории и продолжение было. Друг Шаляпина архитектор Фомин сделал проект будущего «Замка искусств» на скале. Но Первая мировая война помешала этим планам.   

- Правда ли, что ваша бабушка  Ольга Михайловна Соловьёва была дружна с Антоном Павловичем Чеховым?

- Об отношениях моей бабушки и Антона Павловича я рассказал в своей книге «Скрещенье судеб». Кстати, красочное объявление об открытии курорта Суук-Су в газете «Крымский курьер» по просьбе моей бабушки написал Антон Павлович Чехов. В той же книге я пишу о русских эмигрантах, которые уже были выдающимися личностями. Я хотел спасти от забвения знания о тех людях, которые для меня много значили в жизни. У меня 11 книг, которые я написал, начиная с 1950 года. За пятьдесят лет – это не так трудно. Одна книга называется по-французски «Суук-Су» – в ней вся история, начиная от моего деда, Березина Владимира Ильича. 

- Вы целенаправленно выбрали своим поприщем литературу?

- Я всегда стремился ко всему русскому, вопреки своим родителям. Они говорили: «Не имей ничего общего с Россией. Ты должен быть американцем, Америка - это самая мощная страна на свете». Но дети всегда идут наперекор воле родителей. Мой отец был против того, чтобы я стал журналистом, и я стал писателем. Начинал редактором в одном маленьком провинциальном журнале в Германии. Потом я был приглашён в издание, которое называлось «News behind the Iron Curtain» («Новости за железным занавесом»), в этом издании работали все эмигранты, бежавшие от Советов. Я был главным редактором этого издания.

- А почему отец был против вашего выбора профессии, сам он чем занимался?

- Мой отец, как и мой дед, был военным инженером путей сообщения. Он работал над проектом стратегической электрической железной дороги из Севастополя до Алушты в период между 1916 и 1918 годами. Потом стройка прекратилась, и он эмигрировал в 1921 году сначала в Константинополь, затем в Германию. Отец любил меня и, видя мою тягу ко всему русскому,  всё-таки поощрял меня. Когда я заболел гриппом однажды, мой папа подарил мне двухтомник Льва Толстого. Меня интересует старый русский язык. Я, конечно, читаю со словарём. Ивана Бунина люблю, мне передалась от папы любовь к Бунину. Папа рассказывал мне о людях своего и более старшего поколения. Многих я видел в Париже. Помню Лилю Ханум – удивительная женщина красавица-татарка. В кругу наших хороших знакомых была графиня Уньковская, скончалась недавно. Была Мерседес Зайцева, эмигрантка, она держала маленький салон. Николай Воронцов, графской фамилии, мы с ним и сейчас дружны. Помню г-жу Кесман, она обрусевшая немка, была высокого культурного уровня, держала салон в Женеве в 1930-е годы. Мы очень дружили в Швейцарии.

Иван Алексеевич Бунин был дружен с моей бабушкой, он даже написал стихи о моём дедушке В.И.Березине перед его могилой. Мой дед умер в Париже от операции, но был перевезён в фамильный склеп в Суук-Су. Бунин вместе с Чеховым гуляли по Суук-Су. Перед могилой моего деда Бунин продекламировал свои стихи: «Тут похоронен русский инженер, скончался он в Париже, но если бы он жил поближе, то много доброго б сумел». Это был экспромт.

- Вы с родителями часто переезжали из страны в страну, это было вызвано необходимостью?  

- Мы жили в Женеве, в Париже, в Нью-Йорке. Родился я в Берлине, как уже говорил, потом был Париж. Там я посещал французскую элитарную гимназию,  потом наша семья жила в Женеве, где ещё восемь лет гимназии. Эти города для меня переплетены между собой. Я учился пению у Кандаковой - русского сопрано в Париже. С Александрой Воронцовой-Вельяминовой я познакомился в Париже. Она была очень колоритна. Помню, мы с ней поехали на курорт в Монтекатини. К ней обращалась одна дама в пансионе, где жила Александра Воронцова-Вельяминова, которая всё время спрашивала её: «Вы в родстве с Романовыми»? – настолько она была царственна.

К моему шестнадцатилетию родители забеспокоились, что я буду призван в турецкую армию, и мы уехали в Америку. С тех пор я стал американцем и до сих пор живу по американскому паспорту. Но Европа всегда была близка мне. В Сорбонне я преподавал английскую литературу 19 века. Литературный период, который я предпочитал всегда, был период романтизма. Одна из моих книг посвящена переписке Жермены де Сталь со своим другом.  

- Георгий Наумович, русские эмигранты первой волны, о которой вы рассказываете, были разбросаны практически по всем материкам и странам. Как вы находили друг друга?

- Все эмигранты встречаются вокруг русской православной церкви и по печальным, и по хорошим поводам. С Еленой Николаевной Майендорф  мы познакомились в церкви в Зальцбурге. Я ведь 25 лет пел в хоре. Потом мы подружились с Еленой Николаевной. Она  удивительный человек, всю свою жизнь пожертвовала России. Вы-то знаете, как она умеет организовывать для русских интересные мероприятия!

- Какую роль в вашей жизни, в судьбе играло православие?

- Православие играло в моей жизни определяющую роль, главным образом мне это передалось от матери, она пела в церковном хоре в православной церкви Гурзуфа. Из воспоминаний детства помню: один раз я был с моей бабушкой в русской церкви в Германии, там была жена кайзера, мекленбургская принцесса, по происхождению русская, крещёная в православии.  

- А в Америке вы встречались с Сергеем Рахманиновым?

- Да. В Лос-Анджелесе в Беверли Хилз я был на похоронах великого русского композитора в марте 1943 года. Отпевание проходило в чудесной  православной церкви «Взыскание погибших», вносили гроб Михаил Чехов, сын Шаляпина Фёдор, музыкант Дукельтский, а четвёртым был  Миша Панаев. Моя мама знала Сергея Рахманинова, он  приезжал в Крым в 1917 году и жил там на вилле вместе с Шаляпиным. Мама рассказывала, как Рахманинов импровизировал.

Когда Шаляпин выступал в 1937 году в Америке в последний раз, он спрашивал про мою бабушку. Я, наверное, один из тех, кто видел Фёдора Ивановича Шаляпина в живых последний раз. Как только я узнал, что скончался Шаляпин, я сразу написал по-русски соболезнование Лидии Шаляпиной.

- А каковы ваши музыкальные предпочтения?

- Конечно, Чайковский! Я же выступал и пел в русской колонии партию Евгения в «Евгении Онегине», у меня была очень хорошая партнёрша из Болгарии. В молодости я брал уроки на гитаре у Палькевича, который аккомпанировал Насте Поляковой, знаменитой цыганской певице. Так что, русские артисты окружали меня. Я впитывал всю эту атмосферу. А в русской литературе у меня был любимым Пушкин. В 1940 году я даже начинал переводить Пушкина на французский язык в стихах, настолько был под очарованием его музыкального слова.

- Георгий Наумович, вы родились вдали от России, родители не поощряли вас ни к чему, что было связано с ней, впервые вы увидели свою историческую родину в 42 года, но с такой теплотой говорите обо всём, что касается русской культуры. Откуда такая сила притяжения?

- Потому что русскость уничтожить невозможно…  

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs