Киев, Минск и Восточная Европа: от географии к идеологии

Понятие Восточной Европы в его географическом применении не имеет устоявшихся границ. Ингода одни и те же государства относят то к Восточной, то к Центральной Европе, а в последнее время всё чаще звучит понятие Центрально-Восточной Европы, которым обозначаются все государства данного региона.  Это позволяет предположить иную, не географическую, а идеологическую нагрузку терминов Восточной и Центрально-Восточной Европы.

Авторство термина «Центрально-Восточная Европа» приписывают польскому историку Оскару Халецкому, который вкладывал в это понятие не столько географический, сколько идеологический смысл. Хотя ещё Уинстон Черчилль в конце 1940-х обозначал этот регион как «эти восточные государства Европы». Американский учёный Лари Вульф, подтверждая факт произнесения английским премьером этих слов, указывал на изначальную политико-культурную  неполноценность концепта Восточной Европы по отношению к Европе Западной (1). Восточная Европа необходима Западной Европе как психологический инструментарий для экстраполяции своей политической и культурной парадигмы на фоне восточноевропейских государственных образований и их политических механизмов. Л. Вульф, отталкиваясь от речи У. Черчилля, считает 1989 г.- год перехода постсоциалистической Европы к капитализму -  концом полувековой интеллектуальной традиции разделения Европы на Западную и Восточную. Пришло время взглянуть на европейский континент как на единое целое. Но Европа была объединена только политически, но не ментально, поскольку концепт Восточной Европы зародился задолго до речи английского премьера, ещё в эпоху Просвещения. Ось ментально-политических координат пролегла отныне не с севера на юг, как это было в Средневековье, а с запада на восток, и именно востоку доставалась роль полу-двойника запада, его неблагополучного довеска. Здесь ментально-идеологические механизмы конструирования образа Восточной Европы совпадают с механикой концепции ориентализма, подробно рассмотренной Эдвардом Саидом (2).  Ориентализм у Э. Саида – интеллектуальный конструкт западной политической мысли в её колониалистском ракурсе для унижения и подчинения Востока (имеется в виду мусульманский Восток) западным державам. Поэтому в английском языке есть слово “East” (географический восток, противоположный географическому западу - “West”) и  есть “Orient” – Восток в культурно-цивилизационном смысле, опять же противопоставляемый тому же Западу (“West”), но только в идеологическом ключе.

На протяжении многих столетий главной чертой политического и религиозного дискурса о Восточной Европе тоже была ссылка на архаику, всеобщую отсталость восточно-европейских территорий от остальной Европы (3). Бывшие государства – члены Организации Варшавского договора с развалом СССР попытались втиснуться в этико-политический дискурс Запада, и покинуть ряды Восточной Европы.  Для этого существовавшее уже понятие Центральной Европы лишили её традиционно германского наполнения, и «центрально-европейскость» превратилась в утерянное по вине Кремля равенство постсоциалистических стран Европы с Европой Западной. Таким образом, были подготовлены ментальные и политические механизмы включения части постсоциалистической Европы в глобалистский дискурс, а сам процесс облегчался готовностью элит этих государств содействовать этим переменам. Идеологема Центральной Европы находила отклик у западноевропейских радикалов, которые видели в ней ментальное средство для обоснования политической самостоятельности Старого Света от США. Теперь «восточно-европейскость» приписывалась странам за восточной границей Польши – Прибалтике, Белоруссии, Украине и Молдавии. С вступлением прибалтийских республик в ЕС и НАТО Восточная Европа как идеологическое, а не географическое понятие, стала уделом Киева, Кишинёва, Минска, и в некоторой степени, Москвы. Проекты по интеграции этих столиц в политико-экономические структуры Запада суть практическим проявлением идеологизированного подхода к отношениям Запада с Востоком. При этом России, как евразийскому государству, «восточно-европейскость» даётся как бы авансом, и при малейшем недовольстве Запада этого аванса её лишают.

Киев и Кишинёв благосклонно относятся к своей «второсортности» и пытаются «приклеиться» к Центральной Европе, понятой идеологически, оставив «восточноевропейскость» Минску и Москве. Но это – сизифовы муки, поскольку прозападные Киев и Кишинёв и пророссийский Минск находятся в тесном географическом соседстве, отделить их ментально не просто, а принять скопом в единую «западноевропейскую  семью» не представляется реальным.  Скорее всего, даже в случае успеха Киев и Кишинёв так и останутся в политическом сознании Запада Восточной Европой, и этот «титул» им будет обещан пожизненно. Заявление бывшего главы украинского МИД Владимира Огрызко о важности появления концепта Восточной Европы в ходе обсуждений на саммите стран Восточного партнёрства в Варшаве в сентябре 2011 г. демонстрирует желание Киева остаться хотя бы «восточноевропейским», т.к. стать «центрально-европейским» он не может по определению. Быть в идеологическом смысле «восточноевропейским» означает не быть евразийским. Привить идеологическую «восточноевропейскость» пытаются Минску, втянув его в блоки и проекты антироссийской направленности.

Дискурс Восточной Европы не окончен. Он не исчерпал себя полностью по той причине, что регион Центрально - Восточной Европы (терминологический компромисс между «центрально-европейскостью» и «восточно-европейскостью») не обладает геополитической стабильностью. Ряд польских исследователей полагают, что идентичность Центрально-Восточной Европы базируется на историческом и культурном прошлом Речи Посполитой и монархии Габсбургов (4). Т.е. негласными лидерами региона должны быть Польша и Германия. Похожую идею в 1930-х выдвигал польский геополитик германофильских убеждений Владислав Гизберт-Студницкий, соглашавшийся на вспомогательную роль Варшавы в тени Берлина. Таким образом, муссирование восточно-европейского «ориентализма» ещё в течение долгого времени будет контр-идеологемой любым попыткам интеграции евразийского пространства.

Л. Вульф «Изобретая Восточную Европу» (Век Просвещения, 2006)

Э. Саид «Ориентализм. Западные концепции Востока» (Said E. «Orientalis»  L., 1978)

А. Бовдунов «Политико-географические образы Центральной и Восточной Европы и геополитическая организация региона» (информационно-аналитическое издание кафедры социологии международных отношений социологического факультета МГУ им. Ломоносова «Геополитика» Выпуск Х, 2011)

Jerzy Banski «Polska i Europa Środkowo-Wschodnia w koncepcjach podzialy Europy» IGiPZ PAN

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs