Китай: континент экономической стабильности? (II)

Часть I

В конце ХХ века, в период азиатского валютно-финансового кризиса 1997-1998 годов, стал очевиден успех постепенной адаптации Китая к мировому хозяйству, давший толчок дальнейшей либерализации внешнеэкономической политики этой страны. Годы противодействия нынешнему финансовому кризису на Западе актуализировали новый вопрос: станет ли КНР «локомотивом» мировой экономики? По-видимому, такую роль китайский «континент» сыграет не для всех…    

Не похоже, что эта страна останется «раем для инвесторов». Зависимость Китая от зарубежного капитала последовательно снижается. Среднегодовой рост прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в 2006-2010 годах (11.9%) и внушительный общий объем этого роста – 426 млрд. долл. не меняют общей картины уменьшения доли ПИИ в общем объёме инвестиций – примерно до 2-3% к концу периода c 4-6% в его начале. При этом растёт доля ПИИ, направляемых в центральные и западные регионы Китая и сферу услуг. Существенно повысился объём иностранных инвестиций в одно предприятие.

Куда более высокими темпами (почти 40% в год в 11-й пятилетке) рос экспорт капитала из Китая. Объём накопленных прямых зарубежных инвестиций КНР (в нефинансовый сектор) составил в конце 2010 года 246 млрд. долл. (59 млрд. долл. инвестировано в 2010 году).

Хозяйство КНР достигло капиталоизбыточной стадии развития, что в значительной мере меняет картину отношений между национальным и пришлым капиталом внутри страны, а также в мировой экономике в целом. Сдвиги внутри быстро меняющегося и мало уязвимого китайского хозяйства оказываются в итоге более весомыми факторами глобализации, чем вялое восстановление в развитых странах Запада.

К этому надо добавить заметное усиление позиций Китая на мировом рынке услуг. Если сложить хозяйства КНР и Гонконга (что уместно в силу их практически состоявшейся интеграции), то «сумма» окажется на втором месте в мире с крупным положительным сальдо.

Рост накопления в Китае благотворно сказался на устойчивости сбыта в этой стране и интересах стран-партнёров. Кредитная накачка, безусловно, дошла до реального сектора и, в конечном счёте, улучшила ситуацию в мировой торговле и экономике.

Бенефициарами в немалой мере оказались не только восточноазиатские соседи (и отчасти Германия), то есть страны с сильной промышленностью, развивавшие производственное сотрудничество с КНР, но и экспортёры минерально-сырьевых ресурсов. Доля минерального сырья и топлива в импорте КНР, заметим, стабильно повышалась в течение всей 11-й пятилетки, увеличившись с 20.3% в 2005 до 28.7% в 2010 году. Это дало практически двукратное увеличение в физическом объёме приобретённых за рубежом природных ресурсов; более чем в 2.2 раза вырос, например, импорт железной руды, превысивший 600 млрд. т. 

Китай в последние годы оказал решающее воздействие на формирование мировых цен по ряду товаров. Особенно значительный рост цен на уголь и железную руду, вне всяких сомнений, был вызван именно китайскими закупками.

В условиях кризиса Китай стал, по сути, единственным фактором углеводородного спроса, поддерживая стабильность нефтегазовых рынков. В тяжёлом для мировой торговли 2009 году КНР выручила экспортёров топливных ресурсов. В стоимостном выражении китайский импорт сократился на 27% (составив 124 млрд. долл., или 12.3% импорта страны) против сокращения импорта в США на 44% (279 млрд. долл., или 17.5% импорта).

В то же время в «пожирании мировых ресурсов» КНР не упрекнёшь. Сохранение высоких темпов экономического роста в Китае во второй половине 2000-х годов сопровождалось ростом производства и потребления первичной энергии, но существенно менее динамичным, чем темпы роста. В 2005-2010 гг. среднегодовой прирост производства первичной энергии в КНР по официальным данным составил 6.7%. При этом добыча угля росла на 6.6% в год, нефти – на 2.3%, природного газа – на 14.4%. В среднем на 11% в год увеличивалось производство электроэнергии. То есть налицо существенный прогресс в энергосбережении. Данные о повышении энергоэффективности в отдельных отраслях китайской индустрии весьма впечатляют. Так, в 2006-2010 гг. удельная энергоёмкость выплавки меди снизилась на 36%, расход энергии на производство каустической соды сократился на 35%, на 16% повысилась эффективность сжигания угля на ТЭС, на 12% – снизилось потребление энергии при выплавке стали и алюминия, на 11.5% – при производстве этилена[1].

Для сравнения приведём данные о росте энергоэффективности в японской экономике – мировом лидере в области разработки энергосберегающих технологий. В период 1973-2006 гг. удельные расходы энергии в производстве стали сократились на 20%, в производстве цемента – на 24%, в химической промышленности – на 29%[2]. То есть прогресс в энергосбережении в КНР за годы одиннадцатой пятилетки сопоставим с результатами, достигнутыми в Японии за тридцать с лишним лет.

Параллельно усилению китайского влияния на сырьевых рынках, мощным глобальным фактором стала монетарная политика КНР. В октябре 2010 года сообщение о повышении Народным банком Китая процентных ставок по кредитам и депозитам впервые в истории вызвало коррекцию на финансовых рынках. Впоследствии аналогичные меры влияли на цены: золота, меди, котировки нефти сортов Brent и WTE.

Очевидно, что китайское хозяйство достаточно успешно справляется с повышением долларовых цен на импортное сырьё, а также быстрым ростом внутренних цен и тарифов. Менее высокая зависимость от ввоза топлива, чем в старых мировых центрах (США, ЕС, Япония) является ещё одним важным фактором устойчивости хозяйства этой гигантской страны. Начавшаяся интенсификация и сервисизация китайской экономики, отсутствие гипертрофии финансового сектора, крупных долгов у государства и частного сектора создают благоприятную перспективу развития. Для остального мира выигрыш от дальнейшего усиления Китая распределится пропорционально умению партнёров КНР строить стратегии отношений с этой страной на правительственном, корпоративном и региональном уровнях, их координации и т.д.

(Окончание следует)

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs