Выйти из Cерой зоны

В актуальной международной политике Российская Федерация сталкивается с комплексом внешних и внутренних вызовов, охватывающих коммуникационные, институциональные, смысловые и ресурсные аспекты.

Среди них выделяются две проблемы гносеологического характера — кризис субъектности Запада и перенасыщение российского политического дискурса заимствованными с Запада терминами и нарративами.

Размывание субъектности политики Запада погружает глобальную международную арену в хаос «серой зоны», где традиционные правила уступают место произвольным интерпретациям.

Глобальная политика трансформируется в турбулентный «поток сознания» — последовательность событий, заявлений и процессов без взаимосвязи и четкого целеполагания.

Вопросы о том, с кем вести переговоры, о чем договариваться и кто несет ответственность, становятся все более неопределенными.

Долгое время в российском экспертном сообществе сохранялась иллюзия «коллективного Запада» как единого субъекта взаимодействия. И сегодня по инерции Россия пытается вести дела с Западом как с «партнерами», предполагая, что они в сути аналогичны нам в логике действий, что они государственники и приверженцы правового порядка. Это, увы, иллюзия.

Проблема заключается в том, что Запад во главе с США, на протяжении десятилетий выступая глобальным гегемоном, утратил государственнический инстинкт, растворив субъектность политики в глобализме своих гегемонистских задач.

Россия же, наряду с Китаем и Индией, сохраняет статус и политический стиль суверенного государства с легитимной, персонифицированной и ответственной властью. Иностранные партнеры четко идентифицируют центры принятия решений в Москве, Пекине или Дели. Это традиции международной политики, подкрепленные многолетней практикой и репутацией.

Концепция «партнерства» с Западом представляет собой иллюзию и по иной причине, поскольку справедливый мир для всех в американской интерпретации - невозможен.

Возможен лишь мир гегемонии США. Гегемония - это инвариант американской политики со времен Теодора Рузвельта, сохраняющийся на протяжении более чем столетия. Стиль реализации этого инварианта варьируется: Р.Рейган и Дж. Буш-младший управляли миром силовым образом, Б. Обама и Дж. Байден стремились к лидерству посредством «мягкой милы», а Д. Трамп позиционирует себя как «смотрящий за миром», ставящий его «на счетчик». Цель же остается неизменной: подчинение иных государств воле США.

Это схема приемлема для многих.

Вассалы США, такие как Европа и Япония, более полувека существуют под американской военной и финансовой оккупацией, платя дань «звездно-полосатому» сюзерену.

Россия — единственная держава, которая в новейшей истории последовательно (за исключением 1990-х годов) отказывалась от статуса вассала. Поэтому, особенно с 2007 года, она подвергается гибридной агрессии Запада с целью «поставить ее на место».

Российская стратегия предполагает разделение мира на зоны национальных интересов (полицентричный мир), где Запад и США не вмешиваются в российскую сферу. Это не устраивает Трампа и западные элиты, ориентированные на тотальное доминирование над миром через силу.

Нынешние процессы представляют собой индуцированный глобальными элитами демонтаж международных институтов, через формирование новых, написанных Западом правил. Для этого мироустройство, сложившееся после Второй мировой войны, обеспечивавшее относительно мирное сосуществование, подвергается хаотизации.

Новая миросистема еще не сформирована, а прежняя погружается в «серую зону» — геополитическое пространство «ни войны, ни мира».

В военно-политической «серой зоне» акторы оперируют в разнородных парадигмах: моральных, интеллектуальных, структурных, институциональных.

Общих правил не существует. Для Запада легитимны лишь его действия в жанре «Мира через силу», когда «война все спишет», где победитель обустраивает мир по своим правилам.

Президент В.В. Путин на Валдайском клубе осенью 2025 года отметил: «Сегодняшний мир — чрезвычайно комплексная, многоаспектная система. Чтобы правильно описать, осмыслить ее, недостаточно простых законов логики... Тут нужна философия сложности — что-то сродни квантовой механике». Военно-политическое состояние серой зоны «ни мира, ни войны» или «мирвойна» делает позицию государств двоякой, а состояние социума неопределенным. Двойственность серой зоны международных отношений порождает состояние, описываемое метафорой квантовой суперпозиции, когда международная система пребывает в смешанном состоянии, содержащем черты двух противоположных полюсов — войны и мира.

Политика серой зоны характеризуется неясностью: формально мир, но присутствуют «антитеррористические и гуманитарные операции», «временные полицейские меры», «отдельные инциденты и прокси-конфликты» неопределенной направленности, ведущиеся вооруженными группировками и армиями размытой государственной принадлежности. Это боевые действия, ход и исход которых зависят от «наблюдателя» (метафора принципа неопределенности Гейзенберга), а победителя определяют медиа, фиксирующие конфликт (метафора коллапса волновой функции).

Другая гносеологическая проблема международной и внутренней сфер заключается в том, что язык, конструкты и нарративы российской политики в значительной степени заимствованы с Запада.

Так сложилось исторически: достаточно вспомнить министра иностранных дел А. Козырева, обращавшегося к президенту США Р. Никсону за определением национальных интересов России.

Это создает фундаментальное противоречие: ментальность, культурные коды и традиции России остаются аутентичными, в то время как политический дискурс, описывающий Прошлое, Настоящее и Будущее — а следовательно, Вечное — формируется чужеродными шаблонами и терминами.

В результате концептуальные построения стратегии и тактики внутренней и внешней политики нередко оказываются несогласованными. Политтехнологические манипуляции с формами (когнитивная война) тут неэффективны: на большие дела общество не мобилизуется симулякрами.

Доверие — интегральный, целевой и накапливаемый во времени параметр, обеспечивающий устойчивое функционировыание системы «государство—общество». Доверие собирается «по крупицам», действует в долгосрочной перспективе; утрата же доверия возможна мгновенно.

Эмоции и настроения — манипулируемый и преходящий фактор на коротком временном интервале: с ними работают инфо-кампании и когнитивные операции на оперативно-тактическом уровне ментальной войны.

С доверием, верой и ценностями «работает» ментальная война на стратегическом уровне. Разрушение доверия (зачастую обратимым образом) происходит либо едино моментно информационными вбросами (информационная война — тактический уровень ментальной войны), либо через когнитивные манипуляции (оперативный уровень), либо эволюционно, но необратимо — собственно ментальной войной как стратегией.

Война за доверие, мировоззрение и Веру — это ментальная война в стратегическом временном масштабе. Здесь важна онтология социума — не конструирование «образа будущего» и подобных симулякров, а вспоминание себя, осознание призвания и воссоединение с собою.

Потому для России так актуально обретение собственного языка и идейно-смыслового обеспечение политики.

В США также существуют проблемы — и значительно более серьезные – проблемы экзистенциальные.

Американцами предстоит заново определить: «кто, что и зачем они?».

США как цивилизация - и универсальная идея для построения мирового «Храма на Холме». Идея свободная, открытая и притягательная для всех, несущая свет факела Статую Свободы по всему миру. Тогда Америка универсальна, глобальна и безгранична в своей политике и миссии.

Или же они нация не для мира, но для себя?

Вопрос миграции — тут лакмусовая бумажка.

Если Америка — идея, то мигранты, устремляющиеся «из тьмы на свет» факела Статуи Свободы, должны приниматься. Если нация — мигранты отвергаются. Это экзистенциальное противоречие разрывает Америку по ценностным, социальным и территориальным фронтирам, раскалывая американский социум. Выборы мэра Нью-Йорка — симптом этого разрыва: город иммигрантов возглавил демократ-мигрант — оппонент Трампа и трампистов. Таким образом миграционный вопрос — не политическая конъюнктура, а принципиальный цивилизационный выбор, политическая развилка для США.

Трамписты-республиканцы, судя по всему, выбирают нацию.

Демократы — идею.

Америку ожидают гражданские конфликты.

Возвращаясь к международной политике, отметим, что Россия по-прежнему ориентируется на Ялту 2.0.

Однако западный вектор внешней политики объективно уводит от «духа Анкориджа» в виртуальность Будапешта.

Серая зона политики — переходная фаза к новому миропорядку, где Россия, сохраняя субъектность, опираясь на внутреннюю силу и решимость, должна консолидировать вокруг себя русский мир.

Только так возможно выйти из «квантовой неопределенности» серой зоны и сформировать устойчивую систему обеспечения национальных интересов, России, где правила определяют не гегемоны, а суверены. Надо выйти из тумана серой зоны на свет под русское солнце, надо перестать оглядываться на Запад, а вглядеться в себя и через это — в Вечность.

Необходимо ментальное осознание себя вне западной системы.

Это не призыв к реставрации чего-то типа СССР или царской империи. Это возвращение к себе, воссоединение со своею Судьбою. Решение лежит внутри нас: в духовной собранности общества и мобилизации государства.

Превзойти Запад в ментальной войне выдержкой, волей и суровой сосредоточенностью — таков русский путь к Победе.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs