Журнал Международная жизнь - Документальное кино

Флаэртиана – один из самых значимых и своеобразных международных кинофестивалей документального кино в России. В конце сентября 2024 года в городе Перми он прошел уже 24-ый раз, получив более 600 заявок из 45 стран. Для показа на трех фестивальных конкурсах – международном, национальном и студенческом – было отобрано 40 фильмов, снятых в последние два года. Еще 67 фильмов разных лет было показано в рамках специальных программ и мастер-классов известных кинодокументалистов из России, Белоруссии, Казахстана и Сербии.

Фестивальные показы проходили в шести залах обновленного киноцентра «Кристалл», который за неделю (с 20 по 27 сентября) посетило более 11 тысяч зрителей. В дополнение к этому около 6 тысяч человек присоединились online во время мастер-классов и обсуждений фильмов «Флаэртианы». Большинство показов и мероприятий фестиваля были бесплатными, цена билетов на фильмы международной программы не превышала 250 рублей. Расписание показов было составлено так, что те, кто не смог посмотреть тот или иной фильм утром, могли увидеть его на вечернем сеансе или на следующий день в другом зале.

Обрезанные зрители.jpg

Показать фильм, побудить задуматься о поставленных в нем проблемах, научить наблюдать и анализировать, а некоторых и рассказывать с помощью видеокамеры о том, что тебя волнует – такова парадигма взаимоотношений со зрителем для учредителей фестиваля «Флаэртиана» из киностудии «Новый курс» и Министерства культуры Пермского края. Поэтому неудивительно, что здесь не бывает помпезных красных дорожек и многочисленных фотографов, стремящихся запечатлеть, в костюме какого бренда появилась та или иная знаменитость. Количество звезд документалистики в жюри и среди участников здесь всегда зашкаливает, но важнее, о чем они говорят, а не во что одеты.

Идея фестиваля «Флаэртиана» возникла в недрах сообщества уральских кинематографистов в 1995 году как отражение в документальном кино общемировой тенденции «наблюдения за жизнью» – когда камера не вмешивается в жизнь героев, а наблюдает за ней практически в режиме реального, а не экранного времени. То, что хронометраж многих документальных лент подбирается к полутора часам, никого здесь не удивляет и не напрягает – зритель должен успеть «сжиться» с героем фильма.

ПРИЗЫ.jpg

Главный приз и символ фестиваля «Большой Золотой Нанук» – статуэтка эскимоса, героя 80-минутного антропологического фильма американца Роберта Флаэрти «Нанук с севера» (1922). Присуждаются также «Малый Золотой Нанук» и два «Серебряных Нанука».

Президент «Флаэртианы» Павел Печёнкин, кинорежиссер, продюсер, член Правления Союза кинематографистов РФ, академик Общественной российской киноакадемии «Ника» и член Общественной палаты Пермского края, отложив массу дел, утром в день закрытия фестиваля выделил время для интервью журналу «Международная жизнь».

– Каковы цели и задачи фестиваля документального кино «Флаэртиана»?

– Это все есть на нашем сайте. Но могу сказать следующее. Кино – это, прежде всего, попытка самоопределиться, как для отдельного человека, личности, гражданина, так и для группы людей и, в конечном итоге, для народа, который живет на данной территории. Определить, кто мы такие, – вот наша задача! Определить, что нам делать, как себя вести и так далее. Кино же, по своей морфологии, – это синтетическое временное искусство, которое демонстрирует модели поведения. Поэтому, самоопределение – это главная задача фестиваля, из которой вытекают все остальные. Для того чтобы люди смотрели документальное кино, мы используем разные форматы: обсуждения после просмотров, дискуссии, мастер-классы известных документалистов.

– Вы сказали, что цель кино – это самоопределение народа, «живущего на данной территории». Но ведь в конкурсе фильмы из разных стран. Значит, речь идет о каких-то общечеловеческих проблемах?

– Да, везде живут такие же люди и перед ними тоже стоят проблемы самоопределения. Просто эти люди живут на другой территории, но проблемы практически те же.

– Чем «Флаэртиана» принципиально отличается от других фестивалей документального кино?

– Формулой отбора, прежде всего. Наш фестиваль возник как попытка подчеркнуть, что мы снимаем кино, которое показывает жизнь такой, какая она есть. Первым в мире такое кино начал снимать Роберт Флаэрти. Его фильм «Нанук с севера» был снят по принципу наблюдения за жизнью героев. Есть два режиссера, определивших пути документального кино еще сто лет назад – американец Роберт Флаэрти и наш соотечественник Дзига Вертов. Это два различных направления, две разных эстетики.

– Почему же вы выбрали именно Флаэрти?

– Потому что Флаэрти – это наблюдение, длительная «привычная» камера, это человек крупным планом. А Дзига Вертов кроил, сшивал экранное пространство и время так, как это нужно было ему и Владимиру Ильичу Ленину, который сказал, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино». Почему он это сказал? Потому что кино – это еще и пропаганда. Пропаганда – это создание пространства и футуристического времени, которых на самом деле нет, но для того, чтобы люди увидели, куда им идти и никуда не сворачивали. Дзига Вертов талантливо создавал пространство и время, которые отвечали интересам большевиков.

– То есть, вас интересует кино, которое не преображает, а отражает действительность, наблюдает за нею?

– Мы знаем, чем закончился эксперимент большевиков. Для того чтобы принять правильное решение, надо сначала понаблюдать.

– Метод «камеры наблюдения» сейчас используют многие документалисты. Но имя Флаэрти, наверно, носит только ваш фестиваль?

– В Америке есть семинар Флаэрти. Но он по-другому совершенно оформлен. И задачи там стоят другие. Эстетика Флаэрти там не обсуждается. Мы же взяли ее как принцип отбора. Это длительное наблюдение, «привычная» камера, крупный план человека на экране. То есть, это знакомство с другим человеком. В жизни можно не увидеть человека крупным планом.

– В этом году фестиваль «Флаэртиана» прошел уже 24-й раз. Чем он принципиально отличается от предыдущих?

– В этом году мы первый раз в новом пространстве – в «Кристалле». Это большой кинотеатр в самом центре города. Поэтому значение «Флаэртианы» и для города, и для гостей фестиваля приподымается на другой уровень. Участников и гостей в этом году – более 270 человек из разных концов России: из Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Челябинска, Красноярска, Краснодара и других городов.

– А как насчет иностранных гостей? Я встретила здесь только из Казахстана, Белоруссии и Сербии.

– Ну, вы знаете, что сейчас визит одного человека из Европы – больше 100 тысяч рублей только на билеты. К сожалению, мы не можем себе этого позволить. Это первое. А второе – это барьер, возникший в связи с политикой недружественных стран по отношению к России. И в этом смысле пропаганда – вещь жуткая. Но мы-то открыты для контакта. И Путин сказал, что нельзя ограничить культуру, поставить какие-то барьеры. В принципе, на Западе тоже так думают, но думают-то одно, а делают другое.

– Однако западные кинематографисты прислали свои фильмы на «Флаэртиану».

– Да, но далеко не все. Например, в этом году нет ни одного польского фильма, хотя у них очень сильная кинематография. Раньше они у нас всегда были и не раз побеждали. Если посмотреть на сайте, раз 5 или 6 поляки уезжали от нас с призами.

– Какие тенденции в документальном кино отражаются в программе «Флаэртианы»?

– Тенденции очевидны в связи, опять же, с тем, что происходит в мире. Идет война на Украине, и нельзя оставаться в стороне, нужно определиться: кто ты, где ты живешь, почему ты живешь в этой стране, что ты для нее делаешь? Почему ты не уехал или почему ты хочешь уехать? Этот внутренний диалог идет у каждого участника фестиваля в той или иной степени. И такие слова, как родина, патриотизм, служение в его высоком смысле, как это всегда было в истории России, становятся главными в самоопределении. И сейчас уже невозможно создателю фильма убежать под какую-то тему, которая так или иначе не затрагивает эти понятия.

– А в эстетике документального кино что изменилось?

– В эстетике по большому счету ничего не изменилось. Хорошее кино всегда будет хорошим кино. Если говорить о технологии производства, то да, за всю историю кино было несколько революционных изменений: появление звукового кино, появление цветного кино, переход с пленки на видео, переход с видео на цифру. Сейчас человечество осваивается в цифровом мире. Но главная задача документального кино осталась прежней: оно должно быть правдивым во всех мельчайших деталях и подробностях, не считаясь ни с чем. Телевидение никогда такой формат не примет, потому что его главная задача – это пропаганда, отсюда избирательность фактов, не правда жизни, а жизнеподобие.

– К сожалению, документальное кино «в чистом виде» не приносит коммерческой выгоды. Документалисты, не связанные с телевидением, практически всегда работают себе в убыток.

– Если человек думает, прежде всего, о прибыли, ему надо заниматься чем-то другим. Документальное кино – это не бизнес. Это даже не род занятий, а миссия, служение, когда надо оставаться человеком в любых условиях и быть предельно искренним.

Павел Печенкин убежден, что доминанта поведенческих (в основном, голливудских) стереотипов и образа жизни, распространяемых через коммерческое кино, не отражает исторических и культурных особенностей народов, населяющих Россию и, в частности, Прикамье. Более сорока лет своей жизни он не только посвятил созданию документальных фильмов, но и тому, чтобы кино делало жизнь как можно большего количества людей интереснее, светлее и осмысленнее. По его инициативе Министерство культуры Пермского края в 2006 году создало региональную структуру «Пермская синематека», которая включает проведение кинофестивалей, альтернативный прокат, клубную работу, любительское видеотворчество, медиаобразование на базе городских кинотеатров. В 2019 году к «Пермской синематеке» добавился проект «Социальный кинозал», который позволяет жителям более 160 отдаленных деревень, сел и поселков Пермского края знакомиться с шедеврами мирового и отечественного кинематографа, а также принимать участие в обсуждении фильмов. На ежегодном Форуме социальных кинозалов Пермского края в рамках «Флаэртианы» модераторы этих кинозалов имеют возможность послушать мнения известных режиссеров, кинопедагогов, психологов о современных практиках использования кино в различных сферах деятельности.

Модератор одного из таких социальных залов Татьяна Казаковцева, сотрудник Дворца культуры поселка «Звездный» в 30 км от Перми, поделилась с нами впечатлениями о фестивале.

– Первый раз я приехала на «Флаэртиану» пять лет назад, когда в Пермском крае открывался региональный проект «Социальный кинозал» и нас собрали для обучения. Так как мы работаем с фильмами, мы, естественно, посещали «Флаэртиану». И надо сказать, все мы влюбились в документальное кино благодаря этому фестивалю! Во-первых, здесь высокий уровень фильмов, во-вторых, мы окунулись в эту атмосферу, когда запросто можно поговорить с режиссерами, сфотографироваться с ними. Стараюсь не пропускать ни одной «Флаэртианы». Многие вещи, которые я здесь узнаю здесь, мне очень пригождаются в моей работе – мы обсуждаем фильмы с детьми разного возраста, иногда и со взрослыми. Эти фильмы нам предоставляет «Пермская синематека». Среди них есть и фильмы с этого фестиваля, в основном, отечественного производства – мы показываем их в рамках программы «Эхо «Флаэртианы». Раньше наши зрители не очень охотно шли на документальные фильмы, а теперь поняли, что они часто бывают интереснее, чем художественные, ведь это сама жизнь! Об этом хорошо когда-то сказал Хичкок: «В игровом фильме режиссер является Богом, а в документальном – Бог является режиссером».

В международном конкурсе «Флаэртианы» в этом году было показано 11 полнометражных документальных фильмов. При входе в зал всем зрителям раздавали бумажный квадратик с десятью «лепестками», на которых были проставлены цифры. Если зритель оценивал просмотренный фильм, скажем, на 7 баллов из 10, он надрывал «лепесток» с цифрой 7. Так определялся приз зрительских симпатий. Но я, как обычно, не упустила случая поговорить со зрителями сразу после просмотра очередного фильма.

Рядом сидели три симпатичных девушки, к которым я и обратилась с вопросом:

– Каковы ваши первые впечатления о фильме «Клиника»? «Вы видели когда-нибудь подобный фильм?

– Нет, такой еще не видели... Необычный фильм. Интересно, конечно, взглянуть на мир людей другой страны, у которых совсем другое отношение к медицине.

– Вы, наверно, медик?

– Нет, я дизайнер. Но мне было интересно, как врачи относятся к своему делу, используют метод арттерапии, варианты исцеления через творчество. Такой вот нетрадиционный подход к лечению.

– Какие мысли у вас возникли при просмотре фильма?

– Трудно сказать. Я еще буду думать над этим фильмом. Там много необычного. Все-таки другая страна.

(Ее подруга) – Мне лично не хватало информации. Человеку, не посвященному в политическую жизнь Мьянмы, трудно разобраться, о чем говорят герои. Мне пришлось даже погуглить, чтобы понять контекст, проблемы народа рохинджа. Там был эпизод с выступлением члена правительства по телевизору, что немного прояснило ситуацию, но это было уже в середине фильма, а лучше бы дали в начале.

– А что понравилось в фильме? Что вызвало резонанс в душе?

– Мне в принципе нравится документальное кино, нравится смотреть на мир других людей. Из любой страны. Поэтому я с удовольствием хожу на «Флаэртиану» и смотрю здесь любые фильмы. Мне нравится, что это не постановка, это реальные истории, реальная жизнь, без художественного вымысла. Хотя понятно, что замысел присутствует. Мне интересно, как снимают такое кино, как приходят идеи, как автор находит героев.

– А кто вы по профессии? И как вас зовут?

– Я историк по образованию, но работаю в сфере культуры. Зовут меня Любовь.

– Вы из Перми?

– Да. Я живу в Перми.

– А мы из Челябинска! (Девушки представились как Нелли и Татьяна)

– Вы специально приехали из Челябинска на «Флаэртиану»?

(Нелли) – Нет, мы приехали в гости. Но с удовольствием пошли на фестиваль, так как много слышали о нем.

(Любовь) – От меня.

– Как я поняла, Люба, вы уже не первый год ходите на «Флаэртиану»?

– Да, уже давно, с 2006 года. Хотя она раньше не каждый год была. Но последние несколько лет ежегодно.

Хотела бы еще сказать, что мне очень понравился фильм, который в этом году был на открытии фестиваля – «Человек труда»! Там были показаны люди разных профессий – учитель, пожарный, инженер, фельдшер, воспитатель детского сада, водитель трамвая. Вроде и зарплата у них небольшая и работа нелегкая, но они любят свое дело, очень хорошо о нем рассказывают и реально помогают людям. Мне кажется, такие фильмы надо обязательно показывать нашим школьникам.

Французский фильм «Эви и я» рассказывает о трогательных взаимоотношениях двух кузин – 35-летней актрисы Элен и 60-летней пенсионерки Эвелин, еще в молодости потерявшей зрение. Эви не видит, что в ее доме завелись насекомые, и Элен, приехавшая погостить к сестре, предлагает ей на период дезинсекции совершить совместное путешествие на юг страны.

Вот какими впечатлениями поделились со мной две зрительницы старшего поколения сразу после фильма:

– В самом начале показалось немножко грустновато. Старшая сестра давно ослепла, ее одолевают малоприятные житейские проблемы. Но чем дальше ты смотришь, тем больше вовлекаешься, радуют их прекрасные отношения с сестрой. Начинаешь понимать, что даже если человек инвалид по зрению, в душе он все равно остается зрячим и способен многое увидеть в жизни. Последние кадры, где Эви в свои 60 мчится сзади на мотоцикле, о чем она давно мечтала, заставляют искренне порадоваться за нее.

– Ну а у вас какое впечатление?

– Фильм очень оптимистичный. Он показывает, что люди могут, несмотря на обстоятельства, приспособиться к жизни и получать от нее удовольствие. Ставятся важные вопросы – отношение к инвалиду, преодоление своего эгоизма. В обычной жизни, когда встречаешь такого беспомощного человека, первое ощущение от него отрицательное, хочется отстраниться от него и его проблем. А в этом фильме видишь, как всё это можно преодолеть, если есть уважение и любовь между людьми.

– А вы могли бы рассказать немножко о себе? Откуда вы, чем занимаетесь, сколько вам лет?

– Меня зовут Вера Александровна. Я из Перми. Была инженером-конструктором, сейчас давно на пенсии. Мне 79 лет.

– Я Людмила Васильевна, тоже из Перми и тоже инженер. Мы вместе учились в институте по одной специальности.

– Как я поняла, вы уже не первый год вместе ходите на «Флаэртиану»?

– Да, мы с самого начала на нее ходим.

– С середины 90-х годов?!

– Ну, может быть, не с самого начала, но, по крайней мере, лет 15-то точно ходим. Мы начали ходить на этот фестиваль, когда фильмы шли еще в Органном зале, и можно было их смотреть бесплатно.

– Сейчас билет 150 рублей, но это не очень дорого. «Флаэртиана» – это святое!

Несмотря на то, что «Флаэртиана» изначально подняла на свое знамя «метод наблюдения» как главный подход к отражению жизни в документальном кино, «чистого» наблюдения, как это бывает в фильмах о животных или при показе спортивных состязаний, не было ни в одном просмотренном мною фильме. Везде автор вступал в косвенное или прямое взаимодействие с героем или даже был им. В международном конкурсе было четыре картины, которые можно было бы охарактеризовать термином «I-film», то есть о себе.

Член жюри международного конкурса продюсер Владимир Соколов, который много лет был исполнительным директором фестиваля и стоял у его истоков, объясняет это так:

– Кино стало другим. Хотя за отправную точку мы взяли стилистику Флаэрти, но вырастают новые поколения. По-другому авторы подходят к кино. Если 100 лет назад «Нанук» Флаэрти был сенсацией, собирал полные залы, то сейчас этого уже не произойдет. Изменился зритель, которому уже недостаточно просто наблюдения за этнографической жизнью, а хочется каких-то психологических моментов, взаимоотношений, углублений. Зритель стал более искушенным, впитывая положительный и отрицательный человеческий опыт. Он видит на экране себя, нового.

Изменилось и отношение режиссера к съемке, к пространству экрана. Он вошел в экран, стал его частью, стал частью истории, которую он рассказывает. Иногда полностью берет на себя главную роль и рассказывает про себя. И даже если он за кадром, мы все равно чувствуем режиссера – он рядом и часто не скрывает свое присутствие.

Наблюдения в чистом виде не бывает. Даже снимая в стилистике наблюдения и никаким образом не показывая, что мы здесь, рядом, мы выбираем ситуации, события, людей, эпизоды. И все равно влияем на героя – что ни говори, герой перед камерой это уже не тот герой, который без камеры.

Документальное кино, как всякое искусство, постоянно развивается, в его недрах рождаются новые приемы и жанры, которые вступают между собой в активное взаимодействие. Эту тенденцию в полной мере отражает конкурсный фильм именитого британского режиссера Марка Айзекса «Благословенное место» о жизни в тихом уголке старой доброй Англии.

В фильме показаны будни реально существующих людей, но одна из героинь периодически (вместе со зрителем) слышит голоса из могил и беседует с призраками, которые возникают на экране, хотя, по идее, видны только ей. В документальную действительность режиссер вводит постановочные эпизоды и разворачивает острый межличностный конфликт, которого на самом деле не было в жизни его героев.

Член отборочной комиссии «Флаэртианы» кинокритик Виктория Белопольская в ходе очередного обсуждения картин на секции DOC.TALK пояснила: «Айзекс хочет показать дорогую ему реальность, но неудовлетворен возможностями кинонаблюдения. Он хочет ее «откупорить» с помощью вот этой игры. Многие называют эту картину термином mockumentary, но вообще в документальной киноиндустрии от этого термина уже отказываются, потому что там есть вот этот корень mock («подделывать»), то есть, некоторая насмешка над жанром. А тут нет никакой насмешки над жанром – тут есть очень серьезный эксперимент, который называется hybrid documentary (гибридное документальное кино) или docufiction. Сам Айзекс в титрах своего фильма определил это как «соревнование документального с игровым кино».

На DOC.TALK даже разгорелась дискуссия, можно ли вообще создать «чистое документальное кино» в век нейросетей и дипфейков, с одной стороны, и роста юридических ограничений на показ частной жизни, с другой. К единому мнению ее участники так и не пришли. Модератор заседания Никита Демченко, автор сайта «Кинопоиск», высказал предположение, что «неуловимая комбинация между игровым и неигровым» была не чужда и самому Флаэрти. Сейчас же, по его наблюдениям, стилистика docufiction становится единственным способом сделать документальный фильм интересным для широкого зрителя.

Важной особенностью «Флаэртианы» является дух творческой лаборатории. Отсюда демократичность этого пермского фестиваля. Здесь нет принятого на многих международных киносмотрах ранжирования участников, гостей и прессы на категории VIP, A, B и C, обидно разделяющего коллег, друзей и единомышленников. Отсутствуют «зоны особого доступа», зато есть «Пространство креатива» и «Пространство развития» – залы, где проходят показы и обсуждения. Работы молодых, даже начинающих кинематографистов, столь же серьезно обсуждаются, как и работы мэтров. Помимо Студенческого конкурса, отмеченные призами фильмы молодых режиссеров представлены в специальной программе «10 лет Студенческому конкурсу». В спецпрограмме Кинопроба демонстрировались работы участников киношкол разных стран, предоставленные фестивалем-партнером в Екатеринбурге. Есть программы «Зеркало будущего», где были показаны фильмы, сделанные детьми и подростками, постигающими азы киноискусства, и «Замочная скважина времени», посвященная любительским съемкам исторических событий в разных странах.

Здесь нет «культа великих». Но в цене профессионализм и опыт, которым щедро делятся на мастер-классах те, у кого это есть. За дни фестиваля прошло 14 мастер-классов.

Секреты сценарного мастерства на своей лекции приоткрыл Алексей Алешковский, заместитель председателя Союза кинематографистов РФ, председатель Гильдии кинодраматургов СК, возглавляющий жюри Международного конкурса «Флаэртианы».

О роли интуиции при создании художественного образа в документальном кино рассказал режиссер и сценарист из Казахстана Владимир Тюлькин, член жюри Международного конкурса. В качестве примера он использовал свой фильм 1990 года «Повелитель мух», герой которого до сих пор вызывает самые противоположные чувства и горячие споры.

Программы всех конкурсов и показов «Флаэртианы»-24 были составлены вне контекста общественно-политической направленности. Но проблема нравственного выбора и ответственности героя за свою судьбу присутствовала в самых разных по тематике и стилистике картинах. Это отчетливо проявлялось в фильмах Международного конкурса.

Фильм «Кикс» (Венгрия, Франция, Хорватия) на 92 минуты погружает зрителя в нелегкую жизнь рабочего квартала на окраине Будапешта. У потерявшего работу пьяницы и его погрязшей в бытовых проблемах жены не хватает ни сил, ни средств на воспитание их троих детей, которые основную часть времени проводят на улице. Младшего сына этой семьи Санью режиссеры Балинт Реверш и Давид Микулан сделали главным объектом своего 12-летнего «кинонаблюдения», начав снимать мальчика в 8-летнем возрасте. Это дает возможность проследить, как неправильное развитие превращается в деградацию. Когда малолетний озорник Санья, прогуливая уроки, обливает краской чей-то сохнущий на солнце ковер, это воспринимается как упрек его нерадивым родителям и безразличной к судьбе бедняков «системе». Но когда уже 20-летний Санья ради забавы поджигает с дружками «пустующее» общежитие, обрывая жизнь спящего там сторожа, заключение парня в тюрьму кажется закономерным итогом его отношения к собственной судьбе. Фильм «Кикс» получил приз «Серебряный Нанук» с формулировкой «За оригинальное художественное решение».

Герой израильского фильма «Текстура лжи» (он же – режиссер и оператор Ефим Грабой), незадолго до смерти своего любимого отца узнает мрачную тайну о его двойной жизни и существовании кровной сестры. Испытав шок, он старается наладить с ней связь, не ранив при этом свою мать, и впервые серьезно задумывается о том, насколько он честен в многолетних неопределенных отношениях со своей девушкой.

Героиня китайского фильма «Плейгёрл» 18-летняя Цинь обладает сильным отрицательным обаянием, которое, видимо, привлекло режиссера Гао Жинфэна, сделавшего ее предметом своего пристального кинонаблюдения. На протяжении всех 54-х минут фильма Цинь что-то жует, пьет, курит, трясется в клубе, делает себе татуировки, делится рецептами грамотного прожигания жизни и жалуется на строгую мать и нелюбимого отчима, который, между прочим, с детства содержал ее. Однако из конечных титров мы узнаем, что, посмотрев фильм про себя, Цинь переосмыслила свою жизнь и смогла поступить в престижный колледж на факультет искусствоведения.

Герой киргизского фильма «Медик» 22-летний врач Ишенбек уже давно определился со своей жизненной позицией – «Если не я, то кто поможет людям?». За 24 минуты выделенного ему экранного времени он успевает пересечь на лошади заснеженный горный перевал и оказать помощь нескольким пациентам в фельдшерско-акушерском пункте удаленного поселка Кара-Жылга, куда кроме него никто не согласился поехать работать после мединститута. Это решение и сама личность Ишенбека вызывают восхищение и уважение. Но все-таки этот фильм Алижана Насирова, отмеченный призами на нескольких российских фестивалях, не совсем в традициях «Флаэртианы», где герой должен «пожить» со зрителем, вовлечь его в свои трудноразрешимые проблемы, приоткрыв ему разные, а не только светлые, стороны своей личности.

Данным критериям вполне соответствует 80-минутный израильский фильм «Нас трое», который сняла о своей семье режиссер и оператор Хеня Бродбекер, живущая в ортодоксальной еврейской общине. Согласно традициям, брак Хени и ее мужа предопределили родители. В семье растет единственный и очень любимый ребенок, страдающий аутизмом. Маленький Ари, которого мы видим в разные периоды жизни, уже достиг того возраста, когда его пора определить в школу, разумеется, религиозную. Но как только директор заведения узнает его диагноз, тут же следует отказ. Поняв, что ни одна религиозная школа в городе не примет их сына, семья принимает нелегкое решение о переезде, который становится испытанием для всех троих. Хеня, в отличие от главы семейства, мало соблюдает обрядность, но воспринимает все происходящее с ними как испытание свыше. И ребенок получает шанс социализироваться.

Больной ребенок как испытание свыше мне представляется и главной темой фильма российского режиссера Елены Ласкари «Можно я не буду умирать?». Этот жуткий вопрос задает своей матери 15-летняя Настя, которая, по прогнозам врачей, не должна была дожить и до 12-ти. У девушки тяжелое неврологическое заболевание, из-за которого она дышит через трахеостому и передвигается на коляске. Но при этом она неплохо рисует, пишет маленькие рассказы, занимается в театральной студии для инвалидов, хочет быть красивой – красит волосы, делает маникюр. Настя живет с матерью в однокомнатной квартире на окраине Москвы. Ее отец, рокер и байкер, разбился на мотоцикле, когда Насте было 3 года. Мать Насти молода и еще надеется устроить свою личную жизнь. Она, безусловно, любит Настю и заботится о ней. Но даже перед камерой не может скрыть раздражение от беспомощности дочери и свою накопившую усталость от жизненных проблем. А тут еще рядом появляется мужчина, типологически похожий на отца Насти, привыкший получать от жизни только удовольствие. Настя соглашается переехать в хоспис, давая матери возможность забыть о посланном ей испытании.

Ответственность не только за себя и свою семью, но и за будущее своей земли и даже страны незаметно и органично демонстрирует героиня российской ленты «Против ветра». Гульфира – жительница небольшого поселка в Ногайской степи на севере Дагестана. Некогда зеленую степь пески постепенно превращают в безжизненную пустыню. Чтобы предотвратить экологическую катастрофу, Гульфира каждую осень возглавляет бригаду, которая на стареньком автобусе выезжает в степь и высаживает стебли растения джузгун – пустив корни, этот ветвистый кустарник способен останавливать песок и очень красиво цветет весной. Героине под 50. У нее муж и уже взрослые дети, которые помогают ей в борьбе со стихией. Гульфира сама чем-то похожа на джузгун – при внешней суровости, она постепенно обнаруживает неисчислимые жизненные силы и необычную красоту.

Режиссер и продюсер Татьяна Соболева в интервью для нашего журнала рассказала, как ей удалось найти такую удивительную героиню.

– Это достаточно длинная история. Я вела одну документальную мастерскую в городе Железноводске. У меня было два студента из Ногайского района, которые показали мне небольшой репортаж про проблему опустынивания Ногайской степи. Там разбирались причинно-следственные связи: как вообще песок поглощает землю, и что является тому причиной, неправильная эксплуатация земли и прочая и прочая. Меня настолько поразила увиденная локация, что сразу подумалось, что там возможно какое-то кино, потому что образ умирающей земли и наступающей пустыни очень значимый для ХХI века. Наступающую пустыню можно метафорически интерпретировать на нашу жизнь, взаимоотношения с природой, культурные взаимоотношения. И мы начали эту историю развивать, искать героев. Через ребят нашлась эта героиня – это командир бригады, которая борется с опустыниванием. Дальше мы начали уже работать над историей, над сценарием.

– А героиня сразу дала согласие на съемку?

– Ну, сначала она была к нам достаточно сурова. Было непросто. Но мы сняли трейлер. Написали сценарий, показали Гульфире. И она нас приняла. Как-то очень мудро отнеслась к тому, что мы делаем. И даже, можно сказать, нам помогала, что-то объясняла, говорила: «У вас своя работа, у нас – своя».

– А сколько вы снимали этот фильм?

– В общей сложности три года, из них два года очень плотных.

– Вы, наверно, уже воспринимались как член семьи?

– Мы работали всегда втроем: я, оператор Никита Аниськин и звукорежиссер Сорин Апостол. Вместе ездили в экспедиции, жили с нашими героями, делили с ними общее пространство, их кров и хлеб. Поэтому, мне кажется, мы, действительно, сроднились с Гульфирой и ее семьей.

– Вы монтировали фильм уже после гибели на СВО ее сына Ислама?

– Нет, до. Я закончила в начале этой весны делать звук. У нас уже была поставлена точка. Но наступил май, очень сложный для меня. 6 мая ушел из жизни мой папа. И вскоре пришло известие, что погиб сын Гульфиры. Я написала ей, выразила сочувствие. А через неделю, на 9-й день после гибели Ислама, Гульфира позвонила мне сама. Было трудно представить, как она справляется с этой болью. Я долго была в таком подавленном состоянии и думала, что вообще можно сделать. И поняла, что самое правильное – это посвятить этот фильм, весь проделанный нами труд памяти Ислама. Мы написали посвящение в титрах.

Фильм «Против ветра» получил приз «Серебряный Нанук» – «За открытие новых тем и новых героев».

Обладателем Гран-При – «Большого Золотого Нанука» стал фильм голландского режиссера Рогира Капперса «Стекло, моя несбывшаяся жизнь». Он же получил и приз зрительских симпатий, набрав наибольшее количество бумажных анкет с оценкой 10.

После просмотра этого фильма, когда еще никто не знал, что именно он станет победителем, я попросила высказать свое первое впечатление режиссера-документалиста Екатерину Ушкову из города Нытва Пермского края, знакомую мне по встречам на многих российских кинофестивалях:

– Впечатление очень хорошее! Если коротко, то это фильм о мечте. О мечте человека, который сначала кажется неудачником: один в свои 52 года, в разводе, рядом нет любимого человека, но есть обязательства содержать двух сыновей-подростков и заботиться о престарелых родителях. Однако мы видим, что они для него не обуза, а поддержка. Особенно трогательны его отношения с отцом – они часто перезваниваются, интересуются делами друг друга. И с детьми он с удовольствием проводит время. А главное, в нем чувствуется творческое, очень конструктивное начало: он сам ремонтирует свой дом, все умеет делать своими руками. И вот, наконец, решается сделать необычный музыкальный инструмент из простых бокалов. Это переносит его жизнь на другой уровень и становится ключом к его жизненному успеху. Мы видим в конце, как он выступает с оркестром на международном музыкальном фестивале. В фильме много крупных планов, очень хорошо снятых. Я вообще не сторонница такого большого хронометража (94 мин.), но смотреть было несложно, так как фильм вовлекает в судьбу героя. Отдельно хочется сказать о музыке в этом фильме. Она очень органична, создает особую атмосферу, передает чувства и мысли героя. Я бы даже дала этому фильму какой-нибудь специальный приз за звукорежиссуру, - сказала Екатерина Ушкова, лауреат премии «ТЭФИ-Регион».

Надо отметить, что герой фильма на своем органе из бокалов играет не «Собачий вальс», а Баха, Чайковского, Римского-Корсакова, Свиридова и Арво Пярта, да еще как играет!

Сценарист, режиссер и музыкант Рогир Капперс (Rogier Kappers) родился в Амстердаме в 1963 году. Над этим фильмом о самом себе он работал в течение восьми лет – с момента возникновения у него идеи создания стеклянного органа в 2015 году до своего выступления на нем в 2023 году. Однако концертировать по миру со своим необычным инструментом он начал уже с 2016 года. Тема музыки в его творчестве неслучайна. В 2005 году он стал обладателем высшей кинематографической премии Нидерландов «Золотой теленок» и номинантом премии «Эмми» за полнометражный документальный фильм «Ломакс, охотник за песнями», об известном американском фольклористе Алане Ломаксе (1915-2002). Теперь среди его наград – «Большой Золотой Нанук» международного российского фестиваля «Флаэртиана».

Безымянный.png

Узнав о присуждении приза, Рогир Капперс сразу же выразил свою радость, прислав видеообращение организаторам фестиваля, которое было показано с русскими субтитрами на торжественной церемонии закрытия 27 сентября в киноцентре «Кристалл», где все Победители XXIV Международного фестиваля документального кино «Флаэртиана» удостоились призов и дипломов.

Среди выступавших на закрытии был почетный кинематографист РФ Валерий Рузин, генеральный продюсер Международного фестиваля документальных фильмов и телепрограмм «Победили вместе», заместитель главы Ассамблеи народов Евразии и президент Евразийской академии телевидения и радио. Накануне церемонии он дал интервью для нашего журнала.

– Валерий Давыдович, как руководитель крупнейшего фестиваля документального кино «Победили вместе», что вы можете сказать о фестивале «Флаэртиана», который тоже «играет на этом поле»?

– «Флаэртиана – один из самых замечательных международных кинофестивалей в нашей стране, который имеет устойчивую профессиональную репутацию. Руководитель фестиваля Павел Анатольевич Печенкин, правда, посетовал, что вот только «погода подвела – денег не хватило». На что я ему ответил так: «Надо было краудфандинг объявить на погоду. Собрали бы и на погоду в дни фестиваля и, может быть, вообще на изменение климата в Перми», потому что, если говорить серьезно, фестиваль «Флаэртиана» работает на изменение климата в стране в целом – на изменение климата в профессиональном сообществе России в сторону консолидации и духовного подъема. Это как раз подметила и кинокритик Виктория Белопольская во время сегодняшнего обсуждения. Она, в частности, сказала, что только за один день мы посмотрели ряд фильмов, которые «позволяют провести разговор на таком интеллектуальном и тематическом уровне, который раньше трудно было в России даже представить», а сегодня это возможно, потому что в целом наблюдается духовно-нравственный подъем.

Наши фестивали не конкурируют между собой. Между ними существует содружество. В ноябре мы уже 19-й раз проводим наш фестиваль документального кино «Победили вместе», и руководитель «Флаэртианы» Павел Анатольевич Печенкин в прошлом году был у нас в составе жюри. Кстати, он отобрал из нашей фестивальной программы два фильма, которые были показаны здесь, в Перми. И сегодня мы обсуждали один из них – это «Миша-ледокол» – о человеке, который в 50-градусный якутский мороз прорубает путь речным судам.

Содружество фестивалей – это наши общие усилия по продвижению документального кино в общественной жизни России, потому что оно, к сожалению, еще не занимает места, которое соответствует его значению, сильно недооценивается у нас. Мы стараемся изменить ситуацию. Например, за прошедший год мы провели десятки показов лучших фильмов фестиваля «Победили вместе» в вузах целого ряда городов, среди которых Новосибирск, Казань, Челябинск, Ставрополь и другие. С авторами этих фильмов встретилось около 10 тысяч студентов! Я считаю, что это самое главное наше достижение. И здесь мы с фестивалем «Флаэртиана», я надеюсь, объединим усилия и будем вместе двигаться дальше.