Евросоюз, Турция и «шашлычная дипломатия» Штайнмайера

После многих лет застоя в отношениях с Турцией Евросоюз захотел, похоже, вдохнуть них новую жизнь. Захотел не вдруг, а озаботившись опасениями, что слишком долгое маринование Анкары в брюссельском предбаннике в ожидании приёма в ЕС может пагубно сказаться на перспективах стабильной обстановки в Восточном Средиземноморье, да и на европейском единстве в целом. Там решили - нужны новые позитивные стимулы. Тем более что Турция – важный союзник по НАТО, и Брюссель хотел бы поддерживать её в дружественном тонусе.

И вот по итогам заседания Европейского Совета 17-18 апреля, где прошли «стратегические дебаты по отношениям ЕС-Турция», был послан сигнал: главы государств и правительств ЕС заявили о своей заинтересованности в развитии «сотрудничества и взаимовыгодных отношений» с Турцией и пригласили её к «конструктивному участию» в продвижении этой повестки. Акцент на «конструктивность» здесь не случаен, поскольку отношения между Брюсселем и Анкарой уже много лет остаются весьма сложными. Хотя Турция является страной-кандидатом в Евросоюз и важным стратегическим партнером ЕС не только в экономике, но и в таких областях, как миграция, борьба с терроризмом, климат, вопросы здравоохранения и ряд региональных проблем, её нахождение на периферии «европейской семьи» явно затянулось. Среди нынешних стран-кандидатов Турция дольше всех пытается вступить в Евросоюз. Напомним, что ещё в 1963 году ЕС (тогда ещё Европейское экономическое сообщество) и Турция подписали соглашение об ассоциации, также известное как Анкарское соглашение, открывавшее путь к экономической и политической интеграции. В 1999 году Турция получила статус страны-кандидата в Евросоюз, но смогла начать переговоры о вступлении в ЕС лишь в 2005 году. Однако так и осталась на долгие годы «за бортом». Эти переговоры в июне 2018 года окончательно зашли в тупик.

И вот объявлен очередной «раунд надежды». Но и на этот раз речь о непосредственном вступлении в ряды стран ЕС пока не идёт. По мнению Брюсселя, у турецких властей по-прежнему никак не получается уложиться в стандарты общеевропейского понимания таких основополагающих сущностей, как демократия, независимое правосудие, верховенство закона и основные права человека. Не секрет, что президента Реджепа Тайипа Эрдогана в Европе постоянно обвиняют в авторитарной политике, подавлении оппозиции, свободы прессы и конфликте с турецким гражданским обществом, что, на взгляд европейских лидеров и депутатов Европарламента, никак не совместимо с членством в ЕС. И конечно там не забыли беспрецедентное давление Эрдогана, которое тот оказывал на саммит НАТО в 2023 году, когда пытался увязать своё согласие ратифицировать приём Швеции в Альянс с готовностью Брюсселя возобновить «открытые переговоры о вступлении» Турции в Евросоюз. В политике такое обычно не оставляют без последствий. Помимо, давним камнем преткновения остаётся и кипрский вопрос.

Репутация Эрдогана и его режима в глазах Брюсселя не стала лучше и после его переизбрания на президентский пост в 2023 году, а также недавних турецких местных выборов в начале апреля. Более того, после его переизбрания лидер ведущей в Европарламенте (ЕП) Европейской народной партии Манфред Вебер высказался за прекращение процесса вступления Турции в ЕС. «Мы должны отложить этот процесс, потому что он больше блокирует лучшие отношения, чем поддерживает их», — заявил Вебер. Он высказался тогда за «общий перезапуск отношений между ЕС и Турцией на реалистичной основе» в пользу тесного партнерства, а не приглашения Анкары в ряды сообщества. Примечательно, что мнение Вебера, как выяснилось, разделяют многие фракции ЕП. И в Страсбурге, и в Брюсселе пытаются найти альтернативы тому, как могут выглядеть отношения с Турцией в будущем. Сейчас ЕС является крупнейшим торговым партнером Турции, а Турция является седьмым по величине торговым партнером ЕС. В 2022 году товарооборот между ними составил 198,1 млрд. евро, что составляет 3,6% от общего объема внешней торговли ЕС. Кроме того, Турция как страна-кандидат получает финансовую поддержку от ЕС в рамках «Инструмента помощи перед вступлением» (IPA) и «Европейского фонда устойчивого развития плюс». Полученные по этим программам суммы исчисляются миллиардами евро. Как видно, на экономической ниве дела идут куда оптимистичнее, чем в политической интеграции.

Но, похоже, теперь в штаб-квартире ЕС готовы на многое закрыть глаза. Что-то изменилось? Утвердительный ответ на этот вопрос, конечно же, связан не с репутацией Эрдогана и его режима власти. В Европе настолько обеспокоены тревожными геополитическими процессами на континенте и вокруг него, что пришли к выводу, что настало «время собирать камни». Это важнее. Конфликты на Украине и в Закавказье, война Израиля с ХАМАС и угроза её эскалации с участием Ирана, горячая ситуация в Сирии, Ливии и Судане и непрекращающиеся потоки беженцев в Европу - всё это заставляет руководство ЕС заняться выработкой новой политики безопасности и расширять круг своих союзников. И в этом плане Анкара сегодня нужна Брюсселю, похоже, больше, чем он ей. Но партнёр это, как отдают себе отчёт в ЕС, очень сложный и с самостоятельным видением происходящего в мире.

В частности, Евросоюз, имеющий стратегический интерес в стабильной и безопасной среде в Восточном Средиземноморье, неоднократно призывал Турцию снизить напряженность в регионе, «уважать суверенитет и территориальную целостность всех государств-членов ЕС» и «устойчиво развивать добрососедские отношения». Речь, прежде всего, о Кипре. Евросоюз не может смириться с тем, что этот остров с 1974 года - после конфликта там между турецкой и греческой общинами и турецкой военной интервенции - остаётся разделённым на две части: на севере находится непризнанная Турецкая республика Северного Кипра, поддерживаемая только Турцией. Статус-кво там обеспечивается присутствием более 35 тыс. солдат турецкой армии. На юге – международно-признанная Республика Кипр со столицей в Никосии. Там же располагаются военные базы Великобритании. При этом Кипр - член Евросоюза с 2004 года. Однако до тех пор, пока воссоединение страны не произойдёт, законодательство ЕС действует только на юге острова. После открытия месторождений природного газа у берегов Кипра ЕС осудил в 2019 году незаконные буровые работы Турции на шельфе и призвал ее уважать суверенитет государств ЕС, включая уважение их территориальных вод и воздушного пространства. Но в Анкаре своего курса не изменили. Этот спор негативно сказывается и на углублении сотрудничества в сфере обороны, хотя Турция является членом НАТО.

В такой ситуации Республика Кипр добивается от Евросовета более решительной поддержки в урегулировании островной проблемы, и в этом с ней, конечно же, солидарна Греция. В частности, Никосия потребовала, чтобы была принята линия ЕС по кипрскому вопросу, предлагающая двухобщинное, двухнациональное федеральное решение для островного государства, в отличие от турецкого стремления к решению проблемы путем сосуществования двух государств. Напряженность снизилась в последние месяцы, когда Греция и Турция начали диалог для улучшения своих двусторонних отношений. Но недавно пресса сообщила о том, как Эрдоган вновь спровоцировал гнев в Афинах и Никосии. Вспоминая вторжение на Кипр в 1974 году, он сказал: «Если бы мы пошли на юг, Кипр был бы нашим». Кипр назвал это заявление «неприемлемым». А источник журналистов в греческом МИД заявил, что комментарии турецкого президента о «незаконном вторжении на Кипр в 1974 году были явным искажением исторической правды и оскорблением памяти жертв».

Нынешнее сближение ЕС и Турции Евросовет пытается увязать с возобновлением переговоров по решению кипрской проблемы и «достижением прогресса в этом вопросе». В резолюции апрельского саммита говорится, что «Европейский Союз готов играть активную роль в поддержке всех этапов процесса под руководством Организации Объединенных Наций, используя все имеющиеся в его распоряжении соответствующие средства». Комиссия ЕС также подчеркнула, что некритическая позиция Турции в отношении ХАМАС противоречит позиции Евросоюза, который рассматривает эту радикальную палестинскую организацию как террористическую. Но, зная давнюю позицию Эрдогана и разрушительные действия Израиля в Газе, непонятно, на какую «конструктивность» здесь рассчитывала европейская дипломатия.

В Анкаре на такие условия Брюсселя ожидаемо отреагировали резко и с возмущением. Турецкий МИД заявил 18 апреля, что «Турция никоим образом не примет» подход, который связывает прогресс в отношениях страны с ЕС с кипрским вопросом. Как подчеркивается, «следует отказаться от образа мышления, который сводит сложные отношения между Турцией и ЕС к кипрскому вопросу. Такой образ мышления не может внести позитивный и конструктивный вклад в решение этой проблемы или других региональных и глобальных проблем». МИД также обратил внимание на то противоречивое обстоятельство, что «по рекомендациям, содержащимся в совместном сообщении Верховного представителя Борреля и Комиссии, не было принято никаких конкретных решений» относительно сотрудничества с Турцией. Впрочем, Анкара подтвердила, что по-прежнему заинтересована в членстве в ЕС. «Однако мы отвергаем избирательное ограничение двустороннего сотрудничества определенными сферами. Наш диалог с ЕС будет взаимным и будет зависеть от темпов, уровня и масштабов подхода ЕС к Турции в предстоящий период», - говорится в заявлении турецкого МИД.

Для начала Еврокомиссия предлагает возобновить переговоры о модернизации Таможенного союза (ТС) между ЕС и Турцией, основанного ещё в 1995 году. Но и здесь сказывается кипрская проблема. В своё время Союз принёс участникам немало выгод, но в 2005 году его действие было распространено на новых членов ЕС из Центральной и Восточной Европы, а также Мальту и Кипр. Турция заявила, что она не признаёт Республику Кипр и не собирается распространять на неё преференции ТС, то есть гарантировать свободу передвижения кипрских товаров и свободный доступ кипрских кораблей, самолетов и грузовиков на турецкую территорию. В итоге такая позиция дорого обошлась Анкаре и привела к приостановке переговоров о вступлении в ЕС. И пока не слишком ясно, что в Брюсселе понимают под модернизацией Таможенного союза в отношении Турции. Но об одном из аспектов глава дипломатии ЕС Жозеп Боррель всё же проговорился. «Реформа Таможенного союза крайне необходима и может помочь в борьбе с уклонением от санкций против России через турецкие перевалочные пункты», — заявил он немецкой медиа-сети RND.

Исключительно важным в Брюсселе считают продолжение сотрудничества Евросоюза и Турции в борьбе с нелегальной миграцией. Стоит напомнить, что в 2016 году, в разгар миграционного кризиса, Евросоюз договорился с Эрдоганом о том, что Турция будет принимать у себя нелегальных мигрантов без шансов на убежище, направляющихся в Европу по южному маршруту (в основном через Эгейское море в Грецию и на Балканы). Чтобы поддержать Турцию, ЕС создал фонд с финансированием в 6 миллиардов евро. С той поры Турция приняла около 4 миллионов человек из беспрецедентного притока мигрантов, ищущих убежища от ближневосточных и африканских конфликтов. Но как показало время, соглашение всё же работало не слишком эффективно, и нелегальная миграция в Европу процветала. В 2020 году из-за обострения ситуации в Сирии Турция не раз открывала свои границы для арабских беженцев, стремящихся на Балканы. Теперь ЕС надеется на обновление соглашения. На период с 2021 по 2023 год для продолжения этой миссии было выделено еще 3 миллиарда евро.

Привлекательным фактором для Анкары могла бы стать либерализация визового режима с ЕС. Диалог на эту тему был начат ещё в 2013 году. Тогда даже была разработана дорожная карта с 72 контрольными показателями, которым Турция должна соответствовать, чтобы достичь безвизового режима поездок. Но этот процесс не был завершен и тоже заморожен.

Главным двигателем нынешней инициативы Евросовета по Турции стал Берлин, который демонстрирует высокую заинтересованность в поддержании связей с Анкарой. В отношениях Турции с ЕС Германия занимает особое место как крупнейший в Европе торгово-экономический партнёр Анкары, а также страна, где постоянно проживают около 3 млн. турок. Это самая многочисленная национальная диаспора в ФРГ, и она больше, чем где-либо ещё за пределами Турции. Причём среди этих турок 1,5 миллиона имеют немецкий паспорт и обладают избирательным правом. Эту диаспору в Анкаре всегда рассматривали как свой важный зарубежный электоральный резерв, поскольку немецкие турки в большинстве своём консервативны и на всех турецких выборах традиционно высказывают поддержку правящей Партии справедливости и развития (ПСР) и лично Эрдогану. А сам Эрдоган никогда не скрывал, что именно в Германии видит ключ к дверям в Евросоюз.

Однако германо-турецкие отношения при президентстве Эрдогана никогда не были простыми, особенно в последние годы на фоне миграционного кризиса в Европе. Его официальный визит в ноябре прошлого года в Берлин, первоначально ожидавшийся как возможный шаг к перезагрузке отношений, оказался не очень-то удачным и выявил множество противоречий сторон. Их диалог не стал ни знаковым, ни прорывным. Кроме того, он совпал по времени с событиями израильской операции в секторе Газа и был омрачён резкими политическими заявлениями Эрдогана в поддержку ХАМАС и критическими выпадами против Израиля как «государства-террориста», которые в ФРГ посчитали неприемлемыми. Тем не менее, Эрдогану организовали тогда в Берлине почётную встречу в соответствии с нормами большого протокола и помимо переговоров с канцлером ФРГ Олафом Шольцем его принял в своей резиденции Бельвю президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер.

И хотя перезагрузки тогда не случилось, в Берлине решили сделать новый шаг навстречу Анкаре. Тем более был прекрасный повод – 100-летие германо-турецких дипломатических отношений. По этому случаю 22 апреля с трёхдневным государственным визитом в Турцию отправился на сей раз президент Штайнмайер. Как и положено при юбилеях, программа его пребывания была, на первый взгляд, не слишком нагружена деловой частью и во многом носила церемониальный характер. А чтобы окончательно придать ей праздничный флёр, Штайнмайер прихватил в свой багаж 60-килограммовый мангал и привёз известного шашлычника Арифа Келеша из Берлина, чтобы в дни поездки угощать турецких друзей известным берлинским изобретением - дёнер-кебабом, этакой немецкой версией шаурмы.

Однако в этом визите немец турецкого происхождения Келеш не просто эксперт по кебабу, а ещё своего рода человек-символ, поскольку он олицетворяет судьбу тех турецких мигрантов, которые построили себе жизнь в Германии благодаря своим предкам, приехавшим в страну в 60-е годы прошлого века. Они добывали уголь на шахтах в Эссене, строили дома в Гамбурге и Дюссельдорфе, собирали автомобили на конвейерах в Кёльне и Штутгарте — турок приглашали тогда все предприятия. Как отметили СМИ, своей «шашлычной дипломатией» Штайнмайер хотел подчеркнуть тесные связи между гражданами обеих стран и почтить значительный вклад турецких рабочих в «немецкое экономическое чудо». По данным Министерства иностранных дел ФРГ, после заключения соглашения о наборе персонала в 1961 году около 876 000 человек из Турции приехали на немецкие стройки и заводы. В итоге многие привезли с собой семьи и остались навсегда.

Президент ФРГ начал свой визит не со столицы, а с посещения Стамбула, где встретился с представителями гражданского общества и недавно победившим на муниципальных выборах мэром города Экремом Имамоглу, крупнейшим внутриполитическим противником Эрдогана и возможным кандидатом в президенты в 2028 году. В этом факте комментаторы СМИ усмотрели определённый знак: «Штайнмайер приехал всего через несколько недель после местных выборов в Турции, значение которых вышло за рамки местных», и на которых «избиратели преподали президенту Эрдогану урок»: впервые в своей истории его исламская консервативная ПСР больше не была самой большой силой в стране, а победу во многих важных городах одержала крупнейшая оппозиционная сила страны – Народно-республиканская партия. Первой встречей с Имамоглу Штайнмайер, мол, посылает сигнал о том, что Берлин уже смотрит на период после Эрдогана. «После неожиданного поражения правящей партии ПСР … оппозиционный политик стал надеждой оппонентов Эрдогана больше, чем когда-либо», - считают комментаторы.

Во вторник Штайнмайер посетил юго-восточную провинцию Газиантеп, которая сильно пострадала от землетрясения в феврале 2023 года. Там он встретился с выжившими жителями и осмотрел школу, восстановленную с помощью Германии. По официальным данным, всего в Турции погибло более 53 тысяч человек. Тогда федеральное правительство также выдало туркам, пострадавшим от землетрясения, более 17 000 виз в упрощенном порядке, чтобы они могли временно или постоянно приехать в Германию в рамках воссоединения семей.

Затем, наконец, Штайнмайер отправился в Анкару, где 24 апреля встретился с турецким лидером. Их встречу и эксперты, и пресса ожидали с нетерпением. Отмечалось, что, хотя столетие отношений – хороший повод подвести итоги, но главное в этом визите не то, что было, а то, что будет: как могут продолжаться традиционные, но в то же время сложные отношения Турции с Германией? В Берлине и Анкаре дипломаты подчеркивали, что оба президента давно и хорошо знают друг друга. «Моя дружба со Штайнмайером насчитывает много лет», — сказал Эрдоган, имея в виду этот визит. Оба политика поэтому могли говорить друг с другом откровенно. Например, Штайнмайер в прошлом не избегал резкой критики автократических тенденций в Турции. Как отметили наблюдатели, такая критика прозвучала и на этот раз - и в отношении соблюдения прав человека, и демократических свобод, и гонений на оппозиционных журналистов.

Были и другие неприятные темы, главной из которых стало полное расхождение мнений сторон по поводу войны Израиля и ХАМАС в секторе Газа. Эрдоган продемонстрировал, что ни на йоту не изменил своей позиции, высказанной в ноябре в Берлине. Он по-прежнему рассматривает ХАМАС как освободительную организацию. Более того, непосредственно перед приездом Штайнмайера на выходных президент Турции принял главу внешнеполитического ведомства ХАМАС Исмаила Ханию, что почти все комментаторы прессы расценили как демонстративный вызов немцам.

В своем выступлении в Анкаре президент ФРГ снова напомнил о тех сотнях ни в чём неповинных израильских граждан, которые стали жертвами ХАМАС, и жёстко отметил: «Уже более полугода более 130 израильтян находятся в заложниках. Я убежден, что без 7 октября войны на Ближнем Востоке не было бы». На это Эрдоган ответил: «Нетаньяху ставит под угрозу безопасность региона и его граждан, чтобы продолжить свою политическую карьеру. Мы не должны допустить, чтобы преступления против человечности исчезли с повестки дня».

На контрасте по своей тональности прошла часть встречи, посвященная развитию двусторонних отношений, а также европейской перспективе Турции. Оба президента отметили значительные успехи в экономическом сотрудничестве – за прошлый год объём взаимной торговли достиг рекордного уровня в 55 млрд. евро. Они высказали заинтересованность в дальнейшем расширении экономической интеграции в рамках ЕС. Ссылаясь на разговор с немецкими бизнесменами в Стамбуле, президент ФРГ подчеркнул: «Очевидно, что для инвестиционных условий важны четкая правовая безопасность и верховенство закона».Так что развитие Таможенного союза теперь снова на повестке дня.

«Теперь ясно, что ЕС, похоже, постепенно привыкает к дефициту демократии в Турции – это успех упрямого Эрдогана», - иронично резюмировала пресса. И в этой иронии, пожалуй, заключается главный итог нынешнего германо-турецкого диалога. Визит президента ФРГ лишний раз показал, что экономическое сближение Анкары с Берлином, а следом и со всем Евросоюзом сегодня по-прежнему имеет куда больше перспектив, чем политическое. В последнем случае до реальной интеграции явно далеко. В целом, вместо полноправного членства Турции в ЕС в обозримом будущем можно говорить лишь о модели привилегированного партнерства. И в Анкаре это прекрасно осознают. Там по-прежнему не видят необходимости связывать свою свободу действий условиями и правилами Евросоюза, хотя не прочь воспользоваться выгодами от сотрудничества с ним и от своего европейского выбора не отказываются. У Анкары лишь появляется больше уверенности в своей высокой востребованности для Брюсселя в качестве особого рода антикризисного менеджера – будь то потоки беженцев, война в Газе или даже конфликт на Украине. И, похоже, такая роль могла бы устроить президента Эрдогана и поднять самооценку Турции. Однако на этом пути вряд ли можно ожидать решения застарелых европейских проблем, вроде ситуации на Кипре. Здесь всё пока выглядит уж слишком «неконструктивно». Возможно, в 2028 году к власти в Анкаре придёт новая генерация турецких руководителей, которые будут готовы развязывать сложные политические узлы.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs