ENGLISH
16:00 04.07.2023 • 
Фото: w-dog.ru.
С каждым годом актуальность развития и использования высоких технологий растет и приобретает бОльшую важность в контексте мировой политики. Научно-технический прогресс стал императивом успешного развития в ХХI веке, а глобализация подстегнула процесс взаимопроникновения и интеграции инновационных технологий. Однако это имеет не только положительные, но и некоторые негативные последствия, которые нашли свое внешнее выражение в конфликте между США и Китаем, США и Россией в санкционных войнах и усилении тенденций к технологическому суверенитету. Почему так произошло? На эти вопросы дали свои ответы участники девятого совместного семинара Российского совета по международным делам (РСМД), Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова (ИМЭМО) РАН и журнала «Мировая экономика и международные отношения».
Причины кризиса
Руководитель отдела науки и инноваций ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН Иван Данилин отметил, что одним из важнейших и долгосрочных трендов, определившим современное положение дел на мировой арене, стало непропорциональное увеличение доли цифровых товаров и услуг в мировой торговле и проектном секторе. Глобализация и появление новых типов устройств привели к реструктуризации мировой торговли и мировых рынков. «В результате появилась возможность трансфера значительного числа достаточно сложных технологий, в том числе в области электроники. Во многом из-за этого возник феномен Китая, каким мы его знаем. Процесс глобализации цепочек добавленной стоимости, постепенно охвативший не только электронику, но и другие отрасли, постепенно привел к серьезной асимметрии. Главной проблемой для стран Запада стала претензия ряда развивающихся стран на перераспределение глобально-технологической ренты в свою пользу», - заметил И.Данилин.
Эксперт пояснил, что в 1960-1980-х годах в странах Запада были популярны алармистские прогнозы, связанные с экономическим ростом в Японии. Но тогда подобной ситуации удалось избежать, поскольку Япония находилась в сфере политического влияния США, а по темпам экономического роста отставала от них. С Китаем сложилась прямо противоположная ситуация: страна уже превратилась в серьезный производственный центр, а по темпам экономического роста вполне сопоставима с Соединенными Штатами. «Это, конечно, вызвало беспокойство в Вашингтоне, тем более, что значительная часть производственного комплекса США давно переместилась за границу», - отметил И.Данилин.
Положение усугубила пандемия COVID-19, которая вместо объединения перед лицом опасности привела к замыканию развитых стран Запада на собственных проблемах. Наконец, рынок хайтека начал постепенно замедляться. «Когда все эти экономические, технологические и геополитические факторы сошлись воедино, выяснилось, что глобализация переживает кризис. Как «собрать» ее воедино, не знает пока никто. Поэтому приходится искать новые подходы, которые могли бы себя оправдать в средне- и долгосрочной перспективе», - подчеркнул ученый.
По его словам, на среднесрочную перспективу приоритеты уже определены. «Прежде всего, речь идет о стратегии “Китай плюс один”. Ее общий смысл – поиск западными компаниями замены Китая в качестве мирового производственного центра. Бенефициарами такого подхода являются страны АСЕАН, прежде всего Малайзия, Вьетнам, Таиланд. Отчасти на роль рынка «плюс один» может претендовать Индия, которая располагает значительными человеческими ресурсами, обгоняет многих соседей по региону по темпам роста ВВП и прикладывает масштабные усилия для повышения инвестиционной привлекательности страны.
В долгосрочной перспективе все существенно сложнее. «Есть такое понятие – опасность управления, то есть способность управлять системой, когда данные от нее не всегда имеют систематический, предсказуемый характер. Ранее, что бы ни совершил политик, благодаря усилиям научного, инженерного и бизнес-сообществ можно было вырулить в более или менее рациональном направлении. Сейчас ситуация резко изменилась, и не в лучшую сторону», - заявил И.Данилин.
При этом способность различных экономик кооперироваться для решения стоящих перед ними задач падает на глазах. И это касается не вовсе не только оси «США-Китай». Если посмотреть на отношения Брюсселя и Вашингтона, они также далеки от идеала.
«На среднесрочную перспективу перед нами стоят вызовы, которые требуют принципиально новых подходов к развитию, более высокого уровня диалога по основным вопросам. Если сейчас разбить хайтек на сегменты, то вся модель высокотехнологичного бизнеса имеет неиллюзорные шансы дать сбой. Возможно, как и в период холодной войны, сейчас есть шанс создать задел для дальнейшего развития. Но само оно будет осуществляться в рамках какой-то новой модели, которая позволит капитализировать и превратить в экономический рост то, что мы сейчас нарабатываем в лаборатории», - заключил И.Данилин.
Высокие технологии как элемент управления и лидерства
Заместитель директора Центра международной информационной безопасности и научно-технологической политики МГИМО (У) МИД России Елена Зиновьева напомнила, что в теории международных отношений, начиная с 1960-1970-х годов, получила свое распространение так называемая «дилемма отношений агента и структуры»: «Согласно такому подходу либо агент определяет характер и природу глобального и технологического развития, либо, напротив, возрастает роль структур, в которые помещены агенты, и которые диктуют им, что они могут или не могут сделать с точки зрения безопасности и внешнеполитической деятельности. Однако такой подход не слишком подходит в современных условиях. Уместнее посмотреть на эту проблему с некоторой срединной точки зрения и проанализировать, как сами технологии меняли институты, связывающие агентов и структуры. Ранее эта проблема находилась в сфере внимания историков. Можно вспомнить и специфику формирования механизмов контроля над вооружениями времен холодной войны. Острая конфликтность, когда она достигала своего пика, например, в ходе Карибского кризиса, сменялась стремлением сотрудничать и управлять процессами технологического развития, возможностью их использования, прежде всего, в военной сфере», - пояснила Е.Зиновьева.
Технология может выступать и как элемент лидерства и «мягкого» влияния. « Когда государство предлагает инструменты технологического развития, оно становится более привлекательным с точки зрения потенциальных союзников. Например, США благодаря развитию интернета и связанных с ним технологий, сумели в свое время сформировать институты, работавшие на привлекательность и закрепление лидерства Вашингтона. Сейчас мы видим такую же заявку в лице Китая, связанную с работами в области искусственного интеллекта и правилами, регулирующими эту сферу деятельности. Эта деятельность напрямую связана с инициативой «Пояс и Путь», осуществляемой Пекином», - подчеркнула Е.Зиновьева.
Одним из наиболее перспективных направлений, непосредственно влияющим на развитие высоких технологий, является сфера области нейропсихологических и нейробиологических исследований. «В этой сфере России есть, что развивать и предлагать самой. В частности, в Московском государственном университете действует Институт перспективных исследований мозга под руководством академика РАН Константина Анохина. Опираясь на эти исследования и развивая межотраслевые контакты, можно было бы дать важный стимул для развития, в том числе, цифровых технологий», - предположила Е.Зиновьева.
Она напомнила, что международные институты, которые могли бы регулировать прорывные технологии, сейчас находятся в процессе становления. С одной стороны, мы видим очень серьезную конкуренцию между центрами силы, претендующими на определение новых правил игры. Резко антикитайскую позицию занимают США и страны «Большой семерки» (G7), которые неоднократно заявляли, что именно они должны сформулировать свои правила и на их основе сформировать свои глобальные институты. В свою очередь, Россия выступает в поддержку цифровой многополярности и мирного развития информационно-коммуникационной среды (ИКТ), выдвигая инициативу принятия правил ответственного поведения в интернете с акцентом на международную информационную безопасность. США, напротив, стремятся сохранить лидерство, а в числе основных стратегических соперников в информационной и реальной геополитике рассматривают Россию и Китай. Тем не менее, несмотря на санкционное давление, Рабочая группа открытого состава ООН по безопасному использованию ИКТ и самих ИКТ (РГОС), созданная по инициативе Москвы, продолжает свою деятельность. Кроме того, регулирование цифровой сферы имеет этический аспект, а это уже фундаментальная проблема. По чьим правилам эта этика будет вырабатываться – вопрос не менее важный, чем само технологическое лидерство.
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
