Иранский залив в море Московского кинофестиваля

Итак, главный приз ММКФ – «Золотой Святой Георгий» – в 2022 году отправился в Тегеран. Его получил режиссер Бехруз Шоайби за свой игровой полнометражный фильм БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЕННОСТИ. Исполнительница главной роли в этом фильме актриса Пега Ахангарани стала обладательницей статуэтки «Серебряного Святого Георгия» за лучшее исполнение женской роли. Фильм получил также Специальный приз Федерации киноклубов России. Об этой картине мы подробно рассказали в нашем предыдущем материале Иран в зеркале Московского кинофестиваля-2022.

Лучшим в конкурсе короткометражного кино на ММКФ-2022 тоже был назван иранский фильм – БРИЗ / Breeze /نسیم, режиссер Хамидреза Газеми.

Но состязательная часть фестиваля составляла лишь 20 процентов от общего числа фильмов.  Ведь кинофестивали – это не спортивные соревнования, где критериями являются метры и секунды. Люди приходят сюда смотреть кино. Продюсер ММКФ Леонид Верещагин озвучил для журналистов такие цифры: 8 дней фестиваля 244 фильма из 50 стран посмотрели свыше 30000 зрителей, среди которых было 4000 аккредитованных членов профессионального киносообщества, в том числе 1400 представителей СМИ.

Любителям иранского кино  44-й Московский международный кинофестиваль, проходивший с 26 августа по 2 сентября 2022 года, запомнится небывалым числом иранских картин. Их было 16, а не 2-3, как обычно. Они участвовали не только во всех конкурсах ММКФ, но и вошли почти во все внеконкурсные программы фестиваля. Что же это были за фильмы?

Во внеконкурсной программе «Вокруг света за 8 дней» был показан игровой фильм  ЯБЛОЧНЫЙ ДЕНЬ Махмуда Гаффари. Небогатая семья продавца яблок перебралась из пригорода в Тегеран, чтобы дети, Саид и Мехди, могли посещать столичную школу. Учительница  «присваивает» каждому первокласснику букву изучаемого ими персидского алфавита, связанную с профессией его отца, и просит в определенный день принести в класс какой-то плод его труда. В день изучения буквы «син» Мехди должен принести 30 яблок (яблоко по-персидски «сиб»). Но то, что еще недавно в семье было в изобилии, стало недоступным, когда у отца украли машину – главное средство к существованию. В этой тяжелой ситуации Саид, чтобы младший брат смог избежать позора перед классом,  проявляет чудеса изобретательности.

В зале было довольно много молодых зрителей. Как только прошли конечные титры, я обратилась к сидевшей рядом со мной девушке:

–  Каковы ваши первые впечатления об иранском фильме «Яблочный день»?

–  Вы знаете, мне кажется, что такое можно снять и про нашу российскую глубинку: когда люди приезжают из маленьких деревень в большие города, они тоже сталкиваются с различными трудностями, пытаясь сделать свою жизнь лучше.

– Вас тронул этот фильм?

– Ну, конечно. Всех жалко! Особенно детей. Да и отцу я тоже сочувствовала.

– А какая здесь главная идея, на ваш взгляд?

– В моем понимании такая: в стране должна быть возможность для людей пригождаться там, где они живут. Если это в деревне, если человек от земли, то, наверно, ему надо дать возможность там развиваться. А в городе он теряет себя, теряет свою идентичность, почву под ногами. 

– А отношения в этой семье вас тронули?

– Конечно! При всех трудностях, они все равно держатся друг за друга, помогают всеми силами. Очень душевный был момент, когда отец обнимает своего ребенка в магазине.

– А вы можете представиться?

– Да, меня зовут Марина. Я москвичка. Работаю авиадиспетчером.

– Спасибо.

Сопровождавший Марину молодой человек тоже поделился своими впечатлениями от фильма:

–  Мне понравился и этот очень естественный сюжет, и операторская работа, и особенно то, что здесь показана жизнь в Иране без купюр. Я никогда не был в Иране, и было очень интересно посмотреть, как там живут люди.  Сюжет несколько простоват, но трогает его глубина. Показана жизнь обычных людей, которая вызывает и сочувствие, и эмоции. С волнением следишь, как они переносят все трудности и невзгоды. Мне кажется, что главная мысль этого фильма заключена в том, что, несмотря ни на какие проблемы, человек должен жить дальше, идти к новым целям.

– А что, по-вашему, помогает им преодолевать эти проблемы?

– То, что они вместе. То, что они любят друг друга, наверно. Понимают, уважают друг друга. Главному герою помогают и брат, и жена. И дети это видят.

– А кто вы по профессии?

– Я коллега Марины, тоже авиадиспетчер. Зовут меня Дмитрий.

Совсем другие отношения в семье показаны в фильме режиссера Араша Аниси МАМАН. Два брата, старшему из которых уже 40, едва выносят друг друга, вынужденные жить в одной квартире со своей матерью. У нее есть и третий сын, но он рано покинул родное гнездо и не стремится общаться с родственниками. Мать, давно овдовевшая,  работает таксисткой, на всем экономит и строго контролирует жизнь своих инфантильных сыновей. От младшего, к удовольствию матери, недавно сбежала жена. А старший, наоборот, наконец-таки нашел свою половину и, как того требует обычай, должен познакомить родителей своей избранницы с матерью. Но он стыдится ее грубых манер и скаредности, а она, в свою очередь, не желает выделить молодым в качестве свадебного дара ни одного метра своего земельного участка. Фильм кончается трагически – мать погибает, когда понимает, что с ней перестают считаться. Хотя этот фильм шел во внеконкурсной программе «Третий возраст», он только на первый взгляд кажется рассказом о переоценившей свои силы пожилой женщине. Это попытка осмыслить природу власти.

Вообще, отношения в семье – центральная тема всех иранских фильмов. Семья – это и проекция страны, и проекция всего мира. Болезнь, смерть или отсутствие одного из родителей – типичная ситуация, определяющая внутренний конфликт главного героя, которым в иранских фильмах часто бывает подросток.  Как правило, он вынужден решать недетские проблемы – ему надо гармонизировать мир, в который он попал, достроить недостающие столпы мироздания, по мере сил взяв на себя функции больного или исчезнувшего родителя, для того, чтобы стать полноценной личностью.

Подросткам были посвящены три полнометражных картины внеконкурсной программы «Персидские мотивы»,предоставленные Культурным представительством при Посольстве Ирана в РФ. В первом из них – МАЛЬЧИШКИ С МОРЯ  режиссеров Афшина Хашеми и Хоссейна Джами – показана история двух мальчиков, живущих на противоположенных концах страны. Каждый из них потерял одного из родителей. Герой с севера потерял отца, а тот, кто живет на юге – мать. Они оба пытаются найти замену потерянной любви умерших родителей и находят ее в сердцах совершенно посторонних людей.

Этот фильм, спонсированный Фондом Фараби, получил сразу четыре награды на 34-м Фестивале детского и юношеского кино в Исфахане.

Жизнь не балует Ашо из глухой бахтиярской деревни на юго-западе Ирана, героя фильма ВОЛЧАТА ЯБЛОЧНОЙ ДОЛИНЫ Ферейдуна Наджафи. 11-летний Ашо не помнит своей матери, а отец, которого обвиняют в убийстве, находится в бегах. Но теперь и самого Ашо преследуют кровники, поэтому дядя тайно переправляет его к своей родственнице в другую деревню, где мальчику для конспирации приходится переодеться в ненавистное ему девчачье платье и носить платок. Оказавшись вдали от дома, в обществе своей троюродной сестры, Ашо (вместе со зрителем) узнает много нового и интересного об обычаях своего народа, об отношениях между родственниками, о таинственной Яблочной долине, где бродят волки и вообще много опасностей, но, оказывается,  живет та, о которой он думал всю свою жизнь – его мать.

В этом фильме особенно запоминается блестящий детский дуэт –  исполнитель роли Ашо Мохаммад Реза Алипур محمدرضا عالی‌ور) ( и сыгравшая его 12-летнюю кузину Пари голубоглазая Самира Балипур (سمیرا بالی پور). Они просто поражают своим обаянием и профессионализмом! На них хочется смотреть, не отрываясь, слушать их тихие разговоры и даже колкости, иногда отпускаемые в адрес друг друга, наблюдать за их движениями, жестами, взглядами, ходом мысли.  Эти же ребята были главными героями документального фильма «Ашо», который годом раньше (2019) снял режиссер Джафар Наджафи, младший брат Ферейдуна Наджафи. Фильм «Ашо» – о маленьком пастухе из глухой бахтиярской деревни, мечтающем стать кинозвездой, в 2020 году стал лауреатом среди зарубежных лент севастопольского фестиваля документального кино Победили вместе.

Главный герой фильма Абдолфазла Джалили В ОБРАТНОМ НАПРАВЛЕНИИ – учащийся вечерней школы по имени Эмкан (по-персидски «возможность»).  Отца он никогда не видел, да и мать практически не видит, так как она целыми днями работает на фабрике, общаясь с сыном посредством оставленных на столе записок. Но у Эмкана есть маленькая любительская камера, на которую он с друзьями увлеченно снимает кино, периодически забирая ее из ремонта или из рук злого директора школы. С камерой в руках герой видит себя режиссером своей жизни и пытается периодически прокрутить ее назад, в обратном направлении, как еще не смонтированный фильм, из которого можно вырезать какие-то неудавшиеся моменты.

Откровенно говоря, эта новаторская идея режиссера и сценариста Абдолфазла Джалили воплощена им способом, крайне трудным для восприятия. Сюжет очень дискретный, состоит из рваных эпизодов. Порой невозможно понять, где реальная история героя, а где то, что он снимает на свою камеру. Воспоминания Эмкана, его предположения и сны поданы в одной и той же манере, и надо напряженно догадываться, что к чему. Фильм снят в обычной школе, без декораций и, возможно, без профессиональных актеров, как это сейчас модно. Но в этих «реальных обстоятельствах»  возникает ощущение неправды, искусственности, потому что ситуации не выстроены, а подстроены. Линии героев очень размыты, непонятно, кто чем занят, а конфликты досадно предсказуемы – сразу ясно, что при игре в карты возникнут шулерство и драка, а при вызове к директору отнимут камеру. Ощущение недостоверности и даже «клюквы» оставляют вскользь показанные иранские культурные реалии – «зурхане», «таазийе», непонятно откуда взявшаяся конюшня и, конечно же, коварный наставник в чалме. В конце фильма Эмкан у себя дома невзначай находит документ, где сказано, что его отец погиб до его рождения, а мать умерла в родах. Показаны кадры, где ребенка забирает какой-то мужчина. Но где он? Возможно, это была главная загадка фильма. Однако мне почему-то не хотелось ее разгадывать.  

Программа внеконкурсных короткометражек, также шедшая под названием «Персидские мотивы», была собрана из творческих экспериментов начинающих иранских кинематографистов, в основном, еще студентов или вчерашних выпускников (возможно, поэтому ни один из этих фильмов не попал в распечатанный каталог ММКФ).  Поддержку этому контингенту кинопроизводителей в Иране оказывают такие организации как Ассоциация молодежного кинои Независимый аналитический центр культуры и искусства. Молодым творцам свойственно протестовать, отрицать навязываемые «отцами» порядок и мировоззрение.  В данной подборке тенденция выразить на экране неприятие «предлагаемых обстоятельств» была главной идеей. В каждом фильме завуалированная попытка «расшатать устои» была сделана искренне и оригинально, хотя местами умозрительно и наивно.

Фардин Ансари в фильме ФЭШН использовал прием контраста – показ ультрасовременных  «мод» в старинных интерьерах сефевидской эпохи.  Несуразно одетые и вызывающе накрашенные люди неподвижно смотрят перед собой и двигаются как гальванизированные мертвецы.  Это странное дефиле неожиданно прерывает выстрел – «манекены» собираются вокруг накрытого кровавой простыней человека, продолжая глядеть в пустоту.  И вдруг тот, кто считался трупом, ожил и начал отвечать на вопросы следователя.  Оказывается, выстрел произвела жена потерпевшего, над которой тот всю жизнь измывался.

Мохаммад Реза Моради представил свой фильм ДВЕ ПАРЫ НОГ как реминисценцию из «Тысячи и одной ночи», где Синдбада морочит джинн в пустыне.  Но героем этого фильма является современный биолог, ищущий среди песков редкий вид скорпионов. Ему пришлось покинуть свою машину, в которой закончился бензин. На его пути возникает странный парализованный старик. Он уговаривает ученого помочь ему добраться до священной книги его исчезающего племени, обещая сокровище и решение всех проблем. Биолог соглашается, взваливает старика себе на спину, но вскоре понимает, что попал в расставленные сети.

Бабак Мостафави в трагикомедии ВЫШКА показывает унылые будни уже немолодого работника нефтеперерабатывающей фабрики, который так и не сумел накопить на сытую жизнь и, главное, на махр (денежный подарок) невесте, из-за чего брак не состоялся. Желая восстановить справедливость, он решается убить презирающего его непосредственного начальника. Он даже похищает обидчика и привязывает к стулу скотчем, любуясь его беспомощностью. Но потом отпускает его, потому что «добрый». Однако фантасмагоричная манера фильма заставляет думать, что покушение на шефа – лишь плод воображения героя, как и все поступки в его жизни.

Сохейла Пур Мохаммади представила фильмСПАСИТЕЛЬНИЦА о девочке-подростке, оставшейся вдвоем с отцом после безвременно умершей от болезни матери. Отец промышляет тем, что ловит и продает рыбу. Но с недавнего времени стал замечать, что свежий улов куда-то исчезает. Оказывает, его дочь «спасает» рыбу, выбрасывая ее обратно в водоем, так как не может смотреть, как умирает живое существо.  Отец, естественно, отругал дочь, дав понять, что она «рубит сук, на котором сидит». Заплаканная девочка уединяется, залезая на любимое дерево, но внезапно срывается с высоты в пруд. И тут к ней устремляется стая спасенных ею рыб и выносит ее берег. Фильм выполнен в смешанной технике: не менее четверти зрительного ряда предстает в виде анимированных рисунков юной героини, что придает трогательность и одновременно позволяет избежать сложных для студента съемок.

В конкурс короткого метра 44-го ММКФ вошли две иранских короткометражные ленты.  Первая из них НЕ ДЫШИ Милада Насимсобхана.  Это фильм про некую страну, где всем диссидентам выдан своеобразный «волчий билет» в виде …густого дыма при выдохе. При появлении такого человека в любом общественном месте он незамедлительно берётся под стражу. Но даже покинуть страну людям с таким дыханием невозможно, поскольку им запрещено покидать место постоянного проживания, и правительственные агенты, снабженные специальными датчиками, это строго отслеживают. Провоз такого человека сопряжен с большим риском, так как перевозчик будет считаться соучастником и тоже будет подвергнут операции по изменению дыхания. И все же один смелый таксист, искупая какой-то старый долг, соглашается провезти «груз» за границу – в страну, «где можно свободно дышать».

Режиссер этого фильма Милад Насимсобхан ((میلاد نسیم سبحان родился в 1989 году в провинции Йезд. Изучал графический дизайн в Университете искусств Тегерана, а также сценарное мастерство и режиссуру в Независимой киноакадемии Хиладж. Дебютировал в 2015 году с короткометражным фильмом «Мобильная связь». Снял также короткометражные ленты «Поменяться местами» (2017) и «Она похожа на меня» (2019). 

Несмотря на очень смелую идею, элементы детектива и динамичное действие с погоней и стрельбой, фильм «Не дыши» мне показался довольно схематичным и незаконченным, как фрагмент некоего фантастического боевика. «Борец за свободу», молча извергающий дым из ноздрей, кажется бездушным опиоманом. Не вызывает сочувствия и рискующий жизнью таксист, так как это просто ловкий делец, перевозящий ценный груз. Возможно, режиссер когда-нибудь снимет полнометражную версию этого триллера, проработав все психологические линии героев.

Вторым короткометражным конкурсным фильмом из Ирана на 44-м ММКФ  был  БРИЗ, который представил режиссер Хамидреза Газеми. В фильмах из ИРИ вы не увидите женщин без хиджаба – героини даже спят в платке, хотя в реальной жизни это не так. Но в фильме «Бриз» эта условность не соблюдена, и в некоторых эпизодах героиня предстает простоволосой. Правда, и профессия у нее тоже редкая для иранского кино – проститутка. Вечером в Тегеране симпатичная молодая женщина, в слегка накинутом на затылок шарфе, останавливает машину, прося подвезти ее до дома, и по дороге признается незнакомому водителю, что очень устала, так как сегодня было много клиентов и у нее «там всё болит». И все же она легко соглашается поехать к нему домой. Но он оказался не типичным клиентом. Это приехавший на неделю из Европы интеллигентный человек средних лет, которому предстоит продать квартиру умерших родителей. Он давно не видел своей родины, растерял родственников и друзей. Ему хочется «просто с кем-то поговорить о жизни».  Уже снявшая платок девушка нервно закурила, явно не ожидая такого расклада. «Я чувствую себя на 80 лет», – сказала она. Оставив нетронутыми деньги, она убегает в ночь. Но на следующий день герой стал искать ее и, обнаружив на вчерашнем перекрестке, предложил вместе провести уикенд на море. Несмотря на ее грубоватый отказ, он все же оставляет ей свой номер телефона. Через несколько дней она вдруг позвонила, сказав, что поедет, но только со своим 5-летним сыном. В ту пятницу на пустынном берегу осеннего Каспия дул свежий ветер, поднимая воздушный змей в руках мальчика, и у всех троих возникла иллюзия счастья, дающая надежду на новую жизнь. Эта надежда передается и зрителю, который вместе с героем на другой день не обнаруживает ночную красавицу на привычном месте.

Создатель этой ленты Хамидреза Газеми (حمیدرضا قاظمی) родился в 1996 году в городе Эрак Центральной провинции  Исламской Республики Иран. В 15 лет поступил в киношколу, стал членом Ассоциации молодежного кино ИРИ. Учился в Университете изящных искусств в Исфахане, где изучал историю мирового кино. Свое образование он продолжил в Москве, поступив во ВГИК сразу на два факультета – сценарно-киноведческий (мастерская Рустама Ибрагимбекова) и режиссерский (мастерская Александра и Владимира Коттов). В его фильмографии короткометражные картины «Клетка» (2017), «Без него (2020) и сериал «Френдзона» (2021).

Несмотря на то, что в фильме «БРИЗ» (نسیم) главной героиней является женщина сомнительной профессии, лично мне показалось, что из всех 18-ти конкурсных короткометражных фильмов он был самым целомудренным и человечным, сделанным в лучших традициях иранского кино «новой волны». Эти традиции, ставшие достоянием мирового кинематографа благодаря таким мастерам как Аббас Киаростами, Мохсен Махмальбаф,  Дарьюш Мехрджуи, построены на уважении к своему умному, духовно ориентированному зрителю и доверительном диалоге с ним на полутонах.

Хамидреза Газеми получил награду «Серебряный Святой Георгий» за лучший короткометражный фильм 44-го Московского международного кинофестиваля. ВГИК им. С.А. Герасимова сердечно поздравил своего выпускника с заслуженной победой.

Документальный фильм   ДОЖДЬ И ПУЛИ, который шел во внеконкурсной программе «Свободная мысль», представил  режиссер Мортеза Пайешенас. Операторы этого фильма в каталоге и на сайте ММКФ почему-то не указаны. Хотя именно они были главными героями этой картины, и их судьба целый час держала в напряжении зрительный зал. Глубокой осенью в сирийской пустыне операторы Саид и Хоссейн отправляются вместе с военными в зону боевых действий. Но выйдя на открытое пространство, они попадают под прицельный огонь игиловских[1] снайперов, которым удается ранить Хоссейна в ногу. Операторы залегли среди сухой травы и камней, не рискуя даже поднять голову – со всех сторон летят пули. Камера Хоссейна остается включенной,  и по его просьбе Саид фиксирует последние, как им кажется, минуты их жизни.

Боль в ноге Хоссейна все усиливается, ботинок наполняется кровью, его мучает то озноб, то жар. Саид хочет спасти коллегу, отвести его на безопасное место для оказания медицинской помощи. Но оба понимают, что в данной ситуации спасительным является только терпение. Для лежащих на холодной земле людей время тянется мучительно, а тут еще начинается дождь. Его капли все чаще падают на объектив камеры, в которой вот-вот разрядится аккумулятор. Саид все-таки предпринимает попытку поменять дислокацию и дотащить раненого хотя бы до ближайшего дерева. И уже почти добравшись до цели, ощущает резкую боль в ключице – пуля задела и его. Глядя на впавшего в забытье товарища, лежа в кровавой луже под деревом, изнемогающий от жажды Саид начинает горячо молиться, вспоминая имама Хоссейна в битве под Кербелой. И наконец, слышит по рации, что послано подкрепление.

Фильм «Дождь и пули» создан при поддержке Центра развития документального, экспериментального и анимационного кино и, действительно,  представляет собой смелый эксперимент в показе человека на войне. В субтитрах и в тексте не указываются ни место боя, ни его дата, ни номер части, ни фамилии героев – они лишь называют друг друга по имени. Ты видишь этих людей так близко, так долго, и в таком тяжелом положении, что начинаешь чувствовать себя на их месте и искать выход вместе с ними.  Но некоторые бывалые документалисты, сидевшие в зале на пресс-показе, выразили сомнение, что фильм документальный, а не постановочный.

Режиссер Мортеза Пайешенас пояснил, что в данном случае время и место съемки не имело значения. Продюсер предложил ему для редактирования уже готовый видеоматериал, который за несколько лет до этого привезли из  Сирии операторы Хоссейн Момен и Саид Монефард Хандеру (حسین مومن و سعید منفرد خنده‌رو). Они снимали участие отряда из Ирана в военной операции по освобождению Алеппо от боевиков ДАИШ.[2] Но попали под обстрел, из-за чего ход самого боя снять не удалось. «Однако, – сказал режиссер, – просмотрев то, что они все-таки смогли зафиксировать на камеру, я понял, что этот материал все равно представляет большую ценность, так как очень живо передает психологическое состояние людей, находящихся между жизнью и смертью».

В конкурсе документального кино 44-го ММКФ был иранский фильм 18 ТЫСЯЧ ФУТОВ, режиссер которого Мехди Шахмохаммади вместе с двумя членами съемочной группы приезжал его представлять в Москву. Название фильма – это высота полета, ниже которой самолет с гуманитарным грузом становится досягаемым для зениток боевиков, блокировавших сирийский город Фуа вблизи Идлиба, населенный преимущественно шиитами. Весной  2015 года в осаде оказалось несколько десятков тысяч жителей, в том числе половина семьи главного героя фильма – студента-медика Ахмада. От его имени ведется закадровое повествование, спокойное и вместе с тем очень драматичное. Осажденным землякам грозит гибель не только от регулярных обстрелов террористов, но также от голода и болезней. И Ахмад, которому ранее удалось вместе с частью жителей эвакуироваться в Дамаск по обмену, организовал для оставшихся в Фуа гуманитарную помощь. Она на парашютах сбрасывается с самолета в виде посылок с продуктами, подарками и письмами от родственников.  Но это происходит уже в конце фильма, который длится дольше 70-ти минут. А до этого зритель успевает познакомиться с домом детства Ахмада в чудесном пригородном саду, историей его женитьбы, рождения его дочерей, с его родителями, братом и другими родственниками, вступившими в ополчение для защиты родного города, когда туда сунулись боевики «Джебхат ан-Нусры»[3] и их союзники.

В фильме много высококачественной хроники, содержание которой заставляет вздрагивать и ужасаться: обстоятельные обстрелы боевиками мирных кварталов города, устроенный ими взрыв около автобуса с эвакуируемыми по обмену жителями, большинство из которых дети.

Режиссер Мехди Шахмохаммади на пресс-конференции пояснил, что кадры обстрела городов и теракта взяты из открытых источников, так как боевики не скрывают своих «подвигов», выкладывая видео на своих сайтах. Что касается собственных съемок иранских кинематографистов, то особенно запоминаются панорамные планы осажденного города, снятые через открытый люк грузового самолета.

Они появились в фильме во многом благодаря профессионализму и смелости оператора Мохаммада Эбрахима Шахбази.  В финале маленькая видеокамера была прикреплена им на одну из коробок с посланиями любви и поддержки, устремившуюся с высоты 18 тысяч футов в осажденный город. Несмотря на обстрелы, она победно приземлилась в заданном месте.

Среди зрителей этого фильма была Дарья Митина, политолог, общественный деятель, креативный блогер, много и интересно пишущий о кино. Встретив Дарью Александровну в перерывах между показами, я поинтересовалась ее мнением о фильме «18 ФУТОВ».

– Я очень жалею, что я не успела остаться на пресс-конференцию, поговорить со съемочной группой, потому что в целом фильм, конечно, замечательный, но отдельные тонкости съемок и некоторые принципиальные моменты лично для меня остались за кадром.

В фильме сделан акцент именно на гуманитарный аспект проблемы. Главный герой сириец Ахмад посвятил отрезок жизни спасению своих земляков и своей семьи из окруженного террористами города Фуа. При этом мужская половина его семьи осталась в осажденном городе, отказавшись идти на обмен. Ахмад присоединился к тем силам, которые оказывали гуманитарную помощь, сбрасывая ее на парашютах.  Это все было очень тяжело, потому что вертолеты  и грузовые самолеты были под прицелом такфиристских[4] зениток.  И для того, чтобы быть для них недосягаемым, летательный аппарат должен был находиться на высоте 18000 футов – отсюда и название. Но каким-то чудесным образом авторы фильма забывают нам рассказать, чьи вертолеты и самолеты  оказывают эту гуманитарную помощь. Вероятно, это были вертолеты и самолеты сирийской армии.

– На пресс-конференции режиссеру задали этот вопрос, и он сказал, что самолеты были российские, а вертолеты иранские. 

– Вот. Это как раз тот вывод, к которому я пришла, потому что Российская Федерация вступила в военную операцию Сирийской Арабской Республики в сентябре 2015 года. И вот только с этого момента стала возможна гуманитарная помощь с использованием самолетов.  И, конечно, очень обидно, что авторы об этом ни слова не говорят. Ни слова о роли российской армии!

–  Но о важной роли иранской армии они тоже умолчали.

–  Да, и о роли иранской армии ни слова! Только говорится, что после 2016-го года сирийская армия начинает освобождать города.  А ведь сирийская армия получила возможность освобождать города только благодаря поддержке российской авиации и иранских военных подразделений.  Вот это мне осталось непонятным, тем более что режиссер фильма – иранец.

С точки зрения зрелищности тоже есть ряд вопросов. В фильме широко используется архивная съемка самой Джебхат ан-Нусры. Конечно, есть ее сайты, куда что-то выкладывается с гаджетов, но обычно это кадры очень низкого качества.  А тут отличная съемка, как будто сами снимали!  Как им удалось достать такой материал? Это какая-то маленькая режиссерская хитрость.

Но в целом фильм, конечно, дает понимание масштабов той трагедии, с которой столкнулась Сирия, хотя в нем идет речь только о ситуации в одном маленьком городке. В фильме нет хэппи-энда, потому что мы знаем, что до сих пор Идлиб и его окрестности находятся под властью боевиков Джебхат ан-Нусры, Джейш аль-Ислам и других антиправительственных сил.  Этот бандитский гнойник на теле многострадальной Сирии все еще зреет, и с ним надо что-то делать. 

Понятно, что люди в фильме радуются за своих родственников, там очень трогательный лиричный семейный рассказ. Но в целом, проблема не решена. Фильм очень познавательный. Он дает почувствовать войну во всей, как говорится, красе.  Даже мы, которые много видели и знаем, были и в самой стране, узнали что-то новое. Так что фильм очень хороший. И я думаю, что он – один из претендентов на победу в документальном конкурсе[5].

Иран был представлен и во внеконкурсной программе «Арт-Кор», в которой средствами кино рассказывалось о мастерах необычных жанров искусства из разных точек планеты.

Героем фильма УДОД Мехди Газанфари является человек редкой профессии – «продавец звуков», который на профессиональную аппаратуру записывает звуки природы. Действие происходит на пустынном, казалось бы, острове в Персидском заливе, где мужчина поставил палатку со своей саунд-лабораторией. Но в звуки природы, которые нужны мастеру, постоянно примешиваются звуки человеческих страстей – то призывный крик живущей у берега девушки, то брань поссорившейся пары, то загадочные выстрелы, то стоны умирающего. И герой невольно оказывается втянутым в эти страсти, пытаясь понять свою роль в череде возникающих без его участия событий и придавая им мистическое значение. Возможно, он чувствует себя тем самым мудрым Удодом, аллегорией суфийского пути духовных исканий из поэмы Аттара Беседа птиц, который, призывает соплеменников отправиться в путешествие на мифическую гору Каф к всемогущему Симоргу, а на самом деле – внутрь себя.

Фильм очень живописен. Привлекательно даже старое судно на отмели,  в котором живет юная красавица, дочь контрабандиста, заинтриговавшая героя. Но все предельно зашифровано, диалоги отрывочны, фразы многозначны. Многое в фильме остается неясным. Вот интервью с двумя девушками, которые только что посмотрели эту иранскую картину в Инженерном корпусе Третьяковки:

–  Какое у вас впечатление от этого фильма?

–  Смешанное. Потому что мы не уверены, что мы все поняли. Мне кажется, там были какие-то символы, которые русскому зрителю не очень понятны. В целом, красивые кадры.

– А вы знакомы с иранской культурой?

– В том-то и дело, что нет. И мне этого не хватило, чтобы понять, что хотел сказать режиссер. Неясно, что означали моменты, где вдруг появляется лягушка или девушка с гранатом.

– А если абстрагироваться от символов, у вас герои вызвали какое-то сочувствие?

– Не все. Но некоторые вызывали. Например, главный герой, который что-то напряженно ищет. Или как раз та девушка с гранатом, у которой на ноге был такой след, как будто ее приковывали. К тому же она была с таким козленочком – как бы агнец такой, символ невинной жертвы.

– А вы можете представиться?

– Меня зовут Светлана. Я преподаватель чешского языка.

Ее подруга Варвара,  тоже специалист по чешскому языку, поделилась таким мнением:

– Похожее впечатление. Я бы сказала, что это смена очень красивых кадров. Но 60-ти минут бы хватило (фильм длится 93). Я предполагаю, что режиссер что-то задумывал, какие-то символы. Но нам все-таки не хватает знаний о местной культуре.

– Фильм называется «Удод». Вы когда-нибудь видели эту птицу?

– Я даже не знала, что это птица!

– Но в том-то и дело, что визуально в фильме удод нигде не появляется. Может быть, он в звуке был как-то воплощен, и именно его искал ловец звуков? На Востоке удод считается символом мудрости.

–  Теперь я постараюсь как можно больше узнать про удода, почитать про его образ жизни. И может быть, мне что-то станет яснее в этом фильме.

На показе присутствовала и кинодраматург Марика (Мария) Чиркина-Геворкян, автор научных статей о современном иранском кинематографе. Она тоже любезно согласилась поделиться своим мнением об этом фильме:

– Необычное название фильма «УДОД»  отражает символическое пространство, в котором происходит действие кинокартины.  Она тяготеет к созерцательности, наблюдениям за явлениями природы и нюансам поведения людей. Выбор главного героя оригинален. Герой фильма – молодой мужчина, который собирает и записывает различные звуки животного мира, птиц, шелеста травы, всплеска воды и треска огня. Собиратель на своей машине, в которой находится его звукозаписывающая мини-студия, объезжает малолюдный живописный островок, где встречается с людьми, слышит разные рассказы и также записывает их. В то же время сам мужчина молчалив и скуповат на слова. Именно он задает некую замедленность темпо-ритма действия, несуетность бытия.

О чем этот фильм? На мой взгляд, о зарождении любви. Встреча собирателя в начальных кадрах фильма с бойкой красивой девушкой на берегу, которая проникновенно читает поэтические строки и обещает ему поцелуй, если тот обойдет остров, западает ему в душу. Герой возвращается на берег, с которого начинал свой путь, и идет по морю к заброшенной лодке, где живет девушка.

Фильм «Удод» стоит неким особняком от привычных для нас иранских картин с их прозаическими житейскими историями. И представляет собой авторское кино с лирически-живописным символическим миром внутри.

Внеконкурсная программа «Русский след»  включала и фильм из Ирана – полнометражную ленту Каве Сабахзаде  ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ ЭМАДА И ТУБЫ.

На сцене одного из тегеранских театров идет чеховская «Чайка», где главная героиня этого фильма, молодая актриса Туба, играет Нину Заречную. Ее красотой во время монолога настолько поражен один из зрителей, что поперхнулся, громко закашлялся и чуть не сорвал спектакль. Но эта неловкость привела к знакомству начинающего сценариста Эмада  и  Тубы, а потом и к возникшему между ними чувству, заставившему их соединить свои судьбы. В фильме подробно и последовательно показаны все перипетии их семейной жизни, которая не раз была под угрозой разрушения. Но их история недаром называется «любовная», а не «семейная», потому что они всю жизнь оберегали свою любовь.

Это второй полнометражный игровой фильм режиссера Каве Сабахбзаде (کاوه صباغزاده ). Он родился в 1980 году в семье известного иранского режиссера Мехди Сабахзаде, которому помогал с 18 лет. Был ассистентом режиссера, директором съемочной группы, а большую часть своей творческой жизни работал как профессиональный фотограф. Но, возможно,  именно умение фиксировать счастливые моменты в жизни людей позволило ему создать оригинальный стиль семейной саги про Тубу и Эмада, придав ей поистине чеховские легкость и юмор.

Конечно же, мне было важно узнать мнение зрителей, приехавших поздним вечером в кинозал на Поклонной горе, чтобы посмотреть этот внеконкурсный иранский фильм. Моим собеседником оказался оператор, режиссер и сценарист Александр Мелкумов.

– Мое мнение будет субъективным, потому что мне очень близок менталитет этого народа. Я впервые побывал в Тегеране в 1997 году – мы возили туда наши отечественные стереофильмы. Для этого мы специально переоборудовали два центральных кинотеатра в Тегеране и показывали там 7 фильмов. Тогда я подружился с сотрудником компании «Фараби-фильм», который нас сопровождал, а также с его семьей, и мы дружим до сих пор – вот уже 25 лет! Выросли наши дети, я дружу и с его детьми. Повторю: мне очень близок менталитет этого народа. Близок его кинематограф – уж больно он целомудрен! Иранцы умеют обойтись совершенно другими красками, другими художественными приемами, чтобы передать любовь, чувства человеческие друг к другу. И эти чувства просто льются с экрана на зрителя! Я несколько раз был свидетелем того, как иранские фильмы на Московском кинофестивале получали «Приз зрительских симпатий». Вот, например, несколько лет назад был фильм «Дочь», который получил такой приз на ММКФ.

«Любовная история Эмада и Тубы» не в конкурсе на нынешнем фестивале, но я бы этой картине обязательно вручил такой приз. Ведь это же буквально «Хрестоматия супружеской жизни», которую надо просто включать в школьную программу! Вот Карен Шахназаров по телевидению неоднократно говорил о том, что нужно создать некий каталог фильмов для воспитания школьников, подготовки их к будущей семейной жизни. Так вот, эту картину можно смело включать в такой каталог! Поэтому я благодарен организаторам этого фестиваля за ту программу иранских фильмов, которую они здесь создали – так называемый «Персидский ковер».

– «Персидские мотивы».

– Да. «Персидские мотивы». И знаете, я еще ни в одном иранском фильме не разочаровывался, хотя уже 25 лет я слежу за этим кинематографом.

– Что, по-вашему, отличает иранское кино от мейнстрима западного кинематографа и от нашего, российского?

–  Я бы сказал так: современный иранский кинематограф задает планку высокого художественного качества. К этому уровню, по идее, будут подтягиваться у нас в России. Я не понимаю, почему многие владельцы кинотеатров сейчас плачут, что, мол, нечего показывать! Данный фестиваль доказывает, что всю эту брешь после ухода европейского и американского кинематографа спокойно можно заполнить другим мировым кинематографом – иранским, китайским, индийским. У нас просто существует некий стереотип восприятия азиатского кинематографа, возникший еще в советские времена, когда он, действительно, тогда отставал. Многие зрители просто ничего не знают о современном азиатском кинематографе, в частности, иранском. Кинематографисты у нас с ним, в общем-то, знакомы по фестивальному движению. Так вот, если бы современные китайские фильмы, южнокорейские, иранские пришли в наши кинотеатры, это было бы очень полезно для наших зрителей. Зрителя ведь тоже надо воспитывать, подтягивать к современной высокохудожественной культуре. Эти фильмы очень близки старшему поколению – «советским» зрителям, но они ведь уходят, им сейчас уже за 60, за 70 и больше! А современная молодежь вовсе незнакома с этим кино.

– Что самое ценное, на ваш взгляд, в иранском кино?

– Повторюсь: это целомудрие в хорошем смысле слова. В актерской игре совершенно другие краски! Не обязательно в кадре курить, кричать, обниматься и драться. Это совершенно другая актерская игра, совершенно иная драматургия: через нюанс, через намек. Хотя, конечно, нельзя сказать, что иранское кино родилось на голом месте и вдруг расцвело, как цветок  – оно  черпает примеры во французской классике 50-60-х годов. Иранское кино впитало лучшее, что было в европейском, да и в американском  кино  до сексуальной революции. Вспомните игру молодого Алена Делона, Анни Жирардо.  Кстати, иранский кинематограф всегда был тесно связан с французским и с Францией вообще. И сейчас эта связь вернулась в новом качестве. Это некий возврат в то эстетическое прошлое, которое мы потерями.

–   Поймет ли массовый российский зритель эту «драматургию нюансов», ведь он воспитан совсем на другом зрелищном материале?

–  Он не виноват, наш российский зритель. Он был не «воспитан». Его «кормили» так. Понимаете, если ребенка все время кормить чипсами, чупачупсами и гамбургерами, он не будет знать другой еды. Если мы говорим о том, что культура и искусство – это духовная пища, то надо заботиться о здоровой духовной пище. Я думаю, что все-таки наш зрители чувствуют в ней потребность.

Фотo автора.

Использованы фотоматериалы Пресс-службы ММКФ и стоп-кадры из находящихся в открытом доступе трейлеров

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs