Иран в зеркале Московского кинофестиваля-2022

Любой иранский фильм, независимо от жанра и хронометража, начинается не с названия студии, не с имен продюсеров и спонсоров, создателей фильма или занятых в нем актеров. Он начинается с титра «Во имя Бога». Эти слова уже сами по себе настраивают на то, что за ними последует не просто развлечение, и что режиссер и его команда принесли свой труд не на алтарь Мамоны, а постарались пробудить в зрителе угодные Богу качества.

В Исламской Республике Иран, как и когда-то в СССР, кино является «важнейшим из искусств». И помимо Министерства культуры и исламской ориентации, целенаправленно и регулярно субсидирующего проекты в области «здорового исламского кино», в Иране существует более десятка поддерживаемых государством общественных организаций, стимулирующих творческую активность молодых кинематографистов: Фонд Фараби, Ассоциация молодежного кино, Исламский кинематографический центр и другие. Со времен «культурной революции» в ИРИ, последовавшей за Исламской революцией и завершившейся к 1983 году, во всех иранских университетах гуманитарной направленности существуют факультеты искусств, где обязательно преподают историю и теорию кино. Будущие производители иранских фильмов знакомятся с лучшими образцами мирового кинематографа и тщательно изучают технологию воздействия на зрителя. Но перед иранскими студентами ставятся задачи, неведомые создателям западных блокбастеров: «Укрепление социальной справедливости, предотвращение классового разрыва, <…>, укрепление межличностных, семейных и социальных связей в направлении Божественного благочестия, религиозной прозорливости и мудрости в целях укрепления национального единства». Это только некоторые из задач творческой интеллигенции, закрепленных в «Плане реализации культурной политики ИРИ», утвержденном Высшим советом культурной революции в 2014 году[1].

Кадр из фильма «Без предварительной договоренности» (Иран)

Идеологические установки, направленные на пропаганду исламских ценностей, строгие ограничения на показ разрушающего их контента, запрет на «эксплуатацию инстинктов» создали особую стилистику иранского кино. В нем минимизирован элемент «экшена» (погонь, драк и убийств), технических эффектов, заставляющих вздрагивать от внезапных взрывов на экране, нет интимных сцен с обнаженным телом. Но при этом во всей своей обнаженности постепенно предстает душа героя, и каждое его слово, жест, взгляд заставляют зрителя сочувствовать ему, вживаться в его проблемы и решать их вместе с ним. Экранное время здесь тоже течет по-другому. Оно максимально приближено к реальному в каждом эпизоде, поэтому диалоги и детали погружают в действие, а не обозначают его. Показывая современную им действительность, создатели иранских фильмов часто используют «эзопов язык», символы, параллели с историческими и литературными образами. К этому стоит добавить необыкновенною живописность иранского кино – практически каждый стоп-кадр зрелых мастеров можно вставить в рамку как картину.

Без иранского кино давно не обходится ни один кинофестиваль, претендующий на показ мировых тенденций. Московский международный кинофестиваль, возглавляемый Никитой Михалковым, не является исключением – начиная с 2000 года, иранские фильмы регулярно присутствуют в различных программах фестиваля. И каждый раз, когда они включались в конкурс, иранские гости ММКФ редко оставались без каких-либо призов, а то и увозили домой гран-при – «Золотого Георгия» (2008 и 2016). Добавим, что иранские режиссеры неоднократно приглашались в жюри ММКФ (2002 – Ракшан Бади Этемад, 2003 – Бабак Паями) и даже председательствовали в нем (2013 – Мохсен Махмальбаф, 2017 – Реза Миркарими). В 2022 году в составе жюри основного конкурса ММКФ работал иранский мэтр Расул Садрамели (р. в 1953 г.), фильм которого «Моя жизнь на втором курсе» в 2019 году стал обладателем «Серебряного Георгия» за лучшую женскую роль.

Но обычно количество иранских лент всех форматов на фестивале было скромным – от 1 до 3, хотя общее число фильмов часто превышало 300. В 2021 году на 43-ем ММКФ было показано уже 5 иранских фильмов. Один из них – включенный в основной конкурс «Сын» режиссера Нушин Мераджи – удостоился «Серебряного Георгия» за лучшее исполнение мужской роли и приза Федерации киноклубов России.

Как правило, отобранные на ММКФ фильмы никогда не представляли идеологический мейнстрим ИРИ, а напротив – рассказывали о нелегкой жизни «свободных людей в несвободной стране», вынужденных обходить нелепые условности религиозных запретов для решения насущных задач. Во внеконкурсных программах зрители имели возможность увидеть молодежный прозападный андеграунд Ирана и даже фильмы опальных режиссеров, таких, например, как Джафар Панахи, фильм которого «Такси» в 2015 году вызвал большой ажиотаж.

Проходивший с 26 августа по 2 сентября 2022 года 44-й ММКФ стал рекордным по числу отобранных в различные программы иранских картин (16) и представил сегодняшний кинематограф ИРИ практически во всей полноте – и по жанрам, и по идейно-политической направленности, и по уровню мастерства. Иранские фильмы вошли во все конкурсы фестиваля (кроме конкурса «Русские премьеры»). Растущий интерес искушенных московских зрителей к феномену «иранское кино» побудил организаторов фестиваля сделать целых две внеконкурсных программы с говорящим названием «Персидские мотивы» (отдельно для полнометражных и короткометражных картин). Помимо этого, иранские фильмы были показаны в тематических программах «Свободная мысль», «Арт-Кор», «Третий возраст», «Вокруг света за 8 дней» и даже «Русский след».

Итак, в 2022 году на ММКФ иранское кино было представлено следующим образом:

Основной конкурс:

Игровой полнометражный фильм

· БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЕННОСТИ / NOPRIORAPPOINTMENT

Режиссер Бехруз Шоайби /BehroozShoaibi

(120 мин., 2022)

Конкурс документального кино

· 18 ТЫСЯЧ ФУТОВ / 18000 FEET

Режиссер Мехди Шахмохаммади / Mehdi Shahmohammadi

(71 мин., 2021)

Конкурс короткометражного кино

· БРИЗ / BREEZE

Режиссер Хамидреза Газеми / Hamidreza Ghasemi

(26 мин., 2022)

· НЕ ДЫШИ / DON’T BREATHE

Режиссер Милад Насимсобхан /Milad Nasimsobhan

(15 мин., 2021)

Внеконкурсные показы

Игровые полнометражные фильмы:

· В ОБРАТНОМ НАПРАВЛЕНИИ / THECONTRARYROUTE

Режиссер Абдолфазл Джалили /AbdolfazlJalili

(98 мин., 2020)

· ВОЛЧАТА ЯБЛОЧНОЙ ДОЛИНЫ / VOLF CUBS OF THE APPLE VALLEY

Режиссер Ферейдун Наджафи / Fereydoun Najafi

(85 мин., 2020)

· МАЛЬЧИШКИ С МОРЯ / SEA BOYS

Режиссеры Афшин Хашеми, Хоссейн Джами / Afsin Hashemi, Hossein Jami

(95 мин., 2021)

· ЯБЛОЧНЫЙ ДЕНЬ / THE APPLE DAY

Режиссер Махмуд Гаффари / MahmoudGhaffari

(80 мин., 2022)

· ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ ЭМАДА И ТУБЫ / EMAD AND TUBA’S ROMANTICISM

Режиссер Кавех Сабахзаде / Kaveh Sabaghzadeh

(97 мин., 2021)

· МАМАН / MAMAN

Режиссер Араш Аниси /Arash Aneessee

(111 мин., 2021)

· УДОД / HOOPOE

Режиссер Мехди Газанфари / Mehdi Ghazanfari

(90 мин., 2022)

Документальные фильмы

· ДОЖДЬ И ПУЛИ / RAIN AND BULLETS

Режиссер Мортеза Пайешенас /Morteza Payeshenas

(60 мин., 2020)

Короткометражные фильмы:

· ФЭШН/ FASHION

Режиссер Фардин Ансари / FardinAnsari

(22 мин., 2020)

· ДВЕ ПАРЫ НОГ/ DUALPA

МохаммадРезаМоради / Mohammad Reza Moradi

(18 мин., 2020)

· ВЫШКА/ THEPYLON

Режиссер Бабак Мостафави / BabakMostafavi

(20 мин., 2020)

· СПАСИТЕЛЬНИЦА/ THESAVIOR

Режиссер Сохeйла Пур Мохаммади / SoheylaPourMohammadi

(15 мин., 2021)

В разы возросшее количество иранских фильмов на ММКФ объясняется не только высоким интересом зрителей к киноискусству загадочного Ирана, но и текущей политической ситуацией, в которой Россия все больше надежд возлагает на конструктивное взаимодействие с Востоком. Политика фестиваля во многом отражает политику страны.

Напомним, что ММКФ, открытый в 1935 году самим Сергеем Эйзенштейном, является самым первым международным отечественным кинофестивалем и старейшим в мире (после Венецианского фестиваля). Регулярно функционирующий с 1959, он был для западных кинематографистов самым широким окном, «выходящим» в Советский Союз, а для советских зрителей – в мир западного кино, европейского и американского. Уверенно вставший с конца 90-х годов на новые, капиталистические, рельсы, ММКФ был уже не окном, а эшелоном, ежегодно доставляющим в РФ изысканные западные ценности гурманам от культуры. По моим наблюдениям, ММКФ являлся самым «прозападным» фестивалем в России не только по содержанию, но по форме и духу: красные дорожки с упоминанием брендов на звездах, строгое ранжирование гостей и прессы, обязательная реклама спонсоров перед сеансом, категорический запрет на фотографирование во время кинопоказов. Все это продиктовано требованиями «соблюдения авторского права» и «высокого уровня проведения» от Международной федерации ассоциаций кинопродюсеров (FIAPF), куда ММКФ вошел еще в 1972 году с присвоением категории «А», дающей право на мировые премьеры фильма любой страны. ММКФ и отпочковавшийся от него в 1988 году петербургский фестиваль документального кино «Послание к человеку» были единственными российскими киносмотрами, удостоенными права войти в этот клуб «самых престижных фестивалей мира». Но в марте 2022 года руководство FIAPF «заморозило» их членство в своих рядах, пытаясь таким образом наказать Россию за действия, противоречащие политике НАТО.

Однако президент фестиваля и глава Союза кинематографистов РФ Никита Михалков, выступая на пресс-конференции перед открытием 44-го ММКФ, отметил, что в приостановке лицензии на членство в этой Ассоциации «нет ничего страшного»: 

– Я поясню свое отношение к этому поговоркой: «Мужик на барина сердился, сердился, а барин и не знал». Это что означает? Мы не можем в своей стране проводить фестиваль? Ну, не будем пока называться классом «А», будем пока класс «С» или «В». Это такая эфемерная вещь. Такое честолюбивое ощущение себя в классе «А».

Позиция моя проста. Условно: пришла зима, она «заморозила трубы». Как «заморозили» (лицензию), так и «отморозят». Зато пока мы можем показывать фильмы, которые уже участвовали в программах мировых кинофестивалей, которые там уже что-то получили.

Несмотря на напряженную обстановку в мире, на открытии фестиваля было в 2 с половиной раза больше иностранных гостей, чем обычно. Всего на фестивале было показано 245 картин из 45 стран. 49 картин, участвовавших в конкурсных показах, практически все были мировыми или международными премьерами (показанными перед этим в своей стране)

Международной премьерой была и полнометражная игровая картина БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЕННОСТИ режиссера Бехруза Шоайби.

Безруз Шоайби (بهروز شعیبی) родился в Мешхеде в 1979 г. В раннем детстве переехал с родителями в Тегеран. Еще будучи старшеклассником, увлекся кино, стал подрабатывать в разных киностудиях как актер в массовке и эпизодах, а также как помощник режиссера. Получил образование, по его словам, «в области философии». В 1998 году сыграл свою первую серьезную роль в фильме Эбрахима Хатамкия «Стеклянное агентство». Но наибольшую известность ему принесла главная роль (муллы Сейида Резы) в кинодраме Хумаюна Асадиана «Золото и медь» (2010). Его режиссерский дебют «Коридор» (2013) удостоился главного приза на иранском международном фестивале «Фаджр» в номинации «Новый взгляд». После этого Бехруз Шойаби снял такие фильмы картины как «Цианид» (2016), «Топор» (2017), «День восстания» (2019). «Без предварительной договоренности» (2022) – его пятый фильм. Режиссер был также автором идеи этого фильма, с которой обратился в Фонд Фараби, оказавший всестороннюю поддержку проекту. Выступая перед журналистами на пресс-конференции после первого показа фильма в Москве, он сказал:

«Когда я делал этот фильм, я говорил своим друзьям и соратникам, что для меня очень важно, как молодежь будет понимать этот мир, когда достигнет возраста своих бабушек и дедушек. Россия, как и Иран – страна с большим и богатым историческим прошлым. И для нас очень важно, чтобы нынешнее поколение понимало предыдущее, чтобы наследие прошлого не исчезало. На мой взгляд, одна из задач искусства кино – напоминать о прошлом и делать все, чтобы оно не оказалось в забвении. Когда знакомые спрашивают, почему я так интересуюсь прошлым, я в шутку отвечаю, что начал этим интересоваться, когда в моей бороде появились седые волосы. В нашей картине показан путь человека не из одной географической точки к другой – это путь души, возврат человека к своим истинным нравственным ценностям».

Главная героиня фильма, 36-летняя Ясмин, родилась в Иране, но уже 30 лет живет с Германии, куда ее увезла мать после разрыва с мужем. Матери уже давно нет. Ясмин, уверенная в себе самостоятельная женщина, работает врачом в престижной берлинской клинике. Находясь в разводе со своим немецким супругом, она одна воспитывает 6-летнего сына Алекса. Вечерами, проверяя почту, она иногда отвечает на письма неизвестного ей человека, который присылает ей переводы стихов некоего иранского поэта, завораживающие ее своим глубоким смыслом…

Неожиданно на работу ей звонит двоюродная сестра из Ирана и сообщает о смерти ее отца, просит приехать на похороны, чтобы выполнить его последнюю волю. Ясмин не имела связи со своим отцом 30 лет и не собирается никуда ехать, но тут поступает звонок от юриста, сообщившего, что ей необходимо лично оформить наследство. Отпросившись на работе всего на пару дней, Ясмин вылетает в Тегеран. Ей приходится взять с собой Алекса, который с 2-х лет страдает аутизмом и до сих пор не произнес ни слова.

Отец Ясмин был архитектором, уважаемым человеком в родном Мешхеде, автором фундаментальных трудов. Но в Иране выясняется, что все доходы от его изданий и счета достаются ее кровному брату (который был в натянутых отношениях с отцом), а ей в наследство отец оставил лишь старый домик в окрестностях Мешхеда и …свою могилу. Ясмин возмущена и хочет немедленно лететь домой. Однако адвокат поясняет, что без ее присутствия на похоронах отца будет невозможно переоформить дела на другого наследника.

Раздосадованная Ясмин едет с сыном в Мешхед, где ее радушно принимает в доме их общего детства кузина Наргес. Муж сестры, кондитер, угощает их знаменитыми иранскими сладостями, а вечерами искусно импровизирует на сетаре. Но главное – две маленькие дочери кузины в восторге от молчуна Алекса, и мать впервые видит, как он играет и даже разговаривает! 

И, наконец, Ясмин знакомится с инженером-строителем по имени Машаех, который дает ей понять всю глубину любви к ней ее отца и заставляет переосмыслить многие вещи в своей жизни.

Фильм держит в постоянном напряжении, периодически заставляя плакать, хотя там нет ни одного убийства, а есть иранские песни и танцы, бадгары («ловцы ветра») и верблюды, величественный мавзолей имама Резы, обладающий целительной силой. Все это показано с глубоким чувством и мастерством – тонко, не в лоб, позволяя зрителю додумать самому. Немного «картинным» показался голубоглазый волшебник-богатырь Машаех, но в этом фильме все герои и сцены, по большому счету, символичны – и аутичный Алекс, оторванный от корней и от отца, и вздорный старик, который не хотел сносить свой старый дом, и молодой немец, получивший сердечный приступ на том же самом месте, где черпал вдохновение отец главной героини.

Нельзя не отметить профессионализм переводчика фильма выпускницы ИСАА МГУ Евдокии Добревой, которая смогла передать тончайшие нюансы диалогов и даже философской лирики Мохаммада Резы Шафии-Кадкани, органично вплетенной в сюжет. 

Всегда интересно узнать свежее мнение зрителей о фильме. Вот что на мой вопрос о первом впечатлении ответила киновед Ада Бернатоните, кандидат искусствоведения, доцент Томского государственного педагогического университета:

– Фильм получился очень душевный, целостный и красивый. Щемящий и такой немножко надрывный. Этот надрыв связан с тем, что мы все сталкиваемся с проблемой взаимоотношения с родителями, с проблемой отношения к их смерти, получения наследства. Но меня как раз восхитил другой момент. Дело в том, что в иранском кинематографе последних лет четко прослеживается тема ребенка – «мир глазами ребенка». В ситуации этого фильма ребенок не только Алекс, не только его троюродные сестры, но и сама главная героиня – дочь своего отца, которого она не видела 30 лет. И теперь она смотрит на смерть своего отца, на могилу, которая ей досталась в наследство, глазами нереализованного, недолюбленного ребенка. Она же всю жизнь думала, что ее не любили! И только теперь, в свои 36 лет, она получила письмо, где отец признается, с какой тоской он всегда наблюдал за всеми женщинами, которые ведут за ручку девочку, представляя ее. То есть, показан такой аспект брошенного ребенка, который не просто понимает, что он брошенный, а пытается найти свое место в этом мире. Ее сын Алекс тоже выброшен в «междумирье». Он иранец, который родился и живет в Германии со своей матерью. И у меня даже сложилось впечатление, что он замолкает, потому что просто не знает, на каком языке себя выражать. И вот этот его финальный взгляд [у мавзолея в Мешхеде] – удивленный и испуганный, поверх камеры, взгляд в себя – он невольно рождает у зрителя мысль, что «мы все идем к себе». Мы начинаем движение к себе с момента, как только рождаемся, и даже …после смерти. Вот этот процесс бесконечного пути как раз режиссер и показал. И получилось у него это очень красиво и душевно.

– Как вы думаете, чему нашим молодым режиссерам можно было бы поучиться у создателя этого фильма?

– Наверно, тому, как надо рассказывать историю. Историю обычного человека, в ее повседневности, каждодневности, рассказывать так, как будто мы прочитали очень хорошую книгу. К счастью, этим искусством у нас все-таки владеют. Например, режиссер Виталий Суслин, фильм которого «Верблюжья дуга» был показан в российской программе ММКФ. Он рассказал историю своего простого героя [провинциального сапожника] так, что это интриговало, вызывало определенные чувства, ощущения, эмоции. Причем, у каждого зрителя – свои! И Суслин им разрешает это делать. Такое в кино бывает редко. Но в иранском довольно часто. Причем, независимо от разницы в этническом менталитете. Ведь здесь, в фильме Бехруза Шойаби, ставятся те проблемы, которые касаются не только Ирана, хотя и говорится о чисто иранских традициях. Здесь ставятся экзистенциальные, универсальные проблемы: мне больно, потому что меня не любил отец; мне больно, потому что у меня молчит сын. На самом деле, это фильм о том, как человека разрывает от боли, и ты ее чувствуешь, а затем начинаешь вместе с героем ее преодолевать. Ощущение такое, что все иранские режиссеры очень хорошие психологи. Они так выстраивают диалог со зрителем, что даже при попытке отстраниться ты все равно втягиваешься в этот диалог. Я думаю, что нашим сценаристам и режиссерам стоит поучиться у иранских мастеров вводить зрителя в свое повествование. Ты вживаешься в фильм, и тебе становятся понятны многие сложные моменты своей собственной жизни.

А вот какими мыслями сразу после пресс-показа этого фильма поделилась Нина Катаева, корреспондент интернет-газеты «Столетие» Фонда «Историческая перспектива» Натальи Нарочницкой:

– Этот фильм окунает в глубокие эмоции человека любой национальности! Хотя это Иран, и Россия вроде бы далеко. Но так много общего в нашем восприятии и вообще в нашем отношении к жизни! И даже режиссер со сцены подчеркнул, что русская культура очень близка иранцам. Потрясает сама история главной героини Ясмин, которая вроде бы такая холодная, рациональная женщина – иранка, давно живущая в Германии, типичная европейка. Но вдруг ей сообщают, что в Тегеране умер ее отец, которого она не видела 30 лет и ничего практически о нем не знала: он не писал, не звонил – просто пропал, когда развелся с ее матерью. И вот она едет туда, и мы крупным планом видим на экране историю ее души. Героиня взяла с собой в Иран 6-летнего сына Алекса, проблемного ребенка-молчуна, страдающего аутизмом. Ее мечтой было услышать из его уст хотя бы слово «мама». С самого начала сочувствуешь этой женщине, понимаешь, как ей трудно и тяжело, ее прекрасное лицо все время напряжено.

Оказавшись в Иране, Ясмин не сразу воспринимает то благо, которое к ней плывет. Она видит места, дорогие для ее отца, встречает замечательных доброжелательных людей – свою чудесную кузину с ее супругом, с ее детьми, которые окунают ее мальчика в свой детский мир, в атмосферу заботы и игры. Оказывается, он никогда не ел гранат! Оказывается, он умеет говорить какие-то слова! Постепенно на пути Ясмин появляется человек, ученик ее отца Машаех, который ее ведет, помогает решать какие-то бытовые вопросы. И вдруг выясняется, что это с ним она переписывалась целых два года в интернете, не зная, кто он и даже какого он пола! Ей просто нравились эти философские письма-размышления, стихи, которые он размещал. И вот, общаясь с ним уже напрямую, она все больше узнает о своем отце, о том, как он ее любил – любил свою 5-летнюю дочку, видеться с которой запретила оставившая его супруга. Ясмин прагматична и уже, видимо, обожглась в жизни. Но постепенно в ее сердце проникает доверие, понимание, и ты уже чувствуешь, что она, кажется, встретила свою любовь.

– Как вы думаете, воспримет ли широкий российский зритель этот фильм?

– Уверена, что воспримет! Причем, даже простые люди, а не только искушенные критики. Во-первых, это загадочная страна Иран, таинственные архитектурные сооружения в пустыне, похожие на Стоунхендж, сладкозвучный персидский язык, прекрасная поэзия – философская лирика, включенная в ткань фильма. А какие глубокие и неожиданные образы, ассоциации: например, ее отец, который со своей могильной плиты этими стихами как бы разговаривает с ней! Наверно, он, предчувствовал, что это когда-нибудь случится. Фильм очень многослойный. Посмотрев его, будешь долго о нем думать и снова в него погружаться, открывать новые и новые смыслы. Точный подбор актеров, очень хорошая работа с ребенком, который так убедительно сыграл аутиста, нет никакой наигранности, все очень естественно, как в настоящей жизни. Этот фильм тонко и ненавязчиво учит любить свою культуру, свое прошлое, беречь отношения с людьми. Я бы очень хотела, чтобы этот фильм получил какой-нибудь значительный приз!

Спустя несколько дней после этого интервью, на торжественном закрытии 44-го Московского международного фестиваля были объявлены его победители. Фильм иранского режиссера Бехруза Шойаби «Без предварительной договоренности» (NoPriorAppointment / بدون قرار قنلی) признан лучшим фильмом ММКФ-2022 и получил Гран-при в виде статуэтки «Золотого Святого Георгия».

Актриса Пега Ахангарани (PegahAhangarani / پگاه آهنگرانی), исполнительница роли Ясмин в этом фильме, стала обладательницей статуэтки «Серебряного Святого Георгия» за лучшее исполнение женской роли.

Помимо этого, иранская лента получила Специальный приз Федерации киноклубов России.

(Продолжение следует)

Фотo автора и Пресс-службы ММКФ

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs