Судебно-правовое измерение противостояния с Западом

Активность Запада в судебно-правовой плоскости с попытками придать украинскому военному конфликту некое международное уголовно-процессуальное измерение, поставив Россию в целом, ее военнослужащих и высших должностных лиц в положение «обвиняемых», неизбежна и предсказуема. Если раньше международное право в его традиционной, а с какого-то момента и уголовно-процессуальной (после Второй мировой войны) форме выходило на авансцену только после окончания собственно военных действий в качестве права победителей определить новый международный порядок, то сегодня оно стремится сопровождать военные действия, а в иногда и предшествовать им. Это связано и с превращением классических войн в «гибридные», где наряду с собственно военной существуют также информационная, экономическая и другие составляющие с подчас не менее жесткими и важными «битвами», одной из разновидностей которых являются битвы на юридическом поле, и с неготовностью некоторых западных элит рисковать жизнью на поле боя, заменяя подлинные военные действия более привычными им кабинетными баталиями, и со стремлением присвоить морально бесспорное наследие Второй мировой войны с коммуникативной демонизацией противника, который якобы непременно будет предан новому Нюрнбергскому трибуналу, и со многим другим.

Глобальный проект с соответствующими надгосударственными органами до конца реализован, к счастью, не был. В сугубо юридическом плане ему не хватает принципиального элемента – силовой составляющей, поскольку без полиции юстиция абсолютно беспомощна. Но «мировой полиции» нет, а любые попытки ее построить (НАТО и т.п.) означают использование вооруженных сил, т.к. принуждать надо не людей, а государства, а это уже не просто исполнение международного судебного решения, а война со всеми вытекающими последствиями, а концептуальная слабость «глобального проекта» (безотносительно к его ценностной стороне). Отсюда столь велика роль «мягкой силы», информационного обеспечения, псевдо-ценностной «завесы» и т.д., которые необходимы для того, чтобы втянуть государство в сотрудничество и заставить его выступать тем самым «полицейским», обеспечивающим исполнение принятых против него же самого или его должностных лиц властных наднациональных решений, в том числе в сфере международной уголовной юстиции. Другими словами, для успеха процесса над С. Милошевичем необходимо было не только создать Международный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ), но и заставить Белград действовать по его правилам, выдав С. Милошевича Гааге. Без Белграда Гаага с ее судебными институтами эффективной быть не могла или могла только в случае полной военной оккупации всей Югославии, что переводит ситуацию из юридической в сугубо военную плоскость.

На своей, т.е. политически контролируемой, территории Россия, с одной стороны, свободна вершить правосудие и определять его формы, исходя из собственных правовых, ценностных, геополитических установок. С другой стороны, она также вправе полностью и безоговорочно суверенно игнорировать «внешнее» правосудие, от кого бы оно не исходило. Как отмечал выдающийся французский конституционалист Ж. Ведель, суверенитет означает, что «у государства нет ни начальников, ни равных ему по статусу, ни конкурентов»[1]. Что касается форм правосудия, то оно может быть как национальным, так и международным, если мы сочтем необходимым передать часть своего судебного суверенитета каким-то совместным судебным органам с дружественными союзными странами, например, для рассмотрения дел о военных преступлениях украинской армии в Донбассе. Для этого достаточно заключения межгосударственного международного договора. Делать это, безусловно, надо, не оставляя монополию на международную юстицию Западу. Но при этом нужно отдавать себе отчет, что на сегодняшний день реальная международная площадка для таких договоров является для нас крайне компактной – рассчитывать на повторение Нюрнбергского трибунала пока трудно даже в рамках СНГ. В целом, невзирая на все футурологические построения, часто сомнительные, физическая территория продолжает оставаться ключевым фактором при определении в том числе пределов судебно-правовых возможностей государства.

Полную версию статьи читайте в августовском номере журнала «Международная жизнь».

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs