«Стратегический компас Европы»: воспоминания о будущем

Вид на геополитическое будущее интегрированной Европы явно портит невнятная картина настоящего. Не потому ли в Евросоюзе более двух лет велась, в частности, разработка первого обобщающего документа в области обороны и безопасности, получившего название «Стратегический компас Европы», который был утвержден на саммите ЕС 25 марта 2022 г. Текст насчитывает 70 страниц. Количество повторов, практически текстуальных совпадений, воспроизведений одних и тех же положений и установок таково, что без малейшего ущерба для содержательного наполнения можно было его сократить, как минимум, на две трети. Сама структура документа предполагает чрезмерно завышенный объем и ничем не оправданное многословие. Ровно 10% текста занимает предисловие главы дипломатии Евросоюза Ж. Боррелля, затем следует краткий «Синтез» и только на пятнадцатой странице – в подтверждение размытости логики изложения – появляется «Введение» к тексту.

В предисловии Боррелля, задающего тональность всему документу, можно выделить ряд особенностей. Главная из них – жестко акцентированная адаптационная привязка к украинскому кризису и форсированный обвинительный уклон в адрес России, т.е. то, что кардинально изменило суть и характер «Стратегического компаса». Документ постоянно подвергался концептуальной политической редактуре в отношении России. Если в проекте документа от 9 ноября 2021 г. говорилось, что «ЕС и Россию на самом деле связывают многие общие интересы и общая культура и соответственно стратегия ЕС направлена на вовлечение России в решение некоторых конкретных задач» [2], то из окончательного варианта эта констатация исчезла. Примечательно, однако, что фиксируя резко возросшее применение силы в ее самых разнообразных формах и проявлениях в современном мире, Боррелль был вынужден признать, что «все эти тенденции наблюдались до [специальной операции] на Украине, которая их лишь усугубила».

Другое его откровение касается отказа руководства ЕС от действий, которые оно старалось ранее не доводить до критических уровней и масштабов: теперь возведены в систему беспрецедентные санкции против России, принято решение о всесторонней поддержке Украины и впервые – о прямых поставках ей вооружений как воюющей стране.

Кризисное развитие ситуации на Украине адресно перефокусировало исходные политико-методологические обоснования документа. Укрупняя и европеизируя их концептуальный формат, Боррелль призвал «по серьезному относиться к угрозам стратегическим интересам ЕС, которые мы зачастую осознавали, но на которые не всегда реагировали» [1] (далее цитаты даются по документу).

Из предисловия Боррелля отчетливо явствует, что стремление ЕС к военно-политической суверенизации отнюдь не означает ее замкнутости в своих региональных границах. Наоборот, об этом им заявлено прямо и недвусмысленно: «Наши интересы безопасности задействованы на западных Балканах, в Африке, расширенном Ближнем Востоке и в Индо-Тихоокеанском регионе».

Пожалуй, впервые глава дипломатии ЕС столь откровенно подчеркнул приоритетное значение силы в решении мирополитических проблем: «Если хотеть, чтобы диалог, дипломатия и мультилатерализм были успешными, надо мобилизовать силу». В этом смысл выражения «говорить на языке силы».

Основополагающий принцип «Стратегического компаса» – действовать быстро, решительно и более гибко в процессе принятия решения в сфере безопасности и обороны. Впервые поставлена конкретная задача создать европейские силы быстрого реагирования численностью до 5 тысяч человек. Одновременно акцентируется внимание на укреплении структур военного командования и контроля Евросоюза, усилении военной мобильности, проведении регулярных учений. Предусмотрено расширить возможности разведывательных служб ЕС для обеспечения адекватного стратегического анализа рисков и наиболее опасных вызовов для интегрированной Европы. Подчеркнута необходимость создания инновационного комплекса механизмов и инструментов для противодействия гибридным угрозам, дезинформации и вмешательству извне. Важнейшим императивом ЕС становится проведение эффективной политики киберзащиты. Однако идея создания единой европейской армии, которая в последние годы активно продвигалась лидерами Франции и Германии, в документе даже не упомянута.

Особо подчеркивается, что заявленная готовность стран-членов ЕС больше инвестировать в обеспечение безопасности и обороны должна реализовываться не в национальных фрагментированных рамках, а аккумулироваться по-новому в автономных границах интегрированной Европы. Налицо осторожно сформулированная заявка на ее военно-политическую суверенизацию, за которой тут же следует упреждающий реверанс в сторону Североатлантического альянса: «Тем самым ЕС будет способствовать усилению НАТО, становясь ее более сильным трансатлантическим партнером и готовым, следовательно, разделять с ней расходы по поддержанию мира и международной безопасности». И в очередной увязке с событиями на Украине и с Россией пиететно подчеркивается главенствующая роль НАТО в коллективной защите стран-членов, а также значительная роль ЕС в целом в сфере безопасности и обороны. «Более сильный ЕС с большими возможностями в сфере безопасности и обороны будет позитивно способствовать обеспечению глобальной и трансатлантической безопасности, дополняя НАТО, которая остается основой коллективной защиты стран-членов». Разъясняется, что трансатлантические отношения между ЕС и НАТО опираются на принципы инклюзивности, взаимности и автономии ЕС в принятии решений. Тем не менее в одном из разделов документа внесено уточнение, что в случае появления кризисной ситуации Евросоюз должен действовать совместно с партнерами – «если возможно» – и самостоятельно – «если необходимо».

Примечательный момент: по образу и подобию статьи 5 НАТО странам-членам Евросоюза предлагается использовать все имеющиеся силы для защиты одной из них в случае вооруженного вторжения на ее территорию. Правда, невнятно оговаривается, что это условие не распространяется на страны, оборонная политика которых «имеет специфический характер».

Таким образом, «Стратегический компас» вряд ли может стать полноценной основой для проведения автономной политики интегрированной Европы в области обороны, региональной и глобальной безопасности. Никак не определен его статусный формат среди других основополагающих документов ЕС. Его можно рассматривать и как стратегию, развивающую и дополняющую Глобальную стратегию ЕС, и как военную концепцию, и как оборонную доктрину. Не учтены в должной мере центробежные процессы в ЕС, мешающие тесной координации действий стран-членов. И, что особенно важно для России, из «Стратегического компаса» отчетливо следует: руководящие инстанции Евросоюза принципиально не настроены на преодоление столь укоренившегося в них синдрома «презумпции виновности» нашей страны во всех сколько-нибудь значимых вопросах международной жизни.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Список литературы:

1. A Strategic Compass for Security and Defence // European External Actions Service // URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/strategic-compass-security-and-defence-0_en (дата обращения: 25.04.2022)

2. EU Observer, 17.01.2022

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs