Прошлое в настоящем и воспоминание о будущем: к 15-летию мюнхенской речи В.В. Путина

В послевоенной истории мировой политики и международных отношений есть такие случаи программно-стратегических выступлений известных политических деятелей, которые стали геополитически значимыми рубежными вехами международной жизни. Среди них – фултонская речь У. Черчилля в 1946 г., которую принято считать началом холодной войны, нашумевшая «речь страха» крупного бельгийского и европейского политика П.А. Спаака – будущего Генерального секретаря НАТО – два года спустя фактически продублировавшего выступление Черчилля. И как актуально звучит сегодня многозначительное название двухтомника мемуаров Спаака «Незавершенные бои» (Combats inachevés). Линии преемственности западной антироссийской стратегии сохраняются со всей очевидностью.

Знаковым геополитическим контрапунктом прозвучала пятнадцать лет назад, в феврале 2007 г., резонансная речь В.В. Путина на международной конференции по безопасности в Мюнхене.

Во главу угла выступления он поставил базовый принцип неделимости безопасности: «безопасность каждого – это безопасность всех», что как нельзя лучше отвечало самой теме конференции – «Глобальные кризисы – глобальная ответственность».

Речь явилась рубежной точкой отсчета в геополитическом позиционировании России в мире. Она стала обоснованной заявкой на ее возвращение в круг наиболее влиятельных государств, определяющих международную повестку, на достижение равноправного положения страны среди них. Обозначая сразу после Мюнхена стратегический вектор укрепления позиций России в глобальной политике, В.В. Путин подчеркнул: «Мы не претендуем на роль сверхдержавы, но цену себе знаем. У нас достаточно потенциала, чтобы влиять на строительство нового мирового порядка, который должен учитывать интересы всех стран» [1]. Тем самым была заявлена принципиально новая модель взаимоотношений с Западом, стержень которой – равноправие в диалоге и практических действиях на мировой арене. Причем руководству России в этот период приходилось действовать в оценочных категориях видимого и возможного, мнимого и реального, ориентироваться на сложнейший выбор: увеличение желательного или уменьшение нежелательного. Из выступления российского лидера со всей очевидностью следовало, что прежние оценочные позиции относительно готовности коллективного Запада во главе с США к равноправному диалогу с Россией, опиравшиеся на переизбыток завышенных ожиданий, были во многом умозрительными. Развенчивались ошибочные представления о грядущем формировании ценностной однородности международной среды, надежды на устранение былых геополитических антагонизмов.

Мюнхенская речь предопределяла новые перспективы российской внешней политики с опорой на возрастающий геополитический статус России в мировой иерархии. Откровенный и непривычно острый для западной элиты разговор велся по сути о красных линиях национальной безопасности России в комплексной увязке с европейской и глобальной безопасностью.

В центрирующем фокусе анализа – расширение НАТО на восток. Было четко заявлено: процесс натовского расширения не имеет никакого отношения к модернизации самого альянса, ни к обеспечению безопасности в Европе. Наоборот, это серьезный провоцирующий фактор, снижающий уровень взаимного доверия. «И у нас, сказал В.В. Путин, есть справедливое право откровенно спросить: против кого это расширение? И что стало с теми заверениями, которые давались западными партнерами после роспуска Варшавского договора? И тогда, и сегодня они делают вид, что никаких заверений не было». Но, развенчивая их «забывчивость», он привел весьма убедительную цитату из выступления Генерального секретаря НАТО Манфреда Вернера в Брюсселе 17 мая 1990 г.: «Сам факт, что мы готовы не размещать войска НАТО за пределами территории ФРГ дает Советскому Союзу твердые гарантии безопасности». Вопрос, обращенный к участникам мюнхенской конференции: «Где эти гарантии?», неустанно задается Западу российской стороной на протяжении всех этих лет.

В высшей степени актуален в наши дни призыв российского президента не подменять ООН ни НАТО, ни Евросоюзом. И только когда ООН будет реально объединять силы международного сообщества, которые действительно станут реагировать на события в отдельных странах, то ситуация может измениться.

Как будто сегодня обращены к Западу его слова о том, что холодная война оставила России в наследство «неразорвавшиеся снаряды»: идеологические стереотипы, двойные стандарты, различные шаблоны блокового мышления.

Высказанные западной аудитории критические прогнозно-оценочные характеристики однополярного мира предвосхитили те кризисные процессы, которые происходят сегодня в США. Мир одного хозяина, одного суверена в конечном счете губителен не только для всех, кто находится в рамках этой системы, «но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри». Это наглядно проявилось в ходе последних президентских выборов в США, последствия которых не преодолены до сих пор; поспешное бегство американских войск из Афганистана поколебало уверенность союзников США в абсолютной неизменности их стратегического лидерства; геополитические диссонансы в отношениях с ЕС в той или иной степени сохраняются. Отмечая важность речи российского президента в свете современного развития мирополитических процессов, председатель Государственного совета Италии Франко Фраттини отметил обоснованность выводов Путина, сделанных в 2007 году в отношении необходимости развития многостороннего сотрудничества, когда сказал, что «мы должны преодолеть однополярность, т.е. такое видение, согласно которому США являются глобальным полицейским, который везде наводит порядок» [3]. 

Примечательно, что в отличие от большинства западных политиков, чей антироссийский настрой проявляется постоянно – с увязкой к каким-либо событиям или без оной – экс-глава австрийской дипломатии Карин Кнайсль признала правоту В.В. Путина в мюнхенской речи 2007 года: «О некоторых вещах, возможно, лучше судить 15 лет спустя, и я пришла к выводу, что президент Путин тогда был очень прав в своих словах и в своих предостережениях» [2].

Таким образом, эту мюнхенскую речь правомерно рассматривать как концептуально-стратегическую предтечу тех требований, которые были сформулированы и переданы в обобщенном виде США и НАТО в декабре 2021 г.

Событийные потоки в последующие годы подтвердили прогнозно-оценочную выверенность выводов российского президента, касающихся не только направленности мирополитических процессов, не только их динамики, но и сущностного кризисного содержания.

Обращение к опыту концептуализации международной деятельности России, в обобщенном виде представленном в программной мюнхенской речи В.В. Путина, последующий учет недооцененных или, наоборот, переоцененных факторов и обстоятельств имеет важное практическое значение для актуализации и оптимизации внешнеполитической стратегии нашей страны, совершенствования работы российской дипломатии и повышения ее эффективности в резко усложнившемся геополитическом контексте борьбы с новыми вызовами и угрозами для национальной безопасности России.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Список литературы:

1. Известия, 2007, 12 февраля.

2. Карин Кнайсль: Путин был прав в 2007 году, все стало только хуже // РИА Новости. 10.02.2022. URL: https://ria.ru/20220210/knaysl-1771831384.html (дата обращения: 15.02.2022).

3. Франко Фраттини: мы не можем себе позволить новую холодную войну // РИА Новости. 15.02.2022. URL: https://ria.ru/20220215/frattini-1772753965.html (дата обращения: 15.02.2022).

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs