ENGLISH
15:05 22.10.2021 • 
Вопрос: Какие первые три ассоциации приходят на ум при упоминании Баренцева региона?
С.В.Лавров: Во-первых, сложившиеся здесь традиции взаимопомощи и добрососедства. Очевидно, что в суровых климатических и природных условиях Севера создавать комфортные условия для жизни, вести хозяйственную деятельность можно только общими усилиями, обмениваясь опытом.
Отсюда логично вытекает второе – приграничное взаимодействие. В Баренцевом регионе достигнут высокий уровень связей между соседями. Сотрудничество эффективно развивается по всем основным направлениям. Имею в виду охрану окружающей среды, борьбу с изменениями климата, транспортное взаимодействие, совместные учения спасательных служб, контакты по линии молодежи и коренных народов. Тесная кооперация в области здравоохранения в условиях пандемии получила новый импульс. В этой связи хотел бы отметить Конференцию Баренцева региона по теме сотрудничества после пандемии COVID-19, прошедшую 28 сентября с.г., и другие профильные встречи, организованные в период норвежского председательства в Совете Баренцева/Евроарктического региона (СБЕР).
Наконец, уникальной чертой Баренцева сотрудничества остается его «двухэтажная» структура. Взаимодействие осуществляется не только между правительствами стран-участниц СБЕР, но и на уровне административно-территориальных образований в рамках Баренцева регионального совета (БРС). Это позволяет определять насущные проекты и оптимальным образом сочетать приоритеты государств с интересами и потребностями отдельных регионов. В этом смысле БРС является прочным фундаментом, обеспечивающим устойчивость всей структуры Баренцева сотрудничества. Именно на этом уровне лучше всего ощущается «пульс» сотрудничества, реальные потребности и интересы людей.
Вопрос: Каковы роль и значение Баренцева сотрудничества?
С.В.Лавров: В условиях непростой международной обстановки региональные форматы взаимодействия служат важным каналом диалога, позволяют обсуждать общие для региона вопросы в деловом и конструктивном ключе, а также осуществлять важную практическую работу в интересах проживающих здесь граждан.
В этом смысле СБЕР является, пожалуй, наиболее успешным форматом сотрудничества на Севере Европы, демонстрирующим стойкий иммунитет к колебаниям политической конъюнктуры. При этом масштабы кооперации растут с каждым годом, охватывая новые сферы совместного приложения усилий.
Вопрос: Каков Ваш собственный опыт взаимодействия в рамках Баренцева сотрудничества? Есть ли у Вас личные воспоминания о Баренцевом регионе?
С.В.Лавров: Самое яркое воспоминание относится к министерской сессии в Кируне, Швеция, десять лет назад – перед пленарным заседанием хозяева встречи провели нам экскурсию по шахте одной из местных горнодобывающих компаний. До сих пор помню эту утреннюю прогулку в касках. Если же говорить об общем впечатлении от встреч в рамках Баренцева сотрудничества, то они всегда проходят в теплой, можно сказать, дружеской обстановке.
Вопрос: Начало Баренцеву сотрудничеству было положено в 1993 г., более 28 лет назад. Назовите, по Вашему мнению, главные достижения этого формата региональной кооперации к настоящему моменту.
С.В.Лавров: За 28 лет СБЕР стал эффективной динамичной структурой межгосударственного взаимодействия, продвигающей, по сути, в повседневном режиме объединительную повестку дня. Совет вносит существенный вклад в сохранение Севера Европы в качестве зоны стабильности и добрососедства. К этому можно добавить целый ряд «историй успеха» Баренцева сотрудничества. В их числе – ликвидация экологических «горячих точек», разработка и обновление Плана действий в связи с изменением климата и Совместного транспортного плана, Саммит коренных народов. Надеюсь, что обеспечение устойчивого социально-экономического развития региона, создание комфортных условий для человека, живущего на Севере, останутся приоритетом сотрудничества в высоких широтах.
Вопрос: Каким будет Баренцево сотрудничество через 20 лет?
С.В.Лавров: Как дипломат предпочитаю не гадать. Замечу лишь, что важно не «почивать на лаврах», а находить пути дальнейшей диверсификации Баренцева сотрудничества. Тогда наша совместная работа в этой части европейского Севера сможет стать еще более результативной, ориентированной на конкретные интересы людей. Убежден, что в этом случае СБЕР и впредь будет успешной площадкой политического диалога, а уже упомянутые «истории успеха» дополнятся новыми.
Вопрос: Какое место занимает Баренцев процесс в общей системе арктического сотрудничества?
С.В.Лавров: Баренцев регион зачастую рассматривается в качестве части «большой Арктики». Прослеживается тенденция его постепенного «растворения» в более широких форматах арктического сотрудничества.
При этом Баренцев регион обладает рядом уникальных характеристик. Это самый густонаселенный и наиболее экономически развитый район Арктики, обладающий богатой ресурсной и научно-инновационной базой, значительным потенциалом в сфере туризма. Накопленный здесь опыт приграничного сотрудничества, пожалуй, не имеет аналогов.
Однако общая информированность об этой региональной модели взаимодействия остается слабой. Отсюда – необходимость «подсветить» этот формат в международной системе координат. В этом контексте полезной представляется практика проведения тематических сессий, посвященных Баренцеву сотрудничеству, в ходе крупных арктических мероприятий («Арктические рубежи» в г. Тромсё и международный арктический форум «Арктика – территория диалога» в г. Санкт-Петербурге).
Не менее важно развивать и собственные дискуссионные площадки. В этой связи отмечу международную сессию «Сотрудничество в Арктике», которую правительство Мурманской области проведет в этом году уже четвертый раз. Упомяну и хорошо устоявшиеся площадки в северной Норвегии: ежегодная Киркенесская конференция и «Диалог в высоких широтах» в г. Будё.
Вопрос: В мае 2021 г. от Исландии к России перешло руководство в Арктическом совете (АС). Основной акцент председательства – на охране окружающей среды, социально-экономическом развитии и интересах жителей региона, включая коренные народы. Какие еще виды взаимодействия и синергии существуют между АС и СБЕР?
С.В.Лавров: Подчеркну, что Россия последовательно выступает за общерегиональную координацию. Речь идет об укреплении синергии в деятельности всех четырех северных межправительственных советов (АС, СБЕР, СГБМ, СМСС) и партнёрств «Северного измерения». В качестве важного инструмента видим возобновление практики координационных встреч на политическом уровне.
Вопрос: В 2021-2023 гг. Финляндия будет председательствовать в СБЕР, а Ненецкий автономный округ – в БРС. Затем в 2023 г. руководство в СБЕР перейдет к России. Как Вы относитесь к принципу преемственности в этой связи?
С.В.Лавров: Рассматриваем руководство Ненецкого автономного округа в БРС в увязке с национальным председательством России в СБЕР в 2023-2025 гг.
В указанный период наша страна окажется на «капитанском мостике» сразу двух региональных организаций – Совета Баренцева/Евроарктического региона и Совета государств Балтийского моря. Впереди еще два года активной подготовки, но уже сейчас могу с уверенностью сказать, что в фокусе нашего внимания будет повышение значимости прикладной деятельности обоих Советов, их ориентация на конкретные проекты.
Намерены действовать в духе преемственности, имея в виду общую задачу содействия устойчивому социально-экономическому развитию на Севере Европы. В частности, поддерживаем взятый Норвегией и Финляндией курс на активизацию сотрудничества в сфере образования
и науки. Поощряем наращивание прямых контактов между научно-образовательными кругами Баренцева и Балтийского регионов.
Вопрос: Разразившаяся в 2020 г. пандемия COVID-19 создала много трудностей для приграничного сотрудничества. Какие шаги можно предпринять, чтобы сократить негативные последствия пандемии для Баренцева региона?
С.В.Лавров: Абсолютный приоритет для нас – постпандемийное социально-экономическое восстановление. Можно, например, подумать о разработке механизма взаимного признания сертификатов о вакцинации.
Кроме того, в региональном контексте важной и своевременной считаем инициативу Мурманской области по обсуждению совместных мер противодействия пандемии. Она получила свое воплощение в виде четырех видеоконференций на тему «Баренцев регион против коронавируса», проведенных под председательством губернатора области А.В.Чибиса.
Вопрос: Россия поддерживает двусторонние отношения с Финляндией, Норвегией и Швецией на самых разных уровнях. Каковы для нее роль и значение Баренцева сотрудничества как формата многостороннего взаимодействия?
С.В.Лавров: Как я упоминал ранее, в условиях непростой международной обстановки региональные форматы взаимодействия остаются важным каналом диалога с нашими североевропейскими партнерами, своего рода «страховочной сеткой», удерживающей наши отношения на определенном уровне, несмотря на разногласия.
Кроме того, в рамках СБЕР осуществляется регулярный политический диалог, в том числе в формате проведения отраслевых встреч высокого уровня, который позволяет политикам встречаться и обсуждать актуальные вопросы не только региональной, но и двусторонней повестки дня. Такая регулярная «сверка часов» в полной мере сохраняет свою востребованность.
Вопрос: Россия неоднократно заявляла о необходимости учреждения собственного фонда поддержки проектов в Баренцевом регионе. Какие у Вас ожидания в связи с запуском Баренцева финансового механизма?
С.В.Лавров: Отличительной чертой Баренцева процесса всегда был его предметный характер, нацеленность на конкретные дела. В следующем году благодаря усилиям норвежского председательства в СБЕР планируется запуск собственного Баренцева финансового механизма. У истоков этой инициативы в свое время стояла Россия. Новый инструмент позволит предоставлять стартовый капитал для реализации и софинансирования общерегиональных проектов, прежде всего, по линии рабочих групп Совета. Пусть пока речь идет о небольших суммах, считаю это значимым шагом, без которого любые, даже самые благие начинания, скорее всего, так и останутся на бумаге.
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
