Израиль vs Иран: война или все таки СВПД?

В начале июля в Тегеране погасло электронное табло с обратным отсчётом времени, оставшегося до «уничтожения Израиля». «Часы смерти», как их назвали в Иране, были установлены в июне 2017 г. иранскими властями, выступающими против существования еврейского государства. Отсчет начался с «8411 дней». Считается, что это число - отсылка к словам верховного лидера Исламской Республики Иран (ИРИ) аятоллы Али Хаменеи, который в 2015 году предрёк, что к 2040 году «от Израиля - матери терроризма - ничего не останется!». «Во-первых, заявил Хаменеи, - даст Бог, через 25 лет не будет ничего подобного сионистскому режиму. Во-вторых, до этого времени борьба, героизм, мораль на основе джихада не оставит сионистам ни минуты спокойствия».[1]

Причина остановки часов - дефицит в стране электроэнергии и перебои с ней. В этой связи бывший посол Израиля в ООН Дэнни Данон пошутил: «Возможно, вместо разработки ядерного оружия им [иранцам] следует сосредоточиться на разработке возобновляемых источников энергии».[2]

Вопреки заявлениям г-на Данона, в ИРИ занимаются солнечной и ветровой энергией. Это отнюдь не мешает Тегерану активно и целенаправленно осуществлять национальную ядерную программу. Именно это чрезвычайно беспокоит Израиль.

Для Израиля ядерная программа ИРИ – это квинтэссенция нынешнего негативного отношения к исламскому Ирану, основанная на постоянном чувстве опасности для самого существования еврейского государства (хотя при этом Израиль по неподтвержденным данным сам обладает ядерным оружием). Ядерный антиизраильский Иран не мог присниться даже в страшном сне самому националистически настроенному, самому ортодоксальному израильтянину несколько десятилетий назад, когда Иран ещё не был ИРИ, и возглавлялся шахиншахом Мохаммадом Резой Пехлеви.

Тогда, до исламской революции 1979 г. Иран и Израиль связывали тесные отношения во многих сферах, начиная от сельского хозяйства до вопросов безопасности и обороны. В Иране работало около 1300 израильских советников, помогавшие Мохаммаду Р. Пехлеви осуществлять в различных областях программу «Белой революции шаха и народа».

Исламская революция в Иране и её лидер аятолла Хомейни разрушили этот союз. Основываясь на своей давней вражде к сионизму и сионистскому государству, он объявил Израиль «малым сатаной», в то время как США получили титул – «большой сатана».

Однако, несмотря на формальный разрыв, во время ирано-иракской войны (1980 – 1988) Израиль поставил Ирану большие объёмы запчастей к американской военной технике, используемой иранской армией (в первую очередь к боевым самолетам F-4 «Фантом» и транспортным С-130 «Геркулес»), на сумму около 2,5 млрд. долларов.[3] В ответ Иран поставлял через третьи, четвёртые и т.д. страны в Израиль нефть.

Сегодня такое сотрудничество вряд ли возможно. В Израиле - полное согласие с тезисом, что Иран - угроза еврейскому государству, которая возрастёт до абсолюта, если Тегеран создаст ядерное оружие.

По мнению Иерусалима, сегодня Иран близок, чем когда-либо, к созданию ядерной бомбы. Один из ведущих военных аналитиков Израиля Рон Бен Ишай написал на веб-сайте YNET, что Иран способен создать и испытать ядерное оружие в течение считанных месяцев. Поводом для подобных предположений служит тот факт, утверждает Рон Бен Ишай, что Иран за последние два года модернизировал ядерную инфраструктуру и накопил делящихся материалов различного уровня обогащения в количестве, которое достаточно для трех боезарядов.

Автор ссылается на МАГАТЭ, согласно данным которого в распоряжении Ирана 4 тонны урана, обогащенного до уровня 4-5%, 130 килограммов – 20% и несколько десятков килограммов урана – 60% концентрации. Почти весь этот объем урана Иран произвел после выхода США из ядерной сделки в мае 2018 года. Точнее, ИРИ ждала год, но, увидев, что санкции сняты не будут, нарушила условия ядерного соглашения и начала продвижение к созданию ядерной бомбы.[4]

Иранская ядерная программа обсуждается в израильских СМИ почти ежедневно в трех аспектах. Во-первых, как угроза существованию государству, во-вторых, как цель активных операций Израиля по противодействию и, в-третьих, как предмет нынешних переговоров в Вене по восстановлению Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) между Ираном и Россией, Китаем, Францией, Германией, Великобританией, Евросоюзом очно, а с США – заочно. Несомненно, такие обсуждения в трёх аспектах происходят и в высших военно-политических кругах еврейского государства.

Новое израильское руководство продолжает жесткую политику Биньямина Нетаньяху в отношении Ирана, правда, со своими оттенками. Премьер-министр Израиля Нафтали Беннет считает иранское направление одним из главных в своей внешнеполитической деятельности. 4 июля Нафтали Беннет созвал совещание по ядерной проблеме Ирана, на котором присутствовали министр иностранных дел Яир Лапид, министр обороны Бенни Ганц, а также руководители служб безопасности и разведки. Новый израильский премьер поставил задачи активно добывать и предоставлять ему оперативную информацию о последних ядерных разработках, в том числе о технических аспектах иранской ядерной программы.

При этом премьер Беннет и глава МИД Лапид выступают против восстановления СВПД, называя сделку «полной катастрофой». Как известно, с апреля 2021 г. в Вене авторы ядерной сделки ищут пути восстановления СВПД через инициирование достижения компромиссов между двумя главными действующими лицами – Ираном и США.

Шесть прошедших раундов переговоров, закончившихся 20 июня, не привели к окончательному результату. Пауза затянулась. На днях Иран запросил отсрочку седьмого раунда в связи со вступлением в должность 5 августа нового президента Эбрахима Раиси и формирования им правительства, что потребует ещё нескольких недель.[5] Нет сомнений, новая команда переговорщиков со стороны ИРИ будет явно более радикальна и не настроена на компромиссы, что, безусловно, осложнит и без того трудные переговоры.

Исходя из всего этого, Израиль утверждает, что, если до сих пор даже при иранском президенте-прагматике Роухани переговоры не привели к успеху, то в новом переговорном формате повышается вероятность того, что Тегеран полностью откажется от соглашения. Иерусалим заявляет, что, поскольку он не является частью ядерной сделки, он волен действовать так, как считает нужным, чтобы помешать Ирану получить атомную бомбу. При этом известно, что у Иерусалима и Вашингтона сегодня существуют разногласия по СВПД.

На встрече 7 июля с двухпартийной делегацией комитета по иностранным делам Палаты представителей США, Н. Беннет отметил, что возвращение Америки к ядерной сделке 2015 года будет ошибкой, и подчеркнул, что Израиль не позволит Ирану получить ядерное оружие. «В любом случае Израиль будет знать, как защитить себя сам», - сказал Беннет.[6] Ранее он заявлял, что «Израиль не позволит Ирану продвигаться с ядерным оружием и оставит за собой свободу действий в этой сфере».[7]

Глава МИД Израиля Яир Лапид, который через два года должен сменить Беннета на премьерском посту, также весьма воинственен. Он заявил госсекретарю США Энтони Блинкену, что Израиль оставляет за собой право действовать против ядерной программы Ирана «где угодно и когда угодно». Согласитесь – все это звучит довольно угрожающе.

На вторую половину августа намечен визит Нафтали Беннета в Вашингтон, где иранский вопрос будет одним из главных на переговорах с президентом США Джо Байденом. В отличие от экс-премьера Нетаньяху, премьер Беннет стремится затушевать разногласия с США по иранским вопросам, решать их кулуарно, «за кулисами», не предавая гласности, но при этом, оставаясь на своих, прямо скажем, жестких позициях.

Сегодня в коридорах демократической партии США формируется мнение о желательности позитивного диалога с Иерусалимом по иранской проблеме и укрепляется понимание, что Белый дом должен проконсультироваться с Израилем и партнерами Америки из Персидского залива, прежде чем заключать какое-либо ядерное соглашение с Ираном. Как пишет политик Эдди Асеведо, «геополитический ландшафт изменился с подписанием соглашений Авраама (соглашения Израиля с рядом арабских стран), в которых страны Ближнего Востока объединились из-за иранской угрозы». Г-н Асеведо убеждён в единстве целей США и Израиля: «Мы также должны вместе противостоять треугольнику режимов Ирана, Сирии и Северной Кореи, чтобы предотвратить обмен любыми технологиями и научными знаниями между всеми тремя режимами. Давайте не будем забывать, что Северная Корея когда-то построила ядерный реактор для Сирии, который финансировался Ираном, прежде чем он был разрушен».[8]

В то же время жесткие позиции новой администрации Израиля, как мы видим, характеризуются установкой «нет ядерному оружию в Иране» при любом развитии событий вокруг СВПД. И это несомненно затрудняет переговоры в Вене.

В рамках этой политики Израиль начинает действовать. Министр обороны Бенни Ганц, выступая 15 июля на церемонии выпуска в Израильском колледже национальной обороны, назвал ядерный аспект «величайшей угрозой». Он заявил: «Перед лицом величайшей угрозы - Иран вооружается ядерным оружием - у нас нет другого выбора, кроме как наращивать наши силы, продолжать полагаться на наш человеческий капитал и адаптировать наши возможности и наши планы».[9] В своей речи Ганц призвал правительство позволить Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ), службам безопасности страны «поддерживать военное превосходство, которое обеспечивает наше безопасное существование и способствует миру». Это заявление коррелируется с недавним запросом командования ЦАХАЛ к Кнессету предоставить многомиллиардную добавку к оборонному бюджету для повышения боеготовности в случае необходимости атаки на ядерные объекты ИРИ.[10] Лоббируют увеличение военного бюджета министры финансов Авигдор Либерман и обороны Бенни Ганц.

Не дожидаясь от парламента увеличения военного бюджета, начальник Генштаба Армии обороны Израиля генерал-лейтенант Авив Кохави уже отдал приказ ускорить подготовку к войне с Ираном. Причиной такого приказа является избрание в Иране нового президента Эбрахима Раиси, который стоит на жестких антиизраильских позициях, и готовность США возобновить ядерную сделку с Тегераном. Не случайно уже упоминавшийся военный аналитик Рон Бен Ишай отметил, что шансы на то, что США и другие страны достигнут разумного компромисса с Раиси по военной ядерной программе Ирана, невелики. Также как и в случае с баллистическими ракетами, которые успешно разрабатывает Иран, а также и с его подрывной деятельностью в регионе.[11]

В июне генерал Кохави совершил поездку в США, где провел за закрытыми дверями встречи с высокопоставленными американскими чиновниками. Список собеседников генерала весьма представительный: министр обороны Ллойд Остин, председатель Объединенного комитета начальников штабов Марк Милли, советник по национальной безопасности Джейк Салливан, директор ЦРУ Уильям Бернс, заместитель директора военной разведки DIA Сюзанн Уайт, глава Центрального командования США (CENTCOM) генерал Кеннет Маккензи и глава Командования специальных операций США (SOCOM) генерал Ричард Кларк.

Цель визита генерала Кохави в Вашингтон - предоставить американцам разведданные, которые, по словам израильских источников, доказывают, что Иран занимается мошенничеством в рамках СВПД. Другая тема - это потенциальная угроза, исходящая от «Хезболлы» в Ливане, одной из иранских доверенных организаций в регионе.[12]

Генерал Кохави также сказал своим американским собеседникам, что израильская армия разработала, по крайней мере, три военных плана, чтобы помешать иранской ядерной программе. При этом было отмечено, что предыдущее израильское правительство во главе с Биньямином Нетаньяху выделило средства на эти планы, а нынешнее правительство во главе с Нафтали Беннетом обязалось добавить большие суммы, чтобы как можно скорее заполнить пробелы, связанные с боеготовностью.[13]

По информации Рона Бен Ишайя, премьер-министр Израиля Нафтали Беннет, министр иностранных дел Яир Лапид и глава минфина Авигдор Либерман дали принципиальное согласие на эти планы. В планировании принимают участие министр обороны Бени Ганц, высокопоставленные сотрудники его ведомства, а также главы оборонной промышленности.[14]

Конечно, полномасштабная ирано-израильская война маловероятна. Но при определенном развитии ситуации вокруг ядерной программы ИРИ нельзя исключать авиаракетные удары ВВС Израиля по основным ядерным объектам Ирана. Что уж здесь говорить о специальных операциях израильской разведки, которые не прекращались все 42 года существования ИРИ и которые ныне, несомненно, будут активизированы.

Тотальное, если так можно сказать про разведку, проникновение «Моссад» в Иран уже ни у кого не вызывает сомнения. Иранский политик Али Юнеси, бывший министр разведки Ирана при либеральном президенте Мохаммаде Хатами (1997–2005), откровенно сказал, что сотрудники израильской разведки проникли во многие госструктуры ИРИ. Г-н Юнеси с критикой обрушился на иранские спецслужбы, которые, по его оценкам, вместо того чтобы разыскивать диверсантов, занимаются преследованием людей, лояльных стране, особенно из лагеря реформистов.

Высказывания М. Юнеси прозвучали практически в унисон заявлению бывшего президента Ирана Махмуда Ахмадинежада, который информировал иранцев, что один из высокопоставленных сотрудников иранской контрразведки, который отвечал за противодействие израильскому шпионажу, сам оказался агентом еврейского государства. Как подчеркнул Ахмадинежад, тот успех, которым заканчиваются израильские операции в Иране, в том числе похищение секретных документов, связанных с ядерной и космической отраслью, объяснимы только с точки зрения проникновения агентов «Моссад» в иранские государственные структуры.[15]

Действительно, в последнее время отмечается активность израильской агентуры в ИРИ. Убийства физиков – ядерщиков, в том числе генерала КСИР Мохсена Фахризаде – руководителя ядерной программы ИРИ, взрывы и пожары на ядерных объектах особой значимости – в Натанзе и на заводе, производящем центрифуги в Кередже. И, конечно, кража ядерного архива в январе 2018 г., когда 20 агентов, ни один из которых не был израильтянином, изъяли материалы из 32 сейфов, затем отсканировали и передали в Израиль большую часть документов, ещё до того, как они были физически вывезены из Ирана. Об этом, не впрямую, но намекая, рассказал в интервью экс-глава «Моссада» Йоси Коэн.[16]

Не стоит забывать и участившуюся повторяемость серий загадочных кибератак на важнейшие объекты инфраструктуры Ирана, что также приписывают израильской разведке. Так, 9 июля неизвестные хакеры обрушились государственные сайты, в том числе, министерства транспорта. В результате железнодорожное сообщение в Иране было парализовано. Поезда по всей стране были задержаны или полностью отменены, пострадали грузоперевозки, не работали билетные кассы и официальный сайт железных дорог. Ко всему прочему, хакеры разместили на вокзальных табло объявление с телефонным номером, по которому гражданам предлагали позвонить за информацией об изменениях в движении поездов. И это был номер верховного лидера ИРИ, аятоллы Хаменеи. Иранские СМИ определили случившееся как «беспрецедентный хаос на вокзалах по всей стране».[17]

С 2016 года по настоящее время поступали сообщения о десятках приписанных Израилю операций против Ирана на море, в воздухе, на суше и в киберпространстве. «Целью было и остается принятие последовательных и систематических мер давления на Иран, нанесение ущерба его экономике, ведение психологической войны против режима, – подчеркивает бывший старший офицер ЦАХАЛа. – Постоянно активно противодействовать его попыткам закрепиться в Сирии и собирать разведданные о его ядерной программе и усилиях по экспансии на Ближнем Востоке».[18]

Кадровые перемены, проводимые ныне в политических и специальных службах Израиля, также свидетельствуют о том, что Иран представляет собой объект особой важности для Иерусалима.

Как известно, новым директором национальной разведывательной службы «Моссад» назначен 56-летний Давид Барнеа, заместитель бывшего главы «Моссада» Йоси Коэна. Д. Барнеа возглавлял иранское направление в службе и, по информации израильских СМИ, выполнял все поручения Йоси Коэна, связанные с атаками на иранские объекты и с тайными операциями против ИРИ.

Нет сомнений, с приходом Д. Барнеа к руководству главное направление деятельности «Моссада» - Иран - не изменится, но активность её повысится. В первую очередь усилия организации будут сосредоточены на сборе информации о ядерной программе Ирана и противодействии расширению его военного потенциала. «Моссад» считает это своей первостепенной задачей и готовится сделать все необходимое, чтобы не позволить Ирану обзавестись ядерным оружием и ракетами большой дальности.[19]

Другим важным шагом израильского руководства в кадровом вопросе стало назначение 11 июля на высокий пост председателя Совета национальной безопасности мало кому известного и непубличного человека Эйяля Хулаты (45 лет), который прослужил в «Моссаде» 23 года.

Г-н Хулата участвовал в разработке новых концепций, сочетающих технологические возможности и операции в сфере кибербезопасности с традиционным сбором разведданных с помощью агентов. При этом одна из важнейших функций Эйяля Хулаты в «Моссаде» связана с усилиями Израиля по противодействию иранской ядерной программе, а также противодействием иранскому вмешательству в Сирии и на всем Ближнем Востоке. С этой целью он участвовал в обсуждениях межведомственной группы «Моссада» и армии. Роль Хулаты в этой группе заключалась в формулировании стратегии и политики в отношении Ирана.

Члены команды сошлись во мнении, что ядерная сделка 2015 года – меньшее из двух зол, и самое главное – работать в сотрудничестве с США, а не вступать в конфронтацию, как это делал бывший премьер-министр Биньямин Нетаньяху.

Выбор премьера Беннета в пользу Хулаты указывает одно: он понимает, что самым важным стратегическим активом Израиля является сотрудничество с США при минимизации точек трения. Беннет фактически сказал об этом вслух.[20]

Выбор Эйяля Хулаты оценен в кругах «Моссада» и армии, что позволит ему, как главе Совета национальной безопасности, извлечь выгоду из тесного сотрудничества с этими организациями для проведения наиболее эффективной политики, в том числе и против Ирана.

Однако объективности ради следует отметить, в Израиле при всеобщем мнении, что Иран – угроза Израилю, не все полагают, что эта угроза концентрируется только на ядерной программе ИРИ.

Так, Ноах Шамир, физик-ядерщик, более 40 лет проработавший старшим научным сотрудником в Центре ядерных исследований в Негеве и Комиссии по атомной энергии, в своей примечательной статье «Почему иранская ядерная программа не угрожает Израилю»[21] пишет, что, на его взгляд, иранская ядерная программа не направлена против Израиля. Иран не намерен атаковать Израиль ядерным оружием.

Г-н Шамир объясняет, почему Иран вообще хочет (вопреки его отрицаниям) ядерную бомбу. «Для этого есть две причины: первая заключается в том, что, как и Северной Корее, Тегерану нужен страховой полис от попыток свергнуть режим аятолл, будь то напрямую или посредством помощи противникам режима внутри страны.

Вторая причина, по которой Иран заинтересован в ядерном оружии, заключается в том, что такое оружие даст ему свободу хозяйничать в регионе Персидского залива. У Ирана есть экономические интересы, которые противоречат интересам Саудовской Аравии и стран Персидского залива, и у него довольно много трений с ними. Ядерная угроза может стать ответом Ирана на попытки задеть его интересы», - пишет Н.Шамир.

Далее автор статьи высказывает, по мнению многих израильтян, спорную мысль, что «иранцы не имеют экономических или территориальных интересов, которые противоречат интересам Израиля, и, следовательно, им нет нужды уничтожить Израиль». Но все знают теорию покойного аятоллы Хомейни о решении «израильской и палестинской проблем». Как считают в Тегеране, на Земле, а уж точно на Ближнем Востоке для Израиля места нет, и он должен исчезнуть, предоставив территорию палестинцам. Этот процесс подробно показан в ответах верховного лидера аятоллы Хаменеи на девять ключевых вопросов, опубликованные в Твиттере Хаменеи в ноябре 2014 г.[22] И это, к сожалению, дает счерпывающее объяснение ситуации с Израилем!

В своей статье г-н Шамир утверждает, что нельзя игнорировать ненависть иранцев [к Израилю], но «следует учитывать цену, которую они, вероятно, заплатят». А цена эта велика. Далее Ноах Шамир справедливо отмечает «То есть, в ядерной войне ясно, кто победит, пусть даже ужасной ценой – победит Израиль. <…> Так что для Ирана не может быть и речи о ядерной войне, и поэтому иранская ядерная программа не представляет реальной угрозы Израилю. Этот взгляд подкрепляется тем фактом, что у Ирана есть альтернативный, конвенциональный путь для массированного нападения на Израиль, который представляет собой реальную экзистенциальную угрозу - это ракетная угроза со стороны «Хезболлы».

Нет необходимости в атомной бомбе, когда есть около 180 тысяч ракет малой дальности, около 14 тысяч тяжелых ракет большой дальности, а также все большее количество сверхточных ракет, которые при внезапной атаке, несомненно, поставят под угрозу существование Израиля.

Следовательно, единственный путь Израиля - поддержать действия американцев, одновременно пытаясь повлиять на соглашение, которое формируется между «шестеркой» и Ираном, и прекратить угрожать, что мы начнем независимые действия в Иране против ядерной программы.

Что касается пользы и вреда ядерного соглашения: многие в израильском руководстве, как в прошлом, так и в настоящем, выражают свое мнение так: было бы лучше не заключать соглашение. Но поскольку ясно, что дело идет к соглашению, нужно на него повлиять в лучшую сторону.

В завершении статьи Ноах Шамир подвёл оптимистический итог: ядерное соглашение, несмотря на его недостатки, намного лучше, чем его отсутствие. Его преимущества очевидны. И есть еще один момент, связанный с СВПД, который никак не освещается в СМИ и заключается в том, он не даёт возможности Ирану заявить о существовании ядерного оружия. Как уже говорилось, ядерное оружие предназначено для угрозы и сдерживания, а ядерное соглашение предотвращает или, по крайней мере, снижает возможность создания угрозы.

В качестве резюме вполне корректным было бы констатировать, что, во-первых, как считают в Израиле, стратегической угрозой для страны остается Иран.[23] Однако ядерный аспект в ней не обязательно абсолютен.

Во-вторых, новое руководство Израиля для нейтрализации этой угрозы в последнее время активизировало работу в различных сферах (в вопросах безопасности, финансов, экономики, внутренней и внешней политики).

В-третьих, главное направление здесь – увеличение и расширение технологических (в том числе высотехнологических), технических возможностей армии и спецслужб, повышение их боеспособности на случай противостояния с Ираном, причём не только под ядерной угрозой, но и в борьбе с региональными экстремистскими антиизраильскими и, как правило, проиранскими группировками.

В-четвертых, в противостоянии с ядерными амбициями Ирана прослеживаются две тенденции: а) обеспечение повышенной готовности к превентивному удару по ядерным объектам ИРИ в случае, если она окажется на грани прорыва к ядерному заряду; б) поддержка США в деле возрождения СВПД, но с бОльшими гарантиями по сравнению с вариантом 2015 г. по предотвращению возможности создания ядерного оружия в Иране.

Таким образом, сегодня становится всё более очевидно, и об этом не раз было сказано в «Международной жизни», что адекватно восстановленный СВПД способен, с одной стороны, ограничить иранские ядерные амбиции и обеспечить контроль над ядерной деятельностью Ирана, с другой, - не дать повода Израилю к активным военным действиям. Именно СВПД, несомненно, станет одним из важнейших стабилизирующих факторов на всем Ближнем Востоке.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs