Вашингтон - Пекин: об умении читать политические сигналы

Умение «читать» сигналы и публично на них реагировать уже давно стало частью современной дипломатии. Когда оно дает сбои, это сразу становится заметно. А иногда и не вполне адекватная реакция на сигналы тоже становится частью игры.

Вот, например, председатель КНР Си Цзиньпин на выступлении по случаю 100-летия Коммунистической партии Китая сделал заявление, на которое сразу отреагировали США. «НОАК должна стать вооруженными силами мирового класса с еще более высокими возможностями, чтобы быть способной надежно защитить суверенитет, безопасность и интересы развития страны», - сказал глава КНР.[1]

Вполне рутинное политическое заявление. А что еще в этой части речи должен был сказать лидер страны и правящей партии, отмечающий свой юбилей? Тем более что все американские президенты любят говорить о военной мощи Соединенных Штатов, которая не просто призвана защитить страну, но и обеспечить ее глобальное лидерство. И все к этому, в общем-то, привыкли.

Однако на этот раз реакция Вашингтона оказалась весьма странной. Там почему-то сделали вывод о том, что Китай, ни много ни мало, «отклоняется от политики ядерного сдерживания». Ядерный арсенал Китая будет расти быстрее и на более высоком уровне, чем ранее предполагалось, что вызывает обеспокоенность и вопросы о намерениях Китая, - заявил глава пресс-службы Госдепартамента Нед Прайс, комментируя сообщения о том, что в северной части КНР началось строительство 119 шахтных пусковых установок для межконтинентальных баллистических ракет.[2]

Заявление выглядит необоснованным как минимум по нескольким причинам. Во-первых, нет никаких оснований говорить о том, что Китай отходит от политики ядерного сдерживания. Доктринальные документы по-прежнему содержат положение о том, что КНР не будет применять первой ядерное оружие.

Во-вторых, каких-либо радикальных шагов по наращиванию своего ракетно-ядерного потенциала Китай не предпринимает, особенно на фоне преобладающей совокупной ракетно-ядерной мощи США и России, а также наметившейся тенденции к переговорам о сокращении их стратегического потенциалов.

В-третьих, сама история со 119 шахтными пусковыми установками отнюдь не означает, что Китай намерен дополнительно развернуть такое же количество ракет с ядерными боеголовками.

Но главное все-таки в адекватной оценке военного потенциала и намерений. Китай (как, кстати, и Россия) придерживается стратегии разумной оборонной достаточности, не пытаясь соревноваться с США по уровню военных расходов и желании быть непременно первым во всех военных областях. И заявление китайского лидера о стремлении создать вооруженные силы мирового уровня отнюдь не говорит о стремлении к такому дорогостоящему и не столь необходимому первенству.

Скорее всего, оно означает намерение качественно и количественно улучшить конвенциональные вооруженные силы и повысить их боеготовность. Нынешний американский президент, кстати, тоже говорил об этом: по мнению Джо Байдена, американская военная мощь должна быть таковой, чтобы не развязывать новые военные конфликты, а предотвращать их.

Но пока практика действий американских вооруженных сил остается обратной, особенно на китайском направлении. Мы наблюдаем постоянное приближение американской военной машины к китайским границам, что чревато риском непреднамеренных военных инцидентов и столкновений. Например, ставшее уже постоянным патрулирование американского флота в Южно-Китайском море под предлогом «защиты свободы судоходства».

При этом в упомянутом заявлении Неда Прайса есть и призыв «принять практические меры к снижении рисков». Если это не только слова, но и готовность обсуждать меры транспарентности и военного доверия как в ядерной сфере, так и в сфере обычных вооружений, то это можно было бы только приветствовать.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs