Интервью Сергея Лаврова Гостелерадио Исламской Республики Иран

Вопрос (перевод с фарси): Уважаемый г-н Министр, признателен за то, что Вы уделили время Гостелерадио Исламской Республики Иран, чтобы провести открытый разговор о двусторонних отношениях и других вопросах.

Иран и Россия имеют тесные связи в области политики, обороны и безопасности. Почему, несмотря на волю лидеров двух стран, экономические отношения наших государств не достигли прогресса, соответствующего уровню двусторонних связей? Конечно, у каждой из сторон есть критические замечания к противоположной стороне, однако каким образом можно устранить препятствия и расширить экономические отношения?

С.В.Лавров: Не могу согласиться с Вашей постановкой вопроса. Категорически возражаем против попытки вводить односторонние нелегитимные санкции, тем более применять их экстерриториально. Когда в мае 2018 г. Администрация США разорвала Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) по иранской ядерной программе и объявила о санкциях, мы предельно четко изложили свою позицию. Не просто не признаем односторонние санкции, но конкретными делами поддерживаем Иран. Может быть, делаем больше, чем кто бы то ни было еще. Не могу приводить конкретные примеры (эта информация достаточно чувствительная), но в Тегеране прекрасно знают о том, что мы делаем. Если переводить это на цифры, речь идет о миллиардах долларов. Работа ведется по всем направлениям: от сельского хозяйства до информационных технологий.

Если посмотреть на официальную статистику товарооборота, то в прошлом году объем торговли вырос более чем на 20%, а за первое полугодие текущего года (когда уже сказывались последствия пандемии COVID-19) – на 8%. Практически ни с кем у нас нет таких показателей, когдав условиях коронавирусных ограничений торговля увеличивается, а не уменьшается. Активно расширяем импорт из Исламской Республики Иран. Он растет гораздо быстрее, чем наш экспорт в Вашу страну. В 2019 г. вступило в силу Временное соглашение между Ираном и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). Оно ведет к созданию условий для того, чтобы огромный рынок всех государств-членов ЕАЭС был открыт для Вашей страны.

Мне кажется, Вам необходимо более объективно информировать граждан Исламской Республики Иран о состоянии дел в торговых и экономических связях между нашими странами.

Вопрос (перевод с фарси): Вы уже ответили на часть моего второго вопроса, касающуюся Евразийского экономического союза. Действительно, мы используем Временное соглашение в своей работе с ЕАЭС. Но все равно стоит вопрос возвращения иранских предпринимателей в Россию. Все это находится в ореоле неопределенности.

Каким образом можно было бы устранить те или иные «привязки», использовать иранскую национальную валюту в этой части нашего взаимодействия? Как можно было бы устранить банковские препоны, стоящие на пути нашего сотрудничества?

С.В.Лавров: Что касается иранских предпринимателей, здесь нет никаких проблем. Существует российское законодательство, применяемое для иностранных инвестиций в экономику Российской Федерации. Оно определяет параметры работы экономических операторов иностранных государств, предпринимателей в России. Все остальное зависит от заинтересованности партнеров с иранской и российской стороны.

Выступаем за то, чтобы совместные проекты множились. Для этого создаются максимально благоприятные условия, в том числе не только на территории России, но и в других странах-участницах ЕАЭС.

Могу конкретизировать статистику, о которой упоминал. Временное соглашение между ЕАЭС и Ираном действует чуть больше года – с октября 2019 г. За первые шесть месяцев товарооборот ЕАЭС-Иран вырос почти на 15%. Товарные потоки активнее идут из Ирана в страны Евразийского экономического союза. В первые девять месяцев нынешнего года, несмотря на пандемию, иранский экспорт в страны Союза вырос почти на 30%. Это лучший в мире результат по наращиванию экспорта в условиях коронавирусных последствий.

Убежден, у нас есть значительный потенциал для того, чтобы еще больше расширять торгово-экономические, инвестиционные связи. Не забудем о военно-техническом сотрудничестве, которое традиционно составляет значительную часть нашего партнерства. Можно будет еще более полно раскрыть этот потенциал, когда от Временного соглашения между ЕАЭС и Ираном перейдем к соглашению о свободной торговле. Это следующий шаг, над ним работают соответствующие эксперты.

Что касается валюты, используемой в расчетах, то наш приоритет – так же, как и Ирана – дедолларизация, отказ от использования доллара, положением которого в международной валютной системе грубо злоупотребляют США. Все больше стран встают на эту же позицию, понимая, что в любой момент зависимость от доллара может быть использована против них, как это наблюдается в отношении Исламской Республики Иран. На сегодняшний день не доллар, а российский рубль является основной валютой расчетов между нашими странами. Использование национальных валют – это наша цель не только в рамках ЕАЭС и отношений с его партнерами. Обсуждаем это с другими коллегами в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), БРИКС и в других форматах. Могу заверить, что мы продолжим эту линию с иранскими коллегами.

Вопрос (перевод с фарси): С учетом того, что, с одной стороны, американцы прибегают к введению санкций против многих стран, включая Иран и Россию, на основе одностороннего подхода на международной арене, и, с другой стороны, сформировался новый «потенциал» т.н. «санкционных стран», разве не наступило время для формирования клуба государств, подвергающихся санкциям, с тем чтобы их экономики дополняли друг друга?

С.В.Лавров: У этой проблемы есть два аспекта. Первый – как парировать и нейтрализовывать негативное влияние на экономические связи односторонних нелегитимных санкций США, Евросоюза и их союзников. Второй аспект – международно-правовой. Нелегитимность подобных действий должна все больше и больше заостряться в нашей работе, в том числе в ООН.

Что касается экономических последствий, то нам удается не позволять торгово-экономическому сотрудничеству «съеживаться», в том числе и в отношениях Ирана с ЕАЭС. Наоборот, оно растет, в том числе за счет отказа от использования доллара, переноса центра тяжести на применение в расчетах национальных валют, использованиеновых креативных схем экономического взаимодействия. Это работает. Убежден, мы будем искать новые формы игнорирования негативного экономического эффекта санкций. В условиях, когда подобные инструменты стали уже обыденными в руках западных коллег, доверять им и полагаться на них как на надежных партнеров нельзя. Необходимо опираться на возможности стран, твердо следующих принципам международного права, в надежности которых сомнений не возникает.

Необходимо обязательно наращивать кампанию в ООН и на других многосторонних площадках по осуждению подобных практик, продвижению общего понимания о необходимости их прекращения. Многие годы мы вместе с Ираноми подавляющим большинством членов ООН голосуем в поддержку резолюции о незаконности экономической блокады Кубы. Только 2-3 члена Организации, вместе с США, её не поддерживают.

Нашими общими стараниями сформирован, как Вы выразились, «клуб сторонников справедливости» в экономических мировых делах, категорически выступающий против подобной практики. Создан пост Специального докладчика ООН по проблеме незаконных односторонних экономических санкций. Необходимо всячески поддерживать деятельность этого важного института. Им подготовлено несколько докладов, основанных на принципах Устава ООН, прежде всего, равноправия, мирного урегулирования споров, невмешательства во внутренние дела. Мы обязательно продолжим работу на этом направлении.

Важно подчеркивать свою конструктивную позицию. Мы никого ни к чему не принуждаем. Хотим открытой экономической системы. Глобализация и все с ней связанное, в том числе функционирование мировой экономической системы, – это произведение в первую очередь западных стран, оформленное через Международный валютный фонд, Всемирный банк. Эти правила, во многом созданные Западом, пытаются применять во вред свободной экономической системе. Считаю, должно быть стыдно тем, кто этим занимается.

Вопрос (перевод с фарси): Исламская Республика Иран, по заявлениям Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) и стран, оставшихся в Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД), всегда оставалась приверженной своим обязательствам по СВПД, несмотря на односторонний выход США.

Выход Вашингтона из СВПД, бездействие Европы по отношению к обязательствам, неэффективность инструмента поддержки торговых расчетов (т.н. «Инстекс»), нанесенный Ирану ущерб, возмещение которого в общественном мнении иранцев превратилось в общее требование. Каким образом можно компенсировать Ирану ущерб? Как должно происходить возможное возвращение США в СВПД без противоречия общим требованиям народа Ирана?

С.В.Лавров: Абсолютно едины в том, что корень проблемы, сложившейся вокруг СВПД, – выход из него США. Также он заключается в огромном, беспрецедентном наборе жестких и жестоких санкций США против Ирана. По сути дела, наказали Иран за то, что сами грубо отказались от своих обязательств, одобренных СБ ООН. Считаю, что это аррогантное обращение с международным правом.

Позиция Вашингтона деструктивная, подрывная во всех смыслах этого слова. Подыгрывать ей было бы неразумно и контрпродуктивно. Некоторые «горячие головы» призывают к разрушению СВПД и отказу от каких-либо договоренностей всех остальных участников, включая Иран. Думаю, в США много желающих, чтобы это случилось, и СВПД окончательно был похоронен, причем руками Тегерана. Важно соблюдать определенную сдержанность и добиваться возвращения потенциала «ядерной сделки». СВПД определяется балансом между обязательствами, взятыми на себя Ираном, и открытием для него всех экономических возможностей для участия в мировых хозяйственных обменах без каких-либо ограничений.

После многих лет переговоров заключение СВПД в 2015 г. было величайшим достижением дипломатии. Приветствовалось как прорыв в решении проблем нераспространения ядерного оружия и нормализации отношений между Ираном и всем западным миром. Не в наших интересах создавать ситуацию, когда у желающих сломать эту договоренность появится предлог обвинить в этом Иран.

В этой связи с удовлетворением обратил внимание на интервью Министра иностранных дел М.Дж.Зарифа 17 ноября с.г. газете «Иран». Он четко высказался на тему перспектив нормализации отношений Ирана с США. Сказал, что все участники СВПД могут полностью рассчитывать на полное выполнение Тегераном договоренностей 2015 г., если Вашингтон вернется к выполнению своих обязательств, закрепленных в резолюции СБ ООН 2231. Она предполагает отмену незаконных экстерриториальных ограничений на торговлю с Ираном. Полностью поддерживаю это заявление. Считаю его разумным и мудрым. Позиция Тегерана вызывает уважение.

Не считаем правильным подходстран, желающихпривнести в процесс спасения и возобновления СВПД другие вопросы, не упомянутые в Плане. Вы знаете, о чем идет речь. Для их обсуждения можно начать параллельный диалог. СВПД не может быть размыт, отредактирован и пересмотрен «задним числом».

Как я понимаю, по любым дополнительным вопросам Иран готов рассматривать возможность начала диалога, но не в качестве условий возобновления СВПД. Вопреки всем провокационным действиям со стороны США, Иран продолжает выполнять основные обязательства в рамках СВПД. Основными обязательствами считаем полное сотрудничество с МАГАТЭ и применение Дополнительного протокола к соглашению о всеобъемлющих гарантиях. Важно сохранять принципиальную позицию, которая вызывает уважение во всем международном сообществе. Я не могу фантазировать на счет того, как будет происходить возвращение США в СВПД. Об этом необходимо спрашивать Вашингтон. Думаю, что в ближайшие пару месяцев сможем получить какую-то ясность.

Вопрос (перевод с фарси): Иран граничит с двумя странами, задействованными в нагорно-карабахском конфликте, и безопасность этих двух стран связана с безопасностью Ирана. В разгар конфликта Иран представил свой мирный план, основанный на успешном «Астанинском формате», и ждал месяц. Почему же этому плану не было уделено большого внимания? Вы сами неоднократно подчеркивали, что успешный «Астанинский процесс» может стать моделью для разрешения региональных конфликтов при сотрудничестве стран региона и без вмешательства внерегиональных держав.

С.В.Лавров: Ответ на этот вопрос лежит в плоскости реалий. Мы говорили о том, что «Астанинский формат» подает хороший пример урегулирования конфликтов, но необязательно имеем в виду, что только эти три страны – Россия, Иран и Турция – должны решать все региональные конфликты на нашем пространстве. Наша позиция заключается в следующем. Когда страны, имеющие возможность влиять на ситуацию в том или ином кризисном регионе (даже если они исповедуют различные, не во всем совпадающие подходы), решают помочь конфликтующим сторонам прекратить кровопролитие и объединяют свои усилия, что служит хорошим примером. Вот в чем ценность «Астанинского формата».

В случае с Нагорным Карабахом нами двигало стремление положить конец кровопролитию. Стороны конфликта – Армения и Азербайджан – выразили заинтересованность сделать это при посредничестве Российской Федерации. Здесь нет никакой «задней» мысли.

Кстати, я не помню, чтобы за все годы моего пребывания на посту Министра иностранных дел России, в ходе многочисленных наших контактов с иранскими коллегами тема Карабаха вызывала интерес и звучала во время наших консультаций или переговоров.

Это не означает, что мы игнорируем интересы Ирана. Понимаем озабоченность Ирана тем, как нормализация отношений между Азербайджаном и Арменией скажется на иранских транзитных интересах, тем более что эти транзитные интересы обостряются в ситуации, когда американцы ввели и продолжают наращивать санкциив отношении Ирана. Невозможно отказаться от главного принципа, который одобрялся всеми многие годы: итогом конфликта должна быть нормализация отношений во всем регионе.

В совместном Заявлении лидеров Армении, Азербайджана и Российской Федерации от 9 ноября с.г. четко зафиксированы магистральные направления, которые имелись и в появившейся непосредственно в разгар конфликта иранской инициативе.

Сейчас надо думать не о том, кто, когда успел или не успел помочь урегулированию. Подчеркну еще раз, выбор формата был за Азербайджаном и Арменией. Именно этим, а ни чем другим, был обусловлен состав участников Заявления. Никаких попыток сделать это за счет Ирана или за счет Турции не было и быть не могло. Сейчас важно думать о том, как довести до конца все достигнутые договоренности и сделать из региона конфронтации регион сосуществования, а лучше всего добрососедства и сотрудничества.

Когда Президент Турции Р.Т.Эрдоган на днях посещал Баку он произнес речь, в которой упомянул возможность налаживания сотрудничества между тремя странами Закавказья – Арменией, Азербайджаном и Грузией и тремя их соседями – Ираном, Турцией и Россией. Это наблюдение, которое лежит на поверхности. Мы все живем рядом и сейчас, когда проблемы между закавказскими странами преодолеваются, нам, как соседям, надо помогать этому процессу.

Вопрос (перевод с фарси): Россия приложила огромные усилия в разработке норм и положений международного права по борьбе с терроризмом и заняла определенную позицию. Иран и Россия эффективно сотрудничали в борьбе с терроризмом и продолжают это сотрудничество. За последний год в результате террористических актов приняли мученическую смерть два самых высокопоставленных военных и научных деятеля Ирана – генерал К.Сулеймани и доктор М.Фахризаде. В случае с генералом Сулеймани американцы однозначно взяли на себя ответственность, и доказательства показывают, что убийство доктора Фахризаде было также осуществлено иностранными спецслужбами. Какова ответственность международного сообщества за этот вид терроризма? Учитывая, что Россия и многие другие страны признали, что эти убийства обостряют региональную и международную напряженность, почему Совет Безопасности эффективно не подключается к этому вопросу?

С.В.Лавров: Россия действительно стояла у истоков формирования базы антитеррористической деятельности международного сообщества. После событий в США в 2001 г. этой работе был придан многосторонний, универсальный импульс. Твердо руководствуемся положениями, заложенными в Уставе ООН, в резолюциях Совета Безопасности ООН, Глобальной контртеррористической стратегии и других универсальных документах. Они предполагают принципиальную, без двойных стандартов, борьбу с терроризмом, где бы то ни было и во всех его проявлениях, а также отказ от попыток политизации и размывания ключевых принципов, норм и механизмов в сфере антитеррора.

Продолжаются попытки спекулировать на данной проблематике, политизировать эту борьбу, еще хуже – попытки использовать террористов для достижения геополитических целей. Наблюдаем такоев Сирии, в Афганистане и ряде других стран. Российская сторона, как и Иран, исходит из того, что для настоящего противостояния международному терроризму необходимо объединяться всем государствам, независимо от того, какие между ними сложились политические, дипломатические и иные отношения.

Что касается гибели иранского ученого М.Фахризаде, мы решительно осудили это трагическое событие на самых разных уровнях, в том числе в официальном заявлении нашего Министерства. Рассматриваем это убийство как провокацию, нацеленную на дестабилизацию обстановки в регионе, который и без этого отягощен большим количеством проблем и противоречий и подвержен многолетним попыткам вмешательства извне.

Точно так же дали исчерпывающую оценку, осудив убийство в январе этого года в аэропорту Багдада руководителя подразделения «Аль-Кудс» КСИР Ирана К.Сулеймани. Американцы заявили, что это сделали они. Это неприемлемая позиция для любой страны. Насчет М.Фахризаде слышал, что в Иране было объявлено о наличии некоторых результатов в расследовании этого убийства. Когда иранская сторона сочтет возможным, всем будет важно узнать, к каким результатам пришло ваше следствие.

Вопрос (перевод с фарси): Аналитики считают, что власть в мире «смещается» с Запада на Восток. Как Вы оцениваете новую «геометрию» мировых держав в ближайшем будущем. Какую роль, по Вашему мнению, должны сыграть Россия и Иран в этом новом порядке?

С.В.Лавров: Не столько мировое развитие «смещается» с Запада на Восток, сколько происходит процесс формирования объективной многополярности в современном мире. После пятисотлетней гегемонии Запада и колониализма уже невозможно решать все вопросы в мировой экономике, определять мировую политику в одиночку. Например, за последние десятилетия доля стран «Группы семи» в мировой экономике резко снизилась. И наоборот, доля стран, входящих в БРИКС существенно выросла. Примерно 10 лет назад, когда случился очередной мировой экономический кризис, была «активирована» «Группа двадцати». Она начала собираться на высшем уровне. Поначалу дважды в год, затем ежегодно. Создание этой группы является признанием того, что они не могут без развивающихся стран продолжать решать проблемы, возникающие в мировой экономике, мировых финансах и политике. В «Группе двадцати» представлена «семерка». Там также есть все государства БРИКС и другие страны, являющиеся единомышленниками БРИКС. Это очень интересный процесс. Думаю, он будет утверждаться и дальше.

Процесс формирования многополярности необратим. Историю остановить нельзя. Но наблюдаем попытки затормозить этот процесс. В последнее время западные коллеги поняли, что нельзяполностью восстановить однополярный мир, как того хотят американцы и их союзники. Европейцы, к сожалению, все больше подают сигналы о том, что они не могут претендовать на самостоятельность в новом мироустройстве, и всё больше говорят, что им хочется восстановления евроатлантической солидарности, чтобы и США вернулись в Европу. Если это так, то Европа не будет одним из полюсов новой полицентричной системы международных отношений. Тогда в интересах США, сохранив свое влияние на Европу, постараться максимально сократить количество других претендентов на то, чтобы быть полюсом в новой мировой системе. В этом отношении Китай, учитывая, что он мощно развивается, выбран как главный противник и угроза Западу. С общечеловеческой точки зрения очень странно объявлять КНР угрозой всему западному миру за то, что она развивает свою экономику, поднимает благополучие своих граждан, более эффективно обеспечивает свою безопасность. Это менталитет, доставшийся из прошлой эпохи, с которым нужно расставаться.

Россия и Иран – это два крупных мировых игрока. Убежден, что наши страны, как и ряд других региональных держав, будут играть свою роль в формировании нового миропорядка. Он должен быть «новым» не в том смысле, что заменит Устав ООН и саму организацию. Новизна должна заключаться в том, чтобы принципы Устава ООН (суверенное равенство государств, невмешательство во внутренние дела, мирное урегулирование споров) стали воплощаться в жизнь более эффективно, чем до сих пор.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs