Турция вновь захотела в Европу. Почему?

Турция в очередной раз декларировала намерение вступить в Евросоюз. 21 ноября президент страны Реджеп Таййип Эрдоган, выступая перед активистами правящей партии, сообщил: Турция стремится строить свое будущее вместе с Европой и полна решимости интегрироваться в ЕС. Заодно президент отметил готовность своей страны «активно сотрудничать с США в решении региональных и глобальных проблем».

На следующий день пресс-секретарь турецкого лидера Ибрагим Калын также заверил лидеров стран-членов ЕС в том, что стратегическим приоритетом Анкары является присоединение к единой Европе, которой следует рассматривать отношения с Турцией со «стратегической точки зрения». А турецкий министр обороны Хулуси Акар в выступлении на прошедшем в те же дни Галифакском форуме безопасности в режиме видеоконференции говорил о «длительной традиции сотрудничества» между Турцией и Соединенными Штатами. В свою очередь, Эрдоган в послании участникам форума подчеркнул: границы Турции – это границы НАТО. И это важная деталь.

Надо отметить, что для Турции вопрос о присоединении к ЕС лежит не только в социально-политической и экономической плоскости, но и довольно неоднозначно рассматривается в качестве критерия самоидентификации. В этом плане в последние годы Турция все больше отдаляется от Запада. В 2015 году Эрдоган констатировал, что его страну больше не интересует проблема вступления в ЕС. Через два года (вскоре после внесения поправок в конституцию Турции, превративших ее в президентскую республику) Европарламент призвал Евросоюз и Еврокомиссию приостановить переговоры о принятии Турции. В ответ Эрдоган повторил свой тезис о незаинтересованности в интеграции в общеевропейские структуры. Но уже в марте 2018 года он же назвал вступление в Европейский союз стратегической целью страны.

Неангажированным наблюдателям давно понятно: в Европе Турцию не ждут. Причины хорошо известны, и подробно останавливаться на них необходимости нет. Вкратце ситуацию обрисовал глава дипломатической службы ОАЭ Анвар Гаргаш в статье для французского журнала Le Point. По его словам, у Эрдогана отсутствует ранее декларированное желание сделать свою страну «мостом» между Европой и арабским миром. «Вместо этого он решил изменить Турцию в соответствии с ее имперским прошлым и позиционировать ее как конкурента и соперника двух этих субъектов», - подытожил министр.[i]

В октябре этого года в докладе по политике расширения ЕС Еврокомиссия констатировала: переговоры между Брюсселем и Анкарой о вступлении в Евросоюз зашли в тупик, а «внешняя политика Турции все больше сталкивается с приоритетами ЕС в рамках общей внешней политики и политики безопасности».[ii] Тогда же глава Евросовета Шарль Мишель отметил отсутствие позитивных сигналов от Турции в отношениях с ЕС, а возглавляемая им организация продлила еще на год режим ограничительных мер в отношении Анкары в ответ на проводимые ею незаконные, по мнению европейских лидеров, буровые работы в Восточном Средиземноморье.

И это при том, что поддержание нормальных отношений с Европой для Анкары жизненно необходимо. По данным Министерства торговли Турции, в январе-сентябре 2019-го и «ковидного» 2020-го годов на поставки турецкой продукции в страны Евросоюза в стоимостном выражении приходилось соответственно 43% и 41.3% общего объема турецкого экспорта. Импорт из Европы в этот период составил 32% от общего.[iii]

А что показывает социология в отношении движения страны в сторону единения с Европой? 23 ноября турецкие СМИ опубликовали результаты очередного опроса, посвященного отношению граждан к ЕС. 54% респондентов сочли, что Евросоюз «очень нужен» Турции в плане экономики, а 60% высказались за вступление страны в единую Европу. При этом только 23% из числа опрошенных верят, что рано или поздно это произойдет.[iv]

Впрочем, успешно торговать с ЕС можно и не вступая в эту организацию, что та же Турция и демонстрирует.

Но почему вновь заговорили о вступлении в Евросоюз именно сейчас? В последние годы мы привыкли к тому, что периодически случающиеся «реверансы» турецкого руководства в сторону «коллективного Запада» во многом связаны с теми или иными трениями в российско-турецких отношениях. Сейчас таких трений вроде бы нет. Во всяком случае, на первый взгляд. Москве при определенном содействии Анкары удалось остановить последний армяно-азербайджанский конфликт. На спорные территории введены российские миротворцы, Россия и Турция договорились создать в регионе совместный центр для наблюдения за режимом прекращением огня.

Да и глава турецкой дипломатии Мевлют Чавушоглу на слушаниях в парламентской комиссии по бюджету сообщил: «Наш (с Россией – А.И.) диалог продолжает давать ощутимые результаты, как это было в Нагорном Карабахе». Правда, тут же упомянул о вопросах, «по которым мы не можем договориться с Россией».[v] Ведь на Кавказе Анкаре хотелось бы явно большего. Сразу после окончания боевых действий Эрдоган заявил, что турецкие военные наравне с российскими будут принимать участие в «совместной миротворческой миссии», Россия с этим не согласилась, но ему, судя по всему, теперь сложно отказаться от своих слов. Очевидно, поэтому так долго тянется процесс российско-турецкого согласования формата и методов мониторинга ситуации в Нагорном Карабахе.

В этой связи обращает на себя внимание сообщение Reuter’s со ссылкой на источник в турецких дипломатических кругах о том, что турецкая сторона на переговорах с российскими партнерами настаивает на создании на территории Азербайджана собственного «наблюдательного пункта». Другими словами - турецкой, а по сути, натовской военной базы, которая может стать сильным аргументом для получения очередных политических и экономических уступок со стороны Запада, о «стратегическом партнерстве» с которым как раз сейчас и «вспомнили» в Анкаре.

Переговоры о турецких миротворцах, похоже, вышли и на высший уровень. 24 ноября состоялся телефонный разговор президентов России и Турции, в ходе которого «детально и во всех аспектах обсужден ход реализации договоренностей, зафиксированных в заявлении президентов России, Азербайджана и премьер-министра Армении от 9 ноября по Нагорному Карабаху».[vi] Как отмечает ТАСС, в пресс-службе российского президента добавили, что «с обеих сторон отмечена необходимость последовательного и полного выполнения решений, направленных на обеспечение стабильности и налаживание мирной жизни в регионе».

Известно, что в упомянутых решениях речи о турецких миротворцах не было, на что уже обращали внимание турецких партнеров Сергей Лавров и Дмитрий Песков. А теперь, похоже, это сделал и Владимир Путин. Услышал ли его визави? От ответа на этот вопрос во многом будут зависить и отношения между нашими странами, да и дальнейшее развитие событий в регионе. 

В этих обстоятельствах очередная порция евронамерений со стороны турецкого руководства выглядит, на мой взгляд, попыткой продемонстрировать Москве наличие «запасного пути» на Запад – в рамках все той же многовекторной политики. Поверят ли западные союзники Анкары на этот раз в ее заверения о стремлении «строить свое будущее вместе с Европой» и готовности «активно сотрудничать с США»? Вряд ли. Но интерес к проникновению, пусть и не слишком надежного, но все-таки союзника в Закавказье, у них, безусловно, есть, и этот вектор получит поддержку в Вашингтоне и, возможно, в Брюсселе.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs