И снова ядерная проблема Ирана – ситуация ухудшается

Ядерная проблема Исламской Республики Иран (ИРИ) вновь смещается в центр международных интересов и СМИ. Эта тенденция инициирована несколькими причинами.

Во-первых, избранный президент США Джо Байден (хотя официальные итоги еще не объявлены), отвергающий в целом внешнюю политику нынешнего президента Трампа, объявил о том, что одной из целей его администрации будет возвращение Соединенных Штатов в ядерную сделку - Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Это, безусловно, «пришпорило» политологов, аналитиков, журналистов, которые бросились обсуждать новую ситуацию, складывающуюся вокруг ядерной проблемы ИРИ.

Во-вторых, интерес наблюдателей за иранской ядерной проблемой объясняется также и «настырностью» нынешней администрации Трампа, которая за 60 дней до ухода из Белого дома с упорством, достойным лучшего применения, усиливает свое традиционное «максимальное давление» на Иран, вводя новый комплекс санкций.

В-третьих, внутриполитическая борьба в Иране. Известно, что один из «отцов» СВПД – президент ИРИ Хасан Роухани в 2021 г. уходит со своего поста – два срока его каденции истекли.

Это стимулировало борьбу против ядерной сделки со стороны радикалов-консерваторов, добившихся доминирующего большинства в органах власти ИРИ. Ведь, по большому счету, их недовольство было направлено не столько на Вашингтон, сколько в первую очередь на президента Хасана Роухани, который, по их мнению, ошибочно присоединился к американскому президенту Обаме в создании СВПД. Подобный взгляд получает всё большее распространение. Это формирует большую вероятность, что преемник Роухани не будет так открыт для общения с Западом, как он,[1] и, можно добавить, - будет в определенной степени «закрыт» для СВПД.

В течение всего четырехлетнего президентства Дональда Трампа иранский президент делал всё возможное, чтобы сохранить ядерную сделку. Он изо всех сил старался продолжать держать дверь в дипломатию открытой, в то время как верховный лидер аятолла Хаменеи все чаще предостерегал от контактов с Вашингтоном, особенно после выхода президента Трампа из ядерной сделки.

При этом иранские элиты не могли проигнорировать агрессивную политику трамповской администрации по отношению к Ирану. Ровно через год после объявления Трампом о выходе США из СВПД Тегеран стал поэтапно сокращать выполнение своих обязательств по ядерной сделке.

Какая же ныне «ядерная ситуация» в Иране? Пожалуй, можно сказать, тревожно-настороженная или даже опасная.

Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) 10 ноября сообщило в конфиденциальном документе, распространенном среди стран-членов, что запасы низкообогащенного урана в Иране по состоянию на 2 ноября составляли 2442,9 кг.[2] Это количество урана в 12 раз превышает допустимое в рамках СВПД количество, равное 300 кг обогащенного урана в определенной сложной форме (UF6), что эквивалентно 202,8 кг урана.[3]

МАГАТЭ сообщило, что Иран также продолжает обогащать уран до степени чистоты  - 4,5%, что выше разрешенных по сделке 3,67%.[4]

Агентство в своем последнем квартальном отчете утверждает также, что Иран завершил размещение первого комплекта усовершенствованных центрифуг, предназначенных для обогащения урана, на подземном объекте в Натанзе. Ранее Тегеран информировал МАГАТЭ о том, что он передаст три каскада усовершенствованных центрифуг в подземные цеха Натанза. Первый каскад, состоящий из центрифуг IR-2m, установлен и подключен, но пока не функционирует, поскольку газообразный гексафторид урана -  исходное сырье для наработки обогащенного урана, - в систему пока не подается. Кроме того, иранцы приступили к установке второго каскада более эффективных центрифуг IR-4. На очереди третий каскад из машин IR-6.

Перемещение оборудования, ранее расположенного на поверхности, под землю, а также использование более усовершенствованных центрифуг, чем агрегаты первого поколения - IR-1[5] представляет собой нарушение обязательств по СВПД.[6]

Напомним, ядерный объект Натанз, расположенный примерно в 200 километрах к югу от Тегерана, - мощный промышленный комплекс. Он состоит из двух основных объектов. Это – Экспериментальный завод, введенный в строй в 2003 г., и Промышленный завод, пущенный в 2007 г. Последний представляет собой два подземных железобетонных корпуса, разделенных каждый на восемь цехов. Завод надежно защищен от ударов с воздуха. Его почти восьмиметровая крыша из высокопрочного бетона покрыта 22 метрами земли.

В конце октября генеральный директор МАГАТЭ Рафаэль Гросси подтвердил, что также в Натанзе Иран ведет строительство подземного завода по сборке центрифуг.[7] Причем агрегатов новых поколений, более продуктивных и эффективных. Всё это также не вписывается в требования СВПД, который, надо признать, подвергся эрозии и дестабилизации после выхода США.

Но как справедливо заметил академик А.Г.Арбатов в своей статье «Иранская ядерная перспектива»: «Нет никаких причин для таких подземных сооружений и, соответственно, для колоссальных дополнительных затрат, если они, как заявляет Тегеран, предназначены для мирной атомной энергетики. Ссылки на угрозу авиаудара со стороны Израиля тоже неубедительны, поскольку речь идет о «мирном атоме» – ведь все остальные элементы атомной промышленности от удара не защищены и могут быть разрушены, если противник стремился бы помешать развитию мирной, а не военной атомной энергетики Ирана.

В мировой истории есть только два примера аналогичных подземных проектов атомной энергетики: СССР создал подземную АЭС («Атомград») около Красноярска для наработки оружейного плутония, а КНДР, судя по всему, строит урановый обогатительный комплекс в горных массивах. Оба, безусловно, имели военное предназначение – производить оружейные ядерные материалы даже в ходе войны, несмотря на удары с воздуха».[8]

Как свидетельствует последний доклад МАГАТЭ, Агентство также не удовлетворено объяснениями Тегерана по поводу присутствия ядерных материалов на незаявленном Ираном объекте в населенном пункте Туркузабад (около 20 км. южнее Тегерана), где в прошлом году обнаружены частицы урана антропогенного происхождения, и продолжает считать иранский ответ «технически недостоверным».[9]

Гендиректор МАГАТЭ Рафаель Гросси, обращаясь к Генеральной Ассамблее ООН 13 ноября 2020 г. с отчетом работы Агентства, сказал, что МАГАТЭ продолжает проверку нераспространения ядерных материалов, заявленных Ираном в соответствии с его Соглашением о гарантиях. В августе г-н Гросси посетил Тегеран и встретился с президентом Роухани и другими высокопоставленными должностными лицами ИРИ. В ходе визита была достигнута договоренность об урегулировании некоторых вопросов реализации гарантий, включая доступ инспекторов МАГАТЭ к двум объектам в Иране. С тех пор инспекции проводились в обоих местах, и пробы окружающей среды, взятые инспекторами, анализируются. «Я приветствую соглашение между Агентством и Ираном, которое, я надеюсь, укрепит сотрудничество и укрепит взаимное доверие», - резюмировал Рафаэль Гросси.[10]

На сегодняшний день Иран формально де-юре участвует в ядерной сделке. Но радикально-консервативное большинство иранской политической элиты, выступающее против СВПД, сделало ещё один шаг по выходу Ирана из ДНЯО.

Ходжат-оль-эслам[11] Моджтаба Зоннур, председатель комитета по национальной безопасности и внешней политике меджлиса (парламент ИРИ), выступил 11 ноября с заявлением, в котором сообщил, что депутаты парламента одобрили (но ещё не утвердили в качестве закона) «Стратегический план противодействия антииранским санкциям».[12]

В соответствии с «Планом» правительство после его утверждения меджлисом в течение двух месяцев должно приостановить любой доступ МАГАТЭ за пределами рамок Дополнительного протокола.[13] А также, если банковские отношения Ирана с Европой и иранские продажи нефти не вернутся в нормальное состояние в течение трёх месяцев после принятия закона, то по истечению этого срока правительство обязано прекратить добровольное выполнение Дополнительного протокола.

В этой связи иранцы утверждают, что уровень сотрудничества ИРИ с МАГАТЭ в вопросах контроля над иранской ядерной программой в течение последних лет был даже выше, чем предусмотрено Дополнительным протоколом. То есть Иран утверждает, что он ввел для инспекторов МАГАТЭ специальную систему и специальный режим инспекций. При этом в ИРИ не упускают возможности упомянуть, что до СВПД Европа покупала в ИРИ от 700 тыс. до 1 млн. баррелей нефти в сутки, и экономические и банковские отношения были нормальными.

Ходжат-оль-эслам Зоннур подчеркнул, что США вышли из СВПД, чтобы ввести новые санкции против ИРИ. Далее он сказал, что европейцы не выполняли свои обязательства по СВПД и обманывали Иран в течение нескольких лет. Г-н Зоннур также отметил, что в соответствии со «Стратегическим планом противодействия антииранским санкциям» МАГАТЭ будет разрешено только контролировать выполнение Соглашения о гарантиях и требований ДНЯО.

«План» после утверждения меджлисом предусматривает кардинальный отказ ИРИ от ряда ключевых обязательств по СВПД.

Так, ядерный объект Фордо перепрофилированный в соответствии с СВПД в научно-исследовательский центр, вновь станет заводом по наработке обогащенного урана. Количество новых центрифуг IR-6 на заводе будет доведено до 1000 к концу иранского календарного года (20 марта 2021 года). При этом будет производиться до 120 кг в год урана, обогащенного до 20 %.

Одновременно предполагается наращивание обогатительных мощностей и производства обогащенного до 5% урана в объеме не менее 500 кг в месяц, в то время как СВПД ограничивает объемы в 300 кг.

В течение четырех месяцев с даты вступления в силу закона о «Стратегическом плане противодействия антииранским санкциям» предполагается полностью восстановить тяжеловодный реактор в Араке мощностью 40 мегаватт и привести его в состояние, существовавшее до заключения СВПД. В соответствии со сделкой реактор в Араке был перепрофилирован с тем, чтобы он не мог нарабатывать оружейный плутоний. В январе 2016 года ядро реактора было демонтировано.

Как совершенно откровенно пояснил в своем заявлении ходжат-оль-эслам Зоннур, «В упомянутом «Плане» мы определили степень активизации нашей ядерной деятельности и заявили, что мы отказались от мер, принятых в соответствии с требованиями СВПД. Например, мы решили увеличить уровень обогащения урана, увеличить объемы накопления урана, вернуть в течение определенного периода времени тяжеловодный реактор мощностью 40 МВт в Араке в его состояние до СВПД, установить современные центрифуги и тому подобное. <…> В этом «Плане» есть два очень важных момента. Одним из них является то, что, если европейцы изменят свое поведение и вернутся к своим обязательствам после того, как мы введем в действие этот закон о «Стратегическом плане противодействия антииранским санкциям», или, предположим, что США захотят вернуться в СВПД, само иранское правительство больше не будет иметь права самостоятельно приостанавливать выполнение этого закона. Ему необходимо будет получить разрешение парламента – именно меджлис принимает окончательное решение».[14]

Примечательно, что меджлис в своем законопроекте вводит уголовную ответственность за неисполнение физическими и юридическими лицами положений закона о «Стратегическом плане противодействия антииранским санкциям». Нарушителям грозит наказание до 20 лет лишения свободы.[15]

Необходимо понять, что вступление в силу закона о «Стратегическом плане противодействия антииранским санкциям» и его выполнение правительством является, по сути, выходом Ирана из СВПД. Причем, по словам г-на Зоннура, принятие закона о «Плане» не займет много времени. Существует административная и юридическая возможность, чтобы в течение 10 дней этот план был официально рассмотрен Комиссией по национальной безопасности и внешней политике меджлиса, а затем принят на открытом заседании парламента. И этот процесс не будет долгим.

То есть вполне вероятно, что к вступлению в должность избранного президента США Джо Байдена 20 января 2021 г. «План» может быть принят. Несомненно, что именно на эту дату ориентировались иранские власти, представляя его общественности.

Поэтому законопроект о «Стратегическом плане противодействия антииранским санкциям» можно рассматривать, с одной стороны, как некий шантаж Тегерана новой администрации Соединенных Штатов, а также Великобритании и Евросоюза с целью добиться главного – снятия санкций пусть и через восстановление в каком-то виде СВПД (или выработки СВПД-2), но на иранских условиях. С другой – формирование предмета торга для будущего диалога, возможно, с той же самой Группой 5+1(РФ, США, Британия, Франция, КНР, ФРГ). Но уже диалога с позиции силы.

Недаром уже знакомый ходжат-оль-эслам Зоннур заявил: «Фактически, природа высокомерия (США) такова, что, когда они видит вас слабым, они оказывает на вас большее давление, и если наша позиция против системы доминирования и высокомерия слаба, это не служит нашим интересам. Следовательно, иранский народ имеет право реагировать на вопросы с позиции достоинства и силы».[16]

Здесь надо сказать, что ходжат-оль-эслам Зоннур – радикальный политик и самый яростный противник СВПД и сближения ИРИ с Западом во всем меджлисе. Одно его высказывание стоит многого: «К сожалению, сегодня некоторые из наших государственных деятелей используют выражения, которые противоречит достоинству иранского народа, нашему авторитету и самоуважению. Тот факт, что президент и первый вице-президент в своих твитах и комментариях говорят, что «даст Бог, новая администрация США вернется к закону и выполнит свои обязательства», не является правильным и благородным словом.

Эти высказывания поощряют врага не выполнять свои обязательства, и когда они не видят нашей решимости и думают, что мы занимаем пассивную позицию и просим их, они поднимают планку и пытаются набрать больше очков».[17]

Конечно, активность ходжат-оль-эслама Зоннура можно рассматривать, как пример жесткой внутриполитической борьбы, но всё же подавляющее большинство депутатов нынешнего 11-го созыва меджлиса, в той или иной степени, поддерживает главу комитета по безопасности. И вопросы СВПД и в целом противодействия США и Европе не выдумка одинокого ходжат-оль-эслама.

Таким образом, можно констатировать, что ныне судьба СВПД висит на волоске. И в Иране, и в США есть мощные силы, выступающие против ядерных сделок по азимуту ИРИ – остальной мир. Однако есть надежда, что экономический кризис и угроза социальных выступлений все-таки заставят иранские власти пойти на контакты с США, а также группой стран - авторов СВПД для выработки условий снятия с Ирана санкций.

В свою очередь, администрация избранного президента США Джо Байдена, как явствует из его заявлений, готова к диалогу с ИРИ по ядерной проблеме.

В этом процессе не менее важны для разрешения вновь возникшей иранской ядерной проблемы  позиции и роли России, Китая, Евросоюза и Великобритании.

Когда, как, на какой основе, при каких условиях и на каких принципах будет осуществляться переговорный процесс сейчас сказать трудно. Но то, что он будет и будет чрезвычайно сложным, драматическим, противоречивым и длительным не вызывает сомнений. Слишком велики ставки, слишком много от него зависит для Ирана, его соседей, всего Ближнего и Среднего Востока, для сохранения режима нераспространения ядерного оружия.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs