«Третий путь»: ЕС стремится избежать жесткого выбора между США и Китаем

Как сообщает «Евроньюс», он-лайн саммит ЕС-КНР 22 июня «прошёл в напряжённой атмосфере». Евросоюз ужесточил подход на торговых переговорах с КНР. Однако, как отмечают наблюдатели, всё еще нарочито дистанцируется от торговой войны США с Китаем. Между тем, пока Дональд Трамп ведет речь «о разрыве связей» с Поднебесной, Америка выходит из переговоров с ЕС о цифровом налоге, организатором которых выступила ОЭСР. А торговый представитель США Лайтхайзер ищет юридические основания для введения односторонних пошлин против тех стран Европы, которые намерены повысить налоги на американские IT-компании. Дело вполне может закончиться еще одной торговой войной.

Напомним, что к началу нынешнего года Европа всё еще отчаянно пыталась балансировать между Вашингтоном и Пекином. Евросоюз пытался претворить в жизнь собственный вариант игры в мир, где любые две стороны всегда смогут договориться или отказаться практически от любой договоренности. В Вашингтоне Еврокомиссия поддерживала США против КНР.  При этом в Пекине она же проявляла «понимание» позиции КНР в торговых спорах с Америкой. Однако уже тогда позиция Старого Света в неуклонно усиливающейся борьбе двух ведущих держав мира за доминирование выглядела двусмысленной и являлась «опасной».

США требовали от Европы определенности на уровне политических и даже юридических обязательств. Угрожая, в случае отказа, окончательно демонтировать весь прежний порядок отношений, на протяжении десятилетий избавлявший европейцев от необходимости принимать самостоятельные, но трудные и затратные во всех смыслах решения. Унилатерализм Трампа настолько усугубил кризис в трансатлантических отношениях, что в центре дискуссий на мюнхенской конференции по безопасности в 2020 году оказалась концепция «беззападности» (westlessness). Речь шла об эрозии западной мощи до такой степени, «что само понятие «Запад» теперь лишено стратегического наполнения»[i].

В свою очередь, стремительное экономическое, технологическое и политическое возвышение Китая самим своим фактом подталкивает европейцев к определенности целеполагания: желает ли Европа торговать и обмениваться технологиями с возможным будущим лидером во многих важнейших областях научно-технического прогресса? В конечном счете, способен ли Старый Свет сохранить положение одного из наиболее передовых в социально-экономическом отношении регионов мира?

Наконец, за те несколько лет, когда США всё больше замыкались на себе, общая повестка Европы и Китая заметно расширилась. Европейцы и китайцы демонстрировали очевидно схожие подходы к проблемам мировой торговли, включая неприятие растущего американского протекционизма, и политики в области климатических изменений. Пекин давал понять, что, в случае ослабления трансатлантических связей, готов без промедления заполнить образующийся вакуум.

На таком фоне, к концу 2019 года, число политиков в Европе, призывавших к укреплению стратегической автономии от США, достигло исторического максимума. Оптимисты видят будущее Евросоюза в обретении роли «противовеса» США, который бы «уравновешивал» ситуацию, когда Америка «переходит черту». Новое руководство Еврокомиссии сделало заявку на решение задачи формирования полноценного европейского «центра силы», взаимодействующего с миром, не исключая и США, с позиции рациональных политических интересов.

Вместе с тем, усиление централизации политической власти в Китае при Си Цзиньпине, рост влияния государства в экономике, а также всё более «напористая» внешняя политика КНР, настораживали европейцев. К концу 2019 года ЕС постепенно усилил контроль над китайскими инвестициями, особенно в сектор высоких технологий и инфраструктуру. Тем не менее, это подавалось как «достойные сожаления, но необходимые меры», призванные создать новую политическую форму для развития более тесных связей.

Коронакризис за считанные недели вынудил ЕС начать срочную ревизию своего стратегического мировосприятия. Во-первых, пандемия поставила под сомнение как таковую дееспособность наднациональных институтов. Как с точки зрения легитимности, так и с точки зрения ресурсов, которые могут быть направлены на борьбу с вызовом катастрофических масштабов. На фоне коронакризиса, стала «болезненно очевидной» «несостоятельность мировой гегемонии США». Наконец, еще до начала пандемии, уход Великобритании одномоментно привел к потере ЕС значимой части «стратегического веса».

Что касается отношений с Китаем, утверждает глава Европейского совета по международным отношениям Марк Леонард, ЕС увидел, как недвусмысленно стремится Пекин использовать свое доминирующее положение в производстве медикаментов и медицинского оборудования для продвижения своего политического влияния. «Пандемия COVID-19 обнажила и зависимость ЕС, и истинные намерения Китая».В результате, Евросоюз начал менять парадигму своих отношений с КНР. Теперь лейтмотивом должна стать «диверсификация» цепочек поставок и «целенаправленное размежевание с Китаем»[ii].

При всем том, прямо сейчас зависимость Евросоюза от Китая «в стратегических важных областях» скорее возросла. Диверсифицировать источники поставок будет непросто: «Для бизнеса было бы безумием уйти из Китая, особенно когда он производит товары, чрезвычайно важные для безопасности европейцев: фармацевтику и медицинское оборудование». И налаживание собственного производства в Европе, и закупки в других странах, обойдутся дороже,[iii]- считают эксперты.

С другой стороны, вспышка эпидемии создавала предпосылки для нового сближения Америки и Европы. Однако удар коронавируса по обоим берегам Атлантики оказался столь силен, что, напротив, заставил номинальных союзников бороться за ресурсы друг с другом. Каждый оказался сам за себя. К настоящему времени, ситуация с пандемией и её социально-экономическими последствиями для  США столь плоха, что предвыборный расклад для Трампа выглядит всё более угрожающим. Действующему главе Белого дома остается задабривать и сплачивать избирателей любым способом - даже ценой новых тарифных ударов по ближайшим союзникам.  В ответ, как сообщает агентство Bloomberg, Берлин «рассматривает возможность скоординированного ответа Евросоюза на тот случай, если президент США Дональд Трамп введет дополнительные санкции против участников строительства газопровода "Северный поток - 2"».

В то же время, в стратегической перспективе, ЕС и США сохраняют ряд общих тем в противостоянии с Пекином. Речь идет об обвинениях в краже интеллектуальной собственности, «принуждении» частных западных компаний к трансферу технологий, промышленных субсидиях и искажениях на рынке, созданных государственными компаниями. 25 июня в ходе онлайн конференции, организованной Немецким фондом Маршалла, госсекретарь США Майк Помпео сообщил, что Вашингтон принял предложение Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозепа Борреля о создании совместного Диалога ЕС-США по Китаю. «Диалог» призван послужить площадкой для обсуждения «угрозы Западу и его демократическим идеалам со стороны КНР». Помимо этогов недавнем интервью «Евроньюс» генсек НАТО Йенс Столтенберг заявил, что "… Китай сам приближается к [Европе] со своими системами вооружений… На фоне такого роста Китая партнерство Северной Америки и Европы, трансатлантическое партнерство, важно как никогда"[iv].

В этих обстоятельствах, формально ЕС остается привержен выработке «стратегически ориентированной внешней политики», которая позволила бы «обрести чувство инициативы и действия». «Мы выросли с определенным знанием того, что США хотят быть мировой державой. Если бы США сейчас захотели перестать исполнять эту роль по собственной воле, нам нужно было бы всерьез задуматься над этим», заявила недавно канцлерин Меркель[v]. Президент Франции Макрон настойчиво призывает Европу занять более независимую позицию в мировых делах, чтобы вовсе избавиться от необходимости выбора между Америкой и Китаем. Резюме в этой дискуссии подводит главный дипломат ЕС Боррелль, когда говорит о «третьем пути».

Тем не менее, пока, в лучшем случае, речь пока идет о разработке документов, призванных стать «стратегическим компасом» для координации мер правительств.[vi] Ахиллесовой пятой внешней политики ЕС остается систематическая неспособность достичь как политического, так и процедурного консенсуса по многим острым проблемам международной повестки. В последние годы произошло стремительное падение общего уровня доверия к традиционным европейским элитам. Растущие сомнения избирателей неизбежно ослабляют потенциал политического лидерства и на общеевропейском уровне. Ощущение шаткости своих позиций руководством на национальном уровне никак не способствует укреплению сплоченности Сообщества в целом.

Коронакризис, с одной стороны, «позволил европейцам стать менее наивными и более сплоченными перед лицом Пекина, который якобы старается их разделить»[vii]. С другой, в отношениях с США, Европа, похоже, оказалась в ситуации, когда ей предстоит борьба за то, чтобы Америка вообще сохранила интерес к продолжению каких-либо «особых» отношений. В целом, резко обозначившаяся в ходе коронакризиса внутренняя слабость и разобщенность ЕС, грозит «единой Европе» превращением в периферию мировой политики.

Напряженность между США и КНР, согласно большинству прогнозов, будет лишь нарастать. При этом старая система блоков, по сути, уже осталась в прошлом. Позиция Евросоюза будет определяться тяжестью гуманитарных и финансово-экономических последствий эпидемии. А также тем, будет ли и дальше мягкая сила Европы также не подкреплена «жесткой», как сегодня. Внешней политике ЕС предстоит лавирование между комбинацией незавидных геополитических ролей: «буферной зоны» в новой холодной войне между Китаем и США. Субъекта, «выпавшего из истории», вследствие утраты «идентичности и философии». Лишь найдя ответы на эти вопросы, Европа получит шанс вернуться «за стол великих держав». В противном случае, Старый Свет рискует оказаться их «добычей».

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs