Станет ли коронарецессия новой Великой депрессией? (сравнительный анализ)

14 апреля, МВФ выпустил очередной доклад[i] о текущем состоянии и перспективах мировой экономики. По оценкам экспертов Фонда, мировое хозяйство «сократится в текущем году на 3%». Потери мирового ВВП могут достичь 9 трлн. долларов. Если пандемия коронавируса затянется, прогнозируется «отклонение показателей роста мировой экономики от базового сценария еще на 3% в худшую сторону в 2020 году и на 8% в 2021 году»[ii]. Рейтинговое агентство Fitch предсказывает «самое глубокое падение мировой экономики после Второй мировой войны». Подобное развитие событий было бы сопоставимо по своим последствиям с Великой депрессией 1930-х годов.

Напомним, что глубочайший спад, известный как Великая депрессия, поразил мировую экономику в конце 1920-х годов, а первые признаки восстановления появились лишь к 1939-му. Формальной точкой отсчета считается октябрь 1929 года, когда в США обрушились фондовые биржи. Своего пика кризис достиг в период с 1929 по 1933 год. Сильнее всего пострадали США, а также Канада, Великобритания, Германия и Франция. Последствия ощущались практически по всему миру. Промышленность, строительная отрасль и сельское хозяйство упали на десятки процентов. Депрессия спровоцировала глубокие и драматичные социальные потрясения, в значительной мере явившиеся причиной Второй мировой войны.

В этой связи, важно отметить, что катастрофический сценарий развития событий в мировой экономике является лишь одним из вариантов, представленных на рассмотрение экспертами МВФ. Кроме того, складывается впечатление, что большинство мировых экспертов находятся в определенном замешательстве, поскольку, в новейшее время, мировая экономика никогда прежде не сталкивалась с чередой событий, наблюдающихся в настоящее время. Как отмечает британский The Economist, большинство имеющихся экономических концепций основаны на циклических моделях экономической активности, наблюдавшихся в послевоенный период. И едва ли в состоянии дать адекватный ответ на вопрос о последствиях длительной приостановки социально-экономических процессов в масштабах целых стран и континентов на неопределенное время.

Также необходимо помнить, что первый прогноз скорого наступления новой Великой депрессии в мировой экономике прозвучал из уст руководства МВФ еще в самом начале нынешнего года – до превращения коронавирусной инфекции в глобальную пандемию. В середине января директор-распорядитель Кристалина Георгиева заявила, «что мировая экономика рискует вернуться в эпоху Великой депрессии». Уже тогда текущие тенденции в экономике напомнили экспертам Фонда конец 1920-х годов, печальной кульминацией которых и стал крах финансового рынка в 1929-м[iii]. Среди главных причин растущей угрозы положению дел в глобальном хозяйстве глава МВФ называла «распространение неравенства и нестабильность финансового сектора».

Наконец, среди экономистов отсутствует консенсус относительно определения понятия «депрессия». Уже к концу марта «самые худшие прогнозы американских экономистов» формально соответствовали «некоторым частным определениям депрессии»[iv]. Под рецессией чаще всего подразумевается «падение ВВП, по крайней мере, два квартала подряд. Депрессию, обычно, определяют либо как падение ВВП «более чем на 10% на фоне высокого, до 20–25%, уровня безработицы». Ряд аналитиков полагает, что о депрессии можно вести речь, даже когда «обычная» рецессия продолжается «более двух лет».

В течение 2019 года, в экспертных кругах усиливались опасения относительно перспектив глобальной рецессии, которая может обрушиться на мировую финансово-экономическую систему уже в ближайшее время. Причин было предостаточно. Международная торговля ощутимо замедлялась. «Перемирие», наметившееся в идущей не первый год торговой войне США и Китая выглядело хрупким и временным. ВТО была практически парализована. Между стагнацией и рецессией балансировали экономики большинства стран ЕС. Наконец, уже не первый год наблюдается торможение КНР, главного «сборочного цеха» мира.

Во всех подобных прогнозах, впрочем, речь шла о классических макроэкономических факторах, потенциально способных стать спусковым крючком для глобальной рецессии. Так или иначе, правительства многих стран подспудно готовились к подобному сценарию развития событий, поскольку к началу текущего года фаза непрерывного роста в ведущих экономиках мира продолжалась уже более десяти лет.

Коронакризис пришел внезапно и поставил всех перед крайне драматичной дилеммой: попытаться спасти как можно больше людей за счет значительного урона экономике. Или сохранить максимально высокий уровень экономической активности, ценой роста числа заболевших и погибших, при ясном понимании, что резкий спад глобальной торговли в любом случае нанесет народному хозяйству значительный ущерб.

Таким образом, главным отличием текущей ситуации от 1930-х является ее природа, как экономическая, так и политическая. Великая депрессия, при всей ее относительной «внезапности», стала следствием дисбалансов в экономиках ведущих стран Запада, накапливавшихся в течение ряда лет. А вот предвидеть нынешнюю глобальную эпидемию, ее реальные масштабы и скорость распространения, было возможно едва ли. Как и ее экономические последствия. При всем том, нынешние национальные карантины, остановка целых отраслей экономики, а также кардинальные ограничения трансграничного перемещения товаров и людей являются следствием целенаправленно принятых политических решений.

В этой связи, существует оптимистичный сценарий, который заключается в том, что коронакризис подтолкнул власти ведущих стран к превентивным действиям - тем самым, помимо прочего, у них появился шанс нейтрализовать факторы, толкавшие мир к новой рецессии. Вместе с тем, сегодня экономическая активность, как на национальном, так и на глобальном уровне, подавляется в решающей мере немонетарным фактором – пандемией. Поэтому монетарные методы стимулирования экономики могут и вовсе не сработать.

В том же докладе от 14 апреля МВФ выражает надежду, что, если коронакризис удастся купировать в короткие сроки, как с медицинской, так и макроэкономической точек зрения, то мировая экономика способна к концу 2021 года восстановиться столь же быстро, как она упадет по итогам года нынешнего. То есть произойдет так называемое V-образное восстановление: после падения на 3 процента в 2020 году, мировая экономика уже по итогам 2021 вновь покажет рост – до 5.8 процента год к году. «Поскольку никаких фундаментальных причин для рецессии нет»[v]. Сходным образом рассуждает и экс-глава ФРС США Бен Бернанке: он сравнивает нынешнюю ситуацию не с «депрессией в стиле 1930-х», а с неким стихийным бедствием. Что позволяет рассчитывать «на довольно быстрое восстановление».[vi]

В свою очередь, пессимистичный прогноз основывается на представлении о том, что пандемия станет спусковым крючком долговременного экономического спада, вдобавок, усугубив его. И в наибольшей мере, вероятность перехода коронакризиса в новую Великую депрессию зависит от времени его продолжительности.

Чем дольше придется бороться с последствиями пандемии, тем в большую угрозу для мирового хозяйства в целом будет превращаться один из главных инструментов борьбы с кризисом, взятый на вооружение ФРС США и ЕЦБ. Сегодня, как и в 2008 году, два ведущих центробанка мира принялись скупать государственные и корпоративные облигации на триллионы долларов и евро. Оптимисты на Западе полагают, что инфляцию удастся сдержать и в этот раз, поскольку мир столкнулся с т.н. «кейнсианским шоком предложения», когда спрос на товары и услуги падает сильнее, чем их предложение поставщиками. По причине того, что закрытие десятков тысяч предприятий и фирм лишило доходов сотни миллионов работников.

По мнению критиков, накачка финансовой системы деньгами в 2008-2009 годах не привела к краху «долларовой финансовой системы» лишь благодаря всеобщей вере в заявления о «временном» характере предпринятых мер. Однако попытка остановки монетарного стимулирования в 2018 и 2019 годах быстро обернулась падением рынков – и это «даже в условиях экономического роста». Кроме того, государственный долг целого ряда стран, в первую очередь, США, а также Италии, Испании и Греции, уже достиг таких масштабов, что его дальнейшее увеличение сразу на десятки процентов может само по себе спровоцировать падение экономики. Китай, являющийся главным держателем госдолга США, уже выразил озабоченность по поводу стремительно растущего риска ускорения глобальной инфляции, расплачиваться за которую придется большинству незападных стран[vii].

Между тем, политико-экономические последствия коронакризиса и без того будут носить фундаментальный характер: существенно вырастут дефициты госбюджетов, подскочат показатели внешней задолженности. Прогнозируется череда «одновременных разнонаправленных шоков спроса и предложения». К примеру, падение цен на сырье спровоцирует в странах-экспортерах более глубокий спад и более затяжное восстановление экономики, что лишь усугубит финансово-экономическое неравенство между богатыми и бедными странами. 22 апреля ООН заявила об угрозе голода «библейских масштабов» в ряде беднейших государств.

Сопоставимых с годами Великой депрессией масштабов может достичь протекционизм. Ограничения на передвижение людей рискуют принять долгосрочный характер «под предлогом охраны здоровья». Тяжелый удар ожидает нынешнюю модель глобализации. Наконец, пандемия наверняка повлечет за собой «оптимизацию» многих экономических процессов и деловых практик: ускорится замена человеческого труда цифровыми системами и автоматическими линиями, роботизация, «исчезнет немало рабочих мест средней квалификации», произойдут глубокие структурные изменения, существенно расширится практика временного и проектного найма. Вместе с тем, «пандемия даст миру возможность для создания новых способов и средств "по преодолению страданий", например неравенства». Импульс к развитию могут получить также новые институты международного сотрудничества и коллективного управления глобальными рисками[viii].

Споры о первопричинах Великой депрессии 1930-х продолжаются до сих пор. По мнению одних экономистов, речь шла об общем кризисе капитализма, связанном с недостаточным вмешательством государства, а также с товарным перепроизводством. По мнению других, кризис был порожден избытком денег вследствие чрезмерной эмиссии центральными банками. В чем соглашаются сторонники разных подходов, так это в оценке негативной роли, которую сыграли в развитии кризиса финансовые спекуляции. Поскольку «раздувание» денежного «пузыря», а затем коллапс фондовых бирж, несомненно, сыграли роль «запала» в условиях уже наметившегося кризиса в экономике.

Некоторые из нынешних наиболее популярных «лекарств» от коронакризиса, которые предлагают человечеству богатейшие страны мира, слишком явно напоминают факторы, спровоцировавшие обрушение экономического порядка девяносто лет назад. И грозят оказаться, по меньшей мере, столь же горькими, как и сама «болезнь».

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs