Нефтяные войны на фоне глобальной неопределенности

Фото: eadaily.ru.

Последние недели марта запомнились серией шоков на нефтяном рынке. После фактического развала сделки «ОПЕК плюс» цены на нефть резко пошли вниз и обновили исторические минимумы. Крупные экспортеры нефти столкнулись с серьёзными вызовами и вступили в жёсткую конкуренцию за рынок. Данная ситуация породила неопределённость, в том числе для стран, которые уже находятся под жёсткими санкциями США – Ирана и Венесуэлы. Положение усугубляется и распространением пандемии коронавируса COVID-2019. Чем всё это может грозить в ближайшие недели и месяцы? Какая стратегия могла бы в текущих условиях стать оптимальной для России? На эти вопросы дали свои ответы участники экспертной дискуссии «Нефтяные войны: согласиться нельзя уступить», состоявшейся на площадке Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Заместитель министра энергетики России Павел Сорокин отметил, что нефтяной рынок находится в настоящее время в состоянии высокой волатильности. «Если посмотреть, например, на индекс VIX, то его показатели сейчас зашкаливают и превышают даже уровень 2008 года, что еще некоторое время назад трудно было бы себе представить. Конечно, были риски, связанные с коронавирусом, но экономика росла, и мало кто предполагал, что мы окажемся в таком «идеальном шторме», - заметил чиновник.

Важно понимать, что подобной ситуации способствовал ряд факторов. По словам П.Сорокина, Уже в 2019 году, проводя мониторинг рынка и находясь в постоянном контакте со всеми его ключевыми участниками, компетентные эксперты прогнозировали, что в 2020-2021 годах из-за роста предложения в странах, не участвующих в ограничении добычи по сделке «ОПЕК плюс», мы можем оказаться в достаточно напряженной ситуации. «Зональное перепроизводство уже начинало проявляться – небольшое, в несколько сотен тысяч баррелей. Особенно высокими были риски в случае, если мировая экономика замедлится. Такой сценарий прорабатывался, и стал одной из причин, по которой было принято решение продлить срок действия сделки ОПЕК плюс на первый квартал 2020 года. Однако теперь ситуация резко изменилась. В январе началось достаточно активное распространение коронавируса. Если посмотреть на структуру потребления нефти в мире, то примерно 60% уходит на мобильность, будь то передвижение на автомобиле, кораблях, самолетах (последние требуют для поддержания активности 7-9 млн. баррелей нефти в сутки). Введение мер карантина бьет по всем основным аспектам потребления. Самоизоляция и карантин привели к резкому снижению использования автотранспорта и коммерческих перевозок. За все эти издержки рынку, который живет ожиданиями, приходится дорого платить», - отметил заместитель министра.

По словам П.Сорокина, в феврале-марте 2020 года велись активные дискуссии со всеми активными участниками формата «ОПЕК плюс». Обсуждались меры, которые могли бы повлиять на изменение ситуации. Проведенный анализ показал, что каких-то кардинальных изменений в условиях высокой неопределенности и активизации распространения вируса за пределами границ Китая ожидать невозможно. Даже сокращение объемов добычи до 600 тыс. баррелей или 1,5 млн. – это ничто по сравнению с тем ударом, который пандемия COVID-19 нанесла по мировой экономике.

По данным, которые привел заместитель министра, в настоящее время снижение потребления нефти идет на 15-20 млн. баррелей ежедневно. Этот объем несопоставим с возможностями любой группы производителей. Предпринимать действия, которые не произведут эффекта, было бы нерационально. Поэтому российское предложение заключалось в продлении соглашения, которое на тот момент еще действовало, и добровольном ограничении объемов добычи всеми сторонами, чтобы посмотреть предварительно, как будет развиваться ситуация. «Это однозначно не привело бы к росту цен. Но напомню, что таргетирование никогда не было целью соглашения. Ставилась совершенно иная задача – уравновесить рынок, достичь баланса спроса и предложения. При этом «справедливая» цена, которая позволяет рынку функционировать нормально, находится в диапазоне от 45 до 55 долларов за баррель. Она не дает «прирастать» дорогим проектам, которые объективно миру не очень нужны, но позволяет стабильно расти спросу. Но у партнеров была другая точка зрения», - резюмировал П.Сорокин.

Доцент факультета энергетической политики Шарифского технологического университета, приглашенный профессор Университета им. Алламе Абатабаи Аббас Малеки осветил возникший кризис с точки зрения Тегерана. По его словам, даже до пандемии коронавируса во многих странах было ощущение предстоящей рецессии. В сценариях международных энергетических агентств также не предсказывалось высокого спроса. Тем не менее, эксперт смотрит на рынок «с оптимизмом», потому что нехватка ресурсов и, в частности, нефти все равно остается важным фактором для многих стран. Через три месяца или позже он поменяет ситуацию.

Г-н Малеки отметил, что Иран – не самый главный игрок на мировом энергетическом рынке. Его экспорт составляет в среднем от 0,5 до 1 млн. баррелей в день. Но для иранской экономики происходящие события – важный поворотный момент, когда бюджет страны не зависит от колебаний цен на нефть, а экономика становится более независимой. В то же время Тегеран вложил значительные средства в добычу природного газа и строительства мощностей по производству СПГ на юге Персидского залива. Эксперт напомнил, что, несмотря на тот факт, что страны, добывающие «чёрное золото», многое теряют из-за низких цен, США также многое теряют из-за ситуации со сланцевой нефтью и из-за маржинальной себестоимости добычи не выше 30 долларов за баррель.

Генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности, проректор Финансового университета при правительстве России Константин Симонов согласился, что термин «нефтяная война» в сложившейся ситуации не слишком далек от реальности. Конечно, возникшие форс-мажорные обстоятельства будут накладывать отпечаток и на потребление внутри страны, и на мировой уровень потребления в целом. «Саудовская Аравия сделала нам предложение, с которым мы никак не могли согласиться, и они сами это прекрасно понимали. Все дальнейшие действия Эр-Рияда показывали, что это была сознательная стратегия. Нужен был некий повод, после которого последовали подготовленные действия. Это и заявления о резком росте добычи до 13 млн. баррелей в сутки; и использование любых ресурсов, чтобы накачать экспорт, включая и перевод собственного потребления на газ. Возникла ситуация «обратного аукциона», когда саудиты и российские производители, борясь за покупателя, в том числе и в Европе, сознательно делают для него скидки», - заметил эксперт.

«В теории игр есть хороший образ: три ковбоя стоят на равном расстоянии друг от друга в треугольнике, и их задача – понять, в кого нужно первым стрелять. По-видимому, саудиты решили, что лучшая стратегия – стрелять во всех кого только можно. Но это крайне опасная стратегия: можно попасть и в самого себя. Тем не менее, Эр-Рияд убежден, что в этой войне нервов устойчивости у него окажется больше, чем у его оппонентов, что позволит выйти из этой истории с наименьшими потерями», - добавил К.Симонов.

Эксперт отметил, что поведение Саудовской Аравии с трудом поддается рациональному объяснению. Понятно, что у Эр-Рияда существуют определенные резервы, но при этом известны и бюджетные аппетиты местной элиты. В то же время саудиты не пошли на девальвацию своей национальной валюты, явно опасаясь незапланированных последствий. В отличие от них, Россия пошла на этот шаг, в том числе для того, чтобы снизить долларовые издержки на производство нефти.

«Мы не начинали эту «ценовую войну», но у нас тоже есть аргументы: резервы, составлявшие в свое время 600 млрд. долларов, возможности снижать издержки в производстве, в том числе за счет девальвации национальной валюты. Важным фактором остается и качество нашей нефти, как ESPO, так и Urals. В этой войне все средства оказываются хороши, в том числе и на информационном фронте. Министерству энергетики, в свою очередь, необходимо более четко разъяснять российскую позицию, чтобы не давать хода панике и распространению ложных сведений», - подчеркнул К.Симонов.

Директор Центра энергетики IFRI Марк-Антуан Эйль-Мазегга отметил, что рынок «черного золота» сейчас находится в условиях огромной неопределенности. Многие страны-участники предпочитают скапливать запасы нефти в хранилищах, но не наращивать её потребление. В этих условиях не исключено очередное падение цены «черного золота» до 10 долларов за баррель. До сих пор неизвестно, насколько интенсивно будет распространяться эпидемия коронавируса. Обещания Москвы и Эр-Рияда нарастить добычу на 2,5-3 млн. баррелей в день вряд ли реализуемы. Капитальные расходы у основных производителей снизились на 20-25%, а в сланцевой нефти – на 30-40%. Правда, слишком рано говорить о том, что добыча жидких углеводородов в США в целом снизится, и повторится аналог сценария 2015 года.

Французский эксперт отметил, что в настоящее время спрос на нефть поддерживается стремлением потребителей запастись сырьем в период низких цен. «Когда нефтехранилища переполнятся, а это произойдет через несколько недель или месяцев, произойдет его резкое снижение», - заметил он.

Эксперт предположил, что в нынешней ситуации никто не выигрывает, и речь идет о том, кто больше потеряет, хотя Россия теряет меньше других. Поэтому ведущим нефтедобытчикам необходимо проявлять ответственность перед другими участниками рынка, в особенности теми из них, которые сильнейшим образом пострадали от вируса и коллапса мировых цен, и могут оказаться на грани дестабилизации. 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs