Уголь и большая сделка Зеленского

Уголь важный фактор не только для украинской энергетики и социально-экономической ситуации угледобывающих регионов, но и для политики. На заре украинского государства, в 90-х, протесты шахтёров были определяющим фактором внутренней политики. Так, акции протеста шахтёров в 1993 году, к которым присоединились работники (тогда ещё госсектора) отраслей металлургии, промышленности и энергетики, в которых участвовали 1,5 миллиона человек, привели к досрочным президентским выборам. Заметные акции протеста шахтёров, правда уже не с такими политическими последствиями, прошли в 1996, 1998, 1999 и 2002 годах. Украинские шахтеры напомнили о своих проблемах власти осенью 2018 года, летом и в конце 2019 года, в феврале 2020. Проблемы старые, основная - задолженности по заработной плате. 

Надо сказать, что с 2014 года структура украинской угледобывающей отрасли претерпела серьёзные изменения по причине т.н. «революции достоинства» и появления республик Донбасса. Если раньше основным угледобывающим регионом был Донбасс, то теперь это Днепропетровская область.

До 2014 года при президенте Викторе Януковиче, выходце из Донбасса, предприятия отрасли получали государственные дотации. Например, на конец 2013 года: «Только за последние три года (2011-2013 гг. - Д.Б.) из казны на это ушло 37,8 млрд. гривен, или свыше $4,7 млрд. В следующем году кабинет министров предлагает выдать госшахтам еще 13,3 млрд. гривен (около $1,7 млрд)».[i]

Общая ситуация в угольной отрасли выглядела так: «На начало 2013-го в Украине действовали 153 угледобывающих предприятия, из которых треть — 47 объектов — находилась под контролем крупного бизнеса. Частные (или концессионные) шахты, в отличие от государственного углепрома, демонстрируют лучшие показатели... (...) Частные игроки сектора, такие как ДТЭК Рината Ахметова, в рамках своих интеграционных цепочек более охотно потребляют на теплоэлектростанциях уголь подконтрольных добывающих предприятий, оставляя тем самым госшахты ни с чем».[ii]

После 2014 года украинская угледобыча и потребители угля столкнулась не только с проблемами падения государственной поддержки, но и с дефицитом угля, причиной которого стал конфликт на юго-востоке, образование ДНР и ЛНР. В результате получилось так, что добыча энергетического угля (антрацита) оказалась на территории этих республик Донбасса. Дефицит антрацита для электростанций восполнялся как импортом из ЮАР, так и поставками из ДНР/ЛНР. Так угольный баланс формировался до 2017 года, когда ветераны АТО и активисты блокировали поставки угля из непризнанных республик. В том же году был заключён договор на поставку антрацита из США. 

На эту ситуацию наложилась схема «Роттердам+», введённая в 2016 году, смысл которой был в формировании цены на уголь: ««Роттердам+» — это методика формирования цены на уголь при производстве электроэнергии на тепловых электростанциях Украины. Стоимость топлива определяет следующая формула: цена угля в портах Амстердам — Роттердам — Антверпен + стоимость его доставки в Украину. Транспортировка в украинский порт и железнодорожный транспорт по территории Украины на склады ТЭС входят в стоимость доставки. В рамках формулы стоимость угля определяется как средняя цена на европейском рынке за 12 месяцев, предшествующих месяцу установления прогнозируемой рыночной цены».[iii]

Схема была введена для расчета стоимости угля при закупке на международной бирже в Нидерландах, куда он попадал из ЮАР и Южной Америки. «Роттердам+» оказалась очень выгодной для тех, кто одновременно контролировал и добычу угля, и его поставки на ТЭС и производство электроэнергии. Например – для холдинга ДТЭК Рината Ахметова. До 2017 года у Ахметова была ещё одна возможность - поставки угля из ДНР/ЛНР. Все эти возможности вылились в весьма неплохой бизнес - к углю, добываемому на украинских шахтах и закупленному в ДНР/ЛНР, применялась схема «Роттердам+». То есть, ДТЭК получал огромную выгоду, производя электричество по низкой себестоимости, но продавая его по завышенным ценам.[iv]

В итоге цена украинской электроэнергии была выше, чем в Европе: «По данным ГП «Энергорынок», в феврале 2019 года средняя цена продажи электроэнергии в Оптовый рынок производителями ТЭС составила 2167 грн./МВт·ч по нарастающему итогу (0,72 евро за кВт·ч). В свою очередь, на Венгерской энергетической бирже электроэнергия в феврале стоила 49,56 евро, или около 1530 грн./МВт·ч».[v]

К 2020 году сформировался набор факторов - убыточность государственных шахт и отсутствие модернизации на них, что приводит к высоким издержкам и высокой цене на уголь. На этом фоне производились поставки российского угля через Белорусию и импорт угля из ЮАР и США. Помимо этого на цену влияли логистика угля внутри частных холдингов (от добычи до производства энергии) и работа формулы «Роттердам+». Итог - долги шахтерам угольных госпредприятий на конец февраля составили 1,5 млрд. гривен. Дефицит энергетического угля в Украине как был, так и остался, поэтому уголь импортируют, что тактически выгоднее, чем инвестиции в реконструкцию ТЭС для перевода их на уголь рядовых марок. 

В 2019 году Украина окунулась в громкую избирательную кампанию президента Украины, и о проблеме на время забыли. Но в феврале текущего года вновь обострившейся ситуацией был вынужден заниматься уже президент Владимир Зеленский. 25 февраля он принял участие во Всеукраинском совещании работников угольной промышленности, посвященном реформе этой отрасли и росту задолженностей по зарплатам шахтерам. Зеленский поставил задачи: обеспечить гарантированный сбыт украинского угля, определить энергобаланс страны и долю тепловой генерации, разработать программу справедливой трансформации угольных территорий (обеспечение шахтёров работой при закрытии шахт).[vi]

На этом же совещании Зеленский предложил компании Ахметова ДТЭК приватизировать государственную компанию «Центрэнерго» одним пакетом вместе с неприбыльными шахтами.[vii]

Итоги совещания раскрывают, как Зеленский видит выведение государственного сегмента угольной отрасли из кризиса. Гарантированный сбыт украинского угля означает госрегулирование рынка, что входит в противоречие с условиями международных кредитных организаций, на что Украина экономически не готова. Поэтому Зеленский предложил Ахметову купить государственную энергогенерирующую компанию «Центрэнерго» (в ее составе 3 ТЭС, вырабатывающие 8% электроэнергии и 18% тепловой) с шахтами «в нагрузку». Экономический смысл схемы следующий: Киев уходит от госрегулирования сбыта угля, гарантированный рынок появляется в рамках бизнес-структуры Ахметова, который будет продавать свой уголь своим предприятиям, как уже делает в рамках существующего холдинга. Как итог, президент перекладывает ответственность за трансформацию угольных территорий на олигарха (рабочие места и социальная инфраструктура). Политический смысл схемы: часть приватизированных шахт наверняка все же будет закрыта, но уже не государством, а холдингом Ахметова, что сильно снизит негативное влияние этого фактора на имидж Зеленского. 

Второй политический аспект для Зеленского не менее важен: он отнимает контроль над «Центрэнерго» у своего политического патрона, после чего тот уже окончательно перестаёт быть таковым - Игоря Коломойского, и заключает большую политическую сделку с Ахметовым.[viii]

Такую версию подтверждает стремительный ход событий: 26 февраля Кабинет министров Украины меняет менеджмент «Центрэнерго», связанный с Коломойским, а 27 февраля офис компании был заблокирован вооруженными людьми в камуфляже, предположительно из охранной фирмы Коломойского. Как считает глава Независимого профсоюза горняков Михаил Волынец, Коломойский таким образом пытается если не сохранить контроль над государственным предприятием, то хотя бы уничтожить документы, раскрывающие коррупционные и мошеннические схемы. Источники сообщают: «Госпредприятие загнали в убытки, там схема на схеме. Одна из последних — создали фирму "Укрэнергоуголь", через которую гнали уголь на "Центрэнерго" из России и Беларуси. Говорят, только россиянам должны 25 млн долларов. А государственную Госуглепостач практически обанкротили».[ix]

При этом можно предположить, что на данном этапе протестные настроения шахтёров не будут иметь таких политических последствий, как в 1993 году, хотя эту ситуацию и пытаются раскручивать в политических целях (не стоит забывать, что глава профсоюза шахтёров Михаил Волынец был членом партии Юлии Тимошенко, которая недавно заявила о переходе в оппозицию президенту Зеленскому).

Но это детали. Главным итогом урегулирования будет передел собственности в отрасли. И если предложенная Зеленским сделка между государством и холдингом Ахметова, а фактически - между Зеленским и Ахметовым, состоится, то это будет иметь следующие последствия. Для Зеленского это - освобождение от тени Коломойского, которого не особенно любят на Украине, есть серьёзные претензии к нему и за рубежом. При этом решение социальной и экономической проблемы в угольной отрасли перекладывается на плечи олигарха Ахметова, создается вероятный политический союз с упомянутым олигархом, который пока не является для Запада токсичной фигурой.

Вот только социально-экономической выгоды для общества от этой сделки олигарха и президента ждать вряд ли стоит.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs