Вашингтон-Пхеньян: третья попытка?

На недавней встрече с президентом Республики Корея Мун Чжэ Ином в Белом доме Дональд Трамп заявил, что США в принципе не исключают заключения с КНДР пошаговой договоренности об урегулировании ядерной проблемы Пхеньяна, но ориентируются в настоящее время на «крупную сделку». Президент США заявил о возможности встречи с лидером КНДР в третий раз, однако после «длительной подготовки». Со своей стороны, южнокорейский лидер говорил о необходимости проведения третьего саммита США и КНДР в ближайшем будущем и призывал сохранять существующие темпы переговоров.[1]

Ответный сигнал из Пхеньяна последовал достаточно скоро. Ким Чен Ын 12 апреля в ходе своего программного выступления перед депутатами Верховного народного собрания в Пхеньяне (которое наделило его статусом «верховного представителя всего корейского народа») заявил: «Если США найдут решение, которое мы будем разделять с ними, и с правильной позицией предложат проведение переговоров глав КНДР и США, то мы готовы еще один раз согласиться на это. Я без колебания подпишу соглашение, только если оно будет написано таким образом, чтобы отвечать интересам КНДР и США, будет справедливым и взаимоприемлемым».[2]

На упомянутой сессии Верховного народного собрания присутствовала большая делегация российской Государственной думы, а сразу после нее стало известно о предстоящей в конце апреля встрече Владимира Путина и Ким Чен Ына во Владивостоке (куда он заедет по пути в Пекин). Участившиеся политические контакты северокорейского руководителя с Россией и Китаем говорят о намерении «сверить часы» перед очередным раундом американо-северокорейских переговоров.

Есть ли после этого повод для оптимизма? Если да, то очень и очень осторожного. За считанные месяцы Вашингтон и Пхеньян прошли путь от общих обещаний о денуклеаризации в обмен на гарантии безопасности на саммите в июне 2018 г. в Сингапуре, до неудавшейся попытки принять дорожную карту этого процесса на Ханойском саммите в конце февраля 2019 г.

Полученный опыт показал, что американские попытки получить от Пхеньяна «все и сразу» в принципе не могли привести к результатам, по очевидным политическим и техническим причинам.

К первым можно отнести фактор времени. Если Д. Трамп торопился заключить «большую сделку» до конца своего первого президентского срока (не будучи уверен во втором),  то его северокорейский визави по этой же причине не был в этом заинтересован: новый хозяин Белого дома, как показывает недавняя история, с большой долей вероятности легко отказался бы от достигнутого предшественником.

Технические причины невозможности быстрой денуклеаризации также очевидны. Опыт сделки по иранской ядерной программе показал, что на это требуются годы переговоров, и результат неизбежно станет плодом взаимного компромисса (т.е. вряд ли возможно будет не только «сразу», но и «все»).

В таких условиях продолжение американо-северокорейских переговоров будет напоминать совместную прогулку по минному полю, маршрут которой предельно ограничен. «Если бы директором был я» (была такая газетная рубрика в советские времена), то предложил бы в этой связи следующее.

В ходе третьего саммита (который в случае неудачи станет, скорее всего, и последним) принять окончательно согласованную дорожную карту» денуклеаризации с четко зафиксированной конечной целью: какие именно ядерные вооружения и какие средства доставки подлежат ликвидации. Реалистичнее всего было бы говорить о ликвидации тех из них, что способны (пусть гипотетически) достичь территории США.

Также следует согласовать исчерпывающий список тех объектов северокорейской ядерной (и, возможно, ракетной) программы, которые подлежали бы остановке или ликвидации, опираясь при этом на принцип «доказать наличие» элементов ядерного потенциала, а не «доказать отсутствие». Если пойти по второму пути верификации, то он быстро заведет в тупик: в попытках «доказать отсутствие» можно дойти, например, до требований ликвидировать в КНДР все точное машиностроение и другие современные отрасли промышленности. Вряд ли Пхеньян согласится вернуться в доиндустриальную эру.

И самое главное: модальность и этапность продвижения к заявленным целям. Принцип «действие в обмен на действие» является здесь уже безальтернативным: очередной шаг КНДР на пути отказа от ядерных технологий должен сопровождаться частичной и поэтапной отменой санкций из всего набора санкционных резолюций, принятых Советом безопасности ООН. Приоритет следует отдавать тем из них, что ущемляют мирные секторы северокорейской экономики и препятствуют развитию межкорейского диалога.

Каждая из вышеупомянутых санкционных резолюций СБ ООН содержит соответствующие пункты о порядке приостановки или отмены санкций. И здесь в игру уже вступает весь Совет безопасности: от согласованной позиции его постоянных членов (они же официальная «ядерная пятерка») будет зависеть дальнейший ход переговоров по денуклеаризации.

В этой связи следовало бы вернуться к предложению главы Казахстана на специальной сессии СБ ООН по нераспространению оружия массового уничтожения в январе 2018 г.: официальная «ядерная пятерка» могла бы предложить в рамках Совета безопасности ООН гарантии безопасности КНДР как важное условие для создания атмосферы доверия и его успешного продвижения по пути денуклеаризации.[3]

Кстати, третий американо-северокорейский саммит (если он вообще состоится), возможно, следовало бы провести в трехстороннем формате, как это ранее предлагал президент Мун Чжэ Ин. Это снизило бы вероятность очередной неудачи и способствовало бы принятию назревших решений о гарантиях безопасности КНДР в обмен на ядерное разоружение.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs