Россия на Ближнем Востоке: коротко о важном

«Ящик Пандоры», «котел с неприятностями» – какими только эпитетами не награждают Ближний Восток! Многие десятилетия регион отличается политической нестабильностью, оставаясь основным источником религиозного экстремизма. Не в последнюю очередь из-за того, что «выяснения отношений» между региональными игроками усугубляются геополитическими экспериментами Вашингтона. Вдобавок ко всему здесь появляются наднациональные террористические организации, пытающиеся изменить геополитическую конфигурацию всего Ближнего Востока.

Масла в огонь подлила и т.н. «арабская весна». Попытки администрации Обамы «экспортировать демократию» в страны региона закончились очередным подъемом исламизма. Дональд Трамп, выполняя одно из своих предвыборных обещаний (новые выборы уже не за горами), объявил о выводе войск, заявив при этом, что США переходят «к следующей фазе» военной операции в Сирии. О чем идет речь, не понял никто. Впрочем, нынешнему президенту США не впервой делать заявления, ставящие в тупик мировую общественность вкупе с экспертным сообществом.

Наиболее застарелым на этих землях является палестино-израильский конфликт, решение которого подразумевает пока безуспешный поиск общего знаменателя для безопасности Израиля и независимости Палестины. Москва полагает, что подвижек удастся добиться только после того, как палестинские политики и активисты урегулируют внутренние проблемы - в первую очередь это относится к соперничеству движений «Фатх» и «Хамас».

В середине февраля около десятка палестинских организаций собрались в Москве за столом переговоров. Вряд ли российская сторона рассчитывала на реальные результаты консультативной встречи, но сам факт ее проведения уже успех – межпалестинский диалог прервался без малого год назад. Чуть ли не единственное, что объединило участников, - это осуждение очередного плана США по урегулированию арабо-израильского конфликта. Впрочем, это было вполне ожидаемо.

Но вернемся к заявлению американской администрации. О завершении работы над этим планом сообщили журналисты Fox News, не приведя при этом никаких подробностей (позднее некоторые детали все-таки просочились в прессу). По данным телеканала, полностью документ будет обнародован после 9 апреля, когда в Израиле пройдут выборы в кнессет. При этом представители администрации Трампа якобы планируют в ближайшее время ознакомить с планом руководство стран Персидского залива. Кстати, реакция самого Израиля на предложения США пока трудно предсказуема, как и отношение к плану аравийских монархий.

Впрочем, на определенные уступки Израиль скорее всего пойдет: в последние год-два он занят расшатыванием региональной блокады, солидаризируясь с арабскими противниками набирающего геополитический вес Ирана. На этом фоне Биньямин Нетаньяху, увлекшись, на конференции в Варшаве даже назвал «войну с Ираном» общим интересом участников форума, среди которых были представители ряда арабских стран.[i]

Варшавская конференция, о которой идет речь, была организована по инициативе США и Польши и проходила одновременно с московской встречей и была посвящена обсуждению текущей ситуации на Ближнем Востоке. Хотя, согласно комментарию AFP, ее настоящей целью было «сформировать некую эффективную «международную схему» против Ирана, изолировать его на Ближнем Востоке, и параллельно укрепить Израиль».[ii] Объективности ради нужно отметить, что замысел не удался: в польскую столицу не приехали представители России, Китая, Палестины; ряд стран участвовали в работе форма на демонстративно низком уровне. А Федерика Могерини предпочла поездке на конференцию визит на Африканский Рог: Европейский союз отказывается выходить из соглашения по ядерной программе Ирана и не присоединяется к санкциям США.

А с Ираном в последние годы прямо или косвенно связаны все конфликты и «линии разлома» в регионе. После Исламской революции 1979 года Иран отказывает Израилю в самом праве на существование, «людно и оружно» поддерживая не только антиизраильские, но и антисаудовские силы от Аравийского полуострова до Афганистана. Так, в Сирии иранский КСИР противостоит саудовским «прокси», а в Йемене саудовская армия воюет с «прокси» иранскими.

При этом на сирийском направлении активность коррелирует с российской поддержкой законного правительства САР.

Главным соперником Тегерана в регионе является Эр-Рияд, стремящийся сохранить свой статус лидера ближневосточных мусульман, опираясь на наличие в стране общемусульманских святынь, ну и на нефтедоллары, конечно. Впрочем, религиозное «первородство» Саудитов в глазах мусульманского мира омрачается тесными связями королевства с США – «естественным» союзником Израиля.

Второй российский союзник в Сирии – Турция. На варшавской конференции, кстати, она была представлена лишь послом в Польше. С одной стороны, Турция является членом НАТО, стратегическим партнером США и членом антитеррористической коалиции под руководством Вашингтона. С другой - она позиционирует себя в качестве жесткого оппонента Израиля и состоит в альянсе с Россией и Ираном – странами, с которыми у США весьма натянутые отношения.

Турция тоже совсем не лишена региональных амбиций, объективно направленных против Ирана и Саудовской Аравии. Целью доктрины «неоосманизма» является признание лидерства Турции со стороны арабских стран, чьи территории некогда входили в состав государства Османов. Правда, пока она обзавелась лишь одним союзником, раскрыв объятья задиристому Катару, «взбунтовавшемуся» против гегемонии Саудовской Аравии.

В Сирии Анкара попробовала реализовать свои патерналистские амбиции, а заодно – пресечь движение сирийских курдов к государственности. Вскоре стало понятно, что сделать все это без согласования с Россией и Ираном не получится. Впрочем, члены «астанинской тройки» достигли взаимопонимания по курдскому вопросу: Иран не меньше Турции обеспокоен подъемом курдского национализма у своих границ, а для Москвы принцип территориальной целостности Сирии важнее гипотетической курдской государственности, к тому же под эгидой США.

Заявленный Дональдом Трампом вывод американских войск еще больше запутал ситуацию. Теперь Анкара пытается договориться с Вашингтоном о «мандате» умиротворителя всего севера Сирии – курс США на подрыв российско-турецкого альянса никто не отменял. При этом в Анкаре понимают, что без учета интересов Дамаска и Москвы любая активность в Сирии обречена на провал. Турецкий политолог Муса Озугурлу, например, из заявлений лидеров Турции, России и Ирана, сделанных после недавних переговоров в Сочи, сделал вывод о том, что Турция более не сможет предпринимать какие-либо действия в Сирии вне координации с Дамаском. А декларирование Рухани вовлеченности Ирана в курдский вопрос, по его мнению, означает необходимость радикальной корректировки турецкой политики на этом направлении.[iii]

Если арабо-израильский конфликт – это экзистенциальное противоречие, то сирийский – нет, но сегодня он заслоняет все остальные раздоры. По образному выражению Евгения Сатановского, «Понимая, что их физически вырежут, те несколько миллионов человек, которые «за Асада», умудрились при поддержке Ирана дождаться ситуации, при которой… мы поняли, что надо останавливать свержение одного государства за другим коллективным Западом».[iv] Теперь ситуация выходит на стадию политического урегулирования, пусть оно и идет с большим трудом. Причем Россия, поддерживая партнерские отношения с Анкарой и Тегераном, демонстрирует готовность координировать усилия и с аравийскими, и с европейскими акторами.

Если экстраполировать сегодняшнюю ситуацию на ближайшую перспективу, картина будет примерно такой:

Россия, если не координирует свои действия с Израилем, то поддерживает с его военными постоянную связь, что является тактической необходимостью для обеих сторон. Однако по мере укрепления позиций Ирана в Сирии, нарастание проблемных вопросов в российско-израильских отношениях выглядит практически неизбежным.

Можно по-разному относиться к геополитическим амбициям Ирана,

но с ним надо взаимодействовать там, где это возможно, и договариваться там, где взаимодействие маловероятно. Как минимум, Тегеран, как и Москва, заинтересован в восстановлении сирийской государственности на всей территории страны. Слабая сторона геополитических позиций Ирана – противодействие его «шиитской» политике со стороны ближневосточных суннитов, коих в регионе абсолютное большинство. Что предопределяет заинтересованность Тегерана в неарабских союзниках.

России, координирующей свои действия с Ираном в Сирии, удалось при этом наладить взаимодействие на мировом нефтяном рынке с Саудовской Аравией и подписать с ней ряд соглашений в военной области. Тем не менее в ближайшей перспективе рассчитывать на дальнейшую диверсификацию сотрудничества с этой страной вряд ли стоит.

Рост влияния Турции на Ближнем Востоке отныне надолго станет «объективной реальностью», причем, «данной нам в ощущениях», как, например, в ноябре 2015 года. Слабость Турции в том, что арабы, в отличие от турок, не ностальгируют по славной эпохе османского господства, исполненной межнациональной гармонии и процветания, которую следует пережить заново. В Анкаре это, судя по всему, поняли, и Турция вынуждена опираться на неарабские силы. И бурный рост российско-турецких торгово-экономических связей здесь как нельзя кстати.

На Ближнем Востоке, в ситуации, близкой к формуле «все против всех», Москва смогла завоевать статус посредника, причем, не оставаясь «над схваткой», - она напрямую в нее вовлечена. Но при этом готова говорить со всеми, кроме террористов. Вот почему, если не в союзе, то в диалоге с ней заинтересованы самые разные, в том числе и враждующие друг с другом стороны. Это явный успех, которым нужно дорожить. И по возможности – развивать.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs