Нагасаки: жизнь после ядерной войны

«По моему мнению, применение этого варварского оружия в Хиросиме и Нагасаки не оказало существенной помощи в нашей войне против Японии. Японцы были уже побеждены и готовы сдаться. Лично я считаю, что, применив его первыми, мы тем самым приняли этический стандарт, характерный для варваров средневековья. Меня не учили вести войну подобным образом, и войну нельзя выиграть, уничтожая женщин и детей»

Начальник штаба президента США адмирал Уильям Леги

К 70-летней годовщине страшных событий в Японии журнал The Economist опубликовал рецензию на книгу Сьюзен Саутард «Нагасаки: жизнь после ядерной войны».

«Америка  сбросила  атомную бомбу на Нагасаки в 11:02 утра 9 августа 1945 года, через три дня после того, как ее предшественник - «Малыш»-  упал на Хиросиму. В последующие годы, история хибакуся Нагасаки (по-японски хибакуся  – «люди, подвергшиеся воздействию взрыва», или «пережившие атомную бомбардировку») ушла на второй план. Самым известным символом первого в мире применения ядерного оружия всегда была Хиросима». Именно этот дисбаланс пытается исправить Сьюзен Саутард, которая рассказывает о страшном опыте пяти подростков, переживших нападение на Нагасаки.

Саутард — беллетрист и писатель-историк, она впервые побывала в Нагасаки 16-летней школьницей, когда училась там по обмену. Материалы для своей книги она собирала на протяжении более 10 лет — брала развернутые интервью у людей, переживших ядерные взрывы, историков и других специалистов.

Вторая  атомная бомба, в результате взрыва  которой погибли более 70 000 гражданских лиц (и еще большее число умерло впоследствии), потрясла военное командование  Японии, уже шокированное Хиросимой.

Какое-то время считалось, в том числе и в Японии, что граждане Нагасаки восприняли уничтожение их города с большим стоицизмом, чем их собратья по несчастью в Хиросиме. Причиной катастрофы стала не бомба, взрыв от которой образовал огромную воронку  в бассейне реки Ураками на севере, но прежде всего сам милитаризм в Японии. Об этом заявил  глубоко почитаемый  католический священник Такаси Нагаи, который стоял у истоков зарождающегося японского пацифизма — еще до того, как усилились антиядерные дебаты в ходе холодной войны. Еще до взрыва атомной бомбы получив большую дозу облучения на работе, он заболел лейкемией и последние годы жизни был прикован к постели вплоть до самой смерти в 1951 году. Но болезнь не помешала ему много и активно писать. Самая известная из его работ — ставшая бестселлером книга «Колокола Нагасаки» (The Bells of Nagasaki), в которой он описывает опыт человека, пережившего атомную бомбардировку. Американские оккупационные власти в Японии разрешили опубликовать книгу лишь при условии, что в нее будет добавлено приложение с данными о зверствах японской армии на Филиппинах — неуклюжая попытка использовать «нравоучительную арифметику» для того, чтобы показать, кто на самом деле виноват. «Мы сами  вырыли себе яму под ритмы военных маршей», - писал он. В его глазах Нагасаки принес себя в жертву на алтарь мира. Эта позиция вполне устроила американскую администрацию, которая подвергала тщательной цензуре все материалы, появлявшиеся в печати.

Молодые герои и героини повествования Саутард воспринимают произошедшее по-иному.  Гнев, а не прощение, переполняет их. Кацудзи  Ёсида,  которому в то время было 13 лет,  был у водоподъемника примерно в километре от эпицентра взрыва. В течение многих лет он и другие хибакуся не могли говорить ни о себе, ни об их соотечественниках, превратившихся в уголь, лишившихся конечностей, ослепших и вынужденных ходить с протянутой рукой, получивших тяжелейшие ожоги. Сумитеру Танигучи, шестнадцатилетний подросток, переживший бомбардировку и получивший тяжелейший ожог спины, обрекший его на долгий постельный режим, направил свой гнев против войны и «всех родителей, которые не сделали ничего для того, чтобы предотвратить этот ужас».

Все эти и подобные им свидетельства попали в свое время под запрет американских цензоров, так же, как и отчеты о последствиях атомной бомбардировки, поскольку новые оккупационные власти опасались роста враждебности местного населения. Американцы также скрыли правду о лучевой болезни и заблокировали возможность публикации результатов научных исследований в Японии,  тем самым препятствуя надлежащему лечению больных и умирающих.

Самым шокирующим в книге госпожи Саутард является свидетельство того пренебрежения, с которым к участи хибакуся отнеслись оккупационные власти и сами соотечественники.  Табу на антиядерную тему было снято лишь в 1950-е годы, когда японская общественность впервые столкнулась с реальностью ядерной угрозы. К тому времени те жертвы бомбардировок, которые не умерли от лучевой болезни, находились многие годы без государственной поддержки.  Их ужасающие травмы и симптомы часто не учитывались системой национального медицинского страхования. Их уродства привели к длительному издевательству в школе и социальной изоляции.

 Борьба за необходимую медицинскую помощь со временем прогрессировала. Среди наименее известных жертв Нагасаки  - 10000 корейцев, которые в течение 11 лет, добивались распространения на них тех же льгот, которые полагались гражданам Японии. Однако даже теперь закон предписывает, что они должны привести в суд свидетеля, который мог бы подтвердить факт облучения. Но корейцы проживали в специально отведенных для них  кварталах.  «Все мои соседи погибли от бомбы, - говорит один из них. – Как я могу привести их? Это все равно, что вызвать призрак».

«Книга г-жи Саутард представляет собой попытку достичь баланса двух точек зрения – признания необходимости использования США атомного оружия, чтобы закончить массовую резню в Азии, которую учинила японская императорская армия, и ужаса самих атомных бомбардировок» - пишет The Economist. Из-за этого в книге нередко возникает полемика против использования атомной бомбы США. Тем не менее, сама эта дискуссия имеет в ее книге мало значения, ибо в центре ее внимания – судьбы людей и личные трагедии, которые куда важнее и говорят сами за себя куда громче.  Хибакуся  больше заботятся об уничтожении ядерного оружия в глобальном масштабе, чем  стремятся обвинить  Америку. Эта миссия, о значении которой мы вспоминаем накануне 70-й годовщины ядерных взрывов, представляется далекой от своего полного воплощения в жизнь.

 «Это величайшее дело в истории!» - сказал Трумэн.  «Именно мне пришлось решать, где и когда следовало применить атомную бомбу. Пусть люди не обманываются: я всегда считал эту бомбу военным оружием, и я никогда не сомневался в том, что её применение — мой долг. Самые высшие военные советники президента рекомендовали её применение, и, когда я посоветовался по этому делу с Черчиллем, тот без колебаний сказал, что он стоит за применение атомной бомбы, если это может ускорить окончание войны».

Роберт Оппенгеймер сказал президенту, что после варварских бомбардировок японских городов он и его коллеги ощущают «кровь на своих руках», на что Трумэн ответил: «Ничего, это легко смывается водой».

«Спите спокойно, ошибка не повторится» - такие слова написаны на мемориале жертв атомной бомбардировки в Хиросиме, и нам всем, жителям Мира, остается надеяться на то, что у подобного рода трагедии шансов на повторение больше нет.

Используемые материалы:

http://www.economist.com/news/books-and-arts/21660070-terrible-price-citizens-nagasaki-paid-atom

http://inosmi.ru/fareast/20150802/229389335.html#ixzz3i7bZxLXC

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs