Зачем США система ПРО в Европе?

14 июля 2015 года после многолетних переговоров «шестерка» международных посредников заключила в Вене «историческое» соглашение с Ираном.

Поначалу казалось, что теперь ядерная угроза, исходящая от Ирана, устранена. Однако, согласно заявлениям официальных лиц из США и НАТО, для них вопрос размещения объектов американской противоракетной обороны (ПРО) в Европе не потерял свою актуальность. Разногласия между Россией и США по поводу американской системы противоракетной обороны вблизи российских границ возникли еще задолго до кризиса на Украине. Они по-прежнему остаются одной из главных проблем в отношениях России и Запада.

Перспективам российско-американских отношений в контексте проблемы ПРО и геополитических амбиций США был посвящен круглый стол, состоявшемся в мультимедийном пресс-центре МИА «Россия сегодня». В обсуждении актуальных проблем современной внешней политики приняли участие военные эксперты и известные политологи, признанные эксперты по российско-американским отношениям.

США и ЕвроПРО: перспективы российского «асимметричного ответа»

«Еще в самом начале, когда только формировалась ЕвроПРО, все наиболее компетентные военные специалисты указывали, что никакой связи между ним и иранской проблемой не существует, - решительно заявил член-корреспондент Академии ракетных и артиллерийских наук, доктор военных наук, обозреватель газеты «Военно-промышленный курьер» Константин Сивков. - Иранская ракетная система не позволяет достигнуть территории Европы. Во-первых, ни одна самая дальнобойная ракета не в состоянии преодолеть порог в 2000 км и долететь до территории Европы.

Во-вторых, комплексы, находящиеся на вооружении этой системы противоракетной обороны, ориентированы лишь на отражение ракет малой и средней дальности, то есть в пределах 2-2,5 тыс. километров. Это ограничение определяется максимально допустимой скоростью движения боеголовки ракеты максимум в 4 км/с. Поэтому заявление американского руководства о том, что система ЕвроПРО никаким образом не связана с иранской проблемой, вполне закономерно. Фактически США официально дезавуировали свое собственное прикрытие, использовавшееся ими при выходе из договора по ПРО 1972 года и развертывании в Европе необходимой инфраструктуры. Ничего нового тут нет».

По словам К.Сивкова, в настоящее время Россия по своему экономическому потенциалу значительно слабее Соединенных Штатов. Поэтому ответ на внешнюю угрозу подобного масштаба может быть только асимметричным. Поскольку строить свой аналог противоракетной обороны нет никакого смысла, единственным выходом может стать наращивание оперативно-тактических ракет типа «Искандер-М», «Искандер-К» с ядерными боеголовками. По словам военного эксперта, это необходимо для того, чтобы создать возможность парирования угрозы со стороны сил общего назначения НАТО, которые в совокупности значительно превосходят российские Вооруженные силы: «Что же касается самих США, то нам необходимо развертывать дополнительные ракетные системы для создания континентальной угрозы. Здесь могут быть разные подходы. Это создание и использование сверхдальнобойных ракет класса Х-101 и Х-102, и создание сверхмощных боеприпасов, способных инициировать серьезные разрушительные геофизические процессы на территории США».

ЕвроПРО и концепция сетецентричных войн

«В последнее время, обсуждая проблему создания ЕвроПРО и глобальной ПРО, эксперты и журналисты акцентируют внимание на прямом предназначении этой системы, исходя из ее названия, - заметил генеральный директор Центра стратегических оценок и прогнозов Сергей Гриняев.- Однако следует помнить, что современная война во многом протекает не только в физическом пространстве, но и в информационном. Основа системы ПРО – это, прежде всего, современная мощная система радиоэлектронной разведки. Без нее подобная система существовать не может. Хорошо известно, что за последние годы США стали апологетами концепции современной сетецентрической войны. В ее рамках признано, что цели в рамках геостратегической концепции могут быть в любом пространстве: информационном, физическом, экономическом. Для достижения задачи уничтожения цели могут применяться соответствующие средства поражения. Система ЕвроПРО и система глобальной американской ПРО могут быть использованы как элемент сетецентрической войны для решения совсем иных задач».

По мнению С.Гриняева, современный международный конфликт в основном асимметричен и далеко не всегда сводится к прямому военному столкновению. В его рамках широкое применение находят силы специальных операций, а для них основной задачей является обеспечение разведывательной информацией. В последние месяцы Европа погрязла в череде скандалов с прослушкой первых лиц государств, и не последнюю роль в этих скандалах принимают участи не только технические средства Агентства национальной безопасности США, но и технические средства Пентагона. Надо предполагать, что свою роль в этом сыграют и те средства радиоэлектронной разведки, которые будут развернуты в рамках глобальной ПРО. Следует обратить внимание на то, где и в каких районах размещаются элементы ПРО. «Если обратиться к календарному плану реализации ПРО, который неоднократно был представлен в СМИ, то сегодня идет речь о реализации второго этапа этого плана, который основан на совершенствовании способов сбора информации, контроля, в том числе радиоэлектронного пространства. В рамках реализации этого этапа ныне и идет наращивание возможностей глобальной ПРО, задачи которой могут быть гораздо шире, чем они обозначены», - добавил С.Гриняев.

Россия и США: значение Азиатско-Тихоокеанского региона

«Формирование образа врага в лице России и ведется для того, чтобы обосновать необходимость размещения в Европе обычных вооружений и делать это совершенно бесконтрольно, - убежден генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин. - Однако Европа – это лишь один из регионов, где США разворачивают свою систему. Ведь помимо Атлантического, существует еще и Тихоокеанский регион, где основными союзниками США являются Япония и Южная Корея. Но проблема состоит в том, что гибридная война предполагает не только военный исход событий. Поэтому крайне важно, что Россия, принимая последнюю редакцию военной доктрины, обратила внимание не только на ведение войн в виде военных конфликтов, но и на создание региональных военных союзов разной направленности, как экономической, так и политической, задача которых – предупреждение разрастания военных конфликтов. Гибридная война предполагает управление личностью и управление обществом как при помощи так называемых «цветных революций», так и других методов воздействия. В этой связи последние инициативы России, Китая и Индии становятся препятствием для политтехнологов, разрабатывающих следующие тактические ходы для гибридной войны».

Эксперт отметил, что пока противостояние России и США носит преимущественно экономический характер и находит свое выражение в антироссийских секторальных санкциях. Важно, в чем будет состоять наш ответ. «У нас пока два идеологических ответ на возникший внешнеполитический вызов, - отметил политолог. - Первый из них можно условно обозначить как проект «корпорация Россия», либеральный по своему содержанию. Его смысл в том, что Россия – часть мирового сообщества, ничем не отличающаяся от других стран и в системе «свой – чужой» проходит по разряду «свой». Но в изменившихся внешнеполитических условиях он не сработал. Выяснилось, например, что одна страна – член ВТО может ввести совершенно незаконные санкции против другого члена ВТО (в данном случае – США против России)».

В последнее время, по мнению А.Мухина, в России приобрела популярность другая концепция, которую он условно обозначает как «крепость Россия». Патриоты-государственники считают, что именно эта модель поможет нашей стране выстоять в условиях непростых мировых изменений. Актуальная задача заключает не в том, чтобы развивать какую-то одну определенную модель и представлять собой слишком удобную мишень для идеологического воздействия. Следует учитывать интересы наших партнеров, сотрудничество с которыми для России экономически выгодно Речь идет не только о Китае и Индии, но и, например, о Японии и Южной Корее. Следует проводить тактику и стратегию «смыслового слияния». Примером может служить объединение усилий двух интеграционных проектов России и Китая (ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути) в Центральной Азии. Разумеется, подобный подход требует диверсификации рисков, возникающих в процессе такого объединения. «Если Россия будет вести себя таким сетецентрическим способом, никакое ПРО не сможет прервать наше развитие», - заявил А.Мухин.

По словам российского политолога, не стоит сбрасывать со счетов и Японию с Южной Кореей: «В Токио с большим интересом наблюдают за действием секторальных санкций на экономику России. Как эксперт, консультирующий ряд японских компаний, могу сказать: такого всплеска интереса к нашим инвестиционным проектам я не наблюдал давно – как минимум около десятка лет».

Важное дополнение к тезисам А.Мухина внес С.Гриняев. «В настоящее время Япония встала перед проблемой идентификации дна Мирового океана с точки зрения национальной принадлежности. Официальный Токио подал заявку в ООН о признании части территории континентального шельфа в Тихом океане за Японией. Известна и проблема России с идентификацией принадлежности арктического шельфа. Две эти проблемы, по сути, идентичны, а пути их решения во многом сходны. И здесь Япония и Россия вполне могут быть союзниками в решении определенных вопросов», -заметил он. С.Гриняев подчеркнул, что четко выстроенной иерархии союзов в том виде, как они существовали после Второй мировой войны, ныне не существует. Сегодня вся сеть международных союзов подвижна. Учет этой динамики дает возможность выстраивать эффективную международную политику.

Современная военная доктрина США: приоритеты и задачи

«Наша беда в том, что мы часто отстаем в нашей интеллектуальной рефлексии, - скептически заметил доцент кафедры международной безопасности факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Алексей Фененко. - В США концепции гибридных и сетецентричных войн были популярны в середине 90-х годов прошлого века, в период президентства Билла Клинтона. Начиная с 2001 года, с «комиссии Рамсфелда», тренд американской мысли кардинально поменялся. Ныне приоритет отдан трем направлениям. Во-первых, по убеждению американских военных специалистов, ХХI век станет временем возрождения классических межгосударственных войн в их традиционном понимании. Так написано во всех военных доктринах США. Во-вторых, одновременно ведется жесткая критика администрации Клинтона за пренебрежение обычными вооружениями и обоснование создания различных региональных комплексов противоракетной обороны для ведения конфликтов с крупным противником. И, в-третьих, американские стратеги убеждены, что в последние годы возросла угроза столкновений с Россией и Китаем – но не прямого, а на территории третьей страны, как тщательно запланированного вмешательства США в конфликт с этими странами. И Грузия, и Украина стали попытками апробации подобного сценария, которые будут продолжаться и дальше».

В то же время А.Фененко согласен с тем, что развертывание системы ПРО не имеет никакого отношения к иранской ядерной программе: «Если бы американцы реально опасались Ирана, то противоракетная оборона строилась бы на территории Турции, Греции, Эгейского моря. Ничего подобного мы не видим. Знаменитый поэтапный адаптивный подход Б.Обамы, принятый в 2009 году, сводится к постепенному разворачиванию ПРО в Средиземном море и северных морях Европы. Как это связано с защитой от Ирана – вопрос не для среднего ума». В то же время в официальной американской риторике до сих пор отсутствуют какие-либо заявления о том, что заключение соглашения с Ираном снимает какие-либо проблемы в отношениях с этой страной. Позиция американцев предельно проста: соглашение по тактической проблеме достигнуто, но это вовсе не значит, что Иран перестал быть для них наиболее вероятным противником на Востоке.

В настоящее время США на международной арене решают две задачи-максимум– слом ракетно-ядерного паритета и втягивание России в гонку вооружений, желательно на истощение. «Однако есть опасения, что у них есть еще и третья задача, - заметил А.Фененко.- В США выросло поколение политиков, которые считают локальное столкновение с Ираном неплохой перспективой. Кроме того, в последнее время американские эксперты открыто заявляют, что применение ядерного оружия – это не военная, а политическая ситуация. Рискнут ли Китай или Россия в локальном конфликте пойти на политическое решение о применении ядерного оружия – это большой вопрос. Такова логика США, которой они все больше руководствуются, и это не может не тревожить».

Балтийско-Черноморский регион: угроза конфликта

По убеждению К.Сивкова, точкой будущего локального конфликта может стать Приднестровье. Сегодня этот регион находится, по сути, в блокаде. В итоге Россия может оказаться перед дилеммой: либо согласиться с гибелью российских миротворцев и более 250 тыс. граждан Приднестровья, имеющих российский паспорт, или решать задачу пробивания коридора силами морского десанта в том узком месте, где территория непризнанной республики подходит к побережью Черного моря. В этом случае им придется вступить в военный конфликт с Украиной в районе Одесской области. Это вполне может послужить поводом для американцев нанести по нашим десантным средствам и кораблям своего удара. Этот небольшой локальный конфликт позволит Соединенным Штатам уничтожить наш флот и довести противостояние до ядерного рубежа. Заодно американскому обывателю будут наглядно продемонстрированы доказательства агрессивных намерений России.

«Если с этой целью не сгодится Украина, есть запасной вариант в виде страны НАТО Румынии, которая может оказать помощь Молдавии в решении «приднестровского вопроса»,- добавил А.Фененко.- Гибель нескольких румынских военнослужащих вполне может стать поводом для оказания такой поддержки и Румынии в рамках статьи 5 Вашингтонского договора. Любой конфликт, как известно, начинается с апробации сценариев. Именно об этом идет речь в программной статье министра обороны США Роберта Гейтса «Стратегия балансирования», опубликованной вскоре после войны в Южной Осетии, в декабре 2008 года, на страницах журнала «Foreign Affairs». В ней открыто признавалось, что в 2008 году боеспособность российской армии оказалась намного выше, чем предполагалось в США, более того – Россия показала свою готовность менять статус-кво в проблемных регионах. В этой статье Р.Гейтс заявил, что США нужно готовиться столкновению со страной по потенциалу более серьезной, чем Югославия или даже Иран. «Думаю, что о том, кто может быть этим противником, гадать не приходится», - подытожил эксперт.

Однако, по мнению А.Фененко, наиболее возможным районом конфликта между США и Россией может стать акватория Балтийского моря. «Для России прибалтийский регион остается одной из наиболее уязвимых точек воздействия, - подчеркнул он. - После присоединения Крыма Россия сделала заявку на усиление собственных позиций на Черном море. Компенсировать свои потери Вашингтон может за счет усиления напряженности на северо-западе Европы. В последние годы в странах Балтии заметно усилилась антироссийская риторика. Политические круги Швеции и Финляндии задумываются над перспективами вступления своих стран в НАТО. Если это произойдет, и с нейтральным статусом Стокгольма и Хельсинки будет покончено, нас просто заблокируют в акватории Балтики, лишив выхода на большинство европейских рынков и морского сообщения с Калининградской областью. В обмен на снятие напряженности от России потребуют значительных внешнеполитических уступок. Доказательством может служить постоянное нагнетание напряженности в российско-шведских отношениях и принятое накануне решение во взаимодействии с Североатлантическим блоком оборудовать на острове Готланд военно-морской пункт базирования». По словам А.Фененко, гипотетически удар в Балтийско-Черноморском регионе может стать наиболее болезненным для России, вплоть до угрозы ее территориальной целостности.

Россия перед выбором стратегии на Западе и Востоке

Эксперты сошлись во мнении, что американский истеблишмент ныне возвращается к логике времен холодной войны и рассуждает категориями противостояния ядерных держав. Именно поэтому США не развяжут прямое столкновение с Россией ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Столкновение в Южной Осетии между Грузией и Россией предоставило в их распоряжение всю необходимую информацию. Скорее всего США продолжат прежнюю тактику использования своих союзников по НАТО для достижения собственных целей. И в этом смысле нам не стоит забывать о важнейшем для нас направлении в Центральной Азии, на котором в ближайшее время могут произойти серьёзные геостратегические изменения. Причиной для этого может стать активизации деятельности «Исламского государства» на Ближнем Востоке и в приграничных с Россией странах, а также принятие руководством этого исламистского движения решении о выпуске золотого динара.

В целом, невзирая на некоторый алармистский тон ряда выступлений в ходе круглого стола, на нем был проведен подробный анализ болевых точек во взаимоотношениях Москвы и Вашингтона. Надеемся, что эти данные попадут в руки компетентных и уравновешенных политиков, которые, опираясь на них, примут все необходимые меры для корректировки внешнеполитической линии и проведения гибкой внешнеполитической линии, направленной на защиту национальных интересов нашей страны.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs