Война и мир Капы и Хилла

Фото автора

Два мастера, два времени, две выставки.

Роберт Капа был хроникером гражданской войны в Испании и Второй мировой войны, Джеймс Хилл снимал в Афганистане, Ираке, Беслане.

Но каждый из них в своих работах ищет ту грань, где заканчивается война и начинается мир.

Ретроспективы всемирно известных мастеров фотографии не редкость для московских музеев. Однако в год 70-летия окончания Второй мировой войны особый интерес у аудитории просыпается, кажется, именно к военным фотографам – тем, кто задокументировал для потомков самые страшные моменты нашей общей истории.

Неслучайно в двух крупных выставочных центрах столицы практически в одно время проходят выставки на эту тему. В Мультимедиа Арт Музее в рамках Дней венгерской культуры показали ретроспективу легенды фотографического искусства Роберта Капы, а в Центре Фотографии им. Братьев Люмьер – выставку с говорящим названием «Между войной и миром. Джеймс Хилл».

Несуществующий мастер

На самом деле, Роберт Капа никогда и не жил на свете. Такой псевдоним взял себе родившийся в Будапеште еврейский мальчик Эндре Фридман, когда в возрасте двадцати с лишним лет он очень хотел заниматься фотографией и стать известным. Его снимки не покупали, потому что в то время в Париже уже работал его однофамилец, тоже фотограф, а в журналах под снимками было принято ставить только фамилию.

Тогда-то Эндре и его подруга Герда Таро придумали успешного американского фотографа Боба Капу. Они и представить не могли, что когда-то о Капе будут знать во всем мире.

Кажется, вся история успеха Роберта Капы складывалась из случайностей и удачных совпадений. Будучи всего лишь лаборантом в берлинском фотоагентстве «Dephot», он очутился в Копенгагене и сумел, несмотря на запрет на съемку, сфотографировать выступление Льва Троцкого перед студентами, что стало его первой победой.

Затем, во время гражданской войны в Испании Капа сделал свою, возможно, самую известную фотографию, и снова случайно. Снимок под названием «Смерть республиканца» вызвал бурю споров, кто-то даже называл его постановочным.

Но сам Роберт объяснил это так: «…я просто поднял аппарат над головой, не глядя, и делал снимки, когда они (бойцы-республиканцы, - А.Я.) вылезали из окопа. Вот и все. Снимки я там не проявлял, и эти снимки я послал раньше других. В Испании я пробыл три месяца, а когда вернулся, уже был очень знаменитым фотографом, потому что аппарат, который я держал над головой, снял человека в тот самый момент, когда его застрелили».

Но случайности были не только счастливыми. Капа был единственным фотографом, запечатлевшим высадку союзников в Нормандии. Его уникальные снимки, по случайности, испортил лаборант лондонской редакции журнала «LIFE», который получил от Капы пленку. Из более чем ста снимков уцелело только восемь. А если знать, в каких условиях снимал Капа, история кажется еще более трагичной (на выставке фотографии дополнены цитатами из книги Капы «Скрытая перспектива»).

Последней глупой и трагической случайностью стала смерть Капы. Он подорвался на мине в 1954 году, когда фотографировал в Индокитае для уже упомянутого «LIFE».

Все грани войны

Даже в самый разгар рабочего дня залы с фотографиями Капы полны посетителей всех возрастов. Группа пожилых людей следует за экскурсоводом из одного зала в другой, знакомясь с творчеством Капы.

Выставка состоит из множества тематических разделов, большая часть которых связана с войной: «Надо отправляться в бой», «Бой», «Гражданской население в военное время», «Итог войны – победа», «Итог войны – страдание, разруха», «Люди на войне, вместо убийств лучше…».

Кажется, Капа своим зорким глазом сумел увидеть все грани войны – от красоты героизма до отвратительных картин страданий и смерти. Его объектив поймал трогательные моменты отдыха в хаосе войны, тогда, когда люди все равно оставались людьми. Вот испанка, член отряда милиции, в свободную минутку читает модный журнал, а рядом, на другой фотографии, в лондонском бомбоубежище пьют вечерний чай.

На этой выставке соседствуют, как и в жизни, мгновения радости и горя, иногда переплетаясь в тугие узлы. Например, вот что говорит Капа о фотографии, изображающей итальянских женщин, которые оплакивают своих детей: «Я снял шляпу, достал камеру и навел объектив на изможденные лица женщин, державших в руках маленькие фотографии своих детей. Они стоял, не шевелясь, пока гробы не унесли. На похоронах в обычной школе я сделал свои самые правдивые снимки победы».

Но Капа был не только военным фотографам, поэтому несколько разделов на выставке посвящены фотографиям мирного времени – «Капа, фотограф мирных будней», «Капа, мастер изображения человека».

Черно-белые сдержанные снимки говорят о многом – и о жизни в послевоенной Европе, о сложном пути от войны к миру, о том, как важно было снова вернуть веру в человека. Наверное, поэтому так много портретов создано фотографом именно в этот, послевоенный период. Его герои – и обычные люди, встреченные на улице, и знаменитости, с которыми он дружил – Пикассо, Хемингуэй, Ингрид Бергман. Каппа снимал известных людей с близкого расстояния, не как сторонний наблюдатель и нанятый фотограф, а как друг или член семьи.

Меж двух огней

Джеймс Хилл – наш современник, британец, который за двадцать лет своей карьеры в фотографиях затронул, кажется, все больные темы. Что касается военных фотографий, в выставку в Центре фотографии им. Братьев Люмьер вошли снимки из серий, сделанных во время вооруженных столкновений в Афганистане, Чечне, Ираке.

Чуткое внимание Хилла к человеку прослеживается, пожалуй, в каждой из этих серий. Например, один из снимков афганской серии изображает пару – мужчину и женщину, которые спускаются по пустынной дороге. Их спокойствие, гармоничность – все это так не соответствует тому, что происходит в нескольких километрах от них.

Другая, возможно, самая известная фотография Хилла – «Морской пехотинец сжимает в руке упаковку со «Скитлс» во время песчаной бури в пустыне на юге Ирака» - снова показывает тесное переплетение мира и войны.

«И в какой-то момент я зафиксировал морского пехотинца, который сидел прямо передо мной, уплетая «Скитлс» и цепляясь за пачку как за последнюю ниточку цивилизации, отделяющую его от бури. Для некоторых эта фотография стала символом хаоса войны…», - так сказал сам Хилл о своем снимке.

Кроме названного символа в этой фотографии можно увидеть и то, что объединяет Хилла и Капу. И тот, и другой, фотографируя на войне, словно бы пытаются найти и задокументировать подтверждение того, что в людях – солдатах, мирном населении – осталось еще что-то обычное и человеческое, какой-то мостик к другой реальности, к миру.

Хилл обращается не только к военной теме, ему интересны и события, которые как бы находятся на грани войны и мира. Две серии фотографий, представленные на выставке, посвящены трагедии в Беслане и Чернобыльской аварии. В Беслане Джеймс снимал две недели после трагедии, на его снимках – люди, пытающиеся и не способные вернуться к прежней жизни, «жизни до», и вещи, ставшие символами. То же и в чернобыльской серии работ – портреты людей и портреты вещей, которые вместе образуют исчерпывающую картину жизни после аварии.

Сам Хилл, который присутствовал на открытии выставки в Москве, говорит, что тема Чернобыля его не отпускает, он был в зоне отчуждения уже около 20 раз. Впрочем, так не только с Чернобылем: «Оказывается, чтобы жить с прошлым, необходимо гораздо больше душевного равновесия, чем я предполагал… Эти кадры, вращающие в голове словно старые слайды на катушке Кодак, вросли в мое сознание. И чем сильнее кадр, тем мощнее его корни. Я нахожусь меж двух огней – долгом помнить и желанием забыть».

Русский дневник

То, что выставки Капы и Хилла прошли в Москве – неслучайно. «Русская тема» в творчестве этих фотографов явно прослеживается. Капа посетил СССР в 1947 году вместе с писателем Джоном Стейнбеком, в результате их поездки появилась книга «Русский дневник».

В своих снимках фотограф, кажется, пытается понять – какая же она на самом деле, эта страна? Он запечатлел сельских детей, рабочих колхоза с их повседневными занятиями, понаблюдал за их бытом. Вместе с тем, в советской серии можно увидеть и портретный снимок поэта Константина Симонова.

Джеймс Хилл, можно сказать, тоже написал свой русский дневник. Его путешествия по России отразились в снимках «Утро после предыдущей ночи», «Морж», «Старый цирк». Темы разнообразны – от празднования Пасхи в одном из монастырей до акробатических выступлений в цирке в Москве. В каждой фотографии – шаг навстречу познанию России, удивление чему-то необычному, встреченному фотографом. Как восхищает и поражает Хилла женщина-морж, купающаяся зимой в проруби, неторопливо плавающая в ледяной воде!

И ретроспектива Роберта Капы, и «Между войной и миром» Хилла указывают путь, по которому идут сейчас не все творцы.

Это – попытка показать искусство, которое не замыкается в рамках идеологии, не привязывает себя к политике определенного государства, а старается осмыслить действительность и понять то, что кажется непонятным или даже враждебным: «Я нахожусь меж двух огней – долгом помнить и желанием забыть…» 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs