Турция – «византийская» или «просто политика» (К визиту Р. Эрдогана в Киев – взгляд из Крыма)

20 марта состоялся визит президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в Украину. Украинский истэблишмент к этому времени уже составил свое мнение об отношении Турции к наиболее болезненному для себя вопросу – вхождению Крыма в состав России. Мнение следующее – Турция ведет «византийскую» политику. Противоречия и «византийщину» в турецкой внешней политике легко найти – если смотреть на ситуацию в Черноморском регионе с точки зрения любого государства. А если смотреть с точки зрения Турции – то сразу вспоминается выражение о превратностях дружбы и постоянстве интересов.

Знаковое событие современности – вхождение  Крыма в состав России имеет для Турции многоплановые последствия, как внутриполитического, так и внешнеполитического характера:

• новые возможности позиционирования через сотрудничество с Россией;
• новый уровень диалога с Западом – как член НАТО Турция становится для Запада форпостом («экспансия»  России, Исламское государство), и, несомненно, за это она будет выторговывать себе определенные выгоды;
• новые позиции для торга с Евросоюзом.

Ранее Турция позиционировалась как региональный лидер в отношениях с Украиной на территории Крыма -  через деятельность  различных фондов (программы Турецкого агентства международного сотрудничества и развития (TIКА)), образовательные программы (в основном религиозной направленности), реализацию бизнес-проектов (строительная отрасль). Заметной была политическая и финансовая поддержка крымским татарам, оператором которой был Меджлис. Кроме того, наличие крымскотатарской диаспоры было для Турции точкой опоры и обоснование своего присутствия на территории Крыма.

В новой ситуации отношения Турции с Украиной, скорее всего, будут выстраиваться с минимальным присутствием  крымскотатарского фактора. А это противоречит интересам лидеров Меджлиса, для которых поддержка Турции была существенным финансовым ресурсом и ресурсом давления на украинские власти.

Украина крайне заинтересована втянуть Турцию как союзника, как «стратегического партнера» в решение «крымского вопроса».  Проводниками, парламентариями, агентами влияния (в глазах украинской стороны) должны выступить крымские татары:  у Меджлиса и его лидеров давние связи, многие священнослужители окончили турецкие религиозные учебные заведения, в Турции есть крымскотатарская диаспора.

В этих украинских планах  присутствует некая надежда на создание стратегии. Однако для Турции этот вектор отношений с Украиной скорее теряет смысл на фоне ее интересов иметь прочные связи с Россией, замешанных на вопросах транспортировки энергоносителей в Европу и двусторонних экономических отношениях, а также как способ демонстрации независимости от Запада. Эти интересы были и остаются  гораздо прочнее и существенней партнерства с Украиной, даже учитывая крымский фактор. Более того, есть конфликт интересов в энергетической сфере: Турция не только против прохождения через свои проливы танкеров  с  сжиженным природным газом (СПГ) для Украины, но и против строительства СПГ-терминалов на Украине, и более того – намерена сама строить СПГ терминалы.

Как в этом контексте расценивать заявления Реджепа Тайипа Эрдогана в Киеве? Очень просто - позиция Турции после Крымской весны 2014 года ничем не отличается от позиции, заявленной президентом Эрдоганом в Киеве в марте 2015 года. Турция вновь поддержала территориальную целостность Украины, выразила обеспокоенность соблюдением прав крымских татар. Но в период между этими идентичными заявлениями происходила интенсификация российско-турецких отношений – а это и есть реальная политика.

На этом фоне визит президента Турции в Украину выглядит как дань Западу – деньги дал (50 млн. долларов), территориальную целостность поддержал, за крымских татар волнуется.

Если собрать всю «византийщину» ( а на самом деле – прагматику) турецкой политики, то мы имеем следующее:

• Готовность Турции в рабочем порядке прорывать (что, впрочем, происходит регулярно) транспортную блокаду Крыма – это демонстрация готовности помогать России преодолевать санкции.
• Демонстрация присутствия в регионе – напоминание о том, кто контролирует Босфор и Дарданеллы (Турция отказалась пропустить через проливы танкеры со сжиженным газом для Украины, о чем предупреждала еще летом 2014 года).
• Визит президента Эрдогана в Киев, его заявления, ничем не отличающиеся от позиции, заявленной почти год назад.
• Заявление президента Эрдогана в Киеве как свидетельство намерения реализовывать интересы Турции с опорой на крымских татар.

«Мы наблюдаем за положением крымских татар, которые уже год находятся под постоянным давлением, и будем продолжать выносить на повестку дня проблемы наших братьев - как на уровне двусторонних контактов, так и на любой международной платформе».

Последняя позиция – отражает новую региональную геополитическую ситуацию. Турция  получила инструмент влияния на Украину в лице крымских татар не через Крым, а напрямую (имеющие давние контакты в Турции лидеры Меджлиса теперь находятся в Киеве, активно выступают на международных площадках).  Однако, лидеры Меджлиса оторваны от Крыма. Но Турции, сделавшей в лице президента заявление о территориальной целостности Украины, это как раз выгодно, так как  параллельно для нее  открылась уникальная и весьма выгодная ситуация – сохранить  свое присутствие в Крыму, с опорой на крымских татар, но без активного давления, которое оказывали на нее лидеры Меджлиса.

Интересный вопрос – какую политику Турция теперь будет вести в Крыму? Помниться, недавно ушедший Ли Куан Ю жестко формулировал принципы религиозной политики в Сингапуре: «Саудиты строят мечети по всему мусульманскому миру и в каждую мечеть посылают проповедников. У нас мы сами строим мечети, и нам не нужны их проповедники».

С уверенностью можно предположить, что такая же политика будет проводиться местными властями  и  в российском Крыму.  Соборная мечеть,  планы построить которую существуют с 2010 г., теперь если и будет построена, то  без  участия турецких спонсоров.  Поэтому, Турции скорее всего придется свернуть это серьезное направление  своей «soft power» в регионе.

Однако,  несмотря на новую ситуацию,  Турция не захочет уходить из Крыма.  Поэтому стараясь не конфликтовать в Крыму с Россией, она постарается сохранить  все программы социокультурного характера в отношении крымских татар, которые будут приведены в соответствие с российским законодательством и национальной политикой.

Помимо этого, теперь Турция может пойти и на более серьезные инвестиционные  проекты в Крыму.  Это можно предположить с определенной уверенностью, учитывая ее прагматичное  отношение  к санкциям против России, что демонстрируется постоянно со времени Крымской весны.

Такая модель турецкой политики на этом направлении вполне объяснима – Турция всегда вела  и будет вести свою собственную игру, претендуя на роль регионального лидера со своими собственными экономическими и многовекторными политическими интересами.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs