Ученый продолжается в учениках своих

После себя древнегреческий философ Сократ не оставил письменных трудов. Думать и говорить то, что думаешь, он учил с помощью устного слова. Но благодаря своим ученикам имя Сократа люди помнят уже третье тысячелетие.

В Союзе журналистов Москвы состоялась презентация книги гения устного слова Николая Ивановича Либана (1910-2007) «Русская литература». Очень полезная книга, на мой взгляд, для тех, кто любит и пропагандирует русскую литературу. В том числе за рубежами нашей Родины.

Это – первый том уникального сборника лекций известного историка-филолога (Н.И. Либан Русская литература: Лекции-очерки. М.: Прогресс-Плеяда. 2014. – 584 с.). По словам представителей его многочисленных учеников и последователей, включая вдову Веру Харламову-Либан, которые выступили на презентации, за первым томом последуют еще два издания наследия выдающегося лектора и педагога, а также книги-воспоминания о нем, исследования. Cборник имеет три больших раздела лекций ученого – «История древнерусской литературы», «Становление личности в литературе XVIII века» и «Русская литература первой трети XIX века. Жуковский, Пушкин, Лермонтов».

Чем еще может быть интересна эта книга, скажем, для журналистов-международников или дипломатов? Лекции Либана ведь не только об истории литературы, но и о времени, в которой она существовала и развивалась. Она эрудитоемкая, если можно так сказать. Вот Николай Иванович рассказывает об Александре Радищеве. Известно, что за книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790 год) он был сослан в Сибирь. И в ссылке он продолжал исследовать жизнь и творить. Там наблюдательный Радищев сумел понять, какое огромное значение имеет Китай для торговли с Россией. И написал работу - «Письмо о китайском торге». В ссылке писатель пробыл довольно долго, до воцарения Александра I, который не только освободил Радищева, но и вернул имение и принял на госслужбу. И даже доверил написать проект конституции России.

Во многих других лекциях Либана любознательный и вдумчивый читатель также непременно найдет пассажи, связанные с ролью и судьбой Руси, России в окружающем ее мире.  

…С яркими воспоминаниями о Николае Ивановиче на презентации выступили писатель-публицист и литературный критик Лев Аннинский, профессор МГУ Сергей Кормилов, писатель и философ Сергей Жемайтис, вдова ученого, ученица и составитель книги  Вера Харламова-Либан, другие участники презентации.

Сергей Кормилов, например, отметил, что Николай Либан – «личность поистине легендарная. Слава его давно вышла за пределы одного университета. Ученики Либана рассеялись по всему пространству бывшего СССР, да и по другим странам. Гениев устного слова несравненно меньше, чем мастеров пера. Мало кому дано воздействовать на слушателей так, чтобы результат воздействия был скорым и несомненным, «видимым». Н.И.Либан, не имея никаких ученых степеней и званий, почти всю жизнь проработал старшим преподавателем в МГУ, где его учениками стали будущие тысячи талантливых филологов, которым теперь от тридцати до девяноста с лишним».

Среди этих людей – самые уважаемые ныне ученые, считающие себя обязанными, прежде всего, Либану. Он прожил свою долгую жизнь как идеальный русский интеллигент (хотя по матери и иностранного происхождения): будучи ярчайшей индивидуальностью, посвятил себя тому, чтобы формировать другие индивидуальности – и при этом в огромном для вузовского преподавателя количестве!..

Не менее ярко и захватывающе поделились своими воспоминаниями и впечатлениями Сергей Жемайтис, который к тому же был и близким другом своего учителя. С интересным рассказом о Либане и его научных и жизненных уроках выступил и Лев Аннинский.

По словам учеников знаменитого историка-филолога, Николай Иванович, прежде всего, обладал «высочайшей нравственностью и высочайшим профессионализмом». Он учил будущих ученых, что главное – обладать достойными человеческими качествами. Рассказывают, что он как-то высказал свое кредо: «У меня перед Россией долг. Я вождь всех отринутых, отверженных, больных». Либан говорил: «Все ученики, которые у меня учились, любимы мною. Все без изъятия. Часто брал неспособных и делал людьми». 

Об этом удивительном человеке рассказывают, что он был правнуком виконта Жозефа Либана, провозгласившего Эльзасскую республику, а потом казненного за его патриотизм, за врожденное чувство независимости, и потомком святого Иосафа Белгородского. Отец Николая Ивановича служил в банке, мать стала одной из основательниц российского дошкольного образования. В детстве он был посошником патриарха Тихона, ныне канонизированного. Юнгой в экипаже полярного судна ходил на Шпицберген. В молодости на Алтае общался с шаманом, бродил по тайге. Очень хорошо знал старинные русские города. Окончил Московский государственный педагогический институт и аспирантуру Московского института философии, литературы и истории (из воспоминаний Сергея Кормилова). От своих студентов требовал не начинать писать по избранной теме, пока не прочитают все ранее написанное по ней, а темы самым молодым подчас предлагал сложнейшие, чтобы сразу, как брошенные в воду, осваивали плаванье в океане науки. Это Либану принадлежит крылатое выражение «Уметь писать – это значит уметь думать»…

Лекции, книги Николая Ивановича можно и должно читать. Вот только те, кто не слышал самого Либана, никогда не поймут, какое великое счастье осталось им недоступно, считает профессор МГУ Сергей Иванович Кормилов.

В своей лекции «Театр. Драматургия. Журналистика» Николай Либан рассказывает, что педагогические идеи в XVIII веке, к примеру, было немного путей распространения. «Это университет, театр и журналистика… Все эти три области и опекались государством, и создавались независимо от государства. Конечно, такой институт, как университет, независимо от государства не создашь. Но люди, не попавшие в университет, могли быть вольнослушателями, могли посещать многие университетские лекции и заниматься по университетским программам… Другой канал – это театр. Конечно, государство очень внимательно следило за театром». Как утверждал Николай Либан, «театр – это необходимость, это потребность человека». Потому что вся жизнь есть театр, и все мы играем свои роли, не подозревая того, что мы на огромной сцене русской жизни и русской истории… А наши зрители – это те же актеры, которые исполняют те же роли, что и мы, - одни в одном ракурсе, другие в другом. И было очень большое тяготение к театру.

И третьим каналом распространения идей, по мнению Николая Ивановича, очень существенным и очень развитым, как ни странно, в XVIII веке это журналистика. Какие же идеи пропагандировала журналистика? «Конечно, идею образования, - отмечал Либан. - Все хотят быть образованными, но как можно скорей и как можно дешевле. Даже появилось такое выражение: «Я ведь учился на медные деньги». А государство должно было воспитать нужных ему образованных чиновников. Вся наша беда в необразованности нашей бюрократии, это наш исторический грех, историческая беда. Екатерина II, как женщина умная, понимала это»…

В этой лекции Либан рассуждает о журналистике, как о канале самом опасном.  Почему? Да потому что «журналист может все, что угодно, как тогда говорили и сейчас повторяют, «набрехать». Конечно, он сдерживается условиями цензуры (или самоцензуры! – А.М.). Но где его удержишь. Не там – так сям, не сям – так там»…     

Николай Иванович рассказывает, что газеты несмотря на цензуру публиковали скандальные статьи, даже зная, что за это газету закроют.  Но все равно печатали острые и скандальные материалы. Ученый приводит в качестве примера журналы русского просветителя, писателя, журналиста и издателя Николая Новикова, которые все были скандальными, «Кошелек», «Трутень», «Живописец». Существовало и множество других изданий. То, что журналистика взяла на себя роль общественного трибуна, совершенно очевидно. В журналах появляются самые что ни на есть интересные статьи, художественные произведения, письма (произведения в виде писем). «Это будет не только в XVIII, но и в XIX веке, - рассказывал Николай Либан. – Через журналы шли многие литературные произведения»…

Ученый особо отмечал, что уже в те времена мишенью для критики были чиновники, от которых все зависит. Чиновник, этот важный винтик в большой бюрократической машине государства, должен учитывать интересы различных слоев общества. Он берет взятки, направляет дела. Чиновник вершит суд (судья, прокурор – это тоже чиновники). Поэтому, подчеркивал Либан, чиновник должен знать все нюансы социальной, политической, духовной жизни. Он должен знать все особенности жизни общества: судопроизводство, доходы, экономику, помещичье хозяйство. Он должен знать, как живет торговец (от него очень многое зависит в экономике страны), как живет мужик, «сеятель наш и хранитель», как – духовенство, это тоже источник дохода – он должен все это знать. И не случайно, напоминал Николай Либан, что вся русская литература, скажем, в николаевские времена была заполнена изображением чиновника – у Гоголя, у Достоевского. Но начало всего этого – в XVIII веке. И тогдашний чиновник с этими обязанностями не справился. «Со всеми этими обязанностями он и не мог справиться, - объяснял ученый. – Он был еще не подготовлен социальными условиями русской жизни того времени»… Но зато журналистика и литература со своими обязанностями прекрасно справлялись.

…На презентации книги собралось много народу, Белый зал СЖМ был буквально переполнен. Здесь были не только ученики Либана, но и научные знаменитости, которые считают себя его учениками или последователями, люди, которые хорошо знали Николая Ивановича, и те, которые лично не были с ним знакомы, но которых восхищают его лекции по истории литературы. В зале также присутствовало много представителей СМИ, которые слушали, записывали, снимали на видео, фотографировали.

…Как рассказала вдова ученого и составитель сборника Вера Харламова-Либан, эта книга напечатана с исправлениями  и дополнениями. Издание впервые представляет курс почти в полном объеме. Были подготовлены новые, ранее не издававшиеся тексты, например, такие как «Поучение Владимира Мономаха», «Произведения Куликовского цикла», «Светская повесть XVII века», «Зарождение русского театра». Также значительно дополнены лекции по таким темам, как «Слово о Полку Игореве», «Повесть временных лет», «Литература периода монголо-татарского ига», «Период Смуты и литература этого времени», «Житие протопопа Аввакума».

В.Л. Харламова-Либан, как составитель, по ее же словам, стремилась воссоздать для читателя, насколько это позволяет любая реставрация текста и запись устной речи, авторскую концепцию в ее стройности и богатстве смыслов, передающих незабвенные черты ученого-просветителя, сохранить конкретность деталей лекторского рассказа-анализа и выразительность едва ли кем превзойденного полнокровного, живого слова.

И как мне представляется, Вере Харламовой-Либан со товарищи это в полной мере удалось.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs