Украинство и глобализация

В современном научном мире глобализация уже не воспринимается как однозначно положительный процесс. Издержки глобализации для культур, отличных от англосаксонской, слишком велики, чтобы можно было это оспорить.

Глобализация не является абсолютным злом, но она же не является абсолютным благом. Злом является привнесение в процесс технической глобализации духовно-политических мотивов. Вслед за принятием не западными странами западных новинок науки и техники, страны англосаксонского мира делали все, чтобы последовало принятие западных  культурных и политических норм. Вслед за унификацией технической, самой по себе, процессом добровольным,  выдвигались требования унификации морально-идеологической. Внедрение технических новинок увязывалось с внедрением соответствующих цивилизационных установок. Отказ от последнего приводил к отказу Запада способствовать первому. В понимании западных идеологов, не-Запад должен был превратиться в квази-Запад.

Этого подхода США и НАТО придерживаются и на послесоветском пространстве. Самый свежий пример – Украина, где со всей четкостью проявилась политическая сущность глобализации при отсутствии ее технических компонентов.

Самой пассионарной идеологией, приватизировавшей право выражать культурно-политические устремления населения Украины, является украинский национализм. Здесь есть терминологический подвох: теоретически подразумевается, что национализм борется за интересы своего народа, только переходит некоторую черту, и абсолютизирует эти интересы. Т.е. национализм – это тот случай, когда становится плохо от того, что все чересчур хорошо. Т.е. от того, что националисты не ставят моральных рамок своим идеологическим инсинуациям, и превращают добродетель (заботу об интересах народа) в порок (в агрессивно навязываемый и чрезмерный контроль над всеми сторонами народной жизни).

На самом деле, при всей своей украинскости украинский национализм трудится не на благо своей страны. Он работает на глобализацию. Тезисы о защите украинской культуры от тлетворных влияний Запада и России, как подрывающих моральный климат украинского общества, суть не более чем агитационная мишура. Под вопросом и сама идеологическая стойкость украинских националистов.  Так, Дмитрий Ярош, руководитель «Правого сектора», одной из самых одиозных ультранационалистических группировок Евромайдана, несмотря на воинственную риторику и заверения в том, что он и его соратники – «солдаты революции», а не политики, и что менее всего их заботят деньги, на удивление легко сошелся с представителями украинского олигархата. Теперь Д. Ярош – не былой не-политик и «солдат революции», а человек, одевающийся в дорогие костюмы и разъезжающий на дорогих авто.

Так же быстро украинскими националистами были забыты обвинения Запада в тлетворности и моральном разложении. В условиях, когда только Запад согласен оказывать узурпаторам в Киеве максимально возможную поддержку, лидеры «Правого сектора» отложили в сторону свои прежние лозунги о необходимости борьбы с загнивающей западной демократией. Теперь для них Запад и инициируемый им процесс глобализации – не враг, а ситуативный союзник.

Но особенно явно глобалистские мотивы украинского национализма просматриваются в его политических действиях. Противостояние с Россией – это противостояние идее многополярного мира, поскольку Россия неоднократно заявляла о недопустимости однополярного мироустройства. В этом противостоянии украинский национализм опирается на силы сторонников однополярного мирового порядка, и, тем самым, вписывается в этот порядок как его рядовой участник, как объект, а не субъект данного порядка.

Это значит, что повестка этого порядка формируется без него и вне его поля зрения. Украинский национализм остается лишь пассивным инструментарием в руках архитекторов однополярного мироустройства.

Как пример, однозначно прозападная политика Киева, как только к власти там приходят украинские националистические силы,  в отношении всех очагов сопротивления послесоветского пространства однополярному миру. При президенте Ющенко Киев оказывал давление на Приднестровье и поддерживал Грузию в ее игре на пользу однополярного мироустройства против Южной Осетии и Абхазии. Сейчас Киев до Кавказа не добрался, но уже соучаствует в транспортной блокаде Приднестровья. От ухудшения социально-экономической ситуации в Приднестровье и вокруг него автоматически страдает Гагаузия, еще один регион, ориентирующийся на многополярный мир. Националистически настроенный Киев превращается в проводника евроатлантистской гегемонии на пространстве бывшего СССР.

Украинский национализм – идеология, обслуживающая несуществующую нацию. Полноценной украинской нации не сложилось, и этот этнополитический конструкт находится в сыром и незавершенном состоянии.

Во-первых, невозможно провести четкую этнокультурную границу между русскоязычными украинцами и русскими (великороссами) на Украине. Не существует критериев, которые бы помогли различить этнического украинца, считающего русский язык родным, от русского по национальности гражданина Украины.

Во-вторых, украинский национализм факт распространения русского языка от Киева до Луганска пытается обернуть себе на пользу, заявляя, что все это – этнически украинские земли, но принявшие другой облик в силу исторических перипетий. Это подводит нас к другой проблеме, а именно к невозможности четко и недвусмысленно провести конкретные и постоянные культурно-цивилизационные и политико-географические границы Украины.

Эти границы все время расширялись (присоединение юго-восточных областей в 1920-х, западных областей - в 1939 г., Закарпатья - в 1944 г., Крыма – в 1954 г.).  Каждый присоединенный кусок тут же рассматривался, по умолчанию, как этническая украинская территория и часть ареала распространения украинской культуры. Украина предстает перед нами в виде политико-административного образования с «плавающими» границами, никогда не обладавшими стабильностью и законченностью.

В прежние эпохи эти границы попирались иноземными захватчиками, в советское время их не было из-за регулярно присоединяемых к Украине новых территорий. Чуть ли не в каждую историческую эпоху Украина вступала с одними границами, а покидала ее с другими. Это не способствовало закреплению украинской идентичности в большинстве новых земель. В своих современных очертаниях Украина существовала только с 1954 г., с момента переподчинения Крыма из состава РСФСР в состав УСССР, т.е. не более 60 лет.

В-третьих, эталоном украинской идентичности всегда считалась Западная Украина. Это – центр притяжения всевозможных категорий украинства – интеллектуального, политического, религиозного и т.д. Но здесь особняком стоит населенное русинами Закарпатье (Карпатская Русь), лишенное симпатий к украинству. Возникает недоуменный вопрос: как Закарпатье, граничащее с Галицией (Львовской и Ивано-Франковской обл.), которая всегда рассматривалась как вместилище и колыбель украинской культуры и идентичности, оказалось мало восприимчиво к экспорту этой идентичности?

Известно, что украинскую идентичность русины начали принимать лишь недавно, под давлением украинизаторской политики Киева. Но до сих пор Закарпатье, находящееся в непосредственном географическом соприкосновении с Галицией, этим главным очагом украинской культуры, сумело сохранить свою русинскую идентичность. Это означает, что даже западные регионы Украины не представляют собой сплошного когнитивно-мировоззренческого пространства идеологии украинства.

Вывод: украинство не обладает окончательными и непротиворечивыми очертаниями (в культурном и идеологическом смысле) ни на западе, ни на востоке. 

Как нестабильная политико-государственная конструкция, Украина в силу закономерностей своего геополитического бытия вынуждена принимать пассивное участие в глобализационных процессах, в т.ч., в качестве звена однополярного мира. Украина поставил себя в такое положение, когда все не подчиняющиеся или неохотно подчиняющиеся ей регионы (Юго-восток, Закарпатье) своим существованием находятся на стороне, противоположной апологетам глобализации.

Глобализация несет угрозу этническому многообразию, порабощая народы унифицирующим подходом к их культурному наследию. Украинство, вольно или невольно, вынуждено копировать подобный же подход, исповедуя принцип построения государства-нации, характерный для западного мира после Вестфальской      системы 1648 г. Украинизация, таким образом, превращается в подыгрывающий глобализации мотив. Без украинизации Украина не сможет быть объектом глобализационных процессов в политике, поскольку отказ от украинизации автоматически делает эту страну пророссийской со всеми вытекающими последствиями, в т.ч., с идеей многополярного мира.

Украинизация и глобализация находятся в логической связи, и недостатки духовно-политической глобализации становятся лозунгами, которые украинство провозглашает, как достоинства (ориентация на ЕС и США в политике, культуре, цивилизационных нормах и т.д.). Поэтому критика идеологии глобализации (не секрет, что таковая идеология существует) и противопоставление ей своих цивилизационных контрсмыслов рикошетом ударяют по идеологии украинства, т.к. евроатлантистский проект – это тот внешнеполитический базис, на котором держится украинство. Глобализация и украинство – процессы разномасштабные. Из-за крупных очертаний первого второй заметен только на локальном уровне, но именно таковы и есть геополитические размеры украинства, как идеологии, отвечающей за узко локальный участок на фронта на передовой борьбы идеологов однополярного мира со сторонниками «цветущей многосложности» культур и цивилизаций.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs