США на Ближнем Востоке: ставка на Турцию

С приходом в Белый дом Барака Обамы Вашингтон принялся за оживление американо-турецких отношений по всем азимутам. С учётом активизации американской политики на ближневосточном направлении это было необходимостью, и Вашингтону важно совместить свои гегемонистские устремления с региональными амбициями Анкары.

О внимании, которое администрация Соединённых Штатов стала уделять Турции, свидетельствует многократно возросшее количество статей в американских СМИ, посвящённых этой стране в контексте ближневосточных событий, а американские «мозговые тресты» запустили тематические программы, посвящённые Турции, и её политике. Анкара занимает далёкое двадцать пятое место среди торговых партнёров США по объёму экономического сотрудничества с Вашингтоном, а количество лиц турецкого происхождения, проживающих в Соединённых Штатах, сравнительно невелико (1). Тем не менее, на Ближнем Востоке Анкара – один из главных союзников американцев.

Если раньше Вашингтон рассматривал Турцию как примыкающий к границам СССР плацдарм своего влияния, то сейчас  ставки возросли. Турция граничит не только с зоной геополитического влияния России (Армения, Азербайджан), но и с главным оппонентом американской гегемонии – Ираном. На фоне соперничества Тегерана и Анкары  за право определять культурно-политические контуры исламского мира на Ближнем Востоке, США пошли на сближение с Турцией, которой напряжение по линии Тегеран – Вашингтон – на руку.

Несмотря на то, что исламский мир сегодня – это бурлящий водоворот людей и событий, и «демографический океан», грозящий «затопить» близлежащие берега, у него нет сегодня своего геополитического проекта. Современный исламский мир находится в позиции ведомого, а не ведущего. Три исламских «тяжеловеса» - Саудовская Аравия, Турция и Иран действуют, как лебедь, рак и щука. И, если у Анкары и Эр-Рияда ещё есть точки соприкосновения, то Тегеран пребывает практически в изоляции, и конкурирует, одновременно, и с саудовцами, и с турками.

Окном в мир для иранцев была Сирия Башара Асада. Сейчас это окно хотят захлопнуть, перекрыв Тегерану доступ к свежему воздуху мировой политики, и сузив его геополитические горизонты. Активное участие Анкары в этой кампании было вполне предсказуемым.

Напряжённость вокруг Сирии хронологически совпала с изменением внешнеполитических приоритетов Анкары. Их суть выразил советник турецкого премьера Йигит Булут, написавший в своей статье «Может ли Турция быть в числе лидеров?» в газете «Star», что Европейский Союз находится в стадии распада, и что турецкому государству необходимо основывать свою политику на своих богатых традициях, отказавшись от попыток получить членство в ЕС (2). Отказ от придания приоритетного значения западному внешнеполитическому вектору означает долевое усиление в противоположном направлении – на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и Африке. Это мы сейчас и видим, когда Анкара старается быть активней на африканском континенте, а также укрепляет свои позиции в среднеазиатских республиках бывшего СССР и в Крыму.

Турция полезна американцам ещё и тем, что через неё можно воздействовать на военизированные группировки, прямые официальные контакты с которыми Белый дом не может себе позволить.  Например, с группировками ХАМАС, с которыми Анкара находит общий язык. Турция также – идеальный посредник в непростом диалоге между Израилем и палестинцами, и влиять на Турцию  означает частично влиять на палестинцев.  Активное соучастие Анкары в попытках свержения  Башара Асада предуготовило почву для сближения с Тель-Авивом. Таким образом, на данный момент на Ближнем Востоке складывается геополитическая конфигурация, при которой два антагониста, Тель-Авив и Анкара, отодвинули в сторону взаимные претензии ради общего дела, и Тегерану стало ещё сложней распутывать конфликтные узлы, туго затянутые Соединёнными Штатами не без помощи своих ближневосточных союзников.

Напомню, что Вашингтон выступал за принятие Турции в ЕС, начиная с конца 1980-х. Турция в ЕС – прекрасная возможность для Вашингтона посадить в круг европейской семьи народов «своего человека». Это также придало бы авторитета образу Турции как проамериканскому исламскому государству, избравшему светский путь развития. Понятно, почему этому противились европейские «тяжеловесы» - Франция и Германия. Приход в Европу крупного исламского государства, тесно координирующего свою внешнюю политику с Вашингтоном, и обладающего иным, неевропейским  социокультурным кодом, окончательно ослабил бы Евросоюз изнутри.  Сегодня Турция выполняет для американцев на Ближнем Востоке ту же роль, какую в Европе выполняет для них Польша.

Турецко-американское партнёрство имеет многоуровневый характер. Это не только сирийская проблема, но и крымско-татарский вопрос, и координация действий в черноморском регионе, где интересы двух держав совпадают. Наметившийся некоторое время тому назад крен Анкары в сторону России остался в прошлом, и Турция видит себя в контексте ближневосточной политики рядом с Соединёнными Штатами. План Большого Ближнего Востока, наделавший переполоху в ближневосточных столицах, в т.ч., в союзных Соединённым Штатам государствах, заставляет Анкару быть более активной, и участвовать в процессе, который ей не удалось возглавить. Это спасёт Турцию от той перекройки, которую ей уготовили авторы плана Большого Ближнего Востока.

1) «Mehrdimensionale «Modellpartnerschaft». Die strategische Kooperation der USA mit der Türkei unter der Obama-Administration» (Stiftung Wissenschaft und Politik. Deutsches Institut für Internationale Politik und Sicherheit, Newsletter: 25. September 2013)

2) «Европейский Союз вступил в процесс распада - советник премьер-министра Турции» («Единая Русь», 27 сентября 2013) 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs