Российско-американские отношения переживают очередной тревожный спад. Дело здесь, вероятно, не только в раздуваемых СМИ раздражителях, таких как печально известный «акт Магнитского» или вялотекущее «дело Сноудена». Проблема лежит глубже - в общем климате взаимного недоверия и непонимания между Москвой и Вашингтоном, нарастании перекрестных обвинений и скепсиса, вытекающих из диаметрально противоположных позиций элит двух стран по ключевым социально-экономическим и внешнеполитическим вопросам.

Результатом стала скандальная отмена - или, по крайней мере, отсрочка - очередного двустороннего саммита. «Учитывая отсутствие прогресса за последний год по таким вопросам, как контроль над вооружениями, ПРО, торговые и коммерческие отношения, вопросы глобальной безопасности и соблюдения прав человека, мы считаем более конструктивным отложить саммит до тех пор, пока не будет больше результатов в общей повестке дня», - не без грусти констатировал официальный представитель Белого дома Дж.Карни.

В этой ситуации, очевидно, коренные проблемы укрепления международной безопасности в ее военном аспекте, поддержания стратегической стабильности в новых условиях, продвижения по пути контроля над вооружениями представляются чуть ли не единственно перспективной темой диалога. Теоретически большинство этих спорных вопросов можно было бы решить. Речь идет и о наболевшей теме ПРО США, и о тесно связанной с ней перспективе взаимного сокращения ядерных арсеналов двух стран на треть по сравнению с ограничениями по Договору о СНВ 2010 года. Тем более что российская сторона активно демонстрирует прагматизм, готовность к продолжению диалога, констатируя отсутствие каких-либо угроз или опасений, заявляя, устами министра иностранных дел России С.Лаврова, что «у нас нет никакой холодной войны, а наоборот - самое тесное партнерство, хороший потенциал для его укрепления». Об этом вроде бы говорили и итоги встречи в формате «2 на 2» глав военных и дипломатических ведомств двух стран в начале августа.

Вопросы разоружения сегодня, казалось бы, вышли из основного политологического дискурса, но в последние годы вновь возвращаются в него, и ядерное разоружение после многих лет забвения по завершении холодной войны вновь вышло на авансцену мировой политики. В нашумевшей речи в Праге 5 апреля 2009 года Президент США Б.Обама нарисовал пропагандистски привлекательную картину безъядерного мира, развивая известные лозунги позднесоветской внешней политики о всеобщем и полном разоружении под строгим международным контролем. Выступая в июне этого года у Бранденбургских ворот в Берлине, Президент Б.Обама призвал Россию к сокращению на треть американских и российских ядерных арсеналов, в том числе тактических ядерных боеголовок, развернутых в Европе.

Эта усиленно продвигаемая сейчас США концепция отхода от ядерного сдерживания опирается на разрабатываемую с начала 2000-х годов группой видных деятелей американского истеблишмента (У.Перри, Г.Киссинджер, Дж.Шульц, С.Нанн, физик С.Дрелл) идею о желательности отказа от обладания ядерным оружием. В январе 2007 года бывшие госсекретари США Дж.Шульц и Г.Киссинджер, бывший министр обороны У.Перри и сенатор С.Нанн выступили с инициативой, которую впоследствии подхватил Президент Б.Обама, еще раз предложив идею «глобального нуля» наряду с набором традиционных предложений по разоружению вроде уменьшения боеготовности стратегических сил или скорейшего заключения США Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.

Инициативы по ядерному разоружению - прием заведомо выигрышной дипломатической игры. Устранение навечно ядерной угрозы и ликвидация ядерных вооружений (всего в мире было произведено 130 тыс. боезарядов, в настоящее время насчитывается около 25 тыс.) - традиционно излюбленная тема интеллектуалов и пацифистов во всем мире. Не впадая в цинизм или мизантропию, весьма непросто возражать против отказа от самого разрушительного средства уничтожения человеческой цивилизации. Многие эксперты предсказывали резкое снижение роли ядерного оружия в период после окончания холодной войны, когда оно станет «оружием бедных», авторитарных режимов в «третьем мире», пытающихся любыми путями сберечь свой статус, обеспечить региональное доминирование и одновременно сдержать потенциальных противников.

Другое дело, что безъядерный мир - весьма привлекательная, благородная, интеллектуально захватывающая, вполне логичная, но не осуществимая в зримой перспективе цель. Прежде всего (помимо новых угроз - Северной Кореи и Ирана или международных террористов) это вызвано сохраняющимся недоверием между крупнейшими обладателями ядерных потенциалов - Россией и США. Россия и США не перешли и вряд ли перейдут в реальной перспективе к уровню доверия и сотрудничества, характеризующему, например, взаимоотношения Вашингтона и Парижа. Следовательно, России и США незамедлительно необходимо приступить к содержательным консультациям об укреплении доверия, сравнении военных доктрин и стратегий и к дальнейшим шагам в области СНВ.

Известно, что по поводу безопасности в Европе США полагают, что евроатлантизм в целом доказал свою жизнеспособность, в том числе и как фактор обеспечения европейской безопасности с опорой на инфраструктуру НАТО. Несмотря на разрекламированный «поворот» в сторону АТР, США не намерены «покидать» Европу. Там будут сохраняться вооруженные силы и нестратегическое ядерное оружие США, обеспечивая защиту союзников по НАТО и поддержание «расширенного сдерживания». В целом ситуация в Европе, даже в отсутствие многих важных договоренностей и при фактическом сломе системы регионального контроля над вооружениями, не внушает Вашингтону беспокойства. Главный вопрос европейского «досье безопасности» - развитие региональной системы противоракетной обороны НАТО.

В ответ на критику со стороны России Б.Обама, ссылаясь на ракетную угрозу со стороны КНДР, модифицировал программу европейского сегмента ПРО в марте 2013 года. В середине марта этого года глава Пентагона Чак Хейгел объявил о реструктуризации американской программы противоракетной обороны, предполагающей отказ от четвертого, ключевого этапа реализации планов развертывания ЕвроПРО. США больше не планируют размещать к 2020 году модернизированные ракеты-перехватчики SM-3 Block IIB в Польше, а намерены сосредоточиться на защите своей территории в связи с «растущей угрозой ракетного нападения со стороны Ирана и особенно Северной Кореи»1.

В этих целях количество стратегических перехватчиков GBI на Аляске будет увеличено к 2017 году почти в 1,5 раза - с 30 до 44 единиц. Также предусматривается разместить в Японии еще один радар для наведения американских противоракет на цели. Кроме того, на Тихом океане уже находятся 16 из 26 кораблей ВМС США, оснащенных системами Aegis с ракетами-перехватчиками SM-3 Block IA, а в Южной Корее и Японии развернуты несколько батарей тактических противоракет «Patriot-3»2. Этих средств, как считается, вполне достаточно для защиты от ракет малой и средней дальности, которые имеются у Пхеньяна, и перехвата нескольких ракет большой дальности, которые могут появиться у КНДР в ближайшие годы.

В связи с отказом США от реализации четвертой фазы ЕвроПРО, которая изначально вызывала главные возражения Москвы, ряд экспертов посчитали, что появляется «свет в конце туннеля» для разблокирования двустороннего диалога по проблемам разоружения. Так, директор Института США и Канады академик РАН С.М.Рогов считает: «Таким образом, открылось новое окно возможностей. Пора начинать серьезные переговоры между Москвой и Вашингтоном. Хочется надеяться, что нам удастся прийти к компромиссным договоренностям, учитывающим интересы безопасности обеих сторон и укрепляющим стратегическую стабильность»3. А старший вице-президент ПИР-Центра генерал-лейтенант запаса Е.Бужинский выразил следующее мнение: «Мы все время говорили, что нас беспокоит четвертая фаза (и частично третья) ЕвроПРО. Теперь США отказываются от нее. Обама посылает Путину явный сигнал: американцы услышали наши озабоченности»4.

Однако и нынешний вариант ЕвроПРО подвергается критике как подрывающий возможности российских средств ядерного сдерживания. Заместитель министра иностранных дел России С.А.Рябков подчеркнул: «Никакой связи между возражениями РФ против развертывания американской ПРО в Европе и тем, что было объявлено министром обороны США, я не усматриваю. Это не уступка России, и нами она так не воспринимается. Все аспекты стратегической неопределенности, связанные с созданием системы ПРО США и НАТО, остаются. Соответственно, в силе остаются и наши возражения». Дипломат пояснил, что «планы по развертыванию дополнительного количества тяжелых ракет-перехватчиков системы GBI на Аляске и в Калифорнии - это не символический жест. Речь идет о существенном наращивании способностей США в сфере ПРО». По его словам, России еще предстоит оценить последствия этого решения с точки зрения интересов ее собственной безопасности. «Никакой эйфории по поводу того, что объявлено министром обороны США, мы не испытываем. И оснований для того, чтобы корректировать нашу позицию, не видим. Будем продолжать диалог и вести дело к заключению юридически обязывающих договоренностей о ненаправленности всех элементов системы ПРО США против российских стратегических ядерных сил»5.

Республиканцы в Конгрессе создают администрации Обамы непреодолимые препятствия в деле предоставления России письменных гарантий ненацеленности системы ПРО против России в будущем, а тем более согласования каких-то технических параметров или лимитов на географические районы развертывания, что не дает купировать существующую кризисную ситуацию. Администрация Обамы не заинтересована в ухудшении отношений с Москвой, и в этом контексте сложности двусторонних отношений последних месяцев, с точки зрения демократической администрации, не носят фундаментального характера и не ведут к пересмотру общей стратегии Вашингтона по отношению к России. Россия сегодня не является центральной проблемой внешней политики США, но служит, по их мнению, полезным инструментом продвижения американских интересов по региональным и глобальным темам.

В России по-прежнему сильны опасения по поводу будущей способности европейского сегмента американской системы глобальной ПРО нейтрализовать в перспективе сдерживающие возможности российского стратегического ядерного потенциала. Однако ядерный потенциал России в обозримом будущем способен прорвать любую систему ПРО. Анализ технических параметров, проведенный рядом российских экспертов (в рамках проекта Российского совета по международным делам в 2012 г.), показывает, что ЕвроПРО, по сути, не может угрожать России. По мнению ведущих российских профессионалов-ракетчиков В.Яковлева, В.Есина, В.Дворкина, П.Золотарева, Е.Бужинского, ни нынешняя, ни даже прогнозируемая американская система ПРО не представляет угрозы для российского стратегического потенциала. Она тем более не представляет угрозы в ситуации, когда в рамках текущей военной реформы планируется глубокая модернизация российского стратегического потенциала, разработка новых тяжелых и мобильных ракет, активных средств преодоления и противодействия ПРО, в частности «рыскающих» гиперзвуковых боеголовок.

Кроме того, как хорошо известно также из работ ведущих российских (Е.Велихов, Ю.Соломонов) и американских (Т.Постол, Д.Уилкенинг, Ф.Койл) экспертов, никакая ПРО по физическим принципам не может обеспечить стопроцентную защиту США. Надо отметить, что западные специалисты не впечатлились российскими компьютерными выкладками о якобы существующей угрозе ЕвроПРО, продемонстрированными на международной конференции по противоракетной проблематике в Москве в мае 2012 года, организованной Минобороны РФ. Следовательно, технически договориться о параметрах возможно - дело в необходимой политической воле и наличии климата доверия.

Что реально может серьезно угрожать России в будущем? Угрозу могут создать:

 - вероятное развертывание у берегов России кораблей с системой Aegis ВМС США, особенно в арктических и балтийских водах, да и в Северо-Восточной Азии;

 - возможное дополнительное развертывание США ряда РЛС с ФАР;

 - создание первых командно-управленческих противоракетных структур НАТО.

Однако все это может быть адекватно нейтрализовано российскими противокорабельными средствами и системами нестратегического ядерного оружия, в частности выдвинутыми на передовые позиции комплексами «Искандер», крылатыми ракетами и авиацией ВМФ России. При этом очевидно, что российские военные не намерены сидеть сложа руки и будут, как это неоднократно заявлено, активно развивать потенциал стратегических ядерных сил, создавать обширную систему Евразийской воздушно-космической обороны6 с включением модернизируемого московского района ПРО и, возможно, создавать и развертывать противоспутниковые и космические боевые системы. Таким образом, США никак не смогут нарушить военно-стратегическую стабильность в мире, прекрасно осознавая неотвратимость российского ответного удара в любой ситуации.

Сегодня, видимо, нельзя не разделить мнения о необходимости энергичного развития Россией собственных эффективных средств обороны. При этом возможно сотрудничество в противоракетной сфере России с США, начиная с обмена информацией о ракетном нападении через один или даже два совместных центра, которые предлагается создать: по сбору и обработке данных о ракетных угрозах и по планированию совместных операций. Естественно, что Россия и НАТО будут иметь независимые противоракетные системы и только обмениваться информацией - с учетом сохраняющегося уровня недоверия и несовместимости военного планирования и структуры принятия оперативных решений.

В принципе, непреодолимых технических преград в области ПРО не существует. Для достижения необходимого компромисса нужны лишь гибкость и политическая воля - и это, вероятно, самое трудное в нынешних условиях при сложившемся характере взаимоотношений Москвы и Вашингтона.

Российско-американские отношения сегодня, хотя и ушли от напряженности 2008 года, когда Москва отразила грузинскую атаку на Южную Осетию, все же не могут характеризоваться как оптимальные, а политика «перезагрузки» уже практически ушла в прошлое. В последние же месяцы наметился целый ряд моментов, которые грозят серьезными проблемами в будущем. Вопрос в том, смогут ли две державы выйти за рамки ограниченного по масштабу диалога и наметить масштабную повестку дня для развития отношений на перспективу. В основе «перезагрузки» лежали представления о том, что Россия и США имеют ряд общих интересов и что с Россией лучше сотрудничать, нежели конфликтовать7. Для реализации этих целей была создана двусторонняя президентская комиссия, заключен новый Договор о СНВ. Первые лица США констатировали, что «перезагрузка» отношений прошла успешно8. После президентских выборов в США 2012 года наступил новый этап в российско-американских отношениях. Второй президентский срок традиционно отличается от первого, поскольку теперь президент, обеспечивая преемственность во внешней и внутренней политике, волен больше рисковать и реализовывать прорывные инициативы. Но готов ли к такому риску Б.Обама?

По мнению министра иностранных дел России С.В.Лаврова, «перезагрузка» не может продолжаться вечно: «Если это компьютерный термин, то всем должно быть понятно, что вечная перезагрузка - это сбой в системе, она зависла». Необходим переход к какому-то новому качеству отношений. Ясно, однако, что пока в вопросах контроля над вооружениями прорыва не предвидится. Россия будет сокращать стратегические наступательные вооружения лишь при уверенности, что США не подрывает ее потенциал ядерного сдерживания. В случае качественного и количественного наращивания возможностей американской ПРО Россия будет решать, остаться в Договоре о СНВ или нет. Сегодня сформулированы следующие условия для дальнейшего продвижения по пути сокращения ядерных арсеналов:

 - получение юридических гарантий невозможности применения средств ПРО в Европе против российских стратегических ядерных сил;

 - решение вопроса новых высокоточных стратегических сил в обычном оснащении;

 - решение вопроса КРМБ большой дальности;

 - заключение юридически обязывающих договоренностей неразмещения оружия в космосе и на Земле - в отношении космоса;

 - решение проблемы новых лимитов на обычные вооружения и вооруженные силы в Европе на замену ДОВСЕ;

 - вывод американских нестратегических ядерных сил на национальную территорию как предпосылка начала обсуждений данной темы;

 - подключение других ядерных, а также формально неядерных государств к процессу сокращения стратегических вооружений;

 - решение проблемы возвратного потенциала СНВ США, другими словами - устранение возможности прорывного их наращивания в будущем;

 - решение всего комплекса проблем стратегической стабильности в новых условиях.

Естественно, что «скопом» развязать такой пакт просто невозможно. Но как указанные принципы можно приложить к конкретной ситуации взаимодействия Москвы и администрации Б.Обамы? Очевидно, необходимо выделить хотя бы одну-две темы для начала консультаций в области контроля над вооружениями.

Нельзя не признать, что в последние 20 лет, после окончания холодной войны, у нас с США в области контроля над вооружениями наладилось определенное взаимодействие. Для Обамы идея разоружения имеет принципиальное значение как инструмент закрепления его роли в американской истории. Тем более что нынешний потенциал стратегических ядерных сил действительно явно избыточен, причем у обеих сторон. Что можно было бы сегодня нам сделать с учетом всех вышеперечисленных проблем и для преодоления вышеперечисленных увязок? Решение этой задачи состоит из нескольких тесно взаимосвязанных между собой блоков вопросов.

Первый блок затрагивает проблематику стратегических ядерных сил, ПРО и вопросы, связанные с предотвращением вывода оружия в космос. Наш фактический отказ начать обсуждение последнего американского предложения о снижении уровня развернутых стратегических ядерных боезарядов до 1000-1100 единиц (с нынешних разрешенных по новому Договору о СНВ 1550) вызвал некое разочарование. Однако логика негативизма российской стороны повторена уже не раз - мы подошли к определенному барьеру в снижении уровня ядерных потенциалов, ниже которого на данном этапе опускаться не можем. Необходимо решить вопросы обеспечения стратегической стабильности в мире в целом. Нужно решить вопросы ПРО, невывода оружия в космос, вопросы ограничения новых высокоточных нестратегических вооружений, урегулировать темы региональных балансов силы, парировать новые вызовы безопасности в контексте распространения ядерного оружия и других видов ОМУ. Тем не менее в плане компромиссной развязки вполне возможно выделить из такого своего рода «пакета» условий одну тему, например проблему предотвращения размещения оружия в космосе, и начать по ней диалог.

Второй блок проблем - нестратегическое ядерное оружие. Российские военные эксперты совершенно правильно заявляют, что условием начала разговора является вывод всего американского тактического ядерного потенциала на национальную территорию. Об этом со стороны США речи не идет - американцы заявляют, что даже малое количество этих средств - около
200 боеголовок в Европе - необходимо им для поддержания «расширенного ядерного сдерживания-устрашения». Более того, планируется модернизация довольно старых авиабомб B61, разработанных еще в 1963 году.

Многие эксперты считают, что если какого-то прорыва невозможно добиться прямо сейчас, то, по аналогии с разоруженческим процессом прошлого, необходимо начать обмен данными либо осуществить какие-то меры транспарентности и доверия. Или, как раньше говорили, начать «переговоры о переговорах», о том формате, в каком эта проблема может и должна решаться в будущем. Там будет много подводных камней, в частности решение проблемы контроля. При этом очевидно, что все это можно преодолеть только в непосредственной взаимосвязи с решением проблемы ограничения и контроля над обычными вооружениями в Европе, поскольку все носители тактического ядерного оружия, как правило, имеют двойное назначение.

Третий блок проблем - ДОВСЕ, будущее режима сокращения вооружений и вооруженных сил в Европе. Консультации с США по этому направлению уже идут. Необходимо проработать и предложить США российскую концепцию, учитывающую новые реалии - ликвидацию блокового противостояния на континенте, размещение российских баз на территории Абхазии и Южной Осетии. Последний вопрос пока является одним из серьезных «камней преткновения» на пути к налаживанию эффективного диалога в сфере безопасности в Европе. Вероятно, в нынешних условиях уже и не требуется такого детально разработанного документа, как ДОВСЕ. Можно было бы ограничиться разработкой комплекса мер доверия и транспарентности в области обычных вооружений, а также Договором по открытому небу.

Четвертый блок - контроль за ядерными материалами в мире. Эта проблема представляет исключительное значение для США на постсоветском пространстве с момента распада СССР. Велик интерес к восстановлению режима программы совместного сокращения угрозы (Нанна - Лугара) на новой основе, где Россия будет уже не реципиентом американской помощи в ликвидации излишков советских оборонных программ, но равноправным партнером, в том числе и в аналогичных проектах в других странах мира. Вашингтону еще предстоит определиться с отношением к акценту России на реализацию стратегии «евразийского вектора» - развитию интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Но главное в том, что Россия и США как крупнейшие ядерные державы наделены особой ответственностью по обоюдному сокращению ядерных вооружений и созданию международной системы нераспространения ОМУ. При этом, разумеется, нужно учитывать тот факт, что полная ликвидация ядерного оружия приведет к фундаментальной трансформации мирового порядка9.

Главное, чтобы в процессе контроля над вооружениями не было длительной паузы - ведь это не отвечало бы ни нашим, ни американским интересам. В этом плане исключительно важно неуклонно руководствоваться установкой, содержащейся в новой Концепции внешней политики РФ, на совместную выработку культуры управления разногласиями на основе прагматизма и соблюдения баланса интересов.

США необходима сильная и уверенно развивающаяся Россия как фактор стабилизации Евразии, этого огромного геостратегического пространства. К сожалению, установлению действительно партнерских отношений с США препятствуют различия: понимание основ мироустройства и социального порядка, сущности демократии и государства, принципов регулирования экономики, наборы и шкалы ценностей и мотивировок у наших стран разнятся. По многим актуальным проблемам мировой политики подходы двух держав не совпадают, иногда они прямо противоположны.

Между тем Россия и США отнюдь не обречены продолжать нацеливать друг на друга сотни ядерных ракет и в эпоху после холодной войны. Ядерные арсеналы сами по себе не порождают стремления их применять, тем более против ответственной державы. Ядерный потенциал как таковой не требует прямого ему противодействия. Именно вопросы ограничения стратегических вооружений практически стали важнейшим полем реального сотрудничества двух стран. Поэтому в том числе и Россия буквально обречена всем ходом истории и политического развития быть важнейшим партнером США и их уникальным собеседником, тем единственным «игроком» в мировых делах, который может подсказать американскому истеблишменту правильный политический выбор в той или иной сложной ситуации или высветить ту или иную мировую проблему во всей ее диалектической сложности и фактологической глубине.

Совершенно очевидно, что наши отношения не будут безоблачными и в дальнейшем. Но исключительно важно сохранить честный, непредвзятый подход, освободить наш диалог от демагогической риторики, замшелых стереотипов и желания добиться успеха за счет интересов другой стороны. При этом нам не следует ждать ни политических, ни экономических подарков или «благодарности» за тот или иной наш шаг от Америки. Россия на сегодня уже достаточно сильна и вполне способна при правильно выбранной стратегии и системе принятия внешнеполитических решений надежно обеспечивать свои интересы в мире, отстаивать свою конкурентоспособность. Но очевидно, что делать это будет значительно проще и эффективнее при нахождении взаимопонимания и обеспечении взаимовыгодного сотрудничества с США.

 

 

 1Коммерсантъ. №45/П (5076). 18.03.2013.

 2Независимая газета. №053 (5817). 18.03.2013.

 3Там же.

 4Коммерсантъ. №45/П (5076). 18.03.2013.

 5Там же.

 6См.: Подберезкин А.И. Евразийская воздушно-космическая оборона. М.: МГИМО - Университет, 2013.

 7Asmus R.D. Dealing with Revisionist Russia // The Washington Post. 2008. 13 Dec. // http://www.gmfus.org/publications/article.cfm?id=517

 8Clinton H.R. Remarks with Russian Foreign Minister Sergey Lavrov. Moscow, Russia. 2010. 19 March // http://www.state.gov/secretary/rm/2009a/05/123073.htm

 9Payne K.B. The July Summit and Beyond: Prospects for U.S.-Russia Nuclear Arms Reductions// Hearing Before the Committee on Foreign Affairs. House of Representatives. One Hundred Eleventh Congress. First Session. 2009. 24 June.