Вследствие военного поражения Японии во второй половине 1940-х годов на Дальнем Востоке евразийского континента произошли серьезные изменения в раскладе политических сил, боровшихся за право определять политическое будущее этой части мира.

Лидеры всех без исключения демократических наций, только что победивших во Второй мировой войне, перестали, по разным причинам, считать своим перспективным партнером правительство «реакционных» националистов Чан Кайши и вполне единодушно предпочли им «прогрессивных» китайских коммунистов1.

Еще в 1944 году, сразу после того как мощное летнее наступление японцев лишило китайскую армию Чан Кайши (фактически партийную армию Гоминьдана) ее преимуществ перед вооруженными силами Коммунистической партии Китая, США и СССР резко усилили давление на обе противоборствующие стороны внутрикитайского конфликта, пытаясь как можно быстрее привести их к «взаимопониманию»2. А по итогам Московского совещания министров иностранных дел трех стран, прошедшего в декабре 1945 года, американцы и англичане вместе с СССР поставили себе цель -  «прекращение гражданской войны» и создание «единого и демократического» Китая, в правительство которого вошли бы «демократические элементы» разной политической окраски3.

Из героя многолетней войны с Японией, друга и союзника Соединенных Штатов, а также и официального союзника СССР4 генералиссимус Чан Кайши, возглавлявший международно признанное правительство Китайской Республики (державы-победительницы во Второй мировой войне и, в силу этого, постоянного члена Совета Безопасности вновь созданной тогда ООН), в одночасье превратился в лидера лишь одной из двух основных группировок, участвующих в китайской гражданской войне.

Трудно сказать, какую роль в этих событиях сыграло отношение самого Трумэна к Чану и его окружению, диктовавшееся не только геополитическими расчетами или политическими предпочтениями, но и соображениями чисто человеческого и морального свойства: американский президент считал всех этих клиентов своего правительства попросту «ворами» и обвинял их в присвоении 750 млн. долларов американской помощи5.

В течение следующих нескольких лет, пока на Корейском полуострове зрели ростки будущего военного конфликта, а китайские коммунисты постепенно распространяли свою власть на всю территорию континентального Китая, бывшие союзники по антигитлеровской коалиции - СССР и США - соревновались за право «контролировать» этот новый коммунистический режим. Еще одна участница недавней «Большой тройки», Британская империя, после своей пирровой победы во Второй мировой прекратила свое существование: уже в 1947 году получила независимость Индия (обладание которой, собственно, и сделало в свое время британскую королевскую корону императорской), вследствие чего Лондон больше не располагал возможностями для самостоятельного участия в глобальной политике.

Надо сказать, что Чан Кайши - при всем своем политическом и религиозном «западничестве» и даже при прямой зависимости его режима от США - действительно был китайским националистом и идейным противником любых иностранных империализмов, то есть любой «иностранной эксплуатации» Китая - японской, советской или американской6: в этом ни у кого не возникало сомнений7.

Чан Кайши в 1930 году принял христианство, присоединившись к одной из американских протестантских конфессий - методистской8, однако именно его правительство, имевшее местопребывание в Нанкине, в 1931 году отменило до того существовавшую привилегию юридической экстерриториальности европейцев9.

Что касается Мао Цзэдуна, то насчет его «аграрных реформаторов»10 тогда, видимо, существовали разного рода заблуждения у всех членов «Большой тройки». Никаких заблуждений не было только у их главного военного союзника - главы националистического китайского правительства Чан Кайши: уже в 1944 году он объяснял американскому вице-президенту Генри Уоллесу, что «искренние аграрии»11 Мао - коммунисты в гораздо большей степени, нежели их советские собратья12.

В полном соответствии с решениями вышеупомянутого Московского совещания по китайскому вопросу в течение всего 1946 года специальный представитель американского Президента Трумэна в Китае генерал Джордж Маршалл, будущий государственный секретарь, а затем министр обороны, безуспешно пытался добиться формирования правящей коалиции из коммунистов и националистов с участием неких китайских «либералов»*. (*Термин этот употреблялся в американской дипломатической переписке того времени, по всей видимости, в довольно расширительном значении. )  (Против этих попыток позволял себе выступать лишь тогдашний министр обороны Джеймс Форрестол13.)

Хотя Чан Кайши скрепя сердце согласился на прекращение огня и даже пригласил коммунистов к участию во всекитайской Национальной ассамблее, однако люди Мао не пожелали отказываться от своих притязаний на всю полноту власти в Поднебесной. Знаменательно при этом то, что неудачу своей посреднической миссии представитель Президента США предпочел, вопреки очевидным фактам, возложить на «группу реакционеров» внутри Гоминьдана14, а не китайских коммунистов.

После провала миссии Маршалла15 цели американской политики в Китае не претерпели больших изменений. Лишив генералиссимуса своей финансовой и военной поддержки и прекратив обучение личного состава его армии16, администрация Трумэна, по существу, обеспечила к 1949 году возможность военной победы коммунистов на континенте17.

Очевидно, что в те годы внешняя политика американцев на Востоке довольно значительно отличалась от их политики на Западе. В Европе, где зоны влияния - и ответственности - сверхдержав уже были жестко определены, американцы, напротив, делали в те годы все необходимое для подавления коммунистического мятежа в Греции и гарантирования неприкосновенности границ Турции. В связи с обращением американского президента к Конгрессу по поводу оказания финансово-экономической и военно-технической помощи Греции и Турции и была, собственно, сформулирована известная «доктрина Трумэна»18.

У Вашингтона были широчайшие возможности для оказания такой помощи любым режимам в любой части света. С созданием Бреттон-Вудской мировой финансовой системы Соединенные Штаты могли себе позволить практически любые траты: только за первые четыре года своего пребывания в Белом доме Трумэн санкционировал такие финансовые расходы государства (191 млрд. долл.), которые превышали общую сумму расходов 32 его предшественников, вместе взятых (179 млрд. долл.)19. Соответственно, и военные расходы США в те же годы выросли экспоненциально. Страна с населением в 155 млн. человек взяла на себя обязательства (формального порядка) по обороне от возможного нападения 41 страны с общим населением в 560 млн. человек. Кроме того, США имели либо военные миссии и базы, либо направляли военную помощь еще в девять стран с общим населением в 170 млн. человек20.

Факт, что в течение нескольких лет Соединенные Штаты сознательно избегали полномасштабного противостояния распространению коммунистической зоны влияния в Азии. Это, очевидно, объяснялось не ошибками и провалами конкретных исполнителей, а следованием федерального правительства некой осознанной внешнеполитической стратегии, в свою очередь, доктринально обусловленной.

Такая стратегия у руководства США действительно существовала. Как была и соответствующая - весьма и весьма недогматическая - внешнеполитическая доктрина, известная как «доктрина Ачесона». Провозглашенная государственным секретарем Дином Ачесоном в январе 1950 года21, она подразумевала предпочтение несиловых методов геополитического противостояния - дипломатических, идеологических и культурных - системному использованию ошибок стратегического противника и разжиганию естественных противоречий внутри противостоящего лагеря22.

Судя по всему, глава Государственного департамента тогда гораздо лучше понимал смысл и значение культуры восточных единоборств (позволяющих использовать мощь соперника против него самого), нежели многие американские «силовики».

В те годы американские патриоты-антикоммунисты были преисполнены скепсиса по отношению к выраженной Д.Ачесоном «уверенности в том, что от китайских коммунистов со временем можно ожидать превращения в антирусских коммунистов»23. Хотя Мао Цзэдун, собственно, никогда не переставал играть против обеих сверхдержав одновременно24.

q

К середине 1950 года относительно мирная - для СССР и США - стадия дипломатической «битвы за Китай» закончилась. Центр событий переместился на Корейский полуостров, откуда еще к 1 января 1949 года были выведены американские части.

После ряда провокаций южнокорейской стороны25 войска коммуниста Ким Ир Сена 25 июня 1950 года перешли разделительную линию между Севером и Югом и началась так называемая Корейская война26.

Коммунистическое наступление развивалось стремительно, ибо до этого американцы не считали нужным заниматься боевой подготовкой и вооружением армии Ли Сын Мана: еще 4 мая 1950 года Г.Трумэн публично заявлял о том, что на Корейском полуострове «стрельбы не будет». Дабы избежать быстрого крушения южнокорейского антикоммунистического режима, американцам пришлось срочно перебрасывать в Корею американские части - из числа дислоцированных в Японии оккупационных сил, подготовленных исключительно для полицейских операций и соответствующим образом вооруженных и экипированных. Впрочем, переброска эта производилась по прямому приказу Трумэна, минуя Конгресс и без официального объявления войны.

Потери в этой войне исчисляются сотнями тысяч убитых и раненых, хотя с международно-правовой точки зрения этот кровопролитнейший вооруженный конфликт был, собственно, не войной между конкретными государствами, но лишь ооновской операцией по принуждению к миру. И руководство этой операцией осуществлялось официально Советом Безопасности ООН в целом, непосредственно же - заместителем Генерального секретаря по политическим вопросам и Совету Безопасности, возглавлявшим соответствующий департамент.

Согласно договоренности между постоянными членами Совета Безопасности, квота на эту должность изначально принадлежала СССР (структура управления Организацией Объединенных Наций была разработана государствами-учредителями с учетом интересов всех сторон). Вследствие чего, в 1949-1952 годах работой Департамента по политическим вопросам руководил заместитель Генерального секретаря ООН К.Е.Зинченко, которого затем сменил на этом посту И.С.Чернышев27. На должности председателя Военно-штабного комитета  Объединенных Наций тогда тоже находились советские представители.

Положение дел было двойственным: граждане СССР официальным образом надзирали за проведением военной операции ООН в Корее, хотя советских войск в ооновском контингенте не было вовсе. Вызывает недоумение тот факт, что даже авторы весьма фундированных исследований, специально посвященных ооновскому аспекту Корейской войны, не упоминают имен этих международных чиновников с советскими паспортами28.

Можно только догадываться относительно степени секретности тех «надлежащих докладов о ходе операций, предпринятых под объединенным командованием», которые предоставлялись, согласно разработанной процедуре29, американским военным руководством в Совет Безопасности. Хотя современные исследователи не склонны преувеличивать важность официально передававшихся в СБ сведений30, но из мемуаров первого командующего ооновским контингентом генерала Макартура31 становится ясна степень осведомленности китайских и корейских коммунистов о действиях и, главное, намерениях их противников.

Известно, что само решение Совета Безопасности о начале военной операции ООН было принято в отсутствие советского представителя.

Согласно официальной версии, СССР бойкотировал заседания СБ в знак протеста против присутствия на них представителей Китайской Республики: после победы Мао на континенте националисты генералиссимуса Чан Кайши, хоть и контролировали только Тайвань, но сохраняли за собой законное место Китая в ООН. Вот по причине якобы этого бойкота советского дипломата и не оказалось на месте в момент ключевого голосования Совета Безопасности по корейскому кризису.

В такие объяснения трудно поверить, потому что подобного рода решения принимаются не на уровне дипломатических представительств и даже не на уровне внешнеполитических ведомств. В данном случае тем более нет оснований говорить о простой, не санкционированной сверху случайности, из-за которой СССР оказался в своеобразном дипломатическом состоянии «ни мира ни войны». Что было тогда для Сталина гораздо предпочтительнее, чем жесткое публичное противостояние с США или публичное согласие с американским предложением о придании Советом Безопасности уже переправленным в Корею американским войскам Д.Макартура статуса ооновского контингента.

Ход последующих событий вполне позволяет нам предполагать, что Кремль в те годы мог сознательно заманивать Соединенные Штаты в капкан кровопролитной необъявленной войны вроде будущих Вьетнама или Афганистана. Но остается под вопросом то, насколько далеко мог заходить Сталин в сознательном провоцировании американской стороны, имея на Дальнем Востоке таких тяжелых и даже опасных союзников, как Мао Цзэдун и Ким Ир Сен. Ведь каждый из них стремился играть свою собственную игру, рассчитывая в то же время на полную поддержку СССР в случае своего прямого военного столкновения с США32. Так же, впрочем, вел себя и глава Южной Кореи Ли Сын Ман по отношению к американцам33.

Что же касается собственно СССР и США, то обе тихоокеанские ядерные державы, в отличие от их корейских сателлитов, менее всего стремились тогда к взаимному истреблению34. Общее настроение, по крайней мере, внешнеполитического американского истеблишмента того времени достаточно точно выражали ламентации Джорджа Ф.Кеннана. В вышедшей в 1951 году книге он сравнил невосполнимые потери двух мировых войн с их официальными целями: «Неужели все эти кровопролития и жертвы были неизбежной ценой выживания западных демократий в ХХ веке?»35

Историческая реальность явно противоречит пропагандистской риторике, использовавшейся обеими сторонами: как сам ход военных действий в Корее, так и сопутствующие им закулисные переговоры36 свидетельствуют о том, что Президент Трумэн изначально не собирался идти до конца в конфликте как с советскими коммунистами, так и китайскими и не добивался классической военной победы над противником американских частей, действовавших под флагом ООН.

Отсюда проистекали многие внешне «нелогичные» действия Трумэна: от прямого приказа 27 июня 1950 года китайским националистам о «прекращении враждебных действий» против континентального Китая (сопровождавшегося, правда, и предостережением коммунистов от попыток захвата Тайваня) и до его отказа от боевого применения в Корее против войск «интернационалистов» председателя Мао вооруженных сил Чан Кайши.

Дело в том, что националистическое правительство к тому времени располагало на Тайване отмобилизованными войсками, численностью более чем 0,5 млн. человек. Еще в начале войны политическое руководство США не захотело принять предложение Чана об отправке в Корею 33 тыс. подготовленных бойцов, но даже в пору тяжелейшего кризиса в ноябре 1950 года, когда коммунисты форсировали реку Ялу, Макартуру вновь не было позволено воспользоваться помощью 60-тысячного контингента китайских националистов37. (Хотя интернационализация конфликта при участии в боях китайских контингентов была бы очевидно полезной для Вашингтона, явно не желавшего выступать в роли обычного западного империалиста.)

Это не значит, разумеется, что Президент Соединенных Штатов был бы готов согласиться с поражением своего южнокорейского сателлита, грозившим самим США неприемлемыми репутационными издержками. Нельзя отрицать, например, что угроза Трумэна на пресс-конференции в ноябре 1950 года применить в Корее в случае необходимости «любое оружие»38 могла свидетельствовать о готовности высшего политического руководства США к использованию атомных бомб*. (*Уже в 1945 г. сторонние наблюдатели увидели, что Белый дом отныне готов на все, дабы соответствовать своему «явному предопределению», вплоть до применения ядерного оружия против заведомых нонкомбатантов: мирного населения Хиросимы и Нагасаки.)  (Но гипотетическая «необходимость» применения ядерного оружия диктовалась тогда, по всей видимости, не желанием сокрушить во что бы то ни стало коммунистический Север, но стремлением избежать во что бы то ни стало проигрыша Юга.) 

Причиной увольнения генерала Макартура 10 апреля 1951 года с обоих его постов - главнокомандующего союзными войсками в Японии и командующего силами ООН в Корее - могло стать вполне понятное желание окружения Трумэна, в случае развития событий по жесткому сценарию, иметь дело с менее амбициозным и более лояльным политическому руководству страны генералом39.

Принято считать, что именно воинственный пыл Макартура, мечтавшего о своей личной военной победе любой ценой, вплоть до ядерных бомбардировок противника, привел к его громкой отставке. Но нельзя отрицать и того, что боевой генерал не может вести войну, целью которой не является нанесение противнику военного поражения.

Обе стороны конфликта, похоже, стремились свести дело к почетной ничьей, к фиксации состояния ante bellum. Именно поэтому публичное противостояние советской и американской дипломатии в течение всей этой «странной войны», начиная с поразительно нейтрального советского проекта резолюции, внесенной на V сессию Генеральной Ассамблеи ООН в 1950 году40, производит на сегодняшнего исследователя впечатление чуть ли не дипломатической игры.

Когда, например, на заседании Комитета по политическим вопросам Генеральной Ассамблеи американский представитель обвинил СССР в том, что он своими действиями подтолкнул Север к вторжению, а затем оказывал ему разного рода помощь, глава советской делегации А.Я.Вышинский в ответ ограничился лишь выражением удивления по поводу того, что американский дипломат, дескать, «ломится в открытую дверь»41.

А когда в том же комитете обсуждалось предложение с целью быстрейшего решения корейского вопроса передать Тайвань в руки Мао и признать КНР членом ООН, то за него проголосовал в том числе и американский представитель42.

Собственно, даже для публичного предложения начать переговоры о мире была избрана такая форма, которая позволяла обеим великим державам выглядеть с наилучшей стороны перед их союзниками и сателлитами: выступление 23 июня 1951 года советского посла при ООН Я.А.Малика по нью-йоркскому радио. Американцы, таким образом, добились просьбы о мире от противной стороны, но зато Советы оказались инициаторами мирного урегулирования.

Непубличные переговоры о прекращении вооруженного противостояния в Корее еще летом 1950 года вели в Москве британский посол Д.Келли и заместитель министра иностранных дел СССР А.А.Громыко, хотя и без особого успеха.

Июньские же советско-американские секретные переговоры 1951 года в Нью-Йорке оказались более плодотворными. Их вели советский дипломат Я.А.Малик и известнейший американский советолог, также бывший дипломат, профессор Принстонского университета Джордж Кеннан, выполнявший неофициальное поручение государственного секретаря Д.Ачесона43. Собственно говоря, именно этот дипломатический успех обеспечил возможность того самого радиовыступления Я.А.Малика, за которым последовало начало прямых переговоров между американским командованием войск ООН и военным руководством Северной Кореи в июле 1951 года.

Важно подчеркнуть, что и послесталинское руководство СССР, и сменивший в 1953 году Трумэна в Белом доме генерал Дуайт Эйзенхауэр постарались закончить военное противостояние в Азии к взаимному удовлетворению.

В итоге СССР ничего не проиграл политически, а его официальные союзники, амбициозные азиатские коммунисты, вполне осознали сложность прямого противостояния с американскими империалистами. США, в свою очередь, доказали всем сомневающимся антикоммунистам необходимость своего постоянного военного присутствия в этом ключевом регионе мира, а Япония тем самым убедилась в безвыходности своего геополитического положения.

Что касается официальных союзников Вашингтона - британцев, вполне понимавших двойственность, амбивалентность англосаксонского «братства и единства», то для них отсутствие победителей в Корейской войне тоже было весьма полезно. Особенно если учитывать достаточно важные идейные разногласия внутри Атлантического пакта - между весьма полевевшим после 1945 года британским истеблишментом и истеблишментом американским, напротив, сильно поправевшим после Рузвельта.

Чрезвычайно интересный пример отношения к феномену холодной войны британских левых интеллектуалов и политиков дает сборник статей «Новые фабианские эссе»*, (*Фабианское общество - британская общественная организация левоцентристского и социалистического толка, основанная в 1883-1884 гг., стоявшая у истоков создания в 1906 г. Лейбористской (Трудовой) партии. Редактором первого сборника «Фабианских эссе о социализме», опубликованного в
1889 г., был Джордж Бернард Шоу.)  подготовленный к печати в самый разгар вооруженного противостояния в Корее. Составитель сборника Ричард Кроссман* (*Известный политик и журналист, левый лейборист, с 1945 г. - член Парламента, на разных этапах своей карьеры был министром жилищного строительства, спикером Палаты общин, лордом-председателем Тайного совета и т.д.)  в своей собственной статье «По направлению к социализму», в частности, писал: «Мы - члены Атлантического союза; но это не значит, что мы являемся врагами всякой коммунистической революции (Sic! - А.Ф.). Мы противостоим не только русской экспансии, но также и американской победе. Наша цель - продолжение именно холодной войны и, в особенности, сдерживание перевооружения на таком уровне, который может быть обеспечен обеими сторонами в течение неопределенно долгого времени. Если бы эта цель могла быть достигнута, это означало бы исчезновение препятствий для того, чтобы властное противостояние двух великих блоков само собою было бы постепенно исчерпано в течение следующих 20 лет. Тот успех, к которому мы стремимся, есть равновесие мировых сил, и в этом равновесии сдерживание влияния коммунистического Китая на Россию может быть столь же жизненно важно, как и влияние социалистической Британии на США. Если нейтрализм является тупиком, то идеологическая отчужденность - это то, чего должны придерживаться по обе стороны «железного занавеса» все те, кто стремится к укреплению общественного сознания в его борьбе против тоталитаризма.

В конце концов мы должны осознать, что холодная война предоставляет простор для деятельности на пользу как добра, так и зла. Под ее напором обе стороны, как коммунисты, так и антикоммунисты, преодолевают архаичные формы национального суверенитета, развивают новые институты международного экономического планирования и ускоряют темп социальных и технологических изменений. Как только какой-либо из сторон отдается абсолютное преимущество перевооружению, ценность этих изменений перевешивается дополнительным риском войны и перекашивания экономики. Но, ясно видя эту опасность, мы не можем не замечать того факта, что такое взаимно ощущаемое давление обстоятельств холодной войны (будучи ограничено определенными пределами) может создавать материальные условия для расширения свободы. Целью социалистической внешней политики является установление подобных ограничений на политику атлантических держав»44.

Можно было бы посчитать все эти размышления лишь выражением личной точки зрения автора45, явно не вовремя возмечтавшего о преодолении «архаичных форм национального суверенитета», если бы не предисловие к сборнику, написанное бывшим лейбористским премьер-министром Великобритании К.Эттли, в котором он рекомендовал «нашим товарищам» прочесть эту книгу.

Очевидно, что этот круг идей был близок тогда достаточно большому числу серьезных людей на Западе, уже в начале 1950-х годов стремившихся не к банальной «победе над коммунизмом», но к некой интернациональной конвергенции различных по видимости политических режимов.

Некоторое представление о том, насколько широк был круг таких людей, дает доклад Комитета Сената по юридическим делам «Коммунистическая пропаганда в Соединенных Штатах», опубликованный в начале 1952 года. Согласно этому докладу, вопреки требованиям американского законодательства, в 1950 году в стране было распространено более 1 млн. книг, журналов и других печатных материалов «коммунистической направленности», а также более 2 тыс. фильмов и более 25 тыс. грамзаписей46. Интересно, что важную роль в этом процессе авторы доклада отводили чиновникам Министерства юстиции и Государственного департамента. Действительно, большее число разнородных левых интеллектуалов, разделявших подобные идеи, было сосредоточено тогда в Государственном департаменте, и именно их активность прежде всего вызывала тогда особенное неприятие со стороны твердых американских антикоммунистов и патриотов - за неимением в США достаточного количества настоящих коммунистов маоистского толка.

Сегодня, после роспуска «раскаявшегося» СССР и налаживания отношений США с ни в чем не раскаявшимися китайскими и вьетнамскими коммунистами, становится понятно даже самым прекраснодушным антикоммунистам Запада и Востока, что многолетняя холодная война велась вовсе не против коммунизма и не за «свободу и демократию».

Больше невозможно отрицать тот факт, что феномен межблокового противостояния представляет собой весьма сложное, отнюдь не линейное по своему характеру явление.

Испытанная в Азии внешнеполитическая логика Ачесона - при всей ее полезности и успешности - уже через несколько лет после его знаменитого выступления перестала действовать в умах вашингтонских стратегов, видимо, в силу тех «циклических, возвратно-поступательных колебаний» американской внешней политики, о которых писал известный историк Артур Шлезингер-младший47. На смену ей пришла логика американских специальных операций по свержению националистического (и отнюдь не левого) премьера Мосаддыка в Иране в 1953 году и левого (хотя тоже националистического) Президента Хакобо Арбенса в Гватемале в 1954 году.

А затем наступило время и прямого вооруженного вмешательства во Вьетнаме, которое нанесло огромный внутриполитический (психологический) и внешнеполитический (репутационный) урон Соединенным Штатам. Если иметь в виду тот факт, что вьетнамский коммунистический лидер Хо Ши Мин несколько раз начиная с 1945 года, то есть еще до начала войны с Францией - так называемой Первой Индокитайской войны, - безуспешно пытался заручиться дружеской поддержкой администрации Трумэна48, то Вторая Индокитайская война, с Соединенными Штатами, выглядит полной бессмыслицей. (Вашингтон явно переоценил степень близости вьетнамских коммунистов Хо Ши Мина к тогдашним московским властям и не предпринял попытки посредничества в конфликте Хо с Парижем и привлечения его на свою сторону - как это предполагала «доктрина Ачесона».)

Единственным следствием вьетнамской войны и других американских военных операций второй половины ХХ века, которое можно признать, цинически говоря, полезным для Вашингтона, являлось то, что они отвлекали внимание от другого фронта борьбы за его мировую гегемонию: экономического, точнее, политико-экономического.

Ни о какой защите демократических свобод, включая свободу предпринимательства, о которых столь пеклись отцы-основатели американской республики, в годы холодной войны речи, по сути дела, не шло.

Надо сказать, что уже осенью 1951 года известный американский патриот генерал Дуглас Макартур наблюдал в Соединенных Штатах «неуклонный сдвиг в сторону тоталитарного правления - с присущим ему подавлением личных свобод», хотя именно они обеспечили все политические, экономические и социальные достижения его страны49. Схожими мыслями делился с публикой и тогдашний президент «Дженерал Моторс» Чарльз Эрвин Уилсон, заявивший в те же дни буквально следующее: «Война в Корее, как и сама оборонная программа Соединенных Штатов, используется для оправдания все большего расширения практики государственного планирования. Она используется для оправдания все большего количества политических решений, несовместимых с основополагающими принципами свободного общества»50.

За последние два десятилетия, прошедшие после завершения межблокового противостояния в форме холодной войны, стало вполне очевидным истинное геополитическое значение многочисленных программ «экономической помощи» американского Агентства по международному развитию, а также Всемирного банка и других международных институтов, разделяющих идеологию «вашингтонского консенсуса»51. Эти программы оказали в целом не меньшее воздействие на формирование современного экономического и политического состояния мира, нежели применение собственно военных методов глобального имперского строительства.

 

 

 1О роли США и СССР см.: North, Robert C. Moscow and Chinese communists. Stanford, Ca., 1963. P. 201-240.

 2Bagby, Wesley M. The Eagle-Dragon Alliance: America´s Relations with China in World War II. Newark, London, Toronto, 1992. Р. 123-124.

 3Ефимов Г. Очерки по новой и новейшей истории Китая. М., 1951. С. 417-418.

 4См.: Галенович Ю.М. Два генералиссимуса: И.В.Сталин и Цзян Чжунчжэн (Чан Кайши). М., 2008.

 5Bagby, Wesley M. Op. cit. Р. 65.

 6См., например: Chiang Kai-Shek. China’s Destiny аnd Chinese Economic Theory. N.-Y., 1947.

 7Utley, Freda. The China Story. Chicago, 1951. P. 264.

 8Иванов Петр, священник. Из истории христианства в Китае. М., 2005. С. 72-78.

 9Legendre A.F. La Crise mondiale. L’Asie contre L’Europe. Paris. 1932. P. 338-339.

10Именно так называли тогда китайских коммунистов их американские партнеры.
См.: Utley, Freda. Op. cit. P. 10, 150, 152, 196.

11The Private Papers of Senator Vandenberg. Boston, 1952. Р. 522.

12Utley, Freda. Op. cit. P. 56.

13Millis, Walter: Ed. The Forrestal Diaries. N.-Y., 1951. P. 177.

14Personal Statement by the Special Representative of the President (Marshall) 7 January, 1947 // Utley, Freda. Op. cit. P. 246.

15Собрание документов «миссии Маршалла» см.: The mission of General of the Army George C. Marshall to China to arrange for cessation of civil strife and to bring about political unification //The Papers. 1946. Vol. IX, X.

16При этом американцы всерьез рассматривали тогда возможность направить своих военных инструкторов в войска Мао. См.: Utley, Freda. Op. cit. P. 13-14.

17Юн Чжан и Холлидей, Джон. Неизвестный Мао. М., 2007. С. 304-313.

18Special Message to the Congress on Greece and Turkey: The Truman Doctrine. March 12, 1947 // Truman H.S. Public Papers of the United States. 1947. Washington D.C., 1963. P. 176-177.

19Lundberg, George A. American Foreign Policy in the Light of National Interest at the Mid-Century // Barnes, Harry Elmer. Ed. Perpetual War for Perpetual Peace. A Critical Examination of the Foreign Policy of Franklin Delano Roosevelt and its Aftermath. Caldwell, Idaho, 1953.
P. 615-616.

20Ibidem. P. 619.

21New York Times. 1950. 13 January.

22См.: Фоменко А. «Доктрина Ачесона» и внешняя политика администрации Барака Обамы // Международная жизнь. 2009. №8.

23Utley, Freda. Op. cit. P. 85.

24Юн Чжан и Холлидей, Джон. Указ. соч. С. 352-394, 609-623.

25Рим Чхан Ен. Война в Корее: вопросы без ответа. Алма-Ата, 1993. С. 7-10, 27-33.

26О степени накала политических страстей вокруг этой войны можно судить по книгам не только журналистов, но и исследователей. См.: Stone I.F. The Hidden History of the Korean War. 1950-1951. Boston, 1988; Cumings, Bruce. The Korean War: A History. N.-Y., 2010;
Орлов А.С., Гаврилов В.А. Тайны Корейской войны. М., 2003.

27Список лиц, возглавлявших этот ооновский департамент, можно найти в материалах Генеральной Ассамблеи. См.: United Nations A/59/856. General Assembly, Fifty-ninth session; Agenda items 53, 54 and 55. 2005. 27 June.

28Ванин Ю.В. Корейская война (1950-1953) и ООН. М., 2006.

29Организация Объединенных Наций. Совет Безопасности. Официальные отчеты. Пятый год. Резолюции и решения, принятые Советом Безопасности в 1950 году. Нью-Йорк, 1965. С. 4.

30Matray, James I.: Еd. Historical Dictionary of the Korean War. Westport, CT, 1991. Р. 267-268, 507-508.

31MacArthur, Douglas. Reminiscences. Greenwich, Connecticut, 1964.

32Matray, James I. Dean Acheson´s Press Club Speech Reexamined // Journal of Conflict Studies. Vol. 22. №1. 2002. P. 28-55; Рим Чхан Ен. Указ. соч. С. 36-37.

33Южнокорейский премьер Ли Сын Ман грезил о силовом объединении Кореи под своим началом, надеясь заставить американцев исполнить эту величественную задачу. См.: Ванин Ю.В. Указ. соч. С. 254-259; Рим Чхан Ен. Указ. соч. С. 16-26.

34Acheson, Dean. Present at the Creation. My Years in the State Department. N.-Y., 1969. P. 53.

35Kennan, George F. American Diplomacy: 1900-1950. N.-Y., 1951. P. 55-56.

36Griffin, G. Edward. The Fearful Master. Boston, Los Angeles. 1964.

37Brown, Constantin. How Asia’s Policy Was Shaped: Civilians in the State Department Are Dictating Military Strategy of Nation, Johnson Confirms // Evening Star. 1951. 16 June.

38New York Times. 1950. 30 November. 1 December.

39Cumings, Bruce. Korea: forgotten nuclear threats // Le Monde Diplomatique. 2004. December.

40Ванин Ю.В. Указ. соч. С. 158.

41Согласно свидетельству репортера газеты «Chicago Tribune». См.: Manly, Сhesly. The UN Record. Ten Fateful Years for America. Chicago. 1955. Р. 82-83.

42Ibidem. Р. 67-68.

43Ю Бен Ён. Великобритания, США и СССР на путях к перемирию в Корейской войне (Секретные переговоры держав) // Война в Корее. 1950-1953 гг.: Взгляд через 50 лет. Материалы международной научно-теоретической конференции (Москва. 23 июня 1953 г.). М., 2001. С. 164-181.

44Crossman, R.H.S. Towards a Philosophy of Socialism // Crossman, R.H.S.: Ed. New Fabian Essays. London, 1952. P. 31-32.

45Р.Кроссман отличался определенной независимостью суждений. Будучи известным сионистом и антикоммунистом, он, однако, в 1961 году публично выразил недоверие Нюрнбергскому трибуналу на том основании, что никто из британских и американских официальных лиц, имевших отношение к «настоящему преступлению против человечества», бомбардировке в феврале 1945 г. жемчужины европейской культуры - города Дрездена, не оказался на его скамье подсудимых. См.: Sunday Telegraph. 1961. 1 October.

46Communist Propaganda Activities in the United States / Committee on the Judiciary, United States Senate. Washington, DC, 1952. P. 24-25.

47«Американские внешнеполитические концепции тесно связаны со старым спором насчет эксперимента и судьбы - спором между приверженцами взгляда на Соединенные Штаты как на одну из множества стран, подверженную, как и все остальные, возвышенным желаниям и низменным страстям, и приверженцами взгляда на Соединенные Штаты как на избранную нацию, благословленную Провидением на спасение погрязшего в грехах мира». Цит. по.: Шлезингер Артур М. Циклы американской истории. М., 1992. С. 78.

48Zinn, Howard. A People´s History of the United States: 1492-Present. N.-Y., 1995. P. 461. Еще в 1972 г. было, например, рассекречено весьма красноречивое письмо Хо Ши Мина Президенту Трумэну от 16 февраля 1945 г. // http://rationalrevolution.net/war/collection_of_letters_by_ho_chi_.html

49Times-Dispatch. Richmond, VA, 1951. 7 Sept.

50Wilson, Charles Ervin. The Camel’s Nose Is Under the Tent // Information Rack Service, General Motors, General Motors Bldg., Detroit, MI. 1951. 10 Oct.

51Перкинс Джон. Признания экономического убийцы. М., 2005.