Я верую, что рано или поздно русское мусульманство,
 воспитанное Россией, станет во главе умственного
 развития и цивилизации остального мусульманства.

Исмаил Гаспринский1

Суть момента

Народы Ближнего Востока определенно переживают один из ярких и решающих периодов в своей истории, который приобрел мировую известность, - «арабскую весну». На протяжении последних двух лет новые, вошедшие в политическую систему региона силы отчаянно борются от имени угнетаемых народов, под лозунгами защиты попранных прав и с призывами к миру поддержать их страстное стремление вырваться любой ценой вперед из многолетних оков «несправедливости». В некоторых случаях «свободолюбивые» порывы проходят относительно безболезненно, в других - наталкиваются на не менее ожесточенное сопротивление, как правило, правящих элит, столкновение с которыми выплескивается наружу в виде уличных протестов, волн насилия и революционных потрясений.

Историческая память Ближнего Востока изобилует легендарными свидетельствами борьбы его народов за свои права. Это восстания против крестоносных захватчиков, мамлюкских правителей Порты, ставленников колониальных империй Британии и Франции, оккупационных властей на захваченных Израилем в результате семидневной войны 1967 года арабских территориях. Как и затянувшаяся уже на несколько сезонов «арабская весна», эти справедливые проявления общественного недовольства и гнева в своей сущности были нацелены на освобождение от «застойных» внутренних и внешних факторов, сдерживавших самостоятельное развитие арабских и других живущих бок о бок с ними народов. Однако сегодня имеется еще одно существенно новое и в определенном смысле объединяющее эти исторические вехи обстоятельство.

Еще несколько лет назад в массовом сознании рядового египтянина, сирийца, палестинца, тунисца доминировало представление о том, что один из главных источников бед арабо-мусульманского мира - это антиисламская и антиарабская политика внешних, как правило с Запада, сил, действующих зачастую в угоду правящим режимам. Отличительная же характеристика «арабской весны» с точки зрения общественного сознания состоит в качественном изменении на бытовом уровне восприятия «свой-чужой». Помимо Европы и США одну из угроз или препятствий на пути к наращиванию собственного политического кредо и потенциала мусульмане-сунниты Ближнего Востока, в особенности возглавившие их усилия к «освобождению» лидеры, все чаще видят или склонны усматривать в образе и политике России. На бытовом уровне активно внедряется представление о том, что Москва чуть ли не препятствует «демократическим» устремлениям народов Ближнего Востока, якобы наживаясь на поставках оружия в конфликтогенный регион и, как результат непрекращающегося кровопролития, на высоких ценах на энергоносители.

В Египте, Ливии, Тунисе и некоторых других странах, охваченных страстями «арабской весны», в последние пару лет наблюдается тенденция к снижению положительного отношения к России2. Индикатором настроений арабской улицы является Египет, в котором доля благоприятно относящихся к нашей стране сократилась почти с 50% в 2007 году до 30% в 2012 году. В Иордании аналогичный показатель едва достигает 25%, в Турции - 16%3. Главным образом за счет общественного мнения в Йемене (76%) и Сирии (69%) средневзвешенная по региону позитивная оценка нашей страны удерживается на уровне 50-55%4. Подобное негативное изменение вызывает тревогу. Мы вплотную приблизились к рейтингу США, положительное восприятие которых в арабо-мусульманском мире не превышает 20-25%5, - при таком отношении в обществе все более широкие позиции занимают радикалы, получают широкое одобрение их акции: от лозунгов возмездия и сжигания флагов после пятничных молитв до похищений и убийств обычных граждан.

На ухудшение общественных настроений к нашей стране влияют мнения лидеров «арабской весны». Идеолог и один из «рупоров» суннитского мира Ю.Кардави, обращаясь в эфире телеканала «Аль-Джазира» к «исламской умме» в феврале 2012 года на тему «обличения наших врагов», призвал к «бойкоту России, которая поддерживает преступный сирийский режим продолжающимися поставками оружия»6. «В октябре 2012 года этот же религиозный клерикал (возможно находясь под воздействием антироссийских страстей в контексте предвыборной кампании в США) объявил Россию «врагом номер один Ислама и мусульман»7. Не менее известный лидер турецких мусульман Ф.Гюлен, «окормляющий свою паству» на протяжении последнего десятилетия из-за океана по каналам «YouTube» и других социальных сетей Интернета, с началом «арабской весны» повысил градус тезисов, озвучиваемых чуть ли не «со слезами на глазах», о религиозных притеснениях и гонениях против мусульман в государствах бывшего СССР, призывая помогать их «устремлениям к свободе от русской оккупации»8.

Вслед за религиозными лидерами ведущие электронные и печатные СМИ региона главным в сообщениях на российскую тему сделали тезис о в лучшем случае «негибкой» позиции Москвы относительно «революционных изменений» на Ближнем Востоке в целом и в Сирии в частности. Не может не настораживать то, что соответствующие репортажи подаются в контексте «протестных настроений» внутри России, в особенности в ее мусульманских регионах. При этом обращает на себя внимание, что основными «ньюсмейкерами» являются, как правило, информационные агентства и телеканалы, действующие при поддержке властей тех государств, которые достаточно быстро и жестко подавили внутренние волнения на своей территории, а кое-где вообще объявили любую оппозицию вне закона.

Налицо опасный дрейф, который подмечен ведущими мировыми аналитическими центрами, в общественных настроениях «ближневосточной улицы» к России и ее политике в регионе. К сожалению, в отличие от своих западных визави отечественные исследовательские институты не проявляют большого интереса к организации опросов в данном регионе. Тем не менее в многочисленном экспертном сообществе Москвы, Санкт-Петербурга, Казани дискуссии на тему роста антироссийских проявлений в арабо-мусульманском мире показывают весьма негативные ожидания относительно степени влияния процессов «арабской весны» на ситуацию в нашей стране, в особенности с учетом нашего внутреннего мусульманского фактора. В этой связи существенно, что 62% из 1800 опрошенных активистов российской блогосферы считают, что «война на Ближнем Востоке распространится на Кавказ и Россию»9.

Решающим фактором негативной для нас трансформации в общественном сознании Ближнего Востока стал приход новых людей, новой элиты, новых лидеров в политику, экономику, культурную жизнь арабо-мусульманского мира, а вместе с ними и новых принципов и представлений об окружающем мире. Их система жизненных установок коренным образом отличается от мировосприятия предыдущих поколений, воспитанных в духе светскости и арабского национализма с известными оговорками о роли ислама. Эти новые силы, апеллируя к торжеству демократии и свободы, создают под действием заложенных в них на основе религиозных догм морально-этических ценностей и политических ориентировок новый региональный порядок, основанный на принципах и правилах так называемого политического ислама - «веры в то, что ислам должен руководить общественной, политической и личной жизнью»10. Для современной системы общественно-государственных и международных отношений, базирующейся на принципах светскости и отделения церкви от государства, столь широкое утверждение религиозных догм грозит конфликтами на конфессиональной основе.

Впрочем, говорить о нечто из ряда вон выходящем не приходится. Политика и религия почти всегда шли бок о бок на Ближнем Востоке. Действительно, в нынешней ситуации адепты религиозной мысли видятся едиными, сплоченными в своей стратегической цели - воссоздать «халифат на основе шариатского права»11, которая не одно столетие будоражит умы властителей мусульманского мира. Однако в сущности, как и все на Востоке, различные оформившиеся к сегодняшнему дню течения по-разному оценивают пути и тактику достижения этой установки, формы и устройства, а также географические границы возможного будущего геополитического образования. Объединяющим же для них моментом является то, что, следуя макиавеллистскому «цель оправдывает средства», главная ставка делается на механизмы «мягкой силы», призванные, как им представляется, создать долгосрочные благоприятные условия для реализации уже в обозримой перспективе своей «панисламской мечты».

НОВЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ В БЛИЖНЕВОСТОЧНОМ РАСКЛАДЕ СИЛ

Энергичная многолетняя деятельность правящих кругов, религиозных лидеров и предпринимательства различных национальных сегментов суннитской общины Ближнего Востока позволила за последние несколько десятилетий добиться в регионе впечатляющих успехов в деле политизации ислама, его популяризации. Оставляя вне поля зрения традиционно прочные позиции Запада в Ближневосточном регионе, верхушка (в том числе пришедшая к власти на волне «арабской весны») которого как никогда ранее связана «по рукам и ногам» с интересами Вашингтона и Лондона, думается, можно предположить, что исламистам успехи в изменении общественного сознания дались во многом за счет одностороннего ухода из региона Советского Союза, который определял по меньшей мере наполовину идеологический ландшафт Ближнего Востока во второй половине ХХ века. Многочисленные лидеры и активисты светской элиты крупнейших ближневосточных государств, прошедшие когда-то обучение в СССР (таковых насчитывалось около 100 тыс. человек12), уступили место новым поколениям молодых и идеологически окрепших кадров, подготовленных в учебных заведениях ближневосточных государств с укоренившейся политической традицией ислама.

Реальный вклад в дело «исламского возрождения» Ближнего Востока крайне сложно оценить, особенно учитывая то, что задействованные человеческие ресурсы зачастую движимы отнюдь не экономическими или материальными соображениями, а весьма прочными и диалектически безапелляционными религиозными принципами. Тем не менее некоторые цифры статистики демонстрируют объем мобилизованного за последние десятилетия потенциала исламистов, а также стратегическую перспективу их дальнейшей эволюции.

Например, «гуманитарные капиталовложения» лидера исламского мира Саудовской Аравии - ежегодно составляют до 0,8% ВВП и к 2010 году достигли 3,7 млрд. долларов13. В октябре 2010 года на организованной официальным Эр-Риядом специальной конференции было помпезно объявлено о том, что аккумулированный за несколько десятилетий безвозмездный вклад королевства «на службу исламскому делу» составил более 122 млрд. долларов14. О том, что эти инвестиции работают, говорят внешнеполитические достижения саудовского монархического режима, который, несмотря на существенные ограничения в общественно-политической и экономической жизни, превратился в определяющую политическую силу практически по любой проблеме мусульманства, а порой и по значимым глобальным вопросам.

Вот лишь некоторые наиболее яркие инициативы и проекты, запущенные и реализуемые с подачи Саудовской Аравии: Организация исламского сотрудничества и сеть связанных с ней организаций, «нефтяной бойкот» США в 1970-х годах, Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива, Арабская мирная инициатива 2002 года, Центр ООН по противодействию терроризму, многочисленные посреднические межпалестинские и межливанские договоренности. Весьма убедительными свидетельствами международного авторитета Эр-Рияда являются результаты состоявшихся на Генеральной Ассамблее ООН голосований по подготовленным саудовцами проектам резолюций в 2011-2012 годах, которые утверждались подавляющим большинством голосов, включая принятую 3 августа 2012 года резолюцию по Сирии - 133 «за» при 21 «против» и 31 воздержавшемся15.

Помимо собственного госаппарата, а также финансируемого комплекса международных панисламских организаций (своеобразный «исламский ООН» во главе с Организацией исламского сотрудничества), в интересах Эр-Рияда действует разветвленная сеть многочисленных общественных организаций. К середине 2000-х годов их усилиями за пределами королевства построены и функционируют около 210 религиозных центров, более 1500 мечетей, 202 колледжа и 2 тыс. школ16, половина из которых приходится на страны Ближнего Востока и Южной Азии. Именно эти достижения, а также то, что подготовленные на саудовские средства и по саудовским программам кадры «всерьез и надолго» вошли в элиту большинства государств арабо-мусульманского мира, позволяет руководству королевства громогласно заявлять о «победном шествии ислама во все уголки мира»17.

Видную роль в формировании нового Ближнего Востока играет Египет. Экономический вес этой страны невелик, но ее духовное, культурное и академическое влияние на глобальную суннитскую общину сравнимо по значимости с теми позициями, которые занимают в западном мире такие ведущие университеты США и Великобритании, как Оксфорд и Гарвард. Высшие учебные заведения Каира, как магнит, тянут к себе со всего мира будущих улемов и имамов, общественных активистов, ратующих за глобальное торжество ислама. После пребывания в египетских религиозных вузах его выпускники превращаются в авторитетных толкователей, наставников, судей для мусульманской паствы на своей родине.

Действующие в Каире университеты благодаря тысячелетней научно-религиозной традиции, не менее глубокой религиозной страсти, а в последние десятилетия и благодаря поддержке внешнего финансирования из Саудовской Аравии, Великобритании и США превратились в главный академический центр, кузницу кадров исламского мира. К слову, после падения халифата в Османской империи именно египтянин Х.Аль-Банна стал основателем ассоциации «Братья-мусульмане» и в некоторой степени того, что сегодня известно как политический ислам, адепты которого верховодят с помощью доносящейся через СМИ проповеди волей многомиллионных суннитских общин мусульманского мира.

Убедительно о масштабах одного из крупнейших образовательных религиозных центров Египта Университета Аль-Азхар говорят следующие цифры: не считая отделений в Катаре, Пакистане и Палестине в его академической системе обучаются более 1,5 млн. учащихся средних школ и свыше 0,5 млн. студентов18. Общая численность сохраняющих связь с альма-матер выпускников - около 10 млн. человек. По экспертным оценкам, практически все члены египетской ассоциации политического ислама «Братья - мусульмане» (их насчитывается около 600 тыс. человек) получили образование в Университете Аль-Азхар19.

Миссионерскую активность Саудовской Аравии и Египта дополняет, а в чем-то и развивает Турция, точнее, действующие с ее территории или использующие исторические образы исламо-турецкой идентичности общественно-политические силы. При этом отличительной особенностью политики Анкары стала беспрецедентная синергия усилий государства, неправительственных организаций и деловых структур. Последовательно наращивая экономическое влияние на Ближнем Востоке, торговая квота которого в турецком внешнем товарообороте выросла с 6% (4 млрд. долл.) в 2002 году до 16% (23,5 млрд. долл.)в 2010 году20, Анкара уделяет приоритетное внимание укреплению своих позиций в регионе посредством наращивания культурного влияния, образа жизни и имиджа в мусульманском мире.

Так, принимая в своих высших учебных заведениях более 1 тыс. студентов из арабских стран ежегодно21, Турция в течение 2000-х годов создала обширную сеть из более чем дюжины школ в Египте, Ираке (северные районы), Иордании, Йемене и Тунисе, в которых обучаются около 15 тыс. учеников22, как правило, выходцев из обеспеченных и влиятельных кругов. Помимо образовательной сферы с помощью СМИ и индустрии развлечений пропагандируется уникальность турецкой модели общественно-политического устройства, совмещающего светскость и культурно-религиозную традицию. Одним из любимых досугов на Ближнем Востоке стал просмотр турецких фильмов - число зрителей некоторых «мыльных опер» составляет до 85 млн. человек, а доля турецких программ в категории иностранных в сетках вещания арабских телеканалов превышает 60%23.

О результатах и реалиях влияния Анкары упрямо свидетельствуют цифры. До 80% жителей Ближнего Востока считают, что Турция играет «самую конструктивную роль» в происходящих в регионе процессах24. Популярность ее лидеров зашкаливает, превышая общественные оценки политиков арабских стран. Например, еще до президентских выборов большинство египтян высказывали пожелание в том, чтобы их новый лидер брал в пример реноме премьер-министра Р.Т.Эрдогана25. Сопоставимо высокий рейтинг турецкие политики имеют в Тунисе, Ливии, Ливане.

Знакомство с новыми политическими реалиями, лидерами и движениями трансформирующегося Ближнего Востока показывает, что большая их часть действует в единой плоскости политических и культурно-религиозных координат, которые так или иначе замыкаются на Саудовскую Аравию, Турцию, Египет. О том, что они сформировали на сегодня устойчивый треугольник влияния в мусульманском мире в целом и на его суннитском пространстве в частности, свидетельствуют политические заявления и сигналы новых лидеров ближневосточных государств. Так, руководитель правящей в Тунисе партии «Нахда» заявляет, что «турецкая Партия справедливости и развития - модель успеха для Туниса»26. Новый Президент Египта - представитель ассоциации «Братья-мусульмане» М.Мурси - свои первые зарубежные визиты совершил в Саудовскую Аравию и Турцию. По итогам парламентских выборов ведущие места в политической системе Ливии заняли связанные с египетскими и саудовскими исламистами силы. Активную поддержку иорданским адептам политического ислама оказывают их соратники в Турции и Египте.

Принимая во внимание масштабы идеологического брожения на религиозной закваске, налицо действительно «победное шествие» политического ислама, инерция которого сравнима разве что, выражаясь по-гумилевски, с пассионарностью первых мусульман.

МЕТАСТАЗЫ «АРАБСКОЙ ВЕСНЫ»

Учитывая принадлежность большинства мусульман России и Средней Азии к суннитскому течению ислама, возросшую за последние два десятилетия активность в их среде зарубежных миссионеров, в особенности из политических и религиозных центров Ближнего Востока, имеются веские основания ожидать того, что следующая волна активизации адептов политического ислама может произойти на постсоветском пространстве27. Об этом достаточно давно и регулярно предостерегают такие отечественные эксперты, как Р.Силантьев и Р.Сулейманов, однако в последнее время на генерируемые извне угрозы радикализации и экстремизма указывают даже авторитетные зарубежные «мозговые центры»28.

За последние пару лет, вслед за восстаниями «арабской весны», зафиксированы сигналы о росте протестной активности в молодежной религиозной среде в Казахстане, Киргизии, Таджикистане и мусульманских регионах России. Анализ инцидентов зачастую показывает вовлеченность в них внешних факторов, причем не только в лице радикальных элементов, связанных с «террористическим интернационалом» и составляющих пока еще маргинальное меньшинство. Весьма настораживает то, что зачастую экстремистам горячо сочувствует заметно увеличившаяся за последние годы протестная прослойка, состоящая, как правило, из молодежи, получившей образование и, по всей видимости, подвергшейся мощной религиозно-идеологической обработке за рубежом.

Последние 20 лет в теологических учебных заведениях ближневосточных государств обучались, по самым скромным оценкам, около 10 тыс. студентов из России и Средней Азии29, которым, как объясняют свою просветительскую миссию исламисты, помогали «преодолеть советское наследие»30. Многие из молодых людей после долгих лет учебы сохранили свою родную культурно-историческую идентификацию, однако значительная часть попала под давление отличных от российских реалий обучающих программ. Важным и много объясняющим в этой связи наблюдением является то, что получившие образование на Ближнем Востоке российские студенты имеют минимум знаний или же вовсе искаженные представления об истории своей страны в целом и ее мусульманского сегмента в частности, зато весьма сильны на предмет культурно-исторического опыта и духовного потенциала движений политического ислама.

Дополнительно к этому прозелитическая активность ближневосточных различных течений политического ислама привела к тому, что, по признанию казахских властей, до 15% молодежи наиболее благополучной в социально-экономическом плане среднеазиатской республики попало под влияние салафитских идей31. Крайне тревожная ситуация складывается в Таджикистане, где вооруженные стычки между армией и ушедшими в подполье джихадистами приобрели сезонный характер. Помимо проводников салафитского влияния все большую активность приобретают идеологи из Турции, которые не скрывают, что их деятельность направлена на заполнение образовавшегося после распада СССР культурного вакуума среди тюркоязычных народов32 - в Средней Азии они открыли около 100 школ и порядка дюжины университетов33, ежегодное число выпускников которых составляет несколько тысяч человек34.

Зарубежным исламистам удалось не только существенно потеснить традиционные в Средней Азии религиозные течения, но и занять прочные позиции в обществе и экономике. Реагируя на это, а также на привносимую ими радикализацию населения, власти в Таджикистане и Узбекистане объявили некоторые ответвления политического ислама вне закона. Фиксируя опасные тенденции легализации нетрадиционалистов, их сращивание с властью, впервые с обретения независимости всерьез о путях противодействия влиянию внешних факторов на межрелигиозную ситуацию задумались
в Казахстане35. Судя по всему, еще более сложное положение сложилось в Киргизии, где популярность радикалов в молодежной среде приобрела практически необратимый характер, охватив до 30% молодых людей в южных и юго-восточных областях республики36.

Помимо Средней Азии протуберанец «арабской весны» бьет по российским регионам. В настоящее время религиозная радикализация форсированно распространяется в Поволжье в целом и в Татарии в особенности. Примерно из 1500 мусульманских приходов в этой республике около 300 контролируются адептами весьма сомнительных с точки зрения этноконфессиональной этики зарубежных религиозных течений. Некоторые эксперты отмечают, что «под ружье» джихадисты «Идель-Уральского вилайета» способны мобилизовать несколько тысяч человек37. Ничуть не лучше данное соотношение в соседних регионах, в которых иностранные миссионеры проповедуют все что угодно, только не культурно-религиозное наследие мусульманских народов России. Более того, спонсируемые ими площадки превращаются в пропагандистские рупоры антироссийского характера по значимым внутри- и внешнеполитическим вопросам.

Засланные «пророки» могут различаться в толковании тех или иных религиозных аспектов, но объединяет их одно - стремление заместить и вытеснить традиционную для мусульман нашей страны и наших соседей многовековую, самобытную, отличающуюся терпимостью и умеренностью к другим конфессиям и религиозным течениям интерпретацию ханафитского мазхаба ислама, включая близкие ей учения Бухарской теологической школы. На данном этапе их действия продиктованы публично оглашенными стратегическими намерениями - создать «Арабские Соединенные Штаты» или «Арабский Халифат»38, то есть по меньшей мере перекраивание политической карты Ближнего Востока на территориях суннитского ислама. Однако с учетом общей идеологической принадлежности высока вероятность того, что к призывам джихадистов присоединятся их многотысячные последователи из России и Средней Азии, что, разумеется, способно материализовать угрозы этноконфессиональной дестабилизации трансграничного характера.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Полное снятие государственного контроля над идеологическим пространством, открытие границ и массовый «импорт» зарубежных религиозных порядков и технологий в 1990-х годах нанесли глубокую травму для целого поколения наших граждан, оказавшихся под влиянием чуждых отечественному менталитету мировоззрений. И если православная паства выстояла перед натиском проповедников с Запада благодаря своим прочным институциональным основам, то российская мусульманская умма, не столь многочисленная, как христиане, но раздробленная и ослабленная после 70-летней атеистической практики, превратилась в лабораторию религиозных экспериментов, которые привели ее к еще большей фрагментации, утрате связей с национально-культурным полем России, переподчинению внешним факторам.

Сохраняющаяся непростая обстановка на Северном Кавказе, обострение положения в Поволжье летом 2012 года лишь подтверждают тезис о том, что дальнейшие опыты с безграничной «свободой совести» на основе внешних рецептур грозят окончательной потерей культурно-религиозного суверенитета и авторитета государства. Предоставленная на откуп иностранным улемам и лидерам политического ислама отечественная мусульманская община постепенно превращается в мощный инструмент политического влияния на Россию. Дальнейшее попустительство деятельности разномастных «пророков» грозит существенной разбалансировкой в отечественной системе общественно-политических и культурных координат, подрывом основ этноконфессиональной стабильности.

Многочисленные зарубежные миссионеры, активно работая под лозунгами возрождения «истинной» духовной традиции на российском поле, стратегический упор делают на переориентацию российской молодежи на свои - распространенные и вполне нормальные в ближневосточных обществах ценности - которые зачастую по-революционному делят окружающий мир на «своих» и «чужих»39.Одновременно, как бы исподволь, происходит внедрение в сознание и определенных политических установок. Это отражается, например, в распространении среди наших мусульман негативного образа СССР, правопреемницей которого является Россия, в целом или же в частности в виде истерической или завуалированной критики политики Москвы не только на Ближнем Востоке, но и на Балканах и Кавказе, которая раздается главным образом на религиозных площадках мусульман-нетрадиционалистов, не имеющих ничего общего с отечественным наследием ислама40.

На этом весьма напряженном фоне для России, пожалуй, единственным вариантом реагирования является ориентированная на конкретные контрдействия стратегия восстановления контроля над своим культурно-религиозным пространством и в особенности в мусульманской общине. Такая стратегия должна опираться исключительно на собственные ресурсы культурно-исторической и религиозной традиции, а также на накопленный опыт взаимоотношений с остальным мусульманским миром. Ее целями должны стать не только введение жесткого контроля над «пришельцами» и их образовательной аудиторией, но и воспитание, подготовка отечественных богословов ислама, создание условий для появления в российской мусульманской общине своих лидеров. В конечном счете российская мусульманская линия должна активно выходить вовне и создавать благоприятный образ страны за рубежом, обеспечивать посредством политики «мягкой силы» идеологическое преимущество России в борьбе за «умы и сердца» многомиллионной ближневосточной мусульманской улицы.

Ничего изобретать для такой стратегии, практических методов предотвращения распространения экстремистских идеологий и дерадикализации не нужно - необходимо лишь верно воспользоваться имеющимся потенциалом и многовековым опытом взаимодействия России и ее мусульманства. Ведущими мыслителями и идейными вдохновителями российского ислама конца XIX - начала ХХ веков были К.Насыри, Ш.Марджани, Г.Баязитов, И.Гаспринский. Их мировоззренческие принципы и идеи базировались на основе либеральной идеологии, прогрессивного развития общества, дружбы славянских и тюркских народов, конфессиональной терпимости христиан и мусульман, недопущения радикализации. Существенно, что данные установки были разработаны задолго до появления на Ближнем Востоке политического ислама как общественно-политического явления41.

Подходы стратегического характера относительно миссии российского мусульманства были предельно четко и ярко зафиксированы (за несколько десятилетий до появления политического ислама!)в трудах И.Гаспринского: «Горе Востока», «Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения мусульманина», «Русско-Восточное соглашение. Мысли, заметки и пожелания». Отстаивая необходимость последовательной просветительской работы в среде российских мусульман, он писал: «Мне кажется, что пока русские границы, как наследие татар, не дойдут до исторических, естественных пределов их поселений, они не могут быть прочны. Таким образом… в будущем, быть может недалеком, России суждено будет сделаться одним из значительных мусульманских государств, что, я думаю, нисколько не умалит ее значения как великой христианской державы»42.

Существенно, что помимо самобытной теологической школы российской научной мысли в XIX-XX веках действовала мощная востоковедческая школа в лице таких ученых-практиков, как Н.Ильминский, А.Крымский, В.Бартольд, а в дальнейшем одного из крупнейших исламоведов с мировым именем - М.Батунского. Не получив должного признания ни в СССР, ни в России, он уехал в начале 1990-х годов в Германию, где был опубликован его уникальный и беспрецедентный по культурно-историческому охвату трехтомный труд «Россия и ислам» - единственное в нашей стране широкомасштабное исследование на данную тему, которое отражает широту, глубину и многоликость взаимоотношений России и ее исламского мира.

Отдельный незадействованный резерв укрепления культурно-религиозного иммунитета Отечества - это защита памяти о том взаимном вкладе, который в различные периоды истории был сделан на благо России и ее мусульманства. Здесь нам есть не только чем гордиться, но и поделиться опытом с окружающим миром, в том числе с партнерами на Ближнем Востоке, которому грозит ломка культурно-исторической идентичности и демографического баланса. Чего стоит только решение императрицы Екатерины II, которая приказала готовить и направлять мусульманских священников для принятия в ислам среднеазиатских народов Казахстана и Киргизии43. В отличие от многих своих подчиненных она не видела нужды в скорейшей ассимиляции азиатского населения и, к примеру, в своих записках отмечала: «Мир необходим этой обширной империи; мы нуждаемся в населении, а не в опустошениях; заставьте кишеть народом наши обширные пустыни, если это возможно; для достижения этого не думаю, чтобы полезно было заставлять наши нехристианские народности принимать нашу веру; многоженство более полезно для [умножения] населения; вот что касается внутренних дел»44.

Еще один удачный пример - ежегодно отмечаемый праздник кириллической письменности, который уже давно перешагнул заложенные в его официальное название этноконфессиональные рамки. Сегодня число государств, официально или на практике использующих кириллицу, составляет порядка двух десятков, однако почти половина из них - это такие страны с мусульманским большинством, как Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан. (Разумеется, в свете недавно озвученных из Алма-Аты и Бишкека заявлений о скором переходе на латиницу и отсутствии в решении на данный счет «геополитической подоплеки» еще меньше сомнений остается в отношении того, что фактору общего алфавита в нашей внешней политике в отличие от той же Турции (многолетние усилия которой, как представляется, и привели к историческому решению казахских и киргизских властей) уделялось незаслуженно малое внимание.) С учетом распространенности кириллицы среди мусульманских народов России данный фактор придает подвигу Кирилла и Мефодия значимость евразийского масштаба.

Списку общих побед, культурных образов и идеалов мусульман России (начиная от подвигов в дружинах русских князей и продолжая героизмом в годы Великой Отечественной войны) можно посвятить отдельный материал45. Вся история России и ее соседей преисполнена бесчисленными свидетельствами самопожертвования и преданности различных в вероисповедании народов во время многочисленных войн с внешними врагами, совместного строительства и укрепления государства, научных и культурных достижений, каждое из которых перекрывает по своей значимости для человечества заносимые извне «духовные откровения» современного Востока. Весь этот исторический багаж знаний и побед позволяет нам не только на дальних подступах выражать «с указанием на дверь дипломатическую признательность» доморощенным миссионерам с их намерениями читать лекции и нотации нашей молодежи с высоконравственной позиции последней инстанции, но и помогать Ближнему Востоку восстановить свое внутреннее равновесие перед лицом обращенных на него вызовов и угроз.

 

 

 1Гаспринский И. (1851-1914 гг.) - крупный татарский общественный деятель, публицист, беллетрист, реформатор старометодной религиозной школы и идеолог панисламизма в царской России. Являясь идеологом молодой татарской буржуазии, вел упорную борьбу со схоластикой, темнотой представителей ислама… Пытался примирить ислам с европейской культурой. Проводил мысль о том, что только в слиянии ислама с современной европейской культурой - залог дальнейшего развития человечества // Литературная энциклопедия: в 11 томах. М., 1929-1939 // http://slovari.yandex.ru/~книги/Лит.%20энциклопедия/ Гаспринский/

 2Pew Global Attitudes Project. Opinion of Russia by years 2007-2012 // http://www.pewglobal.org/database/?indicator=27; Menser Akgun. The perception of Turkey in the Middle East 2011. February 2012 // http://www.tesev.org. tr/Upload/Publication/8df416b2-6026-4af7-bbc9-ba90954e7b3b/Perception%20of%20 Turkey%202011_IIBASIM.pdf

 3Ibid.

 4Ibid.

 5Pew Global Attitudes Project. Opinion of the United States by years 2000-2012 // http://www.pewglobal.org/database/?indicator=1

 6Программа «Жизнь и шариат». Выпуск в эфир от 5 февраля 2012 г. // http://www.aljazeera.net/programs/pages/8dd26065-1213-48fd-9ec3-40316262ce98

 7Пятничная хутба Ю.Кардави в Дохе от 12.10.2012 // http://youtu.be/Q0qumD67jhM

 8Иванов В. Движение Фетхуллаха Гюлена: экстремистская организация маскируется под сторонников «диалога между цивилизациями» // Российские тенденции. 8 сентября 2012// http://rostend.su/node/167; Обращение Ф.Гюлена «Ожидания в отношении Средней Азии»// http://www.youtube.com/watch?v=XBMnvMP_XW0&feature=youtube_gdata_player

 9Война Ближнего Востока распространится на Кавказ и Россию: мнения блогеров. // 19 июня 2012 // http://www.iarex.ru/news/26816.html

10Most Muslims Want Democracy, Personal Freedoms and Islam in Political Life. 10 July 2012 // http://www.pewglobal.org/2012/07/10/most-muslims-want-democracy-personal-freedoms-and-islam-in-political-life/

11Концепция воссоздания халифата принадлежит одному из основателей движения политического ислама Х.Аль-Банне // http://www.mideastweb.org/Middle-East-Encyclopedia/ hassan_al-banna.htm; http://www.ikhwanweb.com/article.php?id=17065. Кроме того, идею о халифате высказал один из сподвижников М.Мурси - С.Хигази на ралли в поддержку М.Мурси в Каире 1 мая 2012 г. // http://www.youtube.com/watch?v=QI3wG3loKlA&feature= youtube_gdata_player

12Экспертные оценки на основе данных «Международного координационного совета выпускников учебных заведений» // http://www.incorvuz.ru/union.shtml

13Una Galani. Saudi Foreign Аid Вill Piles up. May 28, 2012 // http://blogs.reuters.com/ breakingviews/2012/05/28/saudis-foreign-aid-bill-piles-up/

14http://www.islammemo.cc/akhbar/arab/2010/12/22/113725.html

15As Syria Fighting Continues, General Assembly Urges Immediate Halt to Violence. 3 August 2012 // http://www.un.org/apps/news/story.asp?NewsID=42624&Cr=Syria&Cr1=

16http://www.ainalyaqeen.com/issues/20020301/feat3ar.htm

17Ibid.

18World Data on Education 2010/11 - Egypt/ UNESCO-IBE. May 2012. Р. 16-17; Al-Azhar University: The Strong Third Force in Egypt. 11 July 2012 // http://www.saudiwave.com/ Religion/al-azhar-university-the-strong-third-force-in-egypt.html

19Ibid.

20Ozdem Sanberk. How Strong is Turkey in the Middle East // USAK. 9 May 2012 // http://www. turkishweekly.net/columnist/3621/how-strong-is-turkey-in-the-middle-east.html

21Ibid.

22Ozcan Keles. Promoting Human Rights Values in the Muslim World: Towards an Inclusive Civilization in Gulen’s Thought and Practice. 20.10.2009 // http://en.fgulen.com/conference-papers/peaceful-coexistence/2508-promoting-human-rights-values-in-the-muslim-world-towards-an-inclusive-civilization-in-gulens-thought-and-practice

23Hatice Utkan. Series Boost Turkish Soft Power in Region. 12.12.2011// http://www. hurriyetdailynews.com/series-boost-turkish-soft-power-in-region.aspx?pageID=238&nID=89 19&NewsCatID=381; http://middleeast.about.com/od/mediacultureandthearts/a/noor-tv-show. htm

24Опросы общественного мнения Brookings Institute в ноябре 2011 г. и Турецкой организации по социально-экономическим исследованиям // http://www.todayszaman.com/news- 270290-turkey-remains-popular-for-middle-eastern-nations-tesev-study-finds.html; http://www. brookings.edu/research/reports/2011/11/21-arab-public-opinion-telhami

25Там же.

26Ennahda leader says Turks are model, inspiration for Tunisia. 15.07.2012 // http://www. todayszaman.com/newsDetail_getNewsById.action?newsId=286550

27Щукин И. Исламский синдром: мечта о великом Туране. 16.06.2004 // http://religion.ng.ru/ problems/2004-06-16/3_islam.html

28Dzutsev V. Experts warn North Caucasus Violence Spread to Russia’s Volga Region. July 20, 2012 // http://www.jamestown.org/programs/nca/single/?tx_ttnews%5Btt_news%5D=39654&c Hash=f07f642832c1792ed31e9adadb93c35e

29Ibid.

30Оценки на основе материалов конференции Переходный этап в исламском мире: вклад движения Гюлена / Лондонская школа экономики. Октябрь 2007 // http://gulenconference. org.uk/conf.php; http://www.fethullahgulen.org/conference-papers/contributions-of-the-gulen-movement.html; http://www.time.com/time/magazine/article/0,9171,1969290,00.html; http:// turkishinvitations.weebly.com/every-continent-but-antarctica-country-by-country.html

31Заявление казахского депутата Парламента А.Бекенова 29 сентября 2010 г. // http://vesti.kz/ playbill/64731/

32Свидетельства о подобной религиозной активности в Средней Азии и на Кавказе привела бывшая переводчица ФБР США С.Эдмонд // http://letsibeledmondsspeak. blogspot.com/2008/07/court-documents-shed-light-on-cia.html; http://www.boilingfrogspost. com/2011/01/11/additional-omitted-points-in-cia-gulen-coverage-a-note-from- %E2%80%98the-insider%E2%80%99/ и др.

33Оценки на основе материалов конференции Переходный этап в исламском мире…

34Там же.

35Телибеков Н. Казахстан: салафиты во власти / Алмаатинский Хельсинкский комитет. 11 ноября 2010 // http://www.humanrights.kz/articlesrus.php?id=4512; Сактаган Б. Кто обеспечивает неприкосновенность «салафитов» в Казахстане. 8 августа 2011 // http:// tajmigrant.com/kto-obespechivaet-neprikosnovennost-salafitov-v-kazaxstane.html; Мейрам А. Адвокаты дьявола. Нужны ли Казахстану салафиты? 20.05.2011 // http://www.zonakz.net/ blogs/user/patriot/18776.html

36Karabaev Aibek. Salafism in Kyrgyzstan: Armed Jihad or Muslim Schism. 26 December 2009 // http://centralasiaonline.com/en_GB/articles/caii/features/main/2009/12/26/feature-04

37Сулейманов Р. 3000 татарских ваххабитов ждут своего часа. 7 августа 2012 // http:// svpressa.ru/society/article/57617/

38Выступление одного из лидеров панисламистской ассоциации «Братья - мусульмане» С.Хигази на ралли в поддержку Президента М.Мурси в Каире 1 мая 2012 г. // http://www. youtube.com/watch?v=QI3wG3loKlA&feature=youtube_gdata_player

39Наиболее распространенным среди сил политического ислама является деление мира на «Дар уль-Харб» (дословно - дом войны; территории, где ислам не господствует) и «Дар уль-Ислам» (дословно - дом ислама; территории, где одержана победа веры (дин) и ее права (шариата).

40«Братья-мусульмане» в России и Татарстане. 13 апреля 2012 // http://e-umma.ru/ node/1187; Сулейманов Р. Влияние арабских революций на Ближнем Востоке на мусульман России и Татарстана // Новое восточное обозрение. 15 марта 2012 // http://www. ru.journal-neo.com/node/14569

41К слову, террористы, убившие В.Якупова, который являлся убежденным практиком противодействия радикалам и восстановления ушедшей в забвение в годы СССР национальной религиозной школы татарских мусульман, осознавали опасность, исходящую от его просветительской деятельности для их упрощенной мировоззренческой идеологии. Убедительным свидетельством о том, кто стоит за смертью В.Якупова, стала истерическая реакция нетрадиционалистов на «гонения и притеснения мусульман» в рамках начавшегося расследования. Неудивительно и то, что к инициированным ими протестным митингам под лозунгами осуждения «гонений против мусульман» довольно оперативно подключились разномастные «оранжевые и белоленточные» силы // Красный халифат. 10 августа 2012 // http://www.vz.ru/ politics/2012/8/10/592730.html

42http://www.milli-firka.org/content/HGDC

43Темиргалиев Р. Как казаки стали мусульманами // http://www.zonakz.net/articles/35169

44Там же.

45Подробнее см.: Хайретдинов Д. На службе Богу и Отечеству // http://www.idmedina.ru/ books/history_culture/minaret/5/hairetdin.htm