ENGLISHАвтор новой книги о генерале Шарле де Голле известный историк-франковед Марина Цолаковна Арзаканян* (*Арзаканян М.Ц. Великий де Голль. «Франция - это я!» М.: Яуза: Эксмо, 2012. 512 с. (Гении власти).) объясняет актуальность данного исследования появлением в последние два десятилетия «объемного корпуса данных, посвященных де Голлю» (с. 8), многие из которых впервые включены в рассматриваемую монографию. Самым ценным автор считает вышедшую в начале 2000-х годов книгу воспоминаний адмирала Филиппа де Голля о своем отце, презентацию которой автору этой статьи посчастливилось наблюдать в Париже, где продолжает жить неугасаемый интерес французского общества к истории.
Масштабность исторической личности де Голля такова, что его дела даже при смене эпох сохраняют свою актуальность не только для Франции, но и для других стран, и не в последнюю очередь для России. Читать книгу о де Голле теперь, быть может, не менее интересно, чем два десятилетия назад, когда вышла одна из первых работ М.Ц.Арзаканян1 и когда не стало Советского Союза.
Параллели, конечно, весьма условны, но они нередко наводят на мысль о необходимости «сверить часы» во многом схожих исторических обстоятельствах.
«Надо по-новому воссоздать Францию, - восклицал де Голль-государственник в годы Второй мировой войны. - Случившаяся страшная трагедия, по крайней мере, предоставляет нам такую возможность. Горе нам навсегда, если мы ее не используем» (с. 171).
Напомним, что генерал де Голль восстал против позорного перемирия, подписанного маршалом Петеном с Гитлером, улетел в Лондон и основал там в 1940 году патриотическое движение «Свободная Франция» (с 1942 г. - «Сражающаяся Франция»). Напомним также, что, с точки зрения официального Вашингтона, считалось, что «опрокинутая Франция не может больше приниматься в расчет» (с.135). Именно неистовым стремлением воплотить в жизнь мечту - воссоздать Францию - де Голль может быть теперь интересен и для России, где после распада СССР вопрос о дальнейшей судьбе по-своему «опрокинутой» страны в свете известной характеристики как величайшей геополитической катастрофы ХХ века становится своеобразным вызовом.
Сам де Голль энергично форсировал установление официальных отношений с СССР и добивался скорейшего признания Москвой «Свободной Франции» в качестве единственного законного представителя Франции. Получив вначале косвенную советскую поддержку, деголлевская дипломатия все больше ориентировалась на Советский Союз в трудных отношениях не только с США, но и Англией, а благодаря поддержке Москвы Франция закончила войну в рядах победителей и получила статус великой державы и место постоянного члена Совета Безопасности ООН.
«Мы предпочитаем поддерживать де Голля, - ориентировал во время той войны нарком иностранных дел СССР В.М.Молотов советского посла в Лондоне А.Е.Богомолова, - так как он твердо отстаивает политику восстановления республиканской Франции с ее демократическими традициями...» (с. 170).
Приверженность наркома демократическим традициям в эпоху сурового режима не может не впечатлять, тем более что ранее посол Иван Михайлович Майский, дипломат, несомненно, развитого интеллекта, после встречи с генералом решил, что «сам де Голль ничего не понимает в политике, сочувствует фашизму итальянского типа, не умеет руководить людьми (со всеми ссорится). Вообще в вожди мало годится» (с. 141).
И это говорилось про человека с высоким культурным уровнем и широким диапазоном интересов, который сам нередко ставил вопрос об интеллектуальном развитии во главу угла в отношениях с кем-либо из политических деятелей, как, например, с будущим американским президентом Линдоном Джонсоном, которого он называл «ковбоем-радикалом», провинциальным техасцем, не заслуживающим достойного диалога (с. 361). Вопрос о непростых отношениях с американцами мог бы стать отдельной главой*, (*Свою скромную лепту в этом отношении попытался сделать автор этой статьи, рецензируя книгу.) начиная с Президента Франклина Рузвельта, который воспринимал генерала крайне негативно и даже (что удивительно!) называл «полоумным, гангстером и опасным фашистом (с. 135), и заканчивая Президентом Ричардом Никсоном, считавшим, что «де Голль не нуждается в памятнике, потому что он сам монумент. А творение его рук - Франция» (с. 425).
Нашей дипломатии также предстояло пройти свою часть пути для достойной оценки Великого француза. Когда осенью 1954 года новый посол СССР в Париже Сергей Александрович Виноградов встретился с министром иностранных дел Жоржем Бидо, тот, полагая, что политическая карьера генерала, находившегося 12 лет «не у дел», завершена, сказал: «Ехать повидаться с де Голлем бесполезно. Он конченный человек» (с. 259). Но Виноградов, замечает автор исследования, оказался более дальновидным, чем Бидо, и, встретившись с де Голлем, обсудил с ним целый ряд международных проблем, что, видимо, не могло не сказаться на их отношениях в будущем. (Несовпадение в оценках послов того или иного политического деятеля за рубежом - вещь вообще нередкая, что иногда подтверждают ветераны дипломатической службы. - В.С.)
Вступив в должность президента республики 8 января 1959 года, де Голль взялся за воплощение в жизнь своей мечты - восстановление национального величия Франции. Оно заключалось для президента в стремлении сделать родину державой с «мировой ответственностью». Для этого ей нужно было вести собственную независимую политику. В беседе с С.Виноградовым 14 июля 1959 года де Голль подчеркнул следующее: «Мы за организацию «большой Европы». Надо дать возможность жить и иметь перспективу также и таким странам, как ФРГ и Италия, хотя они и участвовали в войне против СССР и Франции» (с. 345). Он видел такую Европу не как некое наднациональное объединение, а как более близкое для русского уха понятие «Европа отечеств» и, главное, не подверженную влиянию извне. «Генерал, конечно, мечтал,- подмечает автор,- чтобы тон в «Европе отечеств» задавала Франция» (с. 346).
В настоящее время, как известно, европейцы переживают противоречивый период, связанный с проблемами сохранения идентичности под воздействием глобализации или не всегда единодушно воспринимаемой политики руководства Евросоюза.
Как бы там ни было, именно заботой о национальных интересах, которые не противоречили интересам СССР, де Голль оказался достойным партнером в диалоге с нашим руководством, хотя и оставался верным общим для Запада интересам. Напомним, что он заявил о безоговорочной поддержке США в период Карибского кризиса и решительно осудил ввод советских войск на территорию Чехословакии. Вообще, несмотря на некоторое кажущееся порой возвеличивание образа де Голля, автор избегает его «обожествления», воспроизводя реальный исторический контекст, в котором жил и действовал один из «гениев власти» (так, напомним, называется эта серия издательств «Яуза» и «ЭКСМО»).
Возможно, обширную источниковую базу книги можно было дополнить следующим замечанием де Голля в беседах с советскими дипломатами, когда он подчеркивал, что в сложившейся ситуации Франция и Советский Союз даже без всякого столкновения их национальных интересов могли быть вовлеченными в войну. «Не всегда Франция останется связанной с США. Причины, которые вызывают такое положение, со временем отпадут, и тогда, - заключил он, - все хорошее, что вы делаете сейчас для Франции, окупится»2.
На встрече с Н.С.Хрущевым в Париже 23 марта 1960 года де Голль сказал:
«Франция не хотела бы существования лагерей, но она не та, какой была в прошлом. Ее роль в международном плане уменьшилась. Россия тоже не та. Ее значение возросло, она стала сильнее. Однако наши страны находятся на одном континенте и дистанция между ними с развитием техники все время сокращается. В связи с этим мы не можем не быть настороже. Поэтому мы состоим в лагере, который называется западным...
Достижение согласия между нашими странами было бы тем более легким делом, потому что между нашими государствами нет никаких территориальных споров...» (с. 323).
На этой же встрече советский лидер достаточно мудро заметил:
«Политика возвеличивания Франции не только не противоречит нашим интересам, я даже сказал бы больше, она импонирует нам. Но, исходя из простых человеческих чувств, я хотел бы добавить, что, как бы ни была велика Франция, мы были бы всегда ее достойным партнером и наше величие было бы достойным величия Франции. В этом отношении наша позиция отличается от позиции некоторых других стран, которые считаются друзьями Франции, но вместе с тем относятся ревниво к ее величию. Это я хотел бы подчеркнуть с особой силой» (с. 324).
Вообще этот французско-советский саммит заслуживает, быть может, больше, чем прежде, внимания, поскольку проливает свет на атмосферу переговоров, когда оба лидера не особенно сковывали себя дипломатическими рамками. Невзирая на значительные политические разногласия между главами государств, де Голль и Хрущёв оставили уважительные воспоминания друг о друге. «Хрущёв,- писал де Голль, - охотно вступал в беседу. Особенно непринужденно и расслабленно он вел ее, когда мы оставались один на один, только с переводчиками» (с. 325). «По всем вопросам, которые мне приходилось с ним обсуждать, - вспоминал Хрущёв о де Голле, - он высказывался сам, не нуждаясь в комментариях Министерства иностранных дел или премьер-министра, хотя на такие беседы последний приглашался» (с. 326). (Забавны, кстати, приводимые в книге воспоминания молодого министра экономики и финансов Валери Жискар д´Эстена в эпоху де Голля об особой, беспросветной тоске на заседаниях у президента, которую вызывал доклад министра иностранных дел о международном положении (с. 338).
Именно на этой встрече советских участников переговоров очень удивило заявление де Голля о том, что Франция, конечно, хочет остаться с Соединенными Штатами друзьями, но мы не будем нуждаться в такой, например, совместной организации, как НАТО» (с. 325).
Записывавший на встрече беседу будущий посол СССР во Франции Ю.В.Дубинин (1990-1991 гг.) заметил в разговоре с автором книги в мае 2007 года, что уже тогда советские руководители поняли, что де Голль не исключает выхода Франции из НАТО (с. 325). (Можно себе представить, сколь ответственно было «внимать» лидеру Франции, которого самого отличала дотошность в работе над документами.) И конечно же, представляет интерес следующий комментарий в книге самого Ю.Дубинина, включенный в библиографию рассматриваемой монографии: «На чем строит свою надежду французский президент? Прежде всего на ценностях непреходящего значения, характерных для отношений Франции и России. Он говорит о «двух народах, чья душа сложилась в лоне одной цивилизации, народах, которые издавна испытывают друг к другу особое влечение», говорит о «двух государствах, у которых нет непосредственно между собой никаких территориальных споров, никаких неотомщенных обид и которые были союзниками, когда дважды в течение столетия их континент оказался под угрозой в результате чрезмерных амбиций, которые с тех пор исчезли»3. Ю.В.Дубинин добавляет существенный штрих к описанию атмосферы этого исторического саммита: «Обед и особенно последовавший за ним прием были грандиозными. Ничего подобного никогда потом я во Франции в честь представителя Советского Союза не видел»4.
Исследование М.Арзаканян - это одновременно своеобразный культурологический экскурс в духовный мир де Голля. «Де Голль всегда боготворил Францию», - напоминает автор. Он жил и созидал во имя нее. Президент восхищенно говорил: «Какой же мы получили шанс, что живем в этой стране. Нет такой второй в мире! Как она великолепна в своем искусстве, культуре, литературе, архитектуре, садах, дворцах... Каких она дала врачей, ученых, военных...» (с. 315). Здесь опять уместны наблюдения и соображения Ю.В.Дубинина: «Знакомство с французской дипломатической службой показывало, какое большое внимание уделяется Францией культурной деятельности как одному из важнейших средств в осуществлении внешнеполитических целей страны. Достаточно сказать, что подразделение на Кэ д´Орсе, занимающееся культурными делами, - самое многочисленное и располагает самым большим бюджетом во французском МИД»5.Надо полагать, что на деятельности МИД не могло не сказываться возвеличивание президентом французской культуры, по указанию которого министром культуры в правительстве Дебре был назначен знаменитый французский писатель Андре Мальро (с. 316).
Поскольку отношение к культуре во Франции остается для нас неким эталоном, приведем высказывание бывшего министра культуры и постпреда РФ при ЮНЕСКО Е.Ю.Сидорова: «В новом положении о МИД России (в результате прогрессивной административной реформы) о внешней политике в области культуры вообще ни слова и вскользь о работе с соотечественниками. Такого пренебрежения в истории нашей страны еще никогда не было. Хотелось бы напомнить, что во Франции мидовский департамент культуры - один из самых влиятельных, то же в Госдепе США. А у нас его просто ликвидировали за ненадобностью.
Излишне и говорить, что культура, наука и образование - это то, что у нас на мировом уровне пока еще теплится.
Ничего, кроме собственной отставки, я в данной ситуации предложить не в состоянии»6.
Несомненным достоинством книги является талантливое включение в историо-графический текст переведенных большей частью самим автором отрывков французской поэзии, отражающих духовный мир великого политика.
Немало сделав для воссоздания Франции, де Голль в конце жизни, работая над «Мемуарами надежды», продолжал напоминать, что «Франция возникла из глубины веков. Она существует. Ее зовут грядущие столетия. Но всегда, во все времена Франция оставалась сама собой… Государство, которое несет ответственность за Францию, должно проявлять заботу одновременно о наследии прошлого, о его сегодняшних интересах и о ее надеждах на будущее» (с. 417). (Оценка, которую в равной степени заслуживает и культурно-историческое наследие России. - В.С.). Но президента не всегда радовало поведение соотечественников, замечает М.Ц.Арзаканян. Он считал их недостаточно переживающими за Отчизну. Почему такие суждения? «Наверное, потому, - отвечает автор, - что де Голль, личность выдающаяся, всегда стоял выше каких-то усредненных качеств своего народа» (с. 316).
После печально известной конференции в верхах 16-17 мая 1960 года при участии де Голля, Эйзенхауэра, Макмиллана и Хрущёва, который покинул эту встречу из-за инцидента с американским самолетом-разведчиком У-2, нарушившим советскую границу, де Голль сделал следующий вывод: «Нам надо существовать самостоятельно. Для этого Франции необходима эффективная ядерная сила» (с. 329).
9 сентября 1966 года де Голль прибыл в Экспериментальный центр Франции на атолле Муруроа. Его путешествие достигло кульминации. Президент взошел на крейсер «Де Грас», который отправился в плавание. 11 сентября с его борта де Голль наблюдал за взрывом французской термоядерной бомбы в открытом океане. После этого события генерал с гордостью заявил: «Вот теперь мы - держава» (с. 391). Но атомный арсенал для де Голля, отмечается в исследовании, - это прежде всего не оружие уничтожения, а научное достижение, национальная гордость (с. 392).
Эта тема не осталась, как мы теперь знаем, закрытой для внешней политики некоторых других стран, помнящих о тысячелетней истории своей цивилизации (например, Иран).
В 1960 году, ставшим Годом Африки, когда приобрели самостоятельность бывшие французские территории, проявилась мудрость де Голля, заявившего в речи 14 июля: «Нет ничего странного в том, что испытываешь ностальгию по Империи. В точности так можно сожалеть о мягкости света, который некогда излучали масляные лампы, о былом великолепии парусного флота, о прелестной, но уже не существующей возможности проехаться в экипаже. Но ведь не бывает политики, которая идет вразрез с реальностью» (с. 330).
Тяжелым камнем на его сердце была «алжирская проблема»: «Вы думаете, что мне легко? - говорил он, едва сдерживая эмоции, министру национального образования Алену Пейрефиту. - Мне, который воспитан в духе святого почитания нашего национального флага, Французского Алжира, Французской Африки, армии как гаранта Империи. Вы думаете, для меня - это не испытание? Вы думаете, я не переживаю, когда приходится где бы то ни было сворачивать наши знамена?» (с. 332). Автор напоминает о совершенно особенном положении этой колонии, ставшей, по выражению Мориса Тореза, «язвой на теле нации» (с. 318).
Параллели, повторим, весьма условны, тем более что речь идет о разных исторических реалиях, но невольно сравниваешь схожесть судеб России и Франции, которым после отмеченных геополитических катастроф необходимо было выстраивать политику обновления, которая, конечно же, не может и не должна идти вразрез с реальностью. «Алжирское дело, - говорил де Голль в 1961 году, сознавая, что колониализм отжил свой век, - это уже прорвавшийся нарыв и его надо вычистить до конца» (с. 347). На «Алжирское дело» для Франции теперь можно было бы взглянуть в свете самой болезненной для России «чеченской проблемы», хотя Чечня была и остается неотъемлемой составной частью РФ, где наши войска вели борьбу с терроризмом, признанным величайшим злом во всем мире. Это обстоятельство, кстати, подчеркивал еще один бывший российский посол во Франции Ю.М.Воронцов, когда, например, утверждалось, что в Чечне мы-де вновь наступаем на те же грабли, что и в Афганистане7.
В недалеком прошлом журнал «Международная жизнь» (№ 11 за 2007 г.) уже относил одну из публикаций М.Ц.Арзаканян о де Голле к книгам года с развернутым политическим портретом генерала, не лишенным, как отмечалось, художественных черт. Нынешняя книга «Великий де Голль»... значительно расширяет палитру этого образа, используя из различных новых источников (включая уникальные фотографии) оригинальные штрихи, делающие его еще более достоверным и стимулирующие еще более прилежное прочтение, которое, на наш взгляд, обогатит читателя неожиданными впечатлениями. Эти штрихи и другие подробности из жизни и быта (включая привычки) де Голля и самой Франции, несомненно, делают чтение увлекательным и приобщают читателя к истории страны, с которой России есть не только что вспомнить, но идти дальше, мудро используя опыт испытаний прошлого.
Величие де Голля, как представляется, проистекает из его неуемной любви к Франции и готовности защитить и сохранить Родину, чем он, несомненно, восхищает и продолжает оставаться источником вдохновения в годину испытаний. Он имел право говорить: «Франция - это я!» - прежде всего потому, что в его судьбе сфокусировалась судьба и история страны. «По известности и популярности среди соотечественников, - напоминает автор, - он может соперничать лишь с Наполеоном» (с. 5).
В 1965 году, завершая семилетний президентский срок, де Голль объявил 4 ноября о выдвижении своей кандидатуры на новый срок за месяц до выборов. Он не захотел вести открытую борьбу с соперниками, оспаривая их обвинения. «Президент, - подчеркивает автор, - считал ниже своего достоинства вступать с ними в полемику. Он полагал, что его многолетняя деятельность на благо Франции говорит сама за себя» (с. 379). Тем не менее, согласившись выступить по телевизору, он среди прочего сказал: «Семь лет назад я понял, что должен встать во главе страны, чтобы уберечь ее от гражданской войны, финансового краха и дать ей институты, соответствующие современной эпохе» (с. 379). Сказанное достаточно очевидно напоминает ситуацию в России в конце 90-х годов ХХ века, о чем резонно напомнил В.В.Путин в одной из бесед с политологами незадолго до президентских выборов 2012 года.
Результаты голосования 5 декабря страшно разочаровали де Голля. Он должен был теперь вместе «с каким-то Миттераном» пройти повторное испытание всеобщим голосованием. Мандат на второй срок он получил и решил идти дальше, не сомневаясь, что Франции необходимо продолжение его почина.
«Продолжение почина» выразилось в выходе Франции в 1966 году из НАТО и заявлении о том, что «одна из главных европейских реальностей и состоит в этой огромной советской державе» (с. 384). На встрече с советскими руководителями он среди прочего заметил: «В действительности никаких серьезных противоречий не возникало между нами даже в период «Войны и мира» или в эпоху Севастополя. Во все времена существовали четко выраженные симпатии между нашими интеллектуальными, литературными, артистическими и научными элитами, как и вообще между нашими народами» (с. 385-386).
Приведенное высказывание французского лидера наполняется особым смыслом в год 200-летия победы России в Отечественной войне 1812 года.
«Что касается наших общих целей, - говорил де Голль на прощальном обеде в Кремле, - то ими являются разрядка, согласие, безопасность, а в один прекрасный день и объединение Европы от края до края, равновесие и мир во всем мире» (с. 388).
«Таким образом, - напоминает автор, - де Голль одним из первых политических деятелей Запада выступил инициатором процесса разрядки международной напряженности и заложил основы будущих интеграционных процессов на европейском континенте. В опубликованной после переговоров советско-французской декларации прямо говорилось о необходимости сближения Востока и Запада, которое в конце концов открыло бы путь «к плодотворному сотрудничеству во всей Европе» (с. 389).
Мудрость государственного деятеля крупного масштаба, каким, несомненно, был де Голль, проявилась в его решении оставить президентский пост после хорошо известных драматических событий в апреле 1969 года - поражения на референдуме по вопросу о реорганизации Сената и о реформе территориально-административного устройства Франции. «Случилось то, что должно было случиться, - писал он своей сестре. - Французы в настоящее время в своем большинстве еще не стали таким народом, который в состоянии отстаивать утверждение Франции, за которое от их имени я боролся тридцать лет. Но то, что было сделано, сначала во время войны, а потом в течение последних одиннадцати лет, имеет такой размах, что только будущее его оценит. Тот посредственный период, в который теперь вступает наша страна, лишний раз докажет это» (с. 416).
До этого, покидая президентский дворец, генерал сказал адъютанту Франсуа Флоику: «В сущности, я не должен огорчаться, что все закончилось именно таким образом. Иначе, какие у меня были бы перспективы на будущее? Только трудности. Они лишь ухудшали бы мнение обо мне как о персонаже, вылепленном Историей. А я бы напрасно истощал свои силы, потому что Франция в них больше не нуждается» (с. 413).
Судьбу де Голля, таким образом, не следует расценивать в координатах триумфа и трагедии. Триумф, несомненно, был, а трагедии он мудро сумел избежать, вовремя уйдя с политической сцены.
Именно утверждением Франции де Голль может быть близок читателю, болеющему за судьбу собственного Отечества.
Талантливо используя насыщенную источниковую базу, автор представила труд, исполненный художественных достоинств, читать который не только полезно, но и увлекательно, что не всегда отличает некоторые многотиражные издания отечественной и зарубежной историографии.
Отмеченный в начале статьи «объемный корпус данных о де Голле» остается еще далеко не исчерпанным. Например, архивные материалы об ответном визите де Голля в СССР в 1966 году до сих пор закрыты, и, стало быть, остается надежда, что вместе с другими еще неопубликованными данными будут однажды добавлены новые важные штрихи к портрету великого француза.
1Арзаканян М.Ц. Де Голль и голлисты на пути к власти. М.: Высш. шк., 1990. 240 с. (Б-ка историка).
2Мусский И.А. 100 великих дипломатов. М.: «Вече», 2002. С. 554.
3Дубинин Ю.В. Дипломатическая быль. Записки посла во Франции. М.: РОССПЭН, 1997. С. 92.
4Там же. С. 93.
5Там же. С. 46-47.
6Сидоров Е.Ю. Необходимость поэзии: Критика. Публицистика. Память. М.: Гелеос, 2005. С. 352.
7См.: Дипломат Юлий Воронцов. Сборник воспоминаний. М.: 2009. С. 150.
