ENGLISHНаступивший XXI век, с которым человечество связывало свои надежды на установление прочного мира на Земле, на тесное сотрудничество всех народов во всех сферах человеческой жизни и деятельности и особенно в решении глобальных проблем нашей эпохи - политических, социальных, экономических, экологических, техногенных и природных катаклизмов и катастроф, голода, нищеты, эпидемий, психических расстройств, финансово-экономических кризисов и т.д., кажется, не только не оправдал этих надежд и чаяний народов, но и, наоборот, скорее подорвал у людей планеты надежды на то, что их мечты на установление прочного мира, сотрудничества и дружбы народов, стабильного экономического и политического развития, духовного и культурного сотрудничества, процветания всех и каждого в любой стране и во всем мире когда-нибудь сбудутся. Кажется, еще никогда ранее отдельный человек и все человечество в целом не чувствовали себя так неуверенно, не испытывали постоянной тревоги за свою жизнь, за свое будущее существование, как сегодня.
И действительно, вместо стабильного политического и экономического развития постоянно ведутся локальные войны и вооруженные конфликты, происходят все более частые и все более масштабные финансово-экономические кризисы, переходящие в кризисы всеобщие, происходят все более частые и все более разрушительные природные катаклизмы и техногенные катастрофы, появляются различного рода болезни и эпидемии, постоянно углубляется и расширяется пропасть между богатыми и бедными, насилие охватило все сферы и пронизало всю жизнь человеческого общества, продолжают развенчиваться высшие человеческие ценности - истина, добро, красота, любовь, свобода, справедливость, братство, равенство, милосердие и другие. Усиливаются попытки заменить их ложными, фальшивыми «ценностями» - псевдоценностями - ложью, злом, насилием, угнетением и т.д. Актуальным подтверждением этого являются события в Северной Африке и на Ближнем Востоке - последствия разразившегося в 2008 году глобального экономического кризиса.
Но особенно беспокоит и обескураживает большую часть человечества то, что великие религии, культуры и цивилизации, которые на протяжении всей истории человечества служили основой сближения и сотрудничества народов, в настоящее время используются для разжигания вражды и ненависти. Об этом писали А.Тойнби, С.Хантингтон, Ф.Фукуяма и другие мыслители, включая и русских мыслителей - Н.Данилевского, К.Леонтьева и других.
Если раньше мировые религии и культуры были бастионами духовного и культурного развития, основами нравственности и социального миропорядка, то постепенно и они стали переживать определенный кризис: внутреннюю раздробленность и противоречивость. К тому же религии и церкви испытывают постоянное и часто негативное воздействие со стороны переживающих кризис, разложение и декаданс общества и государства.
Негативные трансформации претерпевают и культуры разных народов, и в целом все цивилизации. Политические деятели европейских государств и представители европейской политической элиты (как, например, канцлер ФРГ Ангела Меркель) открыто заявили о крушении, или крахе, мультикультурализма, что немедленно вызвало ответную негативную реакцию представителей национальных меньшинств в Европе.
В силу того, что и религии, и культуры переживают своеобразный кризис, их роль в жизни общества заметно снижается. В то же время и религии, и культуры хранят и развивают духовное наследие народов, они оказывают огромное воздействие на развитие общества и государства, народа и каждого отдельного человека. Особенно большое воздействие они оказывают на формирование личности, на становление и развитие внутренней духовной структуры человека, духовного строя, духа народа, что имеет решающее значение для всего человечества, для взаимодействия и взаимовлияния всех народов и людей, живущих на Земле.
В связи с этим целесообразно рассмотреть место, роль и значение религий, культур и цивилизаций в жизни человечества, но не в эмпирическом контексте, а в контексте генезиса основных идей, которые в ходе исторического развития вырабатывались в лоне этих религий, культур и цивилизаций. К таким идеям следует отнести идею Логоса, идею Дао и ряд других столь же универсальных и фундаментальных идей.
Прежде всего, мы рассмотрим идею Логоса, зародившуюся и развивавшуюся в древнегреческой цивилизации, поскольку эта идея была и остается самой фундаментальной и самой важной для развития всей европейской культуры и цивилизации.
В одной из лучших работ о Логосе «Учение о Логосе в его истории» князь С.Н.Трубецкой писал: «Понятие Логоса связано с греческой философией, в которой оно возникло, и с христианским богословием, в котором оно утвердилось. Каким образом христианство усвоило это понятие для выражения своей религиозной идеи и насколько оно в действительности ей соответствует - вот исторический и философский вопрос величайшей важности… Греческое просвещение и христианство лежат в основании всей европейской цивилизации»1.
То, что идея Логоса, всемирного божественного Разума, зародилась в греческой философии, особых возражений не вызывало и не вызывает. Однако, чтобы это доказать или обосновать, необходимо рассмотреть эту идею в связи с развитием греческого умозрения, а также в связи с общей историей Слова Божия, с историей богосознания в Ветхом и Новом Завете, понять христианское учение и христианскую идею во всей их оригинальности и во всем отличии от греческих идей и от национально-иудейских верований и чаяний, не говоря уже об учении Филона Александрийского, который пытался ввести идею Логоса в истолкование Ветхого Завета.
Рассмотрение идеи Логоса отвечает на самые фундаментальные вопросы человеческой жизни, его деятельности и познания: о разумном смысле и разумной цели человеческой деятельности и всего мирового процесса, победит ли человечество в самом себе зверя, чтобы осуществить высший и свободный союз всех людей на Земле, осуществим ли идеал Церкви Христовой, идеал царства Божия на Земле, идеал одухотворенного, преображенного человечества, в котором воплотится Божество истины и любви.
Достижение этого идеала зависит от того, насколько истинно само христианство и является ли Христос действительным откровением живого смысла мира - его Логосом, или Словом. Для достижения этого идеала вовсе недостаточно ограниченного господства, разума и добра в человеке - необходимо, чтобы они господствовали во всей Вселенной.
Если на ранних этапах греческой культуры господствовали миф и эпос, а Логос встречался очень редко (у Гомера упоминается три раза), то позднее, когда миф из «сказа» превращается в «сказание» или «сказку» и противополагается истинному слову - Логосу, а эпос превращается в молву, в говор, в поговорку, чтобы скрыть истинный смысл или украсить речь, миф и эпос уступают место Логосу. Если раньше миф был истинным, то позже он превращается в ложную речь, подражающую истине, в поэтическую фабулу, в басню. Еще Аристотель в «Поэтике» писал: «Миф есть начало и как бы душа трагедии». Этот смысл остается в трагедии, но уже в истории как прозе, в отличие от поэзии, мифическое миросозерцание поэзии заменяется прозой трезвой мысли.
В философии происходил подобный же процесс - ранняя греческая философия носила антимифологический характер: она противопоставляла мифу и эпосу «разумное слово» о природе вещей или рассуждение (у Ксенофана, восставшего против Гомера и Господа), слово, содержащее «сущую истину», единую, вечную и неизменную природу вещей, единое «естество» в основе всего существующего вместо мнимых человекообразных богов: слово о природе противопоставляется вымыслу. Здесь содержание слова - это мироздание, строение мира, его причина, его закон: «отвлеченный Логос», «слово о сущем», либо противополагается явлению, либо отождествляется с внутренним законом сущего, как мы находим это, с одной стороны, в элейской школе у Парменида и Зенона, а с другой - у Гераклита. Мысль совпадает с истиной, а истина есть идея.
С развитием греческой словесности большое значение получили риторика, диалектика и логика как искусство речи, рассуждения и понятия. Поскольку, как полагали софисты, обучавшие искусству слова, человеческое знание не дает достоверности - ни чувства, ни ум не позволяют постигать истину, то искусство слова получило самодовлеющее значение.
Сократ в известном смысле был софистом, но он все-таки преодолел софистику, ибо его учение - это философия слова, учение о мысли, о понятии как содержании слова. Ему принадлежит заслуга основания логики как науки о мысленном слове, о понятии как законе истинной, разумной человеческой речи. Главная задача и цель разума - познать высшее благо, являющееся основой благого поведения. Он даже добродетели рассматривал и понимал как понятия разума. И человеческая речь, и человеческое поведение имеют рациональное логическое начало в понятии - в логосе. Открытие логоса было великой заслугой Сократа. Логос как универсальный принцип истинного познания и истинного, целесообразного, справедливого поведения, с помощью которого достигается высшее благо. Все сущее устроено в соответствии с логосом.
Платон в своем учении об идеях пытался обосновать объективный характер идей. Он рассматривал их как самобытные объективные сущности. Высшей идеей он считал идею блага, или идеал, который выше всякого бытия и всякого разума, ибо является их началом. Высшая идея блага, как и весь идеальный мир, есть объективный разум Вселенной, смысл и причина всех вещей, их Бог (идеал) и Творец, а разумным «субъектом» идей может быть мировая душа, или блаженный дух, или душа философа, воспринимающие или созерцающие идеи. Правда, Платон в своих сочинениях по-разному понимал идеи и их отношение друг к другу и к вещам. В «Софисте» идеи определяются как различные причины вещей, как реальные силы, взаимодействующие друг с другом. В «Республике» идеи - конечные причины, сводящиеся к высшему идеалу - к идее блага, делающей их разумными причинами и конечными причинами, идеальными целями сущего. В высшем идеале Платон находит единство бытия и познания.
Для Аристотеля разум является универсальным метафизическим началом мира - формой всех форм, понятием всех понятий, охватывающий все мыслимое. Все существующее мыслимо лишь в форме мысли. Логос, или объективное понятие вещи, является формой вещи и определяет ее вид, или эйдос. В логосе совпадает форма вещи, конечная цель и начало, или причина вещи. Сущностная форма организма, его внутренняя цель, творческое образующее начало, есть душа.
Аристотель отличал «творческий ум» - нус пойетикос - от «пассивного разума»: в «творческом уме», или мышлении, совпадают субъект и объект, мыслящее и мыслимое.
После великих греческих мыслителей - Сократа, Платона, Аристотеля - собственно теоретический интерес философского анализа стал заметно ослабевать, зато греческая мысль стала стремиться к цельному философскому миросозерцанию, которое могло бы заменить разложившиеся религиозные верования и обосновать систему рациональной этики. Это стало потребностью всего общества и всей культуры. «Эллинское просвещение покоряло мир, оно становилось социальной, политической силой; эллинская философия, сообразно тому, постепенно утрачивала свой характер анализа, исследования. Она сделалась учением, обратилась в догму. Такой характер придал ей основатель стоицизма Зенон и еще более - его многочисленные последователи. Первой и самой значительной философией эллинистического и даже греко-римского периода является стоицизм, оказавший такое громадное культурное влияние на древнее общество. Он был прежде всего просветительной философией этого общества, философией космополитической по преимуществу, возвышавшейся над всякими национальными разделениями и проповедовавшей всеобщее братство людей и их духовную свободу. На знамени стоицизма значился Разум, универсальный разум, или Логос, как мировой принцип, жаждущий Вселенную, и как принцип истинного знания и истинного человеческого поведения. Для нас стоики имеют величайшее значение уже по одному тому, что у них впервые термин «логос» получает неизменный смысл универсального вселенского разума. Эту идею стоики популяризировали, распространили в широких кругах и развили ее так подробно и в нравственных, и даже в богословских ее приложениях, что все последующее философское учение о логосе в Александрии и Малой Азии, в Греции и Риме стоит в несомненной связи со стоицизмом и его терминологией»2.
Стоики попытались свести тело и дух, материю и форму к одному началу - эфирной пневме, дыханию, духу, подобно огню Гераклита, или Зевсу как верховному всеединому божеству. Для стоиков Логос - это всемирный божественный разум, закон всего существующего, субстанциально тождественный с миром и одушевляющий его. Бог не существует без вещества, как и вещество не существует без Бога. Бог - это и материя, и форма, и закон, и стихия, и душа, и разум. Он есть мир, все вещи, творческое начало мира. Всемирный Логос есть семя мира, заключающий в себе все частные логосы - семена всех вещей. Семя мира - это огонь… Логос у стоиков получил нравственно-религиозное значение. Этот мотив развивали и стоики Древнего Рима - Музоний, Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. Идея Логоса постепенно все теснее связывается с учением о Промысле. Человеческая душа божественна, а человек есть сын Божий. Жить следует соответственно природе, разуму, Логосу. Все люди братья, чада одного Отца, «общее отечество всех людей есть Вселенная». Неслучайно у стоиков зарождается идея «града Божия». Стоицизм превращается в воинствующую философию - учащую и проповедующую. Создается тип философа - проповедника, моралиста, наставника, духовника, заботящегося о спасении душ, назидании, утешении, душевном врачевании своих учеников и духовных детей.
Израиль везде держался своего закона и особенно на чужбине, например в Александрии. Книжники в Вавилоне подготовили великую реформу Ездры с ее каноном. В Александрии был создан свой канон священных книг в греческом переводе, своя богословская школа толкователей писания, апологетов и систематизаторов закона. Еще в III веке начали перевод Ветхого Завета на греческий язык - «Перевод семидесяти толковников», давший христианству первое каноническое собрание священных книг. Сочинения Филона Александрийского отражают влияние школы, посвятившей себя передаче, изложению закона (мишна) и его объяснению (мидраш), хотя передача закона осложнялась неписаным законом старцев и традиционными предписаниями (халаха), а комментирование материала соединялось с легендами, нравственными поучениями и аллегорическим толкованием (хаггада). Основные начала ветхозаветной религиозности утверждались повсеместно с резким осуждением безумных, нечестивых, ложных религий язычества и идолопоклонства. «Единичный предвечный Бог, Всемогущий и всеправедный, всеведущий Творец неба и Земли, Бог абсолютно духовный и не допускающий никакого чувственного изображения, не нуждающийся в жертвах. Бог, осуществляющий на земле Свою вечную правду, открывший ее в законе через пророков, - таковы основные черты ветхозаветного учения, которые были понятны и эллину, и иудею и произвели глубокое впечатление на древний мир... Само представление об избрании Израиля и грядущем его торжестве оправдывалось его Богом и его верностью закону, его истиной, правой верой - «мудростью» Моисея, которой евреи обладали в то время, когда все прочие народы ходили во тьме идолослужения. Универсальный монотеизм, вера в сверхнародного единого Бога - Творца Вселенной как основание закона истинной жизни и как положительная религия, победившая все испытания, восторжествовавшая в самом падении дома Израилева, была действительным откровением, чудом всемирной истории»3.
Хотя вера Израиля все еще оставалась национальной верой: чтобы ее принять, надо было стать сыном Божиим, принять обрезание, порвать связи со своим народом, близкими, оградиться от всего стеною обычаев и обрядов. Видимо, неслучайно космополитическая культура Греции и Рима возмущалась гордым, упорным, варварским национализмом евреев - их презрением к другим богам и народам, их «человеконенавистничеством». Вот почему признание единого Бога Отца, Творца всего мира сверхчувственного и недосягаемого, было недостаточным без признания посредствующих сил и духов между Ним и человеком. Европейской апологетике наряду с рациональным объяснением закона в общенравственном смысле следовало разработать рациональное учение о Боге и посредствующих силах. В книге «Премудрости», обращенной к эллинам, божественная мудрость ветхозаветного откровения показывается в ее универсальном нравственном значении как общий источник человеческой мудрости - самый древний по времени и вечный по существу: «Она есть основание творения, она от века была у Бога и посредствует между миром и Богом, будучи орудием Его Промысла, источником Его всемогущего Слова. Поэтому культ истинного Бога получает не только национальное, но и всемирное, «космополитическое» значение… Поэтому закон ( νόμος ) есть не только национальный закон, но и закон Вселенной, истинный или правый логос (λόγος) - норма и смысл всего сущего»4. Премудрость становится как бы особой ипостасью Божества и посредницей откровения. Премудрость есть источник всякой истины, правды и блага, она есть «дух разумный, святой», «Дух Господа», «Дух Премудрости», всемогущий зиждительный дух. Она является космическим началом, принципом универсального разума и нравственного закона, а также началом откровения.
Филон Александрийский пытался сочетать «супругу» с «наложницей» веру - Израиля с греческой философией. Он философ-эклектик, посредник между платонизмом и стоицизмом, последователь Посидония и предшественник Плотина, богослов, разрабатывающий учение о Логосе и аллегорический метод толкования Ветхого Завета, апологет иудаизма перед эллинами, учитель и систематизатор закона, предшественник Талмуда - все это сводилось к одной цели: проповеди и апологии мозаизма как религии слова, религии истинного просвещения. Но учение о Логосе у него не было в центре внимания. «Понятие Логоса составляет средний термин всей философии Филона - его онтологии, физики, психологии, этики. Логос связывает собою решительно все - Бога с миром и человеком, точно так же, как и отдельные части мира между собою; он посредствует и творение, и откровение, он осуществляет волю Божию в мире и нисходит в человеческую душу, питает ее как манна небесная и вводит ее к Божеству. Он есть единородный Сын Божий, отблеск божественного света, образ Отца, в котором и для которого все создано». Неслучайно христианская проповедь не могла игнорировать это учение и понятие Логоса.
С.Н.Трубецкой хорошо показывает, что учение о Логосе в ранней Церкви определялось не заражением христианства греческим умозрением, не синкретизмом христианских и греческих идей, а нормальным развитием христианского сознания в его исторической среде. «Не учение о Логосе повело к признанию божественного содержания... личности Христа... напротив того, сознание этого божественного содержания, признание Бога во Христе повело к необходимости формулировать такое учение о Его божестве, при котором истина абсолютного монотеизма оставалась бы неприкосновенной и являлась бы во всей своей силе в христианском учении о Логосе... выразилось сознание единства Бога в Ветхом и Новом Завете, сознание единства Христа с Его Отцом в Его действительном отличии от Отца»5.
Впервые термин «Логос» появляется в Новом Завете в Апокалипсисе св. апостола Иоанна Богослова (19, 11-13): «И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, который предвечно судит и воинствует. Очи у него как пламень огненный, и на голове Его много диадем. Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого. Он был облечен в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: «Слово Божие».
А затем о Логосе, или Слове, говорится в Евангелии от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его... И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу как Единородного от Отца».
Для эллинов Логос - откровение Божие, Мессия - для иудеев, предвечный Логос в лице Иисуса Христа - для христиан.
В ассирийский период появляется пророческая проповедь суда и спасения (Амос, Осия, Михей, Исайя), в халдейский период также говорится о суде и спасении (Наум, Софоний, Аввакум, Иеремия, Иезекииль). В персидский период - проповедь Второисайи как проповедь утешения, спасения, прощения грехов, благая весть искупления. Вместе с образом грядущей славы здесь появляется пророческий образ страдающего Отрока Божия в его искупительном служении, в котором светятся новозаветные черты Искупителя, который пришел не только разрушить старое, но обновить и исполнить закон.
В еврейском мессианизме акцент делается не на имени, а на помазании (помазанник по-гречески - Христос), на его божестве и на царстве Божием, которое через него приходит, «дух Господен» пребывает на «помазаннике», он орудие божественной воли, вершитель дела Божия на Земле, и с царственным служением истинного сына Давидова соединяется пророческое и священническое служение. «Истинный религиозный идеал Израиля есть идеал царства Божия, осуществляющегося на Земле через избранный народ и предзаложенного в союзе живого Бога с этим народом». Бог для иудеев - вождь, судья, отец, невидимый глава рода и племени, глава общественного строя, его царь, хозяин Земли. Здесь единобожие коренится в самом существе Бога. В Боге - единственное благо народа и его пророков, хотя пророки борются со своим народом за Бога. Царь и есть Мессия, помазанник Божий. Но этого идеала не достигали даже царь-пророк Давид и премудрый Соломон - они были ниже этого идеала.
В еврейском представлении о царстве Божием содержится своеобразное представление о соединении национального идеала с универсальным, народно-политической тенденции с духовно-нравственным откровением единого Божества. Но царство истинного Бога есть прежде всего идеал религиозный - идеал правды и добра. И носителем этого идеала является истинный, верный Израиль. Народ Божий есть отрок, или раб Божий, избранник, помазанник, сын Божий. Через Израиль Слово Божие, Дело Божие откроются всему миру. Суд и спасение. От Сиона - закон, а от Иерусалима - Слово Господне. Но все в самом Боге: и Мессия, и царство, и свет, и жизнь, Новый Иерусалим, новое небо и новая земля. «Святы будьте, потому что свят Я, Господь Бог ваш» (Л. 19, 2). Все должны освятиться, чтобы спастись, Святость должна стать законом, нормой национальной (а в настоящее время и всей мировой) жизни. Неслучайно священники заменили собой царей и пророков.
С Ездрой, «писцом» или «учителем закона», наступила пора книжников и учителей закона. Появились фарисеи и их учение об оправдании посредством дел закона и заслуг, которые могут покрывать грехи людей. Благочестие стало внешним, наружным. И именно Иисус Христос разоблачил фарисеев, их гордыню, лицемерие, мнимую праведность и «жестокосердие» народа (Мк. l0,6: Мт. 10,8).
Союз с Богом предполагает царство Божие, которое есть, и становится, и будет... Цель этого царства есть пришествие, раскрытие славы Божией, или реализация Бога на Земле. Если религия Израиля есть жажда Бога, которая утоляется в сознании Бога, то Христос есть оправдание этой религии, ее Мессия, - прежде всего как воплощенное богосознание: на нем «почил дух Господень», дух ведения и благочестия. Если для Израиля этот дух открывался в Слове Божием, в слове пророков, то Христос для тех, кто уверовал в Него, явился воплощенным Словом Божиим... В этом смысле религиозное содержание новозаветного учения о Логосе, Слове, несомненно имеет свое основание в религии пророков и мессианической вере Израиля»6. В богосознании Израиля Ягве раскрывается как «конкретный и абсолютный», и в этом сознании живого Бога и состоит ветхозаветное основание всего христианского учения о Боге. Господь воинств, Господь сил, Бог народа, Бог вселенной. Здесь важно заметить, что ветхозаветная мысль нигде не определяет в положительном смысле, что Бог есть дух, ибо она чужда умозрительной рефлексии. Дух есть сила Божия, а Ягве - источник этой силы, но он не отождествляется с нею никогда.
Ягве есть источник Духа, Слова и Мудрости, которые от него неотделимы. Он не исчерпывается ими, Его существо не уходит в них, они отличаются от Него, но они посредуют Его всеединство.
Дух Божий, Голос Божий, Слава Божия, Слово Божие - это посредники в теософии раввинов. В народной религии - это ангелы, праотцы и святые, усопшие или живые. Христианство боролось с этим: «Оно противополагало ему веру в живого и всеединого Бога Отца, открывшегося в Иисусе Христе и Духе, и в самом учении этого богословия о Логосе восторжествовал конкретный монотеизм, коренившийся в богосознании пророков и нашедший во Христе свое полное откровение»7.
Что касается суда, то суд Божий представляется как всемирный суд над всеми народами и над отдельными людьми, и грядущее царство, имеющее прийти на смену звериным царствам язычников, сознается как истинно божественное и всемирное, которое утвердится «не силою, не воинством, а Духом»8.
Исторический процесс связывается с космогоническим процессом: книга Бытия - первая глава апокалипсического откровения.
«Рассматривая апокалипсическую литературу эпохи пришествия Спасителя, мы убеждаемся в том, что христианство вложило совершенно новый смысл в идею Мессии и впервые придало ей центральное, основное значение в целом религии, которая определяет себя как религию Мессии, религию Христа. И эта коренная реформа объясняется всецело личным делом и учением Иисуса Христа, подготовленным проповедью Иоанна Крестителя»9.
Раннее христианское богословие с его учением о Логосе вырабатывалось в борьбе церкви с ересями, с мифологией гностицизма, с иудейством и язычеством, стремившимися ассимилировать себе христианство. Христианство дает Слово Божие, ό λόγоζ τοΰ θεοΰ, устраняя все другие имена.
Для историка точка отправления - памятники, для философа - факты евангельской истории, которые могут быть научно установлены.
Христос верил в Отца больше, чем в мир, и был исполнен сознанием Отца, «духом Отца», богопознание было связано в Нем с Его личным самосознанием. В Своем Слове Христос дал Свой подлинный образ. Он пострадал не от сребролюбия Иуды и не от пороков законоучителей и священников, а от общего неверия и «напрасной ненависти», которая имелась в «мире». Христос был осужден во имя идеалов национализма и ортодоксии еврейских фарисеев, а Пилат распял Его как «недруга кесарю». Современники Христа видели в Нем прежде всего человека, и в этом человеке они не узнали духовного образа того Отца, которого они внешним образом исповедали. А Отец был его пищей, Его стихией, живым средоточием Его личного сознания. Отец раскрывался в Сыне. Иисус приписывал себе совершенное познание Бога, совершенное общение с Ним: Он сознает Его в Себе как Отца, и Себя в Нем как Сына, и вместе с тем Он находит, что Его Отец, как Он Его знает, отрицается в действительности людьми, преданными миру. Мир исключал Бога.
Евангелие от Иоанна - связующее звено между Новым Заветом и последующим богословским учением о Логосе.
Евангелие Нового Завета есть Евангелие Христа. А Нагорная проповедь есть проповедь нового закона, начертаемого в сердце, закона, который имеет своим основанием усыновление человека Богу и совершенное познание благого Отца. В отношении Христа к закону высшая свобода соединяется с послушанием.
В еврейской литературе «царство» означает не страну, а правление, или владычество, а у Христа «царство» - это представление о жизни будущего века. Будьте блаженны и будьте совершенны - вот заповедь царства.
Чтобы понять милость Отца, надо понять и Его суд. Его величие и святость. Его могущество.
«Страх Божий есть начало премудрости» не только в Ветхом Завете, и если «совершенная любовь изгоняет страх», то надо понять смысл этого «страха», чтобы понять совершенство любви.
Христос начал свою проповедь с требования покаяния: «Покайтесь, ибо приблизилось царство Божие» (Мк. 1, 15). «И проповедану быть во имя Его покаяний и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима» (Лк. 24, 47). Грядущий суд и спасение непреложны как Сам Бог, но Бог не мертвых, а Бог живых. «Царство Божие в евангельской проповеди понимается как нераздельное владычество праведного и милостивого Отца, от века уготованное в Нем Самом и имеющее осуществиться на земле или прийти в «силе» и славе. Оно есть высшая цель мирового процесса, как реализация божественного порядка, реализация Бога или божественной жизни на земле. Оно есть высшее благо, которое дается Богом, но вместе составляет цель и задачу человеческой воли, ее единственную истинную и разумную цель. Оно «уготовано» и «близко», и его пришествие на землю, долженствующее изменить образ «века сего» и как бы переплавить его в «век нетления», есть всемирное событие, зависящее исключительно от воли Отца и заключающее в себе суд всему миру, суд, от которого спасутся лишь «сыны» и «наследники» царства. Спасение пришло уже и теперь в проповеди Христа, в «слове мира» и благовестия, которое должно примирить людей с Богом и показать им Его милость: «благотворение» Христа показывает, что слово Его заключает в себе не только субъективное добро, но и благо спасения; вера, которая принимает это слово, оправдывает его как жизнь и как силу, как деятельную мощь. Спасение как спасение от суда состоит ближайшим образом в самой тайне царства, которое приблизилось, но не раскрылось еще всеобщим образом в осуждение миру и которое открывается внутренним образом лишь тем, кто может в него проникнуть. Таким образом оно открывается в Евангелии Христа; оно сеется в Его слове, но слово это есть могущественное Божье слово, которое не возвращается праздным к своему источнику (Ис. 55, 10-11). ...царство Божие, находящее в Духе, имеет явиться в силе, и Христос есть его провозвестник или пророк, его царственный носитель, помазанный Духом, и его священник»10.
Известно, что внутренними критериями истинного пророка служили сила вдохновения, сила слова и его правда. «Христа помазал Бог Духом Святым и силой, и он ходил благотворя и исцеляя...»11 Одной из важнейших форм, выражавших его силу слова и его правду, была притча. «Он один владел формой притчи, которая никому не давалась в таком совершенстве: нигде притча не переходит у Него в аллегорию или метафору, в иносказание; нигде образ не привлекается им внешним образом, и нигде отвлеченная мысль не облекается искусственно в чуждый ей образ. Мысль столь же конкретна здесь, как тот образ, который ей служит и который в нее претворяется... В этих притчах выражается религиозная мысль Христа, а не рассудочная мораль...»12
«Богосознание Христа является здесь живым принципом новой нравственной организации человечества, деятельным началом организации человечества в высшей, божественной жизни»13.
«Лично для Самого Христа такое сознание имело последствием сознанную необходимость Его страдания и смерти для искупления многих, для спасения их от гpядущего, близкого суда»14.
«Поскольку в Нем осуществилась «истина и благодать», благоволение Божие или предвечная благая мысль Божия о мире и человеке, Он определяется как самая эта Мысль, истинный Разум, или Божественный Логос»15.
«Вся христология апостольской церкви заключает в себе не что иное, как признание абсолютной ценности или абсолютной подлинности Богосознания Христа, связанного с Его личным Самосознанием: на основании Евангелия это Богосознание Христа признается божественным, определяется как сознание Самого Бога о Себе или Логос Божий»16.
Таким образом, раскрывая генезис Логоса, князь С.Трубецкой дает не просто лингвистическое понимание и истолкование этой идеи, но раскрывает его универсальное значение, смысл и содержание, включающие в себя всю совокупность различных аспектов бытия и сознания народов - исторических, социальных, экономических, политических, религиозных, этических, нравственных, культурных, онтологических, гносеологических, психологических, художественных и т.д., составляющих полноту жизни и деятельности как отдельных людей, так и народов.
Известно, что древнегреческий эпос и мифология выражали достаточно полно и всесторонне жизнь и деятельность древних греков, архаического общества в целом, поэтому, как показывает С.Трубецкой, эпос и миф постепенно заменяются Логосом, который глубже, основательнее и универсальнее выражает и отражает жизнь и деятельность древних народов. Анализ идеи Логоса в древней философии (у мыслителей доэллинистической эпохи, у Сократа, Платона, Аристотеля) в связи с развитием древнегреческого умозрения привел к обоснованию того, что древнегреческий Логос, понимавшийся как всемирный Божественный разум, явился истоком и первоначальной основой всей последующей европейской культуры и цивилизации. Однако, чтобы верно понять сущность, специфику, оригинальность этой культуры и цивилизации, необходимо было исследовать генезис Логоса и Ветхого и Нового Завета. Это исследование показало как родство, так и разительные отличия содержания Логоса у иудеев и христиан. Выявление сущности и содержания основополагающих идей или понятий: «закона», «Мессии», «мессианства», «избранности», «Страха Божия», «веры», «любви», «Царства Божия», «истины», «правды», «справедливости», «свободы», «Премудрости» и других - помогает конкретно установить все то, что является общим и различным для иудеев и христиан, для иудаизма и христианства, что, в свою очередь, важно для того, чтобы они могли сотрудничать не только в сфере религии, но и других сферах - политической, социальной, нравственной, духовной, культурной и т.д.
При всех различиях (и порою довольно существенных) всех основополагающих идей и понятий иудаизма и христианства они носят коррелятивный характер и в конечном счете направлены на осуществление одной цели - построения царства Божия на Земле, царства Истины, Правды, Добра, Любви, Справедливости, Мира, Братства, Равенства, Свободы…
Если иудаизм есть религия закона, а христианство - религия Любви, или Благодати, то ведь Иисус Христос пришел в этот мир не нарушить Закон, а исполнить его. Культ самого Бога в иудаизме носит зримо выраженный «национальный» характер, но благодаря тому что «Премудрость» как источник силы Слова Бога и как имеющая универсально-нравственное значение сила делает этот культ Бога «всемирным», «космополитическим», «Премудрость» - источник истины, правды и добра. Поскольку Иисус Христос сказал о самом себе: «Я есмь Путь, Истина и Жизнь», то естественно говорить не о противопоставлении Бога Ветхого Завета и Бога Нового Завета, а об их единстве, о единстве Бога Отца и Его Сына Иисуса Христа.
Можно говорить и о различном понимании царства Божия. Если в иудаизме «царство» понимается не как «страна», а как «правление», как «владычество», то в христианстве «царство» понимается как образ жизни в будущем, как жизнь блаженных и совершенных сынов Божиих.
«Страх Божий» и в иудаизме, и в христианстве есть начало Премудрости. Страх этот понимается через Любовь и преодолевается Любовью. Эти понятия обусловливают и разъясняют друг друга.
Можно приводить и сопоставлять различные стороны иудаизма и христианства и показывать как их отличия друг от друга, так и то, что их объединяет. И в этом общем, объединяющем следует видеть самое важное и самое существенное, поскольку в современном мире, изобилующем конфликтами, войнами, несправедливостью, насилием, надо обращать внимание именно на то, что объединяет людей разных религий, разных культур и цивилизаций, а не на то, что их разделяет.
Что же касается различий между народами во всех сферах их духовной и материальной деятельности, то это скорее положительный фактор, а не отрицательный, поскольку это обогащает каждого из них.
На протяжении исторического развития человеческого общества идея Логоса определяла различные сферы его жизнедеятельности: религиозную, нравственную, политическую, экономическую, правовую, научную, культурную и т.д. Если в Древней Греции особое внимание уделялось развитию метафизического знания, в Древнем Риме - развитию государства, права и военного дела, в Средние века - всему тому, что было связано с религией и церковью, в эпоху Возрождения - преимущественно литературе, искусству и культуре, хотя не забывали и о политике, в Новое время - научному знанию в различных областях, а в современном обществе - развитию науки, техники, культуре в целом, включая и религию. В этом смысле Логос, или идея Логоса, в современном мире играет особенно значимую роль, а с учетом нарастающих противоречий, катаклизмов, вооруженных конфликтов и войн роль и значение идеи Логоса являются исключительно важными, необходимыми, особенно для развития и самосознания народов и каждого отдельного человека.
Стоит обратить внимание на вещие слова князя С.Трубецкого, полные тревоги и заботы о будущем человечества: «Уже теперь человечество перестало быть отвлеченностью и стало реальною величиною, все части которой находятся во взаимной зависимости, во все более и более деятельном экономическом и политическом взаимодействии между собою; уже теперь ни один народ не замыкается в узкие рамки национального существования, но живет и действует в одной всемирной политической арене; уже теперь одна общеевропейская культура с каждым днем сильнее и сильнее утверждает свое нераздельное господство в мире, осуждая все низшие, несовершенные культуры на вымирание или перерождение. Конечное единство, разумеется, еще весьма далеко. Несмотря на возрастающее общение и сближение народов, на усиливающуюся зависимость, их вражда обостряется, их вооружения становятся все более и более грозными, хотя сама опасность истребления будит всеобщую жажду мира и вызывает потребность в разумной всечеловеческой организации, обеспечивающей такой мир. Но если бы конечная цель человечества лежала столь же далеко от настоящего, как это настоящее от того дикого первобытного состояния, с которого человечество начало свой путь, то и тогда человечество достигло бы своей цели. Те, кто верят в прогресс и разум, видят в муках человечества родовые муки и верят, что оно породит из себя всечеловеческое Великое Существо, которое осуществит в себе конечный идеал»17.
Глубокое и прозорливое понимание того пути, по которому суждено было идти человечеству и по которому оно идет и будет идти дальше, вызывает необходимость показать это более ясно и четко, для чего нам следует рассмотреть еще несколько основополагающих идей, сопоставимых с Логосом: идею правды и истины в исламе, идею Дао в даосизме, идею просветления в буддизме, идею гармонии в конфуцианстве. Только это позволит нам по-настоящему выявить все то, что отличает мировые религии друг от друга, и все то, что их объединяет, и если мы будем развивать именно объединяющие факторы и аспекты, только в этом случае человечество может достигнуть того идеала, единства, сотрудничества и гармонии, о котором мечтал С.Трубецкой и к чему всегда стремилось и стремится все человечество.
1Трубецкой С.Н. Учение о Логосе в его истории // Сочинения. М., 1994. С. 1.
2Там же. С. 80-81.
3Там же. С. 124.
4Там же.
5Там же. С. 210.
6Там же. С. 263-264.
7Там же. С. 293.
8Там же. С. 332.
9Там же. С. 403.
10Там же. С. 444-445.
11Там же. С. 452.
12Там же.
13Там же. С. 463.
14Там же. С. 468.
15Там же. С. 477.
16Там же. С. 478.
17Там же. С. 49.
