ENGLISHВопросы взаимоотношений России и Североатлантического союза занимают важное место на страницах отечественной печати. Быть ли России в НАТО, о чем напрямую говорит председатель правления Института современного развития И.Юргенс, держать дистанцию с блоком и продолжать отстаивать свои интересы, сосредоточиться на идеях евразийства - дебаты такого рода в обществе не стихают. При этом обсуждаются разные аспекты политики и стратегии блока, в какой степени он будет учитывать интересы России или, напротив, подавлять их, растворяя в своих собственных. Но при этом немаловажно понимать и то, какие внутренние трансформации переживает НАТО, какова на данном этапе идейная и философская составляющая этой организации, тем более что отношения с нашими ближайшими соседями, по сути, есть обеспечение национальной безопасности России.
В этой связи обращает на себя внимание появление книги известного российского политолога Владимира Штоля «Армия «Нового мирового порядка»*.( *Штоль В.В. Армия «Нового мирового порядка». М.: ОГИ, 2010. 384 с.) Тот ракурс, под которым написана книга, выглядит достаточно логичным и основанным на последних сдвигах на международной арене. Достаточно давно Соединенные Штаты не удовлетворены деятельностью ООН, Совета Безопасности как главного органа, дающего право на вооруженное вмешательство в конфликты и войны, и все больше находят ему замену в лице НАТО, фактически превращая его в инструмент по отстаиванию собственных стратегических позиций и все больше и больше выходя за пределы ответственности военного блока. Сначала это была Югославия, затем последовал Ирак, Афганистан и, наконец, Ливия, в которой США с опорой на своих активных сателлитов предприняли попытку реализовать давнюю, 30-летнюю мечту - силой свалить полковника М.Каддафи. И пусть идеи и выводы, выдвигаемые автором, отнюдь не бесспорны, к ним, несомненно, стоит прислушаться.
Перетекание властных полномочий от «семерки» к «двадцатке» представляется автором как институциональная концентрация глобальной власти в руках мирового банковского сообщества («Фининтерна») (с. 18). В подобных условиях все больше и больше власти уходит с государственного уровня на частный. Частный характер власти предопределяет и частную же систему охраны. «А если эта власть еще и глобальная, - пишет В.Штоль, - то очевидной становится ее приверженность идее замены национальных, государственных по своей сути воинских формирований, включая войска ООН… принципиально новой армией» (с. 19). Инструмент оказывается под рукой - это Североатлантический союз, и на глазах происходит преобразование альянса в структуру, обслуживающую интересы глобальных элитариев и тем самым занятую распространением «Нового мирового порядка». Фактически взят курс на формирование не многополярного мира, а мира с весьма условной и жестко контролируемой многополярностью. Контроль этот должен исключить любую «несанкционированную» самостоятельность Европы, способную торпедировать эти планы (с. 23).
В первом разделе книги «НАТО - ключевой инструмент сохранения и укрепления западного лидерства» В.Штоль разбирает идейные основы подобной стратегии, большей частью изложенные в известных работах З.Бжезинского, например «Великая шахматная доска»*. (*Бжезинский З. «Великая шахматная доска». М.: МО, 2002.) Предвидя эрозию американского национального лидерства в пользу трансевразийской системы безопасности, З.Бжезинский представил своего рода сценарий ее последующей трансформации в «мировой центр совместной политической ответственности». Этот центр в рамках глобализации обеспечит подавление независимости государств, заменяя их региональными и глобальными конгломератами. Но фактически речь идет об унификации нынешнего, по сути однополярного миропорядка, замкнутости подобной системы на ядро некоего наднационального центра, держащего в руках все рычаги и нити управления (с. 44). В таких условиях в интересах Москвы - не создание нового глобального финансового центра, а ускоренная интеграция постсоветского пространства, позволяющая создать, а точнее, воссоздать в его рамках самостоятельный центр силы.
Автор видит этот наднациональный центр как своего рода глобальное ЦК, союз глобальной элиты, власть которой может осуществляться в форме не господства, а лишь контроля над соответствием (или несоответствием) действий законодательных, исполнительных и судебных структур в регионах и на местах определенной системе ценностей (с. 49). Каких ценностей - догадаться нетрудно: именно западных, причем в их современном секулярном, постхристианском (или «надхристианском») виде. Ссылаясь на З.Бжезинского, В.Штоль пишет, что эффективную деятельность такого центра может обеспечить только сетевая организация, с помощью которой его ценности и идеология становятся повсеместным высшим моральным и нравственным императивом, а идеология «общечеловеческих» ценностей, внедряемая соответствующими сетевыми узлами, не терпит конкуренции, исходящей из национально-государственных суверенитетов (с. 51). Иными словами, идет построение «нового мира».
Видя доминирующее влияние протестантизма в идеологических построениях Запада, В.Штоль определяет его как обмирщение и упрощение католицизма и христианства в целом. На этой основе сложился симметричный ответ Ватикану в виде «Pax Britanica» - нового глобального проекта. Британия, как минимум с начала XIX века, проводила глобальную политику. Цивилизационная экспансия Запада сопровождается геополитической. Этим объясняет автор непреодолимую тягу НАТО и Европейского союза к расширению на Восток. Отсюда делается вывод, что противостояние Запада с Россией, какими бы «перезагрузками» его ни маскировали, останется именно противостоянием, ибо в его основе находятся фундаментальные… различия двух христианских цивилизаций, и перспектив объединения нет (с. 57).
Однако вопреки такому умозаключению, автор пишет, что у геополитической конкуренции России и Запада имеются два возможных финала. Это либо сохранение уникальной российский государственности, уникальной проектной идентичности, предполагающее интенсивное развитие интеграционных тенденций в СНГ, либо распад России с кардинальным переформатированием занимаемого не только ею, но и другими субъектами бывшего СССР геополитического пространства (с. 58). Запад не видит себя вне рамок глобального доминирования. В разные эпохи - Рим, Испания, Британия, наполеоновская Франция, нацистская Германия, США и другие - всякий раз сильнейший консолидировал сначала континентальную Европу, а сейчас уже весь Запад, направляя его экспансию прежде всего на Россию.
Проектные институты современного Запада так или иначе преследовали цель формирования управляемой модели глобального развития. Закладывая в основу деятельности ООН сетевой принцип, Запад предполагал развитие многоуровневой системы трансграничных связей, формируемых через принятие целого комплекса дополнений к Уставу ООН, подкрепляющих и уточняющих отношения в различных сферах международных экономических, гуманитарных и военно-политических отношений. Создание Бреттон-Вудской системы дало независимые от государств и правительств механизмы управления - центральные банки, структуры Вашингтонского консенсуса. Принятая Всеобщая декларация прав человека расширила границы применения этого принципа, считает автор, для большего давления на суверенные правительства, нежели были предусмотрены Уставом ООН (с. 60).
Если смотреть с позиций концентрации власти в руках западного сообщества, то выходит, что реальным совещательным органом является не «двадцатка», а именно «семерка», остальным же, включая Россию, отведена роль своеобразной «массовки», участие в которой призвано символизировать «демократизм» глобально-управленческого процесса, а ядро и у «двадцатки», и у «восьмерки» одно и то же (с. 69). При этом НАТО отводится роль силовой - полицейской и военной - составляющей управляемой глобализации, осуществляемой в соответствии с планами и под руководством британо-американского глобального центра. Поскольку в основополагающем документе НАТО «равноправие и самоопределение народов» отнесено к целям, а «территориальная целостность и политическая независимость» к принципам, то, считает автор, самоопределение рассматривается выше территориальной целостности (с. 71).
Расширение НАТО трактуется не просто как «уход от варварства», как переход на более высокие стадии развития, это еще и сознательное и целенаправленное отречение от автохтонных ценностей. А поскольку пойти на такое отступление от собственной традиции способны не народы, а лишь коррумпированные коллаборационистские элиты, постольку апелляция к этим элитам с самого начала (то есть с 1949 г.) становится ключевым элементом стратегии расширения блока, в основе которой - демонтаж национально-государственных суверенитетов с последующим преобразованием соответствующих территорий в глобальную общность (с. 74).
В своей опоре на НАТО Запад, считает автор, объективно не заинтересован в действиях в рамках СБ ООН. Поскольку ранее СССР, а теперь Россия является его постоянным членом, роль этого органа договором заблаговременно и целенаправленно сводится к нулю. Отсутствие же в Уставе ООН четкого разграничения полномочий в сфере поддержания международного мира и безопасности между самой ООН и региональными организациями, к которым относится Североатлантический блок, изначально создавало условия для подмены силами НАТО сил ООН.
Среди трех основных направлений строительства «Нового мирового порядка» - повышения статуса легитимности СБ ООН, активизации Совета Европы и НАТО - именно последнее ставится во главу угла. НАТО находится под патронажем международных финансовых группировок - Бильдербергского клуба, осуществляющего кадровый подбор руководства блока, Римского клуба с его Гуманистическим манифестом и созданного в 1993 году Будапештского клуба. Таким образом, заключает В.Штоль, идеология и геополитика НАТО формируются вне организационных рамок блока, позволяя рассматривать его не самостоятельным центром силы, а «приводным ремнем» реализации глобальных по масштабам, но корпоративных по своей сущности интересов достаточно узких кругов западных элит. НАТО - это, условно говоря, коллективные вооруженные силы западного глобального проекта, призванные гарантировать полицейскими, а при необходимости и чисто военными средствами незыблемость постхристианских, секулярных ценностей современного Запада в его цивилизационных рамках, а также распространять их в мировом масштабе посредством экспансии - «мягкой» (вовлечения) и «жесткой» (войны) (с. 86).
Отталкиваясь от юридической основы расширения НАТО (ст. 10 Договора о создании Североатлантического союза), автор задается вопросом: является ли азиатская стратегия США своеобразным дополнением к их трансатлантической политике? Новая Стратегическая концепция НАТО включает пункт о стабилизации в Афганистане в число основных своих приоритетов, связывая это с развитием определенных тенденций на Южном Кавказе и в Центральной Азии. При этом в концепции говорится об усилении внутриблоковой роли Евросоюза и курсе на налаживание отношений с Россией, но ни слова не говорится о налаживании отношений с Китаем (с. 96-97), хотя по логике, приближение НАТО к Поднебесной через Афганистан такого упоминания требует. Словом, делает автор свой вывод, если с Россией НАТО заигрывает, то Китай концепция игнорирует (с. 98).
В книге поэтапно рассматривается расширение блока на Восток, для чего придумывались новые формы вовлечения государств в виде Совета североатлантического сотрудничества или программы «Партнерство ради мира (ПРМ)». При этом все эти шаги не только нарушали юридические и моральные обязательства, взятые западными лидерами перед СССР, но и, по сути, ряд ключевых положений Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года. Первая постсоветская волна расширения НАТО продвинула границы блока на Восток на 650-750 километров, дала НАТО до 300 аэродромов, созданных советскими ВВС, на которых можно было разместить до 3,5 тыс. боевых самолетов. Затем последовало приглашение к вступлению в НАТО еще семи стран - Болгарии, Румынии, Словении, Словакии, Латвии, Литвы и Эстонии. Изначально будучи весьма жесткой, позиция России в отношении расширения блока претерпела изменения в сторону прагматичности отчасти из-за отсутствия реальных возможностей ему воспрепятствовать. Но вновь оно оказалось отмобилизованным, когда на повестку дня был поставлен вопрос о предоставлении планов действий по подготовке к членству (ПДПЧ) Грузии и Украине.
Проблемы во взаимоотношения НАТО и России были внесены не только «цветными революциями» на постсоветском пространстве, но и односторонним выходом США из Договора об ограничении систем противоракетной обороны от 1972 года и планами по развертыванию систем ПРО в Чехии и Польше. В силу этого подобные действия оцениваются в Стратегии национальной безопасности РФ как минимум вызов (с. 110). Тем не менее вопросы вхождения Украины и Грузии в НАТО подвисли по внутриблоковым причинам: Германия, Франция, Великобритания и Бельгия назвали процесс их приема преждевременным, а провал военной авантюры Саакашвили в Южной Осетии приглушил голоса сторонников кардинального решения данного вопроса.
Автор рассматривает проблему расширения зоны действия блока через такую программу, как Партнерство ради мира, охватывающую более 30 государств, в том числе Белоруссию, Россию, кавказские государства и страны Центральной Азии, при том что в этом списке государств наша страна заняла особое привилегированное место ввиду ее ядерного статуса (с. 115). Но, несмотря на это, отношения Россия - НАТО развиваются по нисходящей ввиду противоречивости интересов по ряду военно-политических вопросов, и здесь В.Штоль опять же видит ключевую проблему в «борьбе за Украину» и ссылается на логику З.Бжезинского, согласно которой с Украиной Россия - европейская империя, а без Украины - либо азиатская, либо не империя вообще (с. 116). В чем же перспектива и особенности ПРМ? НАТО выстраивает с каждым государством индивидуальную программу, неотъемлемой частью ПРМ является совершенствование первоосновы - учебно-образовательной деятельности, а также совершенствование оперативной совместимости сил и средств, расширение диалога между широкими кругами специалистов в области обороны и безопасности. После Пражского саммита НАТО в 2002 году члены блока стали поощрять военные реформы среди участников ПРМ, способные обеспечить оперативную совместимость вооруженных сил и постепенную стандартизацию (в соответствии с натовскими нормами) всей военной организации кандидатов на вступление в НАТО (с. 121). При этом одной из целей расширения НАТО, на взгляд автора, является размывание относительно «политически неблагонадежных» традиционных старых союзников в лице Германии или Франции более покладистыми новыми членами.
НАТО рассматривает такие региональные организации, как ШОС, ЕврАзЭС и ОДКБ, в качестве некоего тормоза в расширении собственных ареалов, и она, естественным образом, сама тормозит их развитие (с. 126). Что же касается предупреждения вооруженных конфликтов, то НАТО ничего не сделала для предотвращения конфликта между участниками ПРМ - Грузией и Россией и, похоже, недостаточно работает с Арменией и Азербайджаном, все более явно приближающимися к междоусобному военному конфликту. Сложнее для нее ситуация в Центральной Азии, где в большую игру наряду с Россией все активнее вмешивается Китай. Тем не менее на данном этапе, в условиях прекращения давних споров о правомерности операций за пределами своей зоны ответственности, партнерские программы для НАТО являются скорее средством обеспечения лояльности внешней среды, нежели расширением собственной перспективы (с. 128).
Что же касается планов по расширению партнерства с дальше расположенными странами Азии, то под это сотрудничество подводится идея отражения таких вызовов и угроз, как международный терроризм, распространение оружия массового уничтожения, прежде всего ядерного. Среди членов блока есть общее понимание перспектив участия НАТО в операциях на всех континентах, а в России превращение НАТО в глобальный альянс воспринимается с неодобрением.
Рассматривая совершенствование оперативного потенциала НАТО, автор ссылается на решения Пражского саммита блока (2002 г.), запустившего процесс его модернизации. При этом в Вашингтоне стремились побудить своих союзников тратить больше средств на оборону, в том числе и в связи с тем, что наиболее вероятные угрозы безопасности виделись от конфликтов на периферии Европы. Новая инициатива об оборонном потенциале предусматривала 408 национальных программ, увеличение военных расходов европейскими союзниками. При этом вводилась некая спецификация: каждой армии внутри блока вменялись свои функции, например перед бундесвером ставились задачи обеспечения военно-транспортных перевозок (с. 137). Большое внимание было уделено совершенствованию системы наблюдения за наземными целями, дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛОиУ). И вполне логично автор задается вопросом: неужели для того, чтобы справиться с международным терроризмом, нужна такая сила? (с. 140).
В основе реформируемой военной системы блока - проходящая проверку система многонациональных объединенных оперативно-тактических групп, передаваемых в подчинение военного командования НАТО национальных формирований. Силы реагирования НАТО могут использоваться не только как самостоятельные силы, но и в качестве сил начального вторжения и сил для демонстрации решимости и солидарности НАТО. Их основную часть составляют воинские контингенты европейских союзников при технической поддержке небольшого корпуса США. В качестве поводов для их применения могут использоваться вспышки военных конфликтов и иные, требующие помощи извне для урегулирования чрезвычайные ситуации (с. 155).
Немало внимания в книге уделяется анализу миротворческой деятельности НАТО в контексте не решенного до сих пор вопроса о взаимоотношениях с ООН, а точнее, подконтрольности этой мировой структуры англосаксонскому центру. В этой связи, считает автор, Москве и Пекину при каждой возможности дают понять, что их несговорчивость и демонстрация амбиций неизбежно приведут к девальвации ООН, а возможно, и замене ее другой международной организацией, например предложенной Дж.Маккейном «Лигой демократий» (с. 167). Так, в ходе боснийского конфликта силы ООН ограничивались наземным наблюдением, а силы НАТО осуществляли принуждение. Именно с Боснии ООН стала переходить на роль «политического прикрытия» для действий военного блока НАТО. И при этом НАТО от своего имени предъявляла ультиматум боснийским сербам. Но тогда, считает В.Штоль, лишь решительная позиция России позволила избежать резкого расширения конфликта (с. 174).
В продолжавшейся 78 дней военной операции против Сербии в 1999 году участвовало 19 стран НАТО, и суть ее сводилась к формированию на Балканах подконтрольных квазигосударств. Если так, то НАТО с этой задачей справилась. Другая задача, решавшаяся НАТО в Косове, - утверждение там военного присутствия вне зависимости от будущего статуса края - тоже, по сути, оказалась решенной.
Применительно к Афганистану Североатлантический альянс создал особый прецедент - впервые в своей истории возглавил военные операции вне Европы. Автор считает неоднозначными результаты операции. С одной стороны, НАТО вроде бы обеспечила проведение президентских (2004 г.) и парламентских (2005 г.) выборов в этой стране, охватила военной операцией всю территорию Афганистана, но не уложилась ни в пяти-, ни даже в десятилетний период, чтобы стабилизировать ситуацию в целом. Более того, даже возникло противоречие между членами блока: США, Канада, Великобритания и Дания ратуют за более активные боевые действия, в то время как европейские союзники нацеливаются на стабилизационную фазу в операции (с. 200). И это на фоне растущего понимания союзниками того факта, что военного решения у проблемы не существует. В.Штоль делает очевидный вывод, что НАТО, ограничиваясь чисто военными способами решения проблемы, не имеет постконфликтной стратегии (с. 206), что, по сути, отдаляет ее от реального миротворчества.
Что же касается Ирака, то это была не только операция вне пределов Европы, но и осуществленная без необходимых санкций ООН при поддержке традиционного сателлита - Великобритании. В Ираке силы вторжения исключили доминирование во власти какой-либо одной политической группировки, и время еще не показало, насколько такой подход был оправданным, а не деинтеграционным. Подводя итог военным операциям НАТО, автор делает вывод, что воцарение хаоса является не побочным результатом непродуманных действий при операциях, а именно запланированным итогом, и если не получается управлять с помощью порядка, демонстрируется готовность управлять хаосом (с. 215).
В разделе «НАТО в системе европейской безопасности» автор рассматривает взаимодействие блока с Евросоюзом, считая его наиболее продвинутым. Но здесь прослеживается четкая тенденция со стороны Вашингтона убедить европейских союзников взять на себя больше ответственности за свою безопасность и оборону в рамках общей концепции ограничения национальных суверенитетов и усиления контроля над ними со стороны глобальных «сетевых» институтов (с. 223). В этом плане с июня 2001 года Военный комитет ЕС был подключен к системе консультаций с НАТО.
Оценивая взаимоотношения НАТО с Россией, В.Штоль говорит о непонятном с точки зрения НАТО горизонте сближения. Позиция НАТО сводится, с одной стороны, к попытке вовлечения России в орбиту своего влияния, но на своих условиях, а с другой - к снижению ее ядерного потенциала, что в складывающихся условиях выглядит односторонней и, стало быть, неприемлемой уступкой для российского общественного мнения (с. 234-235). К тому же западная сторона рассматривает институционально-политическую трансформацию России в качестве краеугольного камня и непременного условия любого взаимодействия. В чем же польза России для НАТО? Одна из таких идей заключается в совместном противостоянии Китаю в рамках муссирующегося тезиса об «общей безопасности России, Европы и Америки». Другие упоминаемые в Стратегической концепции НАТО 2010 года проблемы - это «обеспечение энергетической безопасности, борьба с глобальным потеплением и защита природных ресурсов» (с. 243). Отмечая, что взаимодействие России с НАТО тем успешнее, чем больше Россия идет на уступки, автор подводит к выводу, что существует немало проблем, которые блок не способен решать без помощи России, в том числе и в Афганистане, поэтому Россия в этом взаимодействии должна четче структурировать и отстаивать свои интересы.
Что же касается деятельности НАТО на постсоветском пространстве, то прослеживается стремление окружить территорию России системой «лимитрофов», или «санитарных кордонов», служащих одновременно как инструментом давления на Москву, так и барьерами, препятствующими формированию принципиально новых отношений с традиционными континентальными лидерами, прежде всего Германией, а также Францией и Италией. Саммит НАТО 2004 года сместил геополитические приоритеты в сторону регионов Кавказа и Центральной Азии. Интеграционные процессы в СНГ не отвечают интересам НАТО, на ряде примеров делается вывод (с. 273).
Разразившийся мировой финансовый кризис внес определенную коррективу как в политику западных стран, так и деятельность их военно-политического союза, разнообразив рычаги и методы деятельности НАТО. При этом курс на глобализацию остается неизменным. «Обладая контрольным пакетом управляющих акций, - заключает автор, - Запад, разумеется, пока еще далек от победы и от поражения, каким был для СССР 1991 год. Поэтому новая глобальная ситуация, отличающаяся крайней нестабильностью и динамизмом, и вызвала пусть временное, но отступление - с последующим уточнением планов, по крайней мере в их тактическом звене, а также соответствующей перегруппировкой сил» (с. 283-284).
В заключение книги автор справедливо ставит вопрос о том, что сегодняшнее политическое руководство России ищет пути к преодолению последствий распада СССР. И перечень не сводится к пресловутой интеграции в мировое сообщество - лишь части общей стратегии. Намного более важным является стабильное внутреннее развитие России, опять же связанное не только с преодолением кризиса, решением экономических и социальных проблем. Вторая, более существенная часть этой задачи - формирование культурной и идеологической, а также технологической сфер, тесно связанных с восстановлением и утверждением традиционных ценностей (с. 299-300). А в целом книга В.Штоля - интересное, хотя и не бесспорное исследование для тех, кто серьезно размышляет над проблемами мира, конфликтов и международной безопасности.
