ENGLISHАрмен Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь», советник министра иностранных дел России: Подобно тому как в Африке одна за другой разваливались колониальные империи в 60-х годах прошлого века, на наших глазах в арабском мире стали рушиться авторитарные режимы, еще совсем недавно казавшиеся весьма стабильными. Хотелось бы напомнить, что революционная волна выступлений и демонстраций, охватившая весь Ближний Восток и Северную Африку и получившая название «арабская весна», началась в Тунисе 18 декабря 2010 года после самосожжения Мохаммеда Буазизи в знак протеста против полицейской коррупции и жестокого обращения.
Затем революции произошли в Тунисе и Египте, гражданские восстания - в Бахрейне и Йемене. Массовые протесты охватили Сирию, Алжир, Ирак, Иорданию, Марокко и Оман. Менее значительные протесты прошли в Кувейте, Ливане, Мавритании, Саудовской Аравии, Судане и Западной Сахаре. Но, пожалуй, именно события в Ливии вызвали наибольшее внимание и обеспокоенность как общественности, так и профессиональных дипломатов и СМИ. Дело здесь не столько и не только в том, что с мировой шахматной доски был достаточно быстро сброшен казавшийся вполне устойчивым и стабильным авторитарный режим, существовавший с 1969 года. Интерес к событиям был вызван значимостью фактора внешнего вмешательства в них. Этот фактор связал в один узел проблематику ООН, вопросы доверия, военный потенциал НАТО, угрозу наступления исламского фундаментализма, противоречия между развитыми и развивающимися государствами и наконец энергоресурсы. Нигде в других странах «арабской весны» этот внешний фактор не был настолько неоднозначен. Именно поэтому сегодня нам представляется важным и интересным проанализировать советский и российский дипломатический опыт выстраивания отношений с Ливией, обсудить причины и ход ливийского кризиса, предложить сценарии возможного развития ситуации в Ливии, подумать о том, как будут складываться наши двусторонние отношения в будущем. За этим «круглым столом», который совместно проводят редакция журнала «Международная жизнь» и Институт международных исследований МГИМО (У) МИД России, собрались карьерные дипломаты, в тот или иной исторический промежуток времени руководившие нашим посольством в Ливии или занимавшиеся и занимающиеся этой проблематикой здесь, в Москве. Начать нашу дискуссию, выступить первым хотел бы попросить дуайена советской и российской дипломатической службы посла П.Акопова.
Погос Акопов, председатель Совета Ассоциации российских дипломатов, Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Ливии в 1986-1991 годах: Спасибо за то, что избрали меня в качестве «закоперщика». Считаю, что нам надо сконцентрировать наше внимание на оценке произошедшего с точки зрения того, как это влияет на российско-ливийские отношения и в целом на положение России в мире, в международных делах.
Принадлежа к той когорте послов, которые представляли Советский Союз в Ливии, хочу сказать, что во времена СССР у нас в отношении Ливии была четкая политическая линия. Расскажу немного о своем опыте. Когда меня переводили из Кувейта в Ливию, перед отъездом меня принял председатель Президиума Верховного Совета СССР А.А.Громыко. Во время конфиденциальной беседы со мной А.А.Громыко подчеркнул, что моя задача - добиться доверительных отношений с Каддафи: «Нашим послам, вашим предшественникам, этого не удавалось, может быть, вам удастся». Он дал мне также несколько важных практических советов, рассказав, кто такой Каддафи, какие его отличительные черты, как с ним надо разговаривать. В той памятной для меня беседе А.А.Громыко отметил: «Будьте предельно откровенны с Каддафи, никогда не обманывайте его, если не можете сказать правду, не говорите». Поинтересовался: «Что значит предельно?» - «Предел, - ответил А.А.Громыко, - вы должны сами определить. До какого предела вы можете быть откровенным, это ваше искусство, вы сами должны чувствовать и знать. Никто за вас не будет определять, что говорить, что не говорить. Но самое главное - никогда не давайте повода Каддафи думать, что вы говорите ему неправду». Это пример того, как Громыко беседовал с послами, как их напутствовал.
Мой приезд в Ливию совпал с периодом ливийско-чадского конфликта. Только через пять дней, в 12 часов ночи последовал звонок с приглашением к руководству. Подъехали к протокольному отделу МИД Ливии, затем пересели в предоставленную нам другую машину. Нас провезли по городу, машина остановилась у какого-то небольшого дома, и мы вошли внутрь. Оказались в небольшой комнате с авансценой. Из мебели - журнальный столик, кресло и стул. Ровно в назначенное время появился М.Каддафи, весь в белой одежде, хотя это было в октябре. Он мне показался высоким. Потом понял, что сам Каддафи - среднего роста, он просто носил высокие каблуки, чтобы казаться выше. Некое давление сверху…
Каддафи считал себя учеником Президента Египта Г.А.Насера, он, как Насер, возглавлял группу свободных офицеров, которая совершила революцию и пришла к власти. Надо сказать, что Каддафи хотел, чтобы я в качестве советского посла выполнял ту же роль, какую выполнял в Египте, по укреплению египетской армии после 1967 года. Когда меня напутствовал А.А.Громыко, он также обратил внимание, что основное направление на данном этапе наших отношений - это военно-техническое сотрудничество. Тогда Советский Союз был основной опорой Ливии.
СССР имел в Ливии как серьезные экономические интересы, так и военно-стратегические. В Средиземном море постоянно находилась эскадра военных кораблей СССР. Военные корабли могли в любое время зайти в любой порт Ливии. Для советских ВМС это имело огромное значение. Сирия также была нашим партнером, но Сирия не предоставляла аналогичную возможность захода кораблей в любое время и в любой порт.
Серьезные интересы были у СССР в Ливии и в нефтяной сфере. Мы перегоняли нефть из Сибири в Европу. А могли, и я добивался этого как посол, добывать нефть (Каддафи предоставлял такую возможность) в Ливии, более высокого качества, перегонять через Средиземное море и выполнять свои обязательства с меньшими затратами.
Возникает вопрос, который сегодня муссируется, что Каддафи - террорист, Каддафи - сумасшедший, Каддафи - непредсказуемый, Каддафи - диктатор. Такие эпитеты у меня вызывают, если не отторжение, то сомнение, исходя из опыта моего общения с ним в течение встреч.
Завершая, хочу сказать, что происходящее сейчас в Ливии не отвечает нашим интересам. Это все было задумано и осуществляется определенными силами для того, чтобы прибрать богатство Ливии к своим рукам, в том числе ливийскую нефть.
Вениамин Попов, директор Центра партнерства цивилизаций ИМИ МГИМО (У) МИД России, Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Ливии в 1991-1993 годах: Действительно, Ливия имеет огромное стратегическое значение. Ливия занимает центральную часть африканского побережья Средиземного моря. Советские руководители присматривались к Ливии, когда там еще не были разведаны основные запасы нефти. Сразу после Второй мировой войны И.Сталин и В.Молотов хотели взять Триполитанию под опеку.
Ливия привлекает внимание, потому что она одна из богатейших африканских стран. Добываемая в Ливии нефть - исключительно высокого качества, она практически лишена серы. Тот, кто работал в разных странах Северной Африки, знает, что самые лучшие овощи и фрукты именно из Ливии. Береговая линия Ливии (1770 км) - самая большая среди африканских стран Средиземноморья - это в основном мелкий белый песок. Ливия может, без сомнения, в перспективе стать туристической «Меккой». На территории Ливии находятся уникальные памятники древнегреческого и древнеримского периода, которые частично были восстановлены с помощью итальянских специалистов в Кирене, Лептис-Магне и Сабрате.
По уровню жизни Ливия занимала одно из первых мест в Африке
(14 тыс. долларов ВВП на душу населения, при средней продолжительности жизни до 75 лет). Многие ливийцы пользовались при Каддафи различными социальными благами: здравоохранение, образование и т. д. было в значительной степени бесплатное. На свадьбу выдавалось существенное денежное пособие - примерно 30 тыс. долларов.
М.Каддафи был одним из самых эксцентричных лидеров. Вместе с тем он, как многие считают, несколько опережал свое время. Во всяком случае, при нем много внимания уделялось теме исламо-христианского диалога, которая активно разрабатывалась, причем у него были активные контакты с Ватиканом. Каддафи еще 20 или 30 лет назад понял значение пресной воды. Сейчас уже все понимают, и через десять лет неизвестно, что будет стоить дороже - баррель нефти или баррель воды, особенно на Ближнем Востоке...
Сегодняшняя политическая ситуация в Ливии несколько скудна - сказывается отсутствие в Ливии политических партий, профсоюзов, каких-либо общественных организаций. Это привело к тому, что функции этих институтов фактически выполняли племена. Именно отношения между племенами будут во многом определять и будущее страны. Племена типа саади дерутся за возвращение своего доминирования, чтобы напомнить варфалли, меграхи и каддафи, кто в Ливии от века хозяин, а кто - клиент. Племя варфалли было связано с правящей элитой страны, его представители входили в «ближний круг» Каддафи. Сейчас сторонники этого племени говорят о том, что они претендуют на возвращение к власти. Из 6 млн. ливийцев к варфалли относится примерно 1 млн. человек.
Становится все яснее, что к власти рвутся и исламисты, они и приходят во власть. Собственно говоря, исламистом является председатель Переходного национального совета Мустафа Абдельджалиль, который был введен в правительство Каддафи как министр юстиции. Сделал это Каддафи крайне неохотно, но ему надо было показать либеральный характер режима по отношению к исламу…
Завершая свой краткий экскурс в ливийские дела, мне кажется, что было бы уместно процитировать «Монд дипломатик», то, что написано на сайте журнала его главным редактором Бернаром Кассеном. Он пишет, что свержение Каддафи - это стремление западных держав положить конец процессу освобождения рабов от доминирования Запада. В этом ключе Ливию можно квалифицировать как реванш за потерянные Египет и Тунис. Реванш - политический и экономический - путем взятия под контроль огромных запасов ливийских рынков. Можно организовать через несколько месяцев сфальсифицированные выборы, для того чтобы объявить о восстановлении демократии. И неважно, что страна погружается в гражданскую войну и будет расчленена, нужно только обеспечить с помощью наемников безопасность добычи нефти и сделать так, чтобы главные политические решения осуществлялись под контролем Запада. Разделяя эту точку зрения, думаю, что события в Ливии сегодня далеки от завершения, это третий этап сложной, тяжелой драмы.
На первый план будут выходить межплеменные разногласия, вообще борьба за власть и особенно между разными отрядами исламистов. Сейчас, по оценке алжирской прессы, общее количество исламистов составляет примерно 5 тыс. бойцов. Выяснение отношений между различными силами в Ливии будет продолжаться достаточно долгое время, и говорить о том, что поставлена точка, нет основания. Закончу фразой одного моего ливанского друга, который сказал, что, после того как в мае пройдут президентские выборы во Франции, не исключено что новый президент создаст специальную комиссию, для того чтобы заниматься изучением всего «ливийского досье».
Алексей Подцероб, ведущий научный сотрудник Центра арабских исследований Института востоковедения РАН, Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Ливии в 1993-1996 годах: Хотелось бы попытаться понять, что произошло в Ливии, как это может отразиться на наших отношениях и на России. Все будет предопределяться тем, как будет развиваться ливийская ситуация. С моей точки зрения, есть три сценария. Первый - это дезинтеграция страны. Слишком много противоречий между регионами, племенами, между арабами и берберами, между исламистами и секуляристами. Не исключаю второго варианта - прихода исламистов к власти, причем исламистов жестких, и превращения Ливии во второй Афганистан. И третий вариант - это сценарий, в котором может существовать «фасадная демократия» и под ее прикрытием будет произведен раздел между различными племенами и регионами. Это, как мне кажется, наиболее выгодный для России сценарий. Политические отношения будут поддерживаться, потому что ливийское руководство заинтересовано в России как в контрбалансе и американцам, и Западной Европе.
В экономике в лучшем случае нам удастся вернуть те концессии, которые были. В Ливии нет ни одного контракта, который был бы заключен без коррупции, это просто было невозможно. Получить там новые контракты - вот это очень сомнительно. В первую очередь будут давать привилегии тем, кто воевал, кто поддерживал вооруженные силы оппозиции. 30% новых концессий передадут Франции. И хотя французы это отрицают, но рациональное зерно здесь есть. С военно-техническим сотрудничеством ситуация будет тяжелой, точно так же как с Ираком.
Для России самым неприятным будет, если к власти в Ливии придут фундаменталисты. Современный мир - это сообщающиеся сосуды, и победа фундаменталистов окажет влияние на всю ситуацию в мире. Плюс к этому фундаменталисты получат усиление их влияния в Афганистане, получат страну, которая будет предоставлять им территорию. Это мы уже в Афганистане проходили.
Еще один вывод - это важность пропагандистской кампании, как мы будем к ней готовиться. Вокруг Ливии были нагромождены горы лжи. Эта ложь оказалась эффективной. Значит, нам нужно быть готовыми и иметь возможность противостоять такой кампании.
Мне хотелось бы обратить внимание на падение авторитета ООН. В наше время всегда было направление, чтобы ООН занимала центральное место в международных отношениях, это абсолютно правильно. Создан очень опасный прецедент: в резолюции Совета Безопасности ООН 1970 нет даже оговорки, что ситуация в Ливии представляет угрозу международному миру и международной безопасности. В резолюции Совета Безопасности 1973 эта оговорка есть, хотя непонятно, какая угроза. Все это создает очень опасный прецедент, это нарушение Статьи 2 Устава ООН, которая запрещает вмешательство во внутренние дела государств.
И в заключение. Полностью согласен с тем, что говорил посол П.Акопов, Каддафи совсем не тот человек, каким его рисуют средства массовой информации, это вопрос скорее к прошлому, чем к будущему.
Владимир Чамов, главный советник Департамента Ближнего Востока и Северной Африки МИД России, Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Ливии в 2008-2011 годах: Считаю, то, что случилось в Ливии, - это опасный прецедент, потому что имело место прямое вмешательство с благословения ООН. Когда принимались резолюции Совета Безопасности ООН 1970 и 1973, они принимались фактически без представителей Ливии, им даже не дали возможности оправдаться или попытаться рассказать, какие события произошли на самом деле. Прекрасно помню, что ливийская сторона обратилась к нам и другим странам за помощью, чтобы американцы выдали визу для приезда новых представителей в ООН, потому что старый представитель Ливии в ООН понял, откуда ветер дует, и переметнулся на сторону повстанцев. Этого не было сделано - в визах было отказано. Сам факт, считаю, доказательный.
Что на местности происходило, правильно сказал посол А.Подцероб, там были горы лжи. Надо признать, что режим, который создал Каддафи, явно состарился, если даже не выродился. Носители режима могли отреагировать, у них все было практически в руках, но они в такой степени уверились, что с ними ничего не случится, тем более не ждали внешнего фактора, который сыграл решающую роль в том, чтó есть ливийская революция. Все рассказы о массовых расстрелах из пулеметов с самолетов и вертолетов не соответствуют истине. Вместе с некоторыми дипломатическими представителями мы ездили в те места, где якобы накануне были расстрелы. Специально проверяли, говорили с местными жителями - все это не подтверждалось.
События начались в Бенгази. Каддафи, как известно, фактически отнял власть у тамошних жителей, переместив столицу в Триполи. Местные жители всегда обижались на Триполи, на Каддафи, говорили, что «пирог им не достается». В чем-то они, конечно, были правы, сумели развернуть эту ситуацию, создать видимость вооруженного восстания. А потом, когда захватили склады с оружием, которые Каддафи пытался разбомбить, многое стало ясно и подоспело западное воздушное прикрытие.
В отношении фактора исламистов. Три города были в руках исламистов уже в конце февраля. Они там установили свой порядок - жесткий порядок, жестче, чем в Афганистане. Были случаи, резали головы, женщин гоняли и т.д. Подчеркну один факт. Среди так называемых «афганистанских» арабов, тех, кто воевал в Афганистане, ливийцы занимали второе место по численности. Более того, не просто ливийцы, а именно ливийцы из восточной части Ливии, буквально из двух городов: из города Дерна и Эль-Бейда. Эти люди были в подполье, Каддафи считал, что они обезоружены, идейно и религиозно. Но, оказалось, это не так, люди ждали момента.
Случилось в Ливии то, что случилось, уже изменить ничего нельзя. Думаю, что для нас это большая потеря. Не потому что Каддафи был хороший (или плохой), дело не в этом, а потому что у нас там были достаточно серьезные интересы и самое главное - они были перспективными. Так, Каддафи осенью прошлого, 2010 года реально ставил вопрос о закупке у России 1,5 млн. единиц автомата Калашникова. Были и другие идеи. Каддафи говорил, что хочет самое современное оружие, опирается на российский фактор, знает и уважает российское оружие. Видимо, военно-техническое сотрудничество с Ливией мы полностью потеряли. Не уверен, что нам вернут старые контракты по нефти. К сожалению, мы туда уже «вбухали» приличную сумму.
Думаю, то, что случилось в Ливии, - это страшный прецедент, особенно для стран «третьего мира», для Африки, для Азии. Конечно, нефть важна, газ важен. Близость Ливии важна. Здесь политический урок, американцы показывают всем, что не надо идти по пути Каддафи, вы получите свое. Каддафи пытался создать нацию, считаю, что это главный пафос его деятельности, помимо экономических составляющих.
Журналистам, как представляется, принадлежала большая роль в ливийских событиях. Каналы, которые американцы спонсируют, грамотно действовали, ложь подавалась достаточно умело. К сожалению, наша журналистика показала себя откровенно слабо, не пыталась разобраться в проблемах, не пыталась выяснить, просто пошла на поводу. И это очень обидно.
Борис Бодров, начальник отдела Франции (политические вопросы) Первого Европейского департамента МИД России: Президент Франции Н.Саркози проводит достаточно самостоятельную внешнюю политику, в основе которой лежит понимание национальных интересов своей страны. Вопрос о том, в какой степени он ее координирует - перед лицом событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке - со своим другом Президентом США Б.Обамой и премьер-министром Великобритании Д.Кэмероном, - это отдельная тема для дополнительного обсуждения. Приходится обращать внимание и на то, что внешнеполитическая активность Франции, ее руководства, при совершенно замечательных двусторонних отношениях с Россией и при том, что в этом аспекте у нас практически всегда находится взаимопонимание, не всегда идет в унисон с нашей позицией в таких органах, которые являются основными для нас и, как говорят французы, для них. Имею в виду прежде всего ситуацию последних месяцев в Совете Безопасности ООН при выдвижении различных проектов резолюций по кризисным ситуациям на Севере Африки и Ближнем Востоке.
Если брать историю отношений Франции и Ливии, то с момента снятия санкций против режима Каддафи в 2004 году отношения двух стран развивались поступательно, по восходящей. Осуществлялся обмен визитами на высшем и высоком уровнях, заключались многомиллионные контракты, при том что около 99% французского импорта из Ливии приходится на поставки нефти. И очевидно, этот аспект также немаловажен в понимании активной вовлеченности Франции, а также Великобритании в урегулировании ситуации в Ливии в последнее время.
Если верить суждениям политологов, которые высказывались в ходе различных семинаров, в том числе в Москве и Париже, события «арабской весны» стали во многом неожиданными для Запада, и в частности для Франции. Возможно, происходила какая-то перестройка внешнеполитических подходов Парижа уже по ходу происходящих событий. Например, если взять Тунис, то внезапно произошедшие там события привели к смене руководства внешнеполитического ведомства. Очевидно, Франции потребовалось выработать новые подходы к этому региону, при том что сама первоначальная идея Н.Саркози о создании Союза для Средиземноморья была также подвергнута переработке. Применительно к Ливии также очевидно, что происходила какая-то перестройка, переосмысление подходов. И контакты между Парижем и Москвой на этот счет были достаточно регулярными, в том числе и обмен посланиями на высшем и высоком уровнях. По просьбе Франции Россия с начала кризисных событий представляла ее интересы в Триполи.
Судя по всему, в Париже отнюдь не были столь категоричными к возможной судьбе М.Каддафи, как это сложилось в действительности. Скорее, настрой был таков, что требовалось прежде всего прекращение огня и выезд М.Каддафи с семьей в одну из третьих стран, с тем чтобы на территории Ливии он не подвергался преследованиям и передаче трибуналу. Но события развернулись по-иному.
Говоря о формулировании позиции Парижа применительно к событиям в Ливии в контексте «арабской весны», нужно отметить, что Франция воспользовалась своим положением председателя в «Большой восьмерке», для того чтобы было принято решение о формировании программы «Довильское партнерство» в целях поддержки «стремления жителей арабских стран к демократическим преобразованиям и модернизации экономики». Для помощи странам Ближнего Востока и Северной Африки в рамках партнерства был создан специальный фонд. К «Довильскому партнерству» присоединились Турция и Египет, а в дальнейшем Марокко и Иордания. К нему приглашалась и «новая Ливия». Там же, в решениях саммита «восьмерки» в Довиле, было закреплено основное требование о том, что М.Каддафи должен уйти. Однако далее события развивались по иному сценарию: бомбардировки авиации НАТО и т.д.
Как представляется, наиболее четко официальную позицию применительно к событиям в Ливии Президент Франции публично озвучил в своем выступлении на очередном совещании послов Франции 31 августа этого года в Париже. Но тогда, по сути, «дело уже было сделано» и развязка была близка. 15 сентября этого года состоялся визит Н.Саркози и Д.Кэмерона в Триполи, Н.Саркози обращался к ливийской молодежи с приветственными словами.
Не углубляясь в общие моменты, хотелось бы вернуться к тому, о чем уже шла речь, - к ситуации в нефтяной сфере. Возможно, имеет смысл обратить внимание на то, что, по информации СМИ, Переходный национальный совет (ПНС) Ливии еще в апреле этого года обратился с письмом в офис эмира Катара (посредника между ПНС и Францией с самого начала. - Прим. ред.), в котором, в частности, уточнялось, что 35% сырой нефти будет предназначено для Франции в обмен на постоянную поддержку активности ПНС. Можно ли в этой связи предположить, что активность Франции и Великобритании в поддержку ливийских повстанцев была связана не только со стремлением установления свободы и демократии в регионе Ближнего Востока и Северной Африки и «ответственностью за защиту»? До последних событий Ливия была третьим источником снабжения Франции нефтью и отставала лишь от стран Ближнего Востока и России. При этом Франция импортировала больше ливийской нефти, чем из Саудовской Аравии. Какова же ситуация будет далее, сказать сложно.
Марат Ражбадинов, второй секретарь отдела Ливии и Туниса ДБВСА МИД России: На протяжении всего ливийского конфликта МИД России со своей стороны выступал с критикой произвольного толкования некоторыми странами резолюции Совета Безопасности ООН 1973, где речь идет о создании «бесполетной зоны». Нарушение режима этой зоны фактически означало применение огневой мощи авиации по целям на земле для поддержки одной стороны конфликта, речь идет о повстанцах. Это приводило к большим потерям гражданского населения, что было зафиксировано международными организациями. С этим вопросом еще предстоит разбираться.
Одновременно предпринимались попытки урегулировать конфликт. Велись интенсивные контакты со сторонами конфликта. Приезжала в Москву делегация Переходного национального совета, председатель Комитета Совета Федерации по международным делам, спецпредставитель Президента РФ по Африке М.Маргелов приезжал в Ливию, контактировал с представителями повстанцев, с Каддафи.
Россия приветствовала развертывание присутствия ООН в Ливии. И сейчас продолжает выступать за центральную роль ООН в стабилизации постконфликтной ситуации в этой стране, в формировании новых институтов власти.
1 октября этого года Россия нормализовала отношения с новой властью, официально признав ПНС Ливии. Реальность такова, что сегодня мы активно стараемся выстраивать отношения с новой властью. Речь идет о развитии двусторонних контактов с новыми властями, в том числе в контексте реализации и осуществления всех ранее заключенных контрактов российскими компаниями. Наши, российские компании, такие как РЖД и «Газпром», пытаются сейчас вновь активизировать свою деятельность в этой стране. Естественно, полагаем, что это сложный процесс с учетом складывающейся ситуации.
Здесь, за «круглым столом», озвучивались сценарии развития ситуации в Ливии, однако это во многом будет зависеть от дальнейшего внутриполитического расклада в этой стране. Пока, и это мое личное мнение, четко не ясна политическая конфигурация в руководстве страны. Есть имена, фигуры, силы, за некоторыми из них стоят какие-то внешние силы. Пока сложно сказать, кто будет доминировать в руководстве. В то же время именно от этого и будет зависеть будущая внешнеполитическая линия Ливии. Может быть, имеет смысл ознакомиться с опытом Египта. Можно обратить внимание, что в политической программе действующей там организации «Братья-мусульмане» в разделе «Внешнеполитические задачи» говорится о том, что они хотят ориентироваться на сбалансированную международную политику и отказаться от однобокого подхода. По крайней мере, такие декларации делались на различных уровнях.
Пока в Ливии есть разногласия между различными политическими силами. Вызывают озабоченность и откровенные военные столкновения между различными отрядами, случаи мародерства, внесудебные расправы над сторонниками Каддафи. Естественное возмущение вызывает и зверское убийство Каддафи. Россия изначально выступала, чтобы все решалось в рамках Международного суда, на правовой основе. То, что мы видели, - это внесудебная расправа. И с ней трудно согласиться.
По поводу наших позиций в этой стране и по вопросу о военно-техническом сотрудничестве. В любом случае - факт, что основное оружие в Ливии - советского и российского производства. Его дешевле ремонтировать, чем сейчас закупать западное вооружение - у Франции или США. В этом плане могли быть востребованы услуги наших специалистов. Будем рассуждать рационально. Какие-то заделы, каналы, которые будут нами максимально использоваться, существуют. Естественно, многое будет зависеть и от активности наших компаний, их инициативы. То есть они должны сами выходить на рынок Ливии со своими инициативами, со своим потенциалом. МИД будет помогать и оказывать возможное содействие. Будем надеяться на лучшее.
Евгений Воронин, ведущий научный сотрудник ИМИ МГИМО (У) МИД России, Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Панаме в 2004-2009 годах: Я - единственный здесь посол, который не был послом в Ливии. Два раза побывав в Ливии, встречался с «господином» - то есть Каддафи. Там так все его называли. Был официальный визит, от которого на память остались серебряные памятные медали…
Представляя Центр евроатлантической безопасности ИМИ МГИМО, хотел бы сказать: то, что произошло в Ливии, имеет прямое отношение к вопросам безопасности и сотрудничества в Евроатлантическом регионе. Если рассматривать иностранное вмешательство в ливийский конфликт, то можно выделить два временных периода. Первый - с 19 до 27 марта этого года, когда проходила двусторонняя, «тандемная» акция Франции и Великобритании. С 27 марта этого года принимается решение о подключении к акции и использовании для поставленных целей всех штабных структур НАТО.
Ливия - это серьезнейшая веха. Почему-то мы не можем принять во внимание такой момент: с чего все это началось? Все началось с Итогового документа Всемирного саммита ООН 2005 года. Этот документ был принят Генеральной Ассамблеей ООН практически единогласно. Помимо других, документ включал в себя пункты 138 и 139. Именно в этих пунктах прямо говорится о возможных коллективных действиях государств - членов ООН в случае проведения каких-то незаконных действий со стороны того или иного правительства. То, что произошло с резолюциями по Ливии, лишний раз подтверждает «свободное» обращение наших партнеров с международным правом. Возьмем резолюцию СБ ООН 1973. Естественно, в ней не говорится ни о каких бомбардировках, свержениях режимов. Но почитайте выступления генерального секретаря НАТО, где постоянно говорится: мы действовали в соответствии с решением Совета Безопасности ООН.
Ливия - это первый пример использования так называемой «Новой стратегической концепции НАТО», принятой в октябре 2010 года на Лиссабонском саммите. Вся тактика и стратегия НАТО делится на две части: «мягкую» и «жесткую». Госсекретарь США Х.Клинтон заявляла, что надо делать упор на авангардную роль «мягкой силы»: переговоры, невоенные средства достижения своей цели. Они хотели попробовать действовать иным образом. Затея провалилась. То есть натовская концепция пошла старым, проверенным путем.
Если брать итоги происшедшего, то, во-первых, Ливия стала показателем истинного положения дел НАТО с точки зрения боеготовности. Феномен англо-французского тандема показал свою бесполезность в этой ситуации. Но союзники решили попробовать показать, на что способна Европа. Очевидно, что Европа без США ничего сделать не смогла бы. У европейцев, по сути дела, не оказалось должных средств разведки. Они пользовались американскими спутниками и американской разведывательной информацией.
В самом деле Ливия явилась новым раздражителем в отношениях между Европейским союзом и НАТО. НАТО «отпихнула» Евросоюз, тем более что такие крупные державы, как Германия, возражали против военной акции в Ливии в той мере, как она реализовывалась. Генеральному секретарю НАТО пришлось даже заявить, что НАТО не враг Европейскому союзу. Вот это новая реалия, которая сейчас возникла.
Возможно, Ливия явится стимулом к пересмотру и всей военно-финансовой политики стран НАТО. Военные расходы европейских стран снизились до 1-2% от ВВП, чем они с радостью воспользовались, повысив собственное благосостояние. Но побочный эффект заключается в том, что их вооруженные силы потеряли способность действовать без поддержки США.
