ENGLISHЗигзаги испанской судьбы
На Кубе, в одном из залов Музея города Гаваны мы заинтересовались большим старинным портретом. В его нижней части помещена характерная для его автора - кубинского художника Хуана дель Рио - надпись: «Сеньор Дон Игнасио Монтальво де Амбулоди Граф Каса Монтальво, Благородный член Палаты Его Величества в звании бригадного генерала королевских армий. Полковник полка драгунов Матансаса, рыцарь Святого ордена… почетный член Королевского экономического общества».
Безусловно, парадный портрет всеми уважаемого графа был написан с целью прославления и увековечивания памяти этого знатного вельможи. Однако наше внимание сразу привлек загадочный рисунок-чертеж, расположенный в верхнем левом углу картины, на который указывает правая рука Дона Каса Монтальво. Непосвященный вряд ли поймет не только само изображение, но и причину его появления рядом с графом.
Характерной особенностью креольского художника-портретиста, который свои работы подписывал: «Хуан дель Рио это нарисовал», было изображать на своих полотнах какой-либо объект или предмет, наиболее значимый для позирующей персоны. Например, в исполненном им портрете генерал-капитана Луиса де лас Касаса знаменитый испанец запечатлен на фоне Королевского дома благотворительности в Гаване, который он основал.
Другое его полотно, написанное маслом и также хранящееся в Музее города Гаваны, - портрет Сальвадора дель Муро-и-Саласара, маркиза Сомеруелоса (1754-1813 гг.), генерал-капитана острова в период между 1799 и 1812 годами - изображает знатного аристократа на фоне стеллажа с книгами, что тоже совсем не случайно. В традиционной для художника и уже известной нам специальной надписи внизу портрета читаем: «Основал Публичную библиотеку и управлял ею 12 лет и 11 месяцев».
Благодаря этим иконографическим деталям, типичным для портретов эпохи Просвещения и очень характерным для художника Хуана дель Рио, оказалось возможным установить неизученные ранее генеалогические связи и исторические факты, прояснить детали уже известных событий и, самое главное, найти важные научные разгадки вековых тайн.
Загадочный рисунок в верхнем левом углу портрета графа Каса Монтальво при более тщательном изучении оказался чертежом паровой машины, или «бомбы огня», как ее тогда называли, впервые использованной для производства сахара на Кубе.
Последующие исследования, проведенные авторами этой статьи, сопоставление архивных документов и отдельных фактов убедительно доказали, что конструктором первой паровой машины, чертеж которой изображен на портрете, был выдающийся испанский ученый и инженер с мировым именем, яркий представитель эпохи промышленной революции XVIII века Августин де Бетанкур. Кто же он, этот гениальный испанец, которого, кстати сказать, спустя некоторое время, уже в XIX веке, довольно хорошо узнали и
в России?
Родился Августин-Хосе Педро дель Кармен Доминго де Канделярия де Бетанкур-и-Молина (это его полное имя) 1 февраля 1758 года на острове Тенерифе (Канарские острова, Испания) в городе Пуэрто-де-ла-Крус в семье потомственного дворянина. Получив блестящее образование в Мадриде, Париже и Лондоне, уже к концу 1790-х он стал самым известным инженером Испании.
Ситуация в родной Испании, да и соседних странах, не очень-то способствовала стабильной жизни и мирному творческому труду инженера, к чему так стремился Бетанкур. И он собрался на Кубу, где его таланты хотела применить местная знать - землевладельцы-сахарократы. Им уже не терпелось механизировать производство сахара и приумножить свои доходы. Испанскому инженеру были выделены средства, на которые он приобрел все необходимое для работы на острове, где должен был пробыть не менее шести лет. Однако судьба распорядилась по-своему.
Вместо Кубы - Россия
Тайные интриги и козни врагов Испании, а также военные действия Наполеона помешали осуществлению планов Бетанкура. Его путешествие через Атлантику не состоялось. Он, как было задумано совместно с крупнейшими сахарократами Кубы, так и не смог приехать на далекий Антильский остров. Куба навсегда потеряла возможность использовать талант гениального испанского инженера, получив от него «на память» лишь первую паровую машину для сахарного производства и некоторые идеи более удобной и выгодной доставки сахара в морские порты острова.
Однако многие из своих нереализованных инженерных планов Августин де Бетанкур воплотил на новой родине - в России.
Наверное, невозможно определить все причины, из-за которых в 1807 году Августин де Бетанкур был вынужден покинуть родную Испанию и переехать сначала во Францию, а затем, не попав на Кубу, в Россию. Но доподлинно известно из документов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), из Формулярного списка о службе и достоинстве свиты Его Императорского Величества состоящего по армии генерал-лейтенанта Бетанкура, что 30 ноября в 1808-м, в год своего 50-летия, Августин де Бетанкур был принят на русскую военную службу в чине генерал-майора. Вместе с ним в Петербург приехала и вся его семья: жена Анна, три дочери - Каролина, Аделина, Матильда - и сын Альфонсо.
В архиве Испании хранится подлинник письма Бетанкура из Петербурга своему другу от 21 декабря 1808 года, в котором он пишет:
«Будучи разлучен с семьей и не желая служить ни Наполеону, ни Жозефу, я принял решение поступить на службу к российскому императору, который обращается со мной самым почтительным образом, какой вы только можете себе представить. Я обедаю с ним один-два раза в неделю, решаю дела непосредственно с Его Величеством, он мне положил 20 тыс. рублей годовых, оплачивает мои апартаменты…»
Еще в ноябре 1807 года по рекомендации известного дипломата, посланника России в Мадриде И.М.Муравьева-Апостола, Бетанкур в первый раз посетил Россию, чтобы ознакомиться с новой для него страной и обсудить возможность перехода на русскую службу. В архиве Испании имеется подлинник донесения посланника в Санкт-Петербург графа де Нороньи премьер-министру Педро Севальосу от 8 декабря 1807 года, в котором он сообщает:
«Несколько дней назад в столицу Российской империи прибыл дон Августин де Бетанкур, интендант королевской армии. Я представил его графу Румянцеву, который принял гостя с великими любезностями. Российский министр назначил ему прибыть во дворец, где обер-гофмейстер императорского двора представил его государю императору для личной аудиенции. Такой чести удостаивались ранее только послы, ибо других иностранных особ представляют императору на приемах…»
Очевидно, что для Бетанкура, благородного дворянина, такое расположение и отношение к нему со стороны высокопоставленных лиц играли немаловажную роль, и, возможно, именно этот факт лег в основу его решения о переезде в Российскую империю.
Такому выбору способствовала и личная встреча Бетанкура с императором России, которая состоялась во время переговоров Александра I с императором Франции в сентябре 1808 года в городе Эрфурте. Наполеон Бонапарт благосклонно отнесся к просьбе Александра I направить в Россию видных французских инженеров и одобрил кандидатуру Бетанкура как ученика знаменитого парижского ученого Гаспара Монжа. А незадолго до этой встречи самого Монжа Наполеон назначил председателем Сената, присвоив ему титул графа.
Поистине велико наследие, оставленное Бетанкуром на своей второй родине. За неполные 16 лет, что отвела ему судьба, он построил уникальные архитектурные ансамбли и инженерные сооружения во многих больших и малых городах России. Широкую известность и авторитет принесли Бетанкуру реализация его проектов по защите города Твери от разлива Волги, созданию центра важнейших водных и торговых путей сообщения в России, реконструкции Вышневолоцкой, Тихвинской и Мариинской водных систем, развитию устаревшей системы водоснабжения Царского Села с учетом пополнения воды для парков Царского Села и Павловска и др. Наиболее ярко его талант проявился при сооружении ярмарочного ансамбля в Нижнем Новгороде, где под его руководством было построено более 60 зданий крупнейшей в России ярмарки. Он сконструировал первое в мире судно с паровым двигателем (драгу), испытания которого производились в Кронштадте. В течение четырех лет, с 1818 по 1822 год, при его участии была построена первая крупная шоссейная дорога в России: Петербург - Новгород - Москва.
По его же проектам переоборудовали Тульский оружейный завод, построили Пушечный литейный двор в Казани и реконструировали Александровскую мануфактуру.
Интеллектуальный размах теоретика, опыт и талант инженера в сочетании с блестящим педагогическим даром позволили Августину Бетанкуру создать в 1809 году первое в России высшее инженерно-техническое учебное заведение - Институт Корпуса инженеров путей сообщения (ныне Петербургский государственный университет путей сообщения). Он же был назначен его первым директором и ректором.
Роль дипломатии в судьбе Бетанкура
После неудавшейся попытки отправиться с инженерной миссией на Кубу существенную роль в решении Августина Бетанкура уехать в Россию, как утверждает ряд его биографов, сыграли два выдающихся российских дипломата - Николай Петрович Румянцев и Иван Матвеевич Муравьев-Апостол. Первый, сын знаменитого фельдмаршала П.А.Румянцева-Задунайского, состоял на дипломатической службе в Германии, затем занимал высокие государственные посты как в годы правления Павла I, так и при Александре I, в частности, был директором водяных коммуникаций, сенатором и членом Государственного совета, министром коммерции, а в феврале 1808 года стал министром иностранных дел. Выполняя волю Александра I, он способствовал поиску за рубежами Российской империи самых выдающихся ученых, инженеров, специалистов и профессионалов своего дела. По его распоряжению была организована решающая встреча Августина Бетанкура с Александром I.
Н.П.Румянцев (1754-1826 гг.) прославил свое имя еще и тем, что его богатейшая библиотека, завещанная государству Российскому, со временем послужила основой для создания сначала Румянцевского музея, а затем и Государственной библиотеки России.
И.М.Муравьев-Апостол (1768-1851 гг.) тоже был блестящим российским дипломатом, тайным советником Коллегии иностранных дел, сенатором, литератором, членом Российской академии. С 1802 по 1805 год он служил посланником России в Мадриде. Там и познакомился с генеральным инспектором путей сообщения Испании и директором Мадридской школы инженеров дорог, каналов и мостов Августином Бетанкуром. Именно И.М.Муравьев-Апостол, подружившись с испанским инженером семьями, много рассказывал ему о России, о задачах, которые стояли перед ней, а также настоятельно советовал дону Августину помочь России своими инженерными знаниями.
«Русский испанец» - основатель инженерного корпуса
В XVIII веке в передовых странах Европы победил капитализм, в других - близились буржуазные революции. Россия же оставалась монархией, ее экономическое и политическое развитие проходило на базе феодального способа производства. Но, несмотря на крепостное право, в России уже началась эпоха промышленной активности, и к началу XIX века действовало 167 горных заводов и более 2 тыс. предприятий обрабатывающей промышленности. Россия занимала первое место в мире по выплавке чугуна и экспорту железа. Мелкотоварное производство становилось основой возникновения мануфактур - в сахарорафинадной, полотняной, суконной, шелковой и фарфоровой промышленностях. Постепенно шел переход от мануфактурного производства к фабричному. Петербург как столица России стал крупнейшим промышленным центром и самым большим по числу жителей городом. В 1800 году его население составляло 220 тыс. человек, в 1811 - 300 тыс. человек, а в 1831 - уже 450 тысяч. Город нуждался в потребительских товарах. Ежегодно здесь собирались огромные партии экспортных и импортных грузов. Еще Петр I стремился превратить Петербург в «великий купеческий магазин», и в продолжение его намерений из года в год расширялись связи столицы с городами России и с зарубежными странами. Это требовало совершенствования существующих и строительства новых путей сообщения. Кроме того, участие России в войнах с Персией, Турцией, Швецией, Францией также требовало срочного улучшения всех коммуникаций.
Экономические и политические интересы Российского государства привели к учреждению указом императора Павла I от 28 февраля 1798 года центрального государственного ведомства путей сообщения - Департамента водяных коммуникаций, главной целью которого стало создание непрерывной сети водяных путей сообщения в стране. В состав департамента вошла также Экспедиция устроения сухопутных дорог в государстве. Во главе департамента в 1801-1809 годах стоял видный государственный деятель Н.П.Румянцев. Под его руководством были созданы крупные водные системы: Мариинская (Волга - Нева - Петербург) и Тихвинская, началось строительство Обводного канала в Петербурге, были проведены работы по улучшению шоссейных дорог в западной части России. Изучив состояние путей сообщения России, зарубежное дорожное дело, в том числе первую чугунную дорогу в Англии, Румянцев пришел к выводу, что развитие путей сообщения - важная государственная задача, которую невозможно решить без инженерных кадров. Поэтому он представил императору Александру I «Предложение о надежных мерах для учреждения по всей России удобных сообщений по суше и на воде». В этих предложениях были учтены идеи видного инженера Ф.П.Деволанта (1752-1818 гг.), работавшего в Департаменте водяных коммуникаций, который раньше других понял необходимость создания высшей инженерно-технической школы в России и даже предложил в 1803-1804 годах основать первый транспортный вуз - Центральную гидравлическую школу. Однако этот проект так и не был осуществлен.
По инициативе Н.П.Румянцева в структуре департамента был создан особый отдел «по учебной части». В 1807 году император Александр I решает в соответствии с предложениями Н.П.Румянцева и М.М.Сперанского создать комиссию с участием Ф.П.Деволанта для подготовки проекта указа об организации корпуса гидравликов и строителей при департаменте, а также и Института для подготовки инженерных кадров.
20 ноября 1809 года последовал Высочайший манифест, в тексте которого говорилось: «Для образования способных исполнителей учреждается особенный институт, в коем юношеству, желающему посвятить себя сей важной части, открыты будут все источники наук, ей свойственных, для поощрения тех, кои желают предопределить себя в сей род службы, полагаются разные награды и поощрения».
В соответствии с Манифестом, Департамент водяных коммуникаций преобразовывался в Главное управление водяными и сухопутными сообщениями и был также организован Корпус инженеров путей сообщения.
В комиссию по разработке проекта Манифеста с самого начала входил Августин де Бетанкур. За свою отличную работу в комиссии он был произведен в генерал-лейтенанты и 15 сентября 1809 года назначен «особым инспектором» института, о чем имеется запись в Формулярном списке о службе и достоинстве свиты Его Емператорского Величества. В указе Александра I по поводу этого назначения сказано:
«Я удостоверен, что генерал-лейтенант Бетанкур по известным его знаниям и ревности к службе, приняв на себя звание, особенно будет полезен в прочном сего заведения устроении».
Августин де Бетанкур всегда был переполнен научными идеями. По характеру веселый, добродушный, терпимый к чужим слабостям, но не приемлющий подлости, он был открыт и стремился соединять людей в общем деле.
При разработке проекта нового учебного заведения он использовал все самое лучшее, что было создано к тому времени в системе высшего технического образования в Европе, и, конечно же, свой опыт организации Школы дорог, каналов и мостов в Мадриде. Опираясь также на достижения своих французских учителей - Г.Монжа и Ж.Р.Перроне, - он не просто повторил в России западный стиль преподавания, а сделал значительный шаг вперед и создал новый тип высшего технического заведения, который и два столетия спустя сохраняет свою ценность. В 2009 году Институт Корпуса инженеров путей сообщения отмечал 200 лет со дня основания.
Следует вспомнить, что во Франции XVIII век стал веком строительства дорог. В 1716 году был учрежден Корпус мостов и дорог, а в 1747 году под руководством Перроне в Париже была основана Школа мостов и дорог - первое высшее учебное заведение, которое готовило инженеров путей сообщения. Мосты, построенные его выпускниками, и сегодня поражают нас своей красотой и смелостью инженерной мысли.
К началу XIX века Франция уже располагала многочисленными кадрами инженеров, поэтому Бетанкур, сам выпускник парижской Школы мостов и дорог, для преподавания специальных дисциплин в Институте Корпуса инженеров путей сообщения в России пригласил молодых французских преподавателей и инженеров: Базена, Потье, Фабра, Дестрема, Клапейрона, Ламе.
Обучение в институте первые 20 лет его работы велось на французском языке, что позволяло студентам изучать самые последние научные труды по инженерному делу в подлинниках. Разработанные Бетанкуром программа и учебные планы предусматривали одновременную научную, инженерную и специальную подготовку, что было нововведением для России и в целом передовым для того времени. Теоретическая подготовка студентов сочеталась с работой в мастерских, практикой за пределами института и постоянными чертежными работами. Это создавало почву для добротной профессиональной подготовки молодых специалистов.
Принципиальные основы новой программы выдержали проверку временем, стали образцом для других высших инженерно-технических школ России, которые открывались в течение XIX века и нуждались в такой постановке преподавания, которая рождала бы профессионалов нового поколения, способных проектировать и создавать широкий спектр инженерных объектов. Главными принципами нового учебного заведения стали серьезная общетеоретическая подготовка студентов с опорой на математические дисциплины, универсальный подход к инженерной деятельности на базе широкой культуры, обеспечивающий творческую направленность выпускников, развитие конкретных навыков работы студента с механизмами и машинами в ходе практических занятий при обучении, а также прохождение практики в реальных условиях.
Основную цель созданного им учебного заведения Бетанкур видел в том, чтобы «снабдить Россию инженерами, которые прямо по выходе из заведения могли бы быть назначены к производству работ в Империи». Он считал, что воспитанники института «должны быть знакомы с основными началами наук и практическими их приложениями к инженерному искусству». Институт Корпуса инженеров путей сообщения действительно стал тем «стволом, от которого пошли все многочисленные ветви» высшей инженерно-технической школы России.
В соответствии с Манифестом Александра I Августин де Бетанкур одновременно с организацией работы института начал создавать библиотеку и учебные кабинеты. Первые книги для библиотеки, различные инструменты и модели для учебных кабинетов по его заказу были закуплены в Париже и в 1810 году доставлены в Санкт-Петербург.
Заслугой Бетанкура стало внедрение в учебный процесс широкого курса высшей математики и начертательной геометрии, созданной Г.Монжем. Петербургский Институт Корпуса инженеров путей сообщения стал колыбелью начертательной геометрии в России. Ученые института не только развили теорию этой науки и создали на ее основе многие новые прикладные дисциплины, но и осуществили мечту Монжа, который говорил, что народному образованию будет дано полезное направление, если молодые специалисты привыкнут применять начертательную геометрию к графическим построениям, необходимым во многих областях, и пользоваться ею для построения и определения элементов машин, при помощи которых человек, используя силу природы, оставляет за собой только работу разума.
В целях преемственности Бетанкур оставлял в институте лучших выпускников и готовил из них будущих профессоров. Так, например, в 1813 году на преподавательскую работу был рекомендован один из талантливейших учеников первого приема А.Д.Готман (1790-1865 гг.), впоследствии, в 1836 году, ставший ректором института.
Особое внимание Бетанкур уделял созданию учебных пособий, с помощью которых можно было обеспечить самостоятельную подготовку студентов. С 1816 года институт начал литографировать и издавать учебные курсы лекций своих профессоров. На первый план была поставлена учебная литература по высшей математике, механике, начертательной геометрии. В «Военном журнале» за 1811 год отмечалось, что высшей математике у нас в России учат только в одном Училище путей сообщения, куда известный генерал Бетанкур ввел ее только в весьма недавнем времени.
За период с 1816 по 1825 год при прямом или косвенном участии «русского испанца» и его учеников вышли в свет такие важные книги, как учебник К.Потье «Основания начертательной геометрии» (на французском языке и одновременно на русском языке в переводе инженера Я.А.Севастьянова), учебное пособие «Высшая геометрия в пространстве» Е.И.Майорова, курс «Начальные основания дифференциального исчисления» П.Базена (переведенный в 1819 г. на русский язык инженером В.Галяминым), курс лекций Я.А.Севастьянова «Начальные основания аналитической геометрии», «Основания механики» М.Дестрема, «Начальные основания интегрального исчисления» П.Базена и Г.Ламе, курс И.Резимона по минералогии и др.
Среди специальных дисциплин, определявших высокий уровень подготовки инженеров, был «Курс построений», разработанный М.С.Волковым. Новая дисциплина включала методы проектирования и строительства всех транспортных сухопутных и гидротехнических сооружений, содержала важные разделы: строительные материалы, строительные механизмы, производство строительных работ, строительство шоссейных дорог и мостов, гидротехнику. В 1835 году в эту дисциплину был включен новый раздел - железные дороги.
Вторым по значению в инженерной подготовке был курс прикладной механики, который в 1821 году выделился в самостоятельный предмет из теоретической механики. Этот курс предусматривал изучение паровых машин, строительных и дорожных механизмов и всех других механических устройств, связанных со строительством и эксплуатацией транспортных сооружений и водоснабжения.
В 1823 году был опубликован курс по теории построения машин профессора Д.С.Чижова «Записки о приложении начал механики к исчислению действия некоторых из машин, наиболее употребительных», ставший первым в России учебником по прикладной механике.
Огромная заслуга А.Бетанкура состоит в организации в стенах института Музея учебных образцов - «Особого зала», самого первого музея техники в России. В 1813 году в него поступили первые экспонаты. Музей включал в себя шесть кабинетов: модельный и механический, физический, геодезический, строительно-рабочих инструментов, образцов строительных материалов, минералогический. В кабинетах проводились практические учебные занятия, и экспонаты помогали глубже изучать преподаваемые дисциплины. Коллекция музея непрерывно пополнялась новыми макетами, чертежами, выполненными при строительстве мостов, каналов, зданий, сооружений. Часть коллекции сохранилась до наших дней, включая несколько моделей механизмов, изготовленных самим Бетанкуром, и 14 моделей по начертательной геометрии, выполненных студентами в учебных мастерских института под его непосредственным руководством. Свою инженерную деятельность Бетанкур мыслил как способ преобразования жизненной среды человека посредством применения техники, а создание машин - как техническое, художественное и социальное творчество. Ему было чуждо примитивное служение сиюминутной выгоде. Он утверждал: «В технике недостаточно получить желаемый результат, необходимо кроме этого прийти к нему с помощью конструкций самых легких, самых простых, самых прочных и наиболее подходящих к умениям и навыкам рабочих».
На инженерное дело Бетанкур распространил принцип известного римского архитектора и инженера второй половины I века до н.э. М.Витрувия: прочность, польза, красота. Неслучайно те немногие сохранившиеся творения Бетанкура являются не только плодом инженерного труда, но и произведениями искусства.
Основные усилия Бетанкура в работе института были направлены на воспитание европейски образованных и квалифицированных инженеров. Занимая в России положение инженера №1, Бетанкур заложил профессиональную традицию, которая обеспечила стране качественное, надежное исполнение и решение основных задач в машиностроении, сооружении мостов, дорог и зданий.
Молодые ученые из числа выпускников института создали русский научный язык, терминологию и подготовили переход на русский язык всей системы обучения инженерному делу в России.
С появлением железных дорог Россия сразу же включилась в процесс общеевропейского железнодорожного строительства: у нее уже имелись профессионально подготовленные инженерные кадры, и это были ученики Бетанкура. Они прекрасно понимали, что решают не только техническую задачу, но и общекультурную, общенациональную. Им пригодились универсальность образования и личная творческая активность. И, конечно же, перед их глазами был прекрасный пример учителя - Августина де Бетанкура.
Истинно высшее инженерно-техническое образование выпускники института стали получать первыми в мире. И примечательно, что русских инженеров XIX-XXI веков никто не может упрекнуть в недостатке компетентности или скудости воображения.
Петербургский Институт Корпуса инженеров путей сообщения, созданный Бетанкуром, стал одним из ведущих мировых научных и учебных центров, оказав большое влияние на развитие всей системы высшего образования в России.
Против фальшивых денег
Во время и после Отечественной войны 1812 года Россия была наводнена множеством фальшивых ассигнаций, значительную часть которых завезли в Россию агенты Наполеона Бонапарта. Стране грозил финансово-экономический кризис, надо было срочно предпринимать решительные меры. В 1813 году министр финансов Д.А.Гурьев представил императору Александру I доклад о необходимости замены существующих ассигнаций и устройства особого заведения для их изготовления. Выполнение этой сложной задачи было поручено Бетанкуру, который предложил для этих целей использовать паровые машины, с работой которых он был хорошо знаком уже давно. До этого момента процесс изготовления денег в России делился на несколько этапов: бумага для ассигнаций делалась на Царскосельской бумажной мельнице, печатание ассигнаций производилось в Сенатской типографии, а хранением и отпуском готовых дензнаков занималась специально образованная при Сенате Экспедиция заготовления листов для государственных ассигнаций. Обследование имеющихся предприятий убедило Бетанкура в том, что нужно строить новое заведение, в котором можно все этапы объединить в один. По его проекту в Петербурге было возведено специально приспособленное здание - Экспедиция заготовления государственных бумаг (и поныне действующая фабрика «Госзнак»). А.Бетанкур сам сконструировал паровые машины и оборудование для нового заведения, разработал технологию изготовления бумаги и эскиз новых ассигнаций. Вот где пригодились его знания о свойствах пряжи, окраске волокон и шелка, производство которого было развито на его родине - острове Тенерифе. Не ожидая официального открытия, 30 марта 1818 года в заведении приступили к изготовлению новых ассигнаций.
Строительство фабрики на берегу Фонтанки в Адмиралтейском районе, жилья для рабочих, детского сада, школы и больницы (целый комплекс зданий), оснащение фабрики оборудованием, обучение работников - все это Бетанкур осуществил за два года. Отчет о проделанной работе заслужил у императора высочайшее благоволение. Указом Александра I Бетанкуру был пожалован орден Святого Владимира 2-й степени, а его сотрудники щедро награждены. Память о Бетанкуре сохраняется на Санкт-Петербургской бумажной фабрике Объединения «Госзнак» и сегодня. На территории установлен его бюст, в музее хранятся его портрет и подписанные им документы и чертежи. В 2003 году к 185-летию Объединения на Санкт-Петербургском монетном дворе была отчеканена памятная медаль, на одной стороне которой были изображены комплекс зданий Экспедиции и портрет автора проекта. В 2008 году в России была выпушена почтовая марка САвгустин Бетанкур» и специальная брошюра с почтовыми блоками «190 лет Федеральному государственному унитарному предприятию «Госзнак».
Августин, который построил Манеж
В 1817 году Августину де Бетанкуру, инженеру и градостроителю, Александр I поручает ответственную задачу - создание в Москве конногвардейского экзерциргауза у Кремля. Возведенное по его проекту здание стало не только памятником архитектуры, но и шедевром инженерной мысли. Уникальная конструкция кровли наглядно свидетельствовала, насколько Москва опередила Западную Европу в строительстве деревянных конструкций.
Московский Манеж - экзерциргауз, как тогда его называли по-немецки, - был построен в 1817 году в ознаменование пятой годовщины победы русских войск над Наполеоном. Пожар во время Отечественной войны 1812 года принес много разрушений, и император Александр I принял решение перенести царский двор на целый год в Москву, чтобы своим присутствием ускорить и активизировать восстановительные работы в первопрестольной столице. К приезду царя для проведения воинского парада было решено построить специальное помещение, в котором мог бы развернуться целый полк солдат. Кстати сказать, мода на величественные сооружения, в которых целые полки обучались бы искусству верховой езды, пришла в Россию из Германии. Экзерциргаузы служили помещением для продолжения обучения солдат в зимний период. Из немецкого языка пришло и название - экзерциргауз. Впоследствии это слово было заменено более простым и изящным по звучанию, французским - «манеж». К началу XIX века в России, славящейся долгими и суровыми зимами, было уже построено несколько экзерциргаузов, но почти все они находились в Петербурге.
Первый документ о предстоящей постройке экзерциргауза в Москве относится к концу 1816 года. Александр I избрал для строительства манежа место вблизи Боровицкого моста. Московский военный генерал-губернатор А.П.Тормасов, в ведении которого находилась постройка здания, предложил 9 декабря 1816 года осмотреть это место инженеру генерал-майору Л.Л.Карбонье, главному инспектору Совета путей сообщения. С этой целью последний был откомандирован в Москву, и именно ему было поручено руководство всеми земляными работами, предшествующими строительству, и предписывалось «сочинить план и фасад предполагаемому экзерциргаузу такой обширности, чтоб в нем целый комплектный батальон мог свободно маршировать». Вскоре Л.Л.Карбонье закончил составление плана и сметы подготовительных работ, и в апреле 1817 года был откомандирован обратно в Петербург для личного представления всех чертежей на высочайшее утверждение.
Проект манежа был изготовлен в двух вариантах: один - с шириной здания в 24 и длиной в 72 сажени (51,2 х 153,6 м) на сумму в 808 тыс. рублей, а другой - 20 на 75 сажен (42,7 х 160 м) на сумму в 750 тыс. рублей.
Из Петербурга 8 мая 1817 года Карбонье рапортовал Тормасову:
«В рассуждении экзерциргауза государь изволил одобрить Моховую площадь для сего здания, которое должно иметь непременно 78 сажен длины, не считая стен, в рассуждении же ширины Его Императорское Величество изволил сказать, что ему угодно подождать опыта, который здесь в конце сей недели будет сделан генералом Бетанкуром I... остается только усилить подвоз материалов на оную площадь и рыть рвы для фундаментов против дома Пашкова по определенной длине, а по боковым фасадам только на 16 сажен, ибо решительно экзерциргауз не будет иметь менее сей ширины».
Проект Манежа, подготовленный Бетанкуром
Так, в мае 1817 года имя Августина де Бетанкура впервые встречается в документах, относящихся к постройке экзерциргауза, и именно ему, испанцу по происхождению, поручается заняться сооружением манежа.
Бетанкур представил проект здания с размерами внутри стен 166,1 х 44,7 метра. Он предложил исключительно оригинальное решение по постройке перекрытия, составленного из деревянных стропильных ферм. Манеж не должен был иметь ни одной внутренней колонны, фермы длиной по 44,86 метра должны были перекрывать все пространство. Для того времени такое инженерное решение было уникальным. Л.Л.Карбонье писал в своем рапорте А.П.Тормасову, что 30 мая 1817 года генерал Бетанкур «объявил волю Его Величества, чтоб экзерциргауз был построен по новому им сочиненному плану, длиною, как прежде сказано, в 78 сажен внутри стен и ширины 21 сажен тоже внутри стен, и чтобы здание сие непременно было окончено к 1-му октября; по прожекту сему здание окружено колоннами и потому фундаменты гораздо шире прежних, стены толще, работы больше».
Возведение здания было возложено на генерала Карбонье и производилось особым штатом инженеров и архитекторов, ему подведомственных. Главным архитектором строительства был Ламони. С начала постройки в штате состоял инженер-поручик А.Я.Кашперов, который сыграл большую роль и в дальнейшей истории здания. Фактически основная работа велась им, так как и А.Бетанкур, и Л.Карбонье находились в Петербурге и руководили строительством при помощи переписки. Правда, для наблюдения за работами Бетанкур несколько раз приезжал в Москву. Заготовление материалов к предстоящему строительству экзерциргауза началось с марта 1817 года. В мае начали рыть рвы под фундаменты. Но полным ходом работы пошли лишь 10 июня, после окончательного утверждения проекта и сметы постройки.
Особенно много затруднений встретилось при заготовлении сухого, длинного и толстомерного лесного материала для стропил, однако в столь короткий срок их все же не смогли заготовить в нужном количестве. Это вынудило Карбонье несколько изменить конструкцию стропильных ферм, о чем упомянул в своей монографии Августин де Бетанкур, ошибочно приписывающий именно этому обстоятельству случившиеся позднее повреждения в стропилах.
Одновременно с лесным материалом шла заготовка железных и чугунных частей для стропил, которые были заказаны на основании личного договора Бетанкура с заводом Шепелевых.
К началу осени 1817 года строительство уже подходило к концу. В октябре производились кровельные работы, а в ноябре устраивался парапет на крыше, шло остекление окон. Первый этап строительства продолжался шесть месяцев и осуществлялся под непосредственным наблюдением Августина де Бетанкура. 30 ноября 1817 года Московский Манеж был открыт.
Московский Манеж стал величественным памятником победе в Отечественной войне 1812 года. Чтобы оставить свидетельство о проделанных работах, Бетанкур опубликовал небольшим тиражом в 1819 году в Петербурге монографию под названием «Description de la Salle d’exercice de Moscou», которая в точном переводе с французского звучит как «Описание московского Дома для упражнений». В ней автор уникального перекрытия раскрыл секреты своей работы, сопроводив текст чертежами и рисунками.
Площадь построенного Манежа составила около 7,5 тыс. квадратных метров и вмещала более 2 тыс. человек. По словам современников, зданию Манежа «в огромности, в архитектуре и конструкции кровли точно нет в Европе подобного». Особенно отмечали необычное сочетание дерева и металла, что придавало всей конструкции прочность и простоту. Бетанкур разработал специальные крепежные элементы, благодаря которым две детали из дерева не соприкасались между собой. Нововведение заключалось в том, что на конце каждой стропильной фермы был использован наконечник из отбеленного железа, что препятствовало прямому втиранию древесины в другие части поддерживающей балки. Бетанкур воспользовался своим же опытом строительства Каменноостровского моста через Малую Невку в Санкт-Петербурге, где соединил семь крупных арок из дерева похожими элементами и за что в 1811 году получил в подарок от Императора Александра I табакерку с алмазами.
При постройке Манежа Августин де Бетанкур старался исключить все возможные риски, которые могли возникнуть в будущем, например возможность наводнения из-за близкого расположения к Москве-реке. С этой целью он приказал углубить фундамент на четыре метра, а стены сделать более широкими у основания. Учитывал он и возможную осадку здания. Если во время строительства видел дефекты используемого дерева, то просил у царя разрешения на возможность переделки и замены непрочных мест. Крыша здания была специально спроектирована под асимметричную нагрузку, так как слой снега зимой мог быть неодинаковым на теневой и солнечной сторонах.
Внешний вид Московского Манежа тоже необычен. Массивные, утолщенные книзу стены опирались на высокий рустованный цоколь. Боковые стены были расчленены равномерным рядом колонн. На торцевых стенах под гладкими фронтонами и посредине боковых стен в высоких нишах располагались тройные деревянные ворота. Окна занимали около трети всей площади. Благодаря этому внутреннее помещение Манежа хорошо освещалось.
Можно предположить, что император Александр I предпочел именно проект Августина де Бетанкура благодаря величественности и красоте предполагаемой постройки. Остальные же архитекторы трактовали здание Манежа как чисто утилитарное строение, лишенное художественной выразительности.
Торжественное открытие Манежа было отмечено в «Московских ведомостях» от 19 ноября 1817 года:
«Сие огромное здание начато с весны нынешнего года. Длина строения 81, а ширина 25 сажен, стены же в 5 аршин толщины; но всего удивительнее потолок, который на столь обширном здании ничем внутри не поддерживается и утвержден только на стропилах, по плану господина генерал-лейтенанта Бетанкура составленных. Все с любопытством смотрят на сие необыкновенное здание».
Манеж был сдан московскому коменданту. Однако необычайная конструкция стропил требовала бдительного наблюдения, и эту работу поручили уже известному нам инженер-поручику Кашперову и еще двум чиновникам.
К сожалению, окончательная отделка здания, отложенная до лета 1818 года, так и не была осуществлена, потому что в конце июля 1818 года две стропильные фермы Манежа дали трещины. Бетанкур в письме Александру I из Нижнего Новгорода от 2 августа старался доказать, что беда случилась потому, что в спешке, за недостатком длинных бревен, генералу Карбонье пришлось несколько видоизменить начальную конструкцию в стропилах. Первоначальная конструкция имела семь стоек, а измененная - девять. Ввиду этого Бетанкур считал единственно правильным решением - смену стропил, сделанных по другому плану. 24 февраля 1820 года он извещал московского главнокомандующего Д.В.Голицына, что государь дал соизволение на перестройку крыши московского экзерциргауза для избежания случившихся ныне в стропилах повреждений, происходящих от поспешности, с коею построено сие здание. Однако причина лежала не столько в поспешности и упущениях при постройке, сколько в неточности некоторых расчетов. Прежде всего, пролеты между стропильными фермами оказались слишком большими, поэтому при перестройке кровли Бетанкуру пришлось увеличить количество стропил и вместо 30 первоначальных поставить 45, чем он приблизился к проекту Карбонье, а также уменьшить расстояние между ними с 18 до 12 футов. Кроме того, позже выяснилось, что стропильные брусья в пятах своих не имели надлежащего прочного упора на стены при концах нижних двойных связей, почему пришлось их удлинить для более прочного утверждения на стенах.
В феврале 1823 года реконструкция кровли манежа была возложена Бетанкуром на полковника, тоже испанца, Р.Р.Бауса, работавшего ранее с ним в Нижнем Новгороде. Начатая летом того же года перестройка вскрыла недостатки старой конструкции и потребовала некоторых существенных изменений в первоначальном проекте. Оказалось невозможным употребить в дело даже и некоторую часть старых балок, ввиду чего пришлось ставить заново все 45 стропил.
Окончательная реконструкция кровли была закончена в мае 1824 года, уже после смерти Августина де Бетанкура. Исполнителем работ неизменно оставался инженер А.Я.Кашперов. В поданных им вместе со сметой замечаниях обо всех переменах, которые были признаны необходимыми в конструкции во время перестройки крыши, имеются некоторые интересные подробности, характеризующие как недостатки первоначальной конструкции, так и изменения, внесенные Р.Баусой. За «способности и старание» Александр I согласился наградить А.Я.Кашперова орденом Святого Владимира 4-й степени, но не прежде, как по прошествии года, когда и временем оправдается прочность стропил экзерциргауза. Кашперов получил орден только в августе 1826 года.
Лепные украшения по периметру Манежа, которые еще в 1819 году предполагалось сделать по рисункам, доставленным в Комиссию для восстановления Москвы генералом Карбонье, так и не были сделаны ввиду предстоявшей перестройки стропильных ферм. Они были заменены в 1825 году новыми рисунками О.И.Бове, возглавлявшего комиссию после пожара 1812 года и принявшего самое важное участие в отделке столь грандиозного сооружения. Работы были произведены летом того же года. Постройка и переделка здания с 1817 по 1825 год обошлась российской казне в 1 204 693 рубля. Уже после смерти Александра I, в январе 1827 года, Манеж был передан в ведение Кремлевской экспедиции и в таком виде сохранился до середины XX века.
В 1992 году началась реконструкция Манежной площади, которая, согласно планам московского правительства, должна была завершиться полной реконструкцией и самого Московского Манежа. Однако в 2004-м случился «загадочный» пожар, почти полностью уничтоживший творение Бетанкура. Неподвластными безжалостному огню оказались лишь уникальные стены конструкции испанского инженера. К счастью, в Центральном музее железнодорожного транспорта в Санкт-Петербурге сохранилась точная модель, выполненная из дерева в масштабе (152 х 45 х 68 см).
Общественный градостроительный совет при мэре Москвы решил воссоздать исторический облик здания, и 18 апреля 2005 года, ровно через 400 дней после страшного пожара, восстановленный Манеж снова распахнул свои двери перед посетителями. Строителям удалось воссоздать инженерно-архитектурное строение практически в первоначальном виде. В частности, уникальная крыша восстановлена по проекту автора - архитектора и инженера Августина де Бетанкура. Фасады окрашены в цвет топленого молока и выглядят точно так же, как это было во времена Осипа Бове.
Следует отметить, что по опросу общественности и журналистов среди десяти самых значимых событий, произошедших в Москве за 2005 год, названо открытие после реконструкции Центрального выставочного зала «Манеж» - памятника архитектуры федерального и мирового значения.
После восстановления выставочная площадь Московского Манежа значительно увеличилась и теперь составляет около 20,9 тыс. квадратных метров. Это стало возможным за счет возведения антресольных этажей и подземной части. Весь нижний уровень углублен на 6,6 метра до основания фундамента. Московский Манеж - единственное в России строение, имеющее при значительной площади основания, около 9 тыс. квадратных метров, полностью деревянные перекрытия в конструкции крыши. Все они - 45 деревянных стропильных ферм, - построенные по проекту Августина де Бетанкура, открыты для обзора.
Манеж воссоздан в соответствии с историческими параметрами здания, все элементы, уничтоженные пожаром, сохранили свою геометрию и местоположение. Новые клеенодеревянные фермы по своим параметрам в точности повторяют уникальные фермы Бетанкура - шедевра инженерной мысли. Только теперь они покрыты специальным составом, который, не меняя цвет и текстуру поверхности, обеспечивает био- и огнезащиту. Более того, 1400 ламп освещают их - красоту должны видеть все.
Московский Манеж стал величественным памятником русскому народу в его победах в освободительных войнах, символизируя собой могущество России.
Звезда «Бетанкур»
Трудно найти такую сферу инженерно-технической деятельности в России, к которой выдающийся инженер не оказался бы причастным. Его любили и уважали коллеги и ученики, к нему благоволил император Александр I. Однако, как это часто бывает, талантливого человека окружали также завистники и лицемеры, вовлекая его в интриги и заговоры. Бетанкур мог бы легко опровергнуть все лживые высказывания в свой адрес, однако, целиком посвятив себя любимой работе, он не находил времени, а скорее всего, и желания заниматься склоками и в конце концов попал в немилость государю. Все его предыдущие заслуги перед Россией были несправедливо забыты. Он вновь стал чужаком, приехавшим в нашу страну за «богатством и славой». В 1822 году его отстранили от должности Главного директора путей сообщения.
Несчастья сыпались одно за другим. В 1823 году при родах умерла его любимая дочь Каролина. Этот удар Бетанкур перенести уже не смог. В феврале 1824 года он подал в отставку, а летом того же года скончался. Он был похоронен на Смоленском лютеранском кладбище, но в связи с его реконструкцией перезахоронен в 1979 году в Некрополе Александро-Невской лавры.
История знает немало примеров, когда лучшие люди своего времени при жизни подвергались гонениям, травле и забвению. И только после их смерти, осознав тот огромный вклад, который они внесли в науку, культуру и другие сферы человеческой жизни, современники, а зачастую лишь потомки, по достоинству оценивали их достижения и воздавали им почести.
Радостно сознавать, что в наше время имя Августина де Бетанкура снова засияло, появился огромный интерес к его творчеству и в России, и в Испании, и на Кубе. По инициативе Высшей школы Петербурга в 2003 году одна из малых планет солнечной системы под №11 446 была названа «Бетанкур». Таким образом, международное сообщество увековечило имя выдающегося испано-русского инженера и ученого, подарившего свой талант России.
