Идея строительства газопровода из Центральной Азии в Пакистан и Индию транзитом через Афганистан впервые появилась в СССР еще в 80-х годах прошлого века. Однако из-за войны в Афганистане этот проект развития не получил. В 1993 году данную идею реанимировала  аргентинская энергетическая компания «Bridas S.A.P.I.C.», предложившая бывшему Президенту Туркменистана С.А.Ниязову проект Трансафганского газопровода1. Спустя два года руководители Туркменистана и Пакистана подписали соглашение о разработке технико-экономического обоснования (ТЭО) проекта* (*АБР поддерживал идею строительства Трансафганского газопровода с его выходом на Индию. Индийское лобби банка считает, что наличие общей «трубы» будет способствовать улучшению отношений между Дели и Исламабадом. ) . В это же время к его разработке подключились американцы, стремившиеся усилить свое геополитическое влияние в Центральной Азии. В 1995 году на туркменском рынке появляется американский нефтегазовый концерн «Unocal», которому удалось при поддержке Госдепа США вытеснить «Bridas S.A.P.I.C.». Примечательно, что, по некоторым данным, вплоть до 2001 года нынешний афганский лидер Х.Карзай работал на компанию «Unocal»2. Идею проекта поддержали и афганцы - «хорошие» талибы с энтузиазмом отнеслись к проекту  газопровода Туркменистан - Афганистан - Пакистан - Индия (ТАПИ), выдвинув условие о том, что Соединенные Штаты должны вести переговоры с ними как с представителями Афганистана»3.
В октябре 1995 года между Туркменистаном, «Unocal» и саудовской компанией «Delta Oil Co» был подписан контракт о строительстве Трансафганского газопровода. Позже, в октябре 1997 года, на ашхабадской встрече был учрежден международный консорциум «Central Asia Gas Pipeline, Ltd.» (CentGas) в составе Туркменистана, Пакистана, «Unocal», «INPEX», «ITOCHO Oil Exploration Co, Ltd.» (Япония) и «Hyundai Engineering & Construction Co, Ltd.» (Южная Корея). В следующем году руководство Талибана выступило с предложением подписать соглашение о строительстве Трансафганского газопровода и обеспечить безопасность маршрута. Однако к тому моменту отношения между американцами и талибами существенно ухудшились, вследствие чего Конгресс США, по сути, заблокировал сделку «Unocal» с туркменским правительством. Именно «Unocal» согласно проектному соглашению нес основное финансовое бремя международного консорциума4. Проект остался без материальной поддержки, к тому же военно-политическая ситуация в Афганистане резко ухудшилась. Проект пришлось отложить до лучших времен. 
В 2002 году эти времена настали. США, начавшие в октябре 2001 года военную операцию в Афганистане, добились определенных успехов - большая часть территории страны отошла под относительный контроль Северного альянса, а значит, вопрос о транзите туркменского газа в Пакистан и Индию вновь приобретал актуальность. 
30 мая 2002 года временный премьер-министр Афганистана Х.Карзай, пакистанский лидер П.Мушарраф и Президент Туркменистана С.А.Ниязов подписали в Исламабаде Соглашение о намерениях по строительству Трансафганского газопровода. Газопровод планировалось изначально построить длиной 1500 км. Он должен был начинаться в Довлетабаде (туркменское газовое месторождение на юго-востоке страны), проходить через Афганистан и в городе Мултан подключаться к пакистанской газовой сети с возможным 650-километровым ответвлением из Пакистана в Индию. Годовую пропускную способность газопровода планировали ограничить 15 млрд.м3*. (*После подключения к проекту Трансафганского газопровода Индии его планируемая пропускная способность достигла более 30 млрд. м3 в год. ) Если в настоящий момент стоимость «трубы» составляет порядка 7,6 млрд. долларов, то в 2002 году она не превышала и 2 млрд. долларов для туркмено-афгано-пакистанской линии и дополнительно 600 млн. долларов для индийского ответвления5. 
Подготовить технико-экономическое обоснование проекта планировалось к 2003 году, однако предварительные расчеты показали, что без подключения к нему Индии Трансафганский газопровод бесперспективен с финансовой точки зрения. К тому же военно-политическая обстановка в Афганистане вновь начала обостряться. Все это отодвинуло переговоры по проекту на неопределенный срок. В 2005 году Азиатский банк развития (АБР) принял решение участвовать в реализации газовой магистрали. АБР взял на себя финансирование ТЭО, практической разработкой которого занялись британские компании. Согласно оценкам банка, стоимость проекта выросла до 7,6 млрд. долларов, а его рентабельность была возможна при увеличении пропускной способности «трубы» до 30-33 млрд. м3 в год. Протяженность газопровода Туркменистан - Афганистан - Пакистан - Индия от туркменского Довлетабада до индийского города Фазилка, находящегося на пакистано-индийской границе, должна составить 1735 километров. Стоит сразу отметить, что заключение экспертов в большей степени касалось технической и финансовой сторон вопроса, в то время как проблема обеспечения безопасности транзита, судя по всему, была вынесена за скобки. 
В начале 2007 года к власти в Туркменистане пришел новый лидер Г.М.Бердымухаммедов. Одним из его приоритетов в энергетической сфере стало создание многовариантной системы газопроводов, которая позволила бы Ашхабаду экспортировать газ сразу по четырем направлениям - на север (в Россию), восток (Китай), запад (ЕС) и юг (Иран, а также Афганистан, Пакистан и Индию). Это помогло бы стране получить дополнительные рычаги давления на своих соседей, заинтересованных в поставках туркменских углеводородов, позволило бы повышать цены на газ и делать свою внешнюю политику более независимой от влияния извне. Туркменские власти активно взялись за продвижение проекта. В апреле 2008 года в Исламабаде состоялось десятое заседание руководящего комитета проекта Трансафганского газопровода. В результате Туркменистан, Пакистан, Афганистан и Индия подписали Рамочное соглашение о строительстве Трансафганского газопровода6. 
В декабре 2008 года Генеральная Ассамблея ООН приняла выдвинутую туркменской стороной резолюцию «Надежный и стабильный транзит энергоносителей и его роль в обеспечении устойчивого развития и международного сотрудничества». В апреле 2009 года в Ашхабаде прошла международная конференция высокого уровня, посвященная международно-правовому и практическому обеспечению безопасности транзита энергоносителей. Очевидно, что Туркменистан активно использует механизмы ООН для решения основной проблемы ТАПИ - обеспечения безопасности афганского и северопакистанского участков «трубы»*. (*Как считают некоторые аналитики, принятие данной резолюции стало ответом Ашхабада на временное прекращение закупок «Газпромом» туркменского газа в 2008 году, вызванное взрывом одного из участков газопровода «Средняя Азия - Центр». Кроме того, резолюция может в некоторой степени упростить возможность строительства Транскаспийского газопровода и обеспечение безопасности его эксплуатации, несмотря на неурегулированный международно-правовой статус Каспия и позицию России в данном вопросе. ) 
11 декабря 2010 года в Ашхабаде состоялся саммит руководителей стран - участниц ТАПИ, в котором приняли участие президенты Туркменистана Г.М.Бердымухамедов, Афганистана - Х.Карзай и Пакистана - А.Зардари, министр нефти и природного газа Индии М.Деора, а также президент АБР Х.Курода. По итогам мероприятия были подписаны Межправительственное соглашение о реализации проекта газопровода (ТАПИ), а также Рамочное соглашение о газопроводе на уровне отраслевых министерств четырех стран. Участники встречи договорились о сроках запуска проекта - не позднее конца 2015 года. Однако, как показывает практика, официально декларируемые и реальные сроки реализации проектов трубопроводов редко совпадают. Тому виной ряд проблем, которые не обошли стороной и ТАПИ.
Проблема безопасности. Вопросы обеспечения безопасности ТАПИ являются наиболее острыми. Участники проекта в своих официальных заявлениях выражают уверенность, что значение этой проблемы сильно преувеличено, в чем, однако, нельзя не усомниться. Большая часть трубопровода будет проходить по территории политически нестабильного Афганистана и пакистанского Белуджистана. Для решения этого вопроса  лоббисты проекта намерены применить как финансовые механизмы, так и военно-политические - создание охраняемого «зеленого коридора» вдоль трубопровода. 
Как принято считать, строительство газопровода даст толчок к экономическому развитию этих территорий, создаст новые рабочие места, приток иностранных займов и инвестиций, поможет «договориться» с вождями пуштунских и белуджских племен. Однако мировой опыт показывает, что эта мера малоэффективна в условиях тотальной коррупции, отсутствия правового государства и развитого гражданского общества* (*Во время гражданской войны в Сомали противоборствующие силы конфликта захватывали направляемую мирному населению гуманитарную помощь. В дальнейшем ее либо продавали населению за деньги, либо обменивали на оружие. Собственно, эта порочная практика и вынудила США начать в стране войсковую операцию, печальные итоги которой всем известны.). Как представляется, появление в руках отдельных лидеров племен крупных по местным меркам финансовых средств может спровоцировать обратный эффект. Начнется борьба за передел ресурсов. Не получившие свою «долю» племенные вожди будут стремиться «восстановить справедливость» путем новых терактов, подрывов газопровода и прочих диверсий. Представители американского Госдепа не скрывают своих расчетов на то, что лидеров многочисленных военизированных формирований в районах пролегания «трубы» можно будет попросту подкупить. Однако эта порочная практика, скорее всего, будет неэффективной. Когда местное население поймет, что угрозой взрыва газопровода можно шантажировать западных «спонсоров», в нищей стране появится множество новых вождей и лидеров бандформирований, стремящихся «изгнать оккупантов» до тех пор, пока их не «задобрят».
Другой способ решения вопроса безопасности - создание «зеленого коридора» вдоль маршрута следования ТАПИ по территории Афганистана и Белуджистана. Ширина коридора должна составить 1-1,5 километра. Рассматривается возможность участия американских военных, привлечения миротворцев ООН, однако основную нагрузку должен взять на себя Пакистан. Ни для кого не секрет, что пакистанские спецслужбы и военные известны своими симпатиями к талибам и радикальным исламистам. Стоит напомнить, что моджахеды, а затем и талибы на протяжении десятилетий получали военно-техническую поддержку со стороны пакистанских силовиков. Понимают это многие и на Западе. Как отметил один британский дипломат, «где гарантии того, что среди пакистанских «охранников» не окажется талиба или их сторонника, кто может гарантировать, что он вместо обеспечения безопасности не взорвет трубопровод. Согласно заявлению министра шахт и горной промышленности Афганистана В.Шахрани, помимо пакистанцев, трубопровод должны будут охранять 7 тыс. военнослужащих афганских сил безопасности. Территориальным администрациям будут выплачиваться деньги за охрану трубопровода, полученные за счет оплаты транзита7. 
Стоит также отметить, что создание километровой зоны безопасности не убережет ТАПИ от минометного обстрела, ракетного выстрела или иной диверсии, допустим, в ночное время. Многие эксперты уже предлагали пустить «трубу» по территории Ирана вдоль ирано-афганской границы, однако эту идею тут же отвергало антииранское лобби США. Потенциальные инвесторы трубопровода должны понимать, что к заявленной стоимости проекта в 7,6 млрд. долларов нужно будет добавить постоянную оплату работы военных, охраняющих ТАПИ, а также деньги, необходимые для его ремонта и восстановления после почти неизбежных терактов.
Проблема финансирования. Поиск финансовой базы под проект является крайне сложным. Как мы видим, даже Евросоюз не способен на протяжении многих лет найти спонсоров «безопасного» проекта «Набукко» из-за сомнений инвесторов в его финансовой перспективности. В случае с ТАПИ мы имеем дело со странами, обладающими меньшими, нежели Европа, финансовыми возможностями, к тому же «Набукко» лишен тех военно-политических рисков, которые есть у ТАПИ. В настоящее время ни один крупный энергетический консорциум всерьез не заявил о своей готовности направить обширные инвестиции в проект. 
В октябре 2010 года по итогам визита Д.А.Медведева в Туркменистан зампред российского правительства И.И.Сечин в одном из интервью российским СМИ озвучил намерения «Газпрома» участвовать в реализации ТАПИ, в том числе не исключил возможность закачки российского газа в трубопровод, сославшись на соответствующие договоренности с туркменской стороной, достигнутые в ходе визита. Это вызвало резко негативную реакцию официального Ашхабада. В заявлении туркменского МИД было отмечено, что «договоренностей насчет участия российских компаний не существует», «вопросы участия компаний других государств, не являющихся участниками проекта, могут решаться странами, непосредственно вовлеченными в проект, - Туркменистаном, Афганистаном, Пакистаном и Индией - по совместной договоренности». Кроме того, российским официальным лицам было рекомендовано «руководствоваться чувством ответственности и реализма»8. 
Причина этого заявления, как представляется, кроется в том значении, которое Ашхабад придает собственной роли в проекте, а также в недовольстве туркменской стороной резким сокращением объемов экспорта газа в Россию, что негативно сказалось на объеме бюджетных поступлений и вынудило туркмен впервые за многие годы обратиться к иностранному государству за многомиллиардным кредитом*. (*Туркменистан договорился с КНР о получении двух займов на общую сумму свыше 8,1 млрд. долл.)  Тем не менее, «Газпром» не оставил попыток подключиться к ТАПИ*. (*Примечательно, что в конце 1990-х гг. международный консорциум, занимавшийся разработкой проекта Трансафганского газопровода, предложил «Газпрому» стать участником проекта.)  Российской стороне удалось получить принципиальное согласие афганских и пакистанских властей на участие «Газпрома» в проекте9. В частности, пакистанский премьер-министр Ю.Гилани на переговорах со своим российским коллегой В.В.Путиным заявил, что Пакистан «всячески приветствует участие «Газпрома» и его дочерних компаний в создании газопровода ТАПИ»10. Единственным участником проекта, не поддерживающим российское участие, остается Туркменистан. 
С точки зрения интересов Ашхабада его позиция в этом вопросе является ожидаемой. Россия с 2009 года в разы сократила импорт  туркменского газа, в ответ Ашхабад стал активно разрабатывать альтернативные маршруты экспорта «голубого топлива», в том числе в Пакистан и Индию, чтобы восполнить в перспективе финансовые потери от снижения объема продаж углеводородов. В свою очередь, Москва предложила не только свое участие в строительстве «трубы», но и экспорт по ней российского природного газа. Ашхабад ожидал от «Газпрома» предложения о возвращении закупок своих энергоресурсов до уровня 2008 года, а вместо этого приобрел конкурента, стремящегося сократить долю экспорта туркменского газа по трансафганской газовой магистрали. 
Потенциальными спонсорами проекта могут стать международные валютно-финансовые институты, ооновские структуры, нельзя исключать и участие крупных энергетических концернов Пакистана и Индии, если не удастся привлечь иностранный частный капитал. В частности, по итогам 13-го заседания Руководящего комитета по проекту строительства газопровода ТАПИ участники мероприятия заявили, что к реализации проекта могут быть привлечены «ведущие зарубежные компании, имеющие необходимые технические возможности, передовые технологии и практический опыт строительства магистральных трубопроводов в Азиатском регионе»11. По неофициальным данным, в проекте могут участвовать в качестве генподрядчиков южнокорейские и китайские компании. Однако речь идет не об инвесторах, а исполнителях заказа, финансирование под который до сих пор не найдено. 
Аргументов в пользу реализации проекта немало. Во-первых, проект имеет обширную ресурсную базу и глубокую заинтересованность страны - экспортера природного газа в его скорейшей реализации. Во-вторых, импортерами  являются страны с активно развивающейся экономикой, немалыми финансовыми возможностями, а также огромным внутренним рынком и постоянно растущим спросом на углеводородное сырье. В-третьих, проект получил широкую поддержку международного сообщества. По сути, не осталось практически ни одного государства в регионе и за его пределами, которое бы открыто выступало против реализации проекта. Изначально скептически настроенная Россия в настоящее время сама пытается стать полноправным участником ТАПИ. Проект всячески поддерживают и другие крупные геополитические центры - Брюссель и США. Запад надеется за счет строительства «трубы» трансформировать военно-политический конфликт в Афганистане в финансовый конфликт интересов, а также улучшить отношение афганцев и мусульман других стран к себе.
Однако, несмотря на наличие множества аргументов «за», ТАПИ уже на протяжении двух десятилетий остается «бумажным» проектом. Это указывает на то, что сила аргументов «против» перевешивает. Тем не менее реализация газопровода возможна в отдаленной перспективе по мере роста мировых цен на углеводороды и дальнейшего развития промышленности в Индии и Пакистане, что привлечет к проекту реальных инвесторов, а также даст возможность финансово обеспечить более или менее эффективную охрану объекта. 

Идея строительства газопровода из Центральной Азии в Пакистан и Индию транзитом через Афганистан впервые появилась в СССР еще в 80-х годах прошлого века. Однако из-за войны в Афганистане этот проект развития не получил. В 1993 году данную идею реанимировала  аргентинская энергетическая компания «Bridas S.A.P.I.C.», предложившая бывшему Президенту Туркменистана С.А.Ниязову проект Трансафганского газопровода1. Спустя два года руководители Туркменистана и Пакистана подписали соглашение о разработке технико-экономического обоснования (ТЭО) проекта* (*АБР поддерживал идею строительства Трансафганского газопровода с его выходом на Индию. Индийское лобби банка считает, что наличие общей «трубы» будет способствовать улучшению отношений между Дели и Исламабадом. ) . В это же время к его разработке подключились американцы, стремившиеся усилить свое геополитическое влияние в Центральной Азии. В 1995 году на туркменском рынке появляется американский нефтегазовый концерн «Unocal», которому удалось при поддержке Госдепа США вытеснить «Bridas S.A.P.I.C.». Примечательно, что, по некоторым данным, вплоть до 2001 года нынешний афганский лидер Х.Карзай работал на компанию «Unocal»2. Идею проекта поддержали и афганцы - «хорошие» талибы с энтузиазмом отнеслись к проекту  газопровода Туркменистан - Афганистан - Пакистан - Индия (ТАПИ), выдвинув условие о том, что Соединенные Штаты должны вести переговоры с ними как с представителями Афганистана»3.В октябре 1995 года между Туркменистаном, «Unocal» и саудовской компанией «Delta Oil Co» был подписан контракт о строительстве Трансафганского газопровода. Позже, в октябре 1997 года, на ашхабадской встрече был учрежден международный консорциум «Central Asia Gas Pipeline, Ltd.» (CentGas) в составе Туркменистана, Пакистана, «Unocal», «INPEX», «ITOCHO Oil Exploration Co, Ltd.» (Япония) и «Hyundai Engineering & Construction Co, Ltd.» (Южная Корея). В следующем году руководство Талибана выступило с предложением подписать соглашение о строительстве Трансафганского газопровода и обеспечить безопасность маршрута. Однако к тому моменту отношения между американцами и талибами существенно ухудшились, вследствие чего Конгресс США, по сути, заблокировал сделку «Unocal» с туркменским правительством. Именно «Unocal» согласно проектному соглашению нес основное финансовое бремя международного консорциума4. Проект остался без материальной поддержки, к тому же военно-политическая ситуация в Афганистане резко ухудшилась. Проект пришлось отложить до лучших времен. В 2002 году эти времена настали. США, начавшие в октябре 2001 года военную операцию в Афганистане, добились определенных успехов - большая часть территории страны отошла под относительный контроль Северного альянса, а значит, вопрос о транзите туркменского газа в Пакистан и Индию вновь приобретал актуальность. 30 мая 2002 года временный премьер-министр Афганистана Х.Карзай, пакистанский лидер П.Мушарраф и Президент Туркменистана С.А.Ниязов подписали в Исламабаде Соглашение о намерениях по строительству Трансафганского газопровода. Газопровод планировалось изначально построить длиной 1500 км. Он должен был начинаться в Довлетабаде (туркменское газовое месторождение на юго-востоке страны), проходить через Афганистан и в городе Мултан подключаться к пакистанской газовой сети с возможным 650-километровым ответвлением из Пакистана в Индию. Годовую пропускную способность газопровода планировали ограничить 15 млрд.м3*. (*После подключения к проекту Трансафганского газопровода Индии его планируемая пропускная способность достигла более 30 млрд. м3 в год. ) Если в настоящий момент стоимость «трубы» составляет порядка 7,6 млрд. долларов, то в 2002 году она не превышала и 2 млрд. долларов для туркмено-афгано-пакистанской линии и дополнительно 600 млн. долларов для индийского ответвления5. Подготовить технико-экономическое обоснование проекта планировалось к 2003 году, однако предварительные расчеты показали, что без подключения к нему Индии Трансафганский газопровод бесперспективен с финансовой точки зрения. К тому же военно-политическая обстановка в Афганистане вновь начала обостряться. Все это отодвинуло переговоры по проекту на неопределенный срок. В 2005 году Азиатский банк развития (АБР) принял решение участвовать в реализации газовой магистрали. АБР взял на себя финансирование ТЭО, практической разработкой которого занялись британские компании. Согласно оценкам банка, стоимость проекта выросла до 7,6 млрд. долларов, а его рентабельность была возможна при увеличении пропускной способности «трубы» до 30-33 млрд. м3 в год. Протяженность газопровода Туркменистан - Афганистан - Пакистан - Индия от туркменского Довлетабада до индийского города Фазилка, находящегося на пакистано-индийской границе, должна составить 1735 километров. Стоит сразу отметить, что заключение экспертов в большей степени касалось технической и финансовой сторон вопроса, в то время как проблема обеспечения безопасности транзита, судя по всему, была вынесена за скобки. В начале 2007 года к власти в Туркменистане пришел новый лидер Г.М.Бердымухаммедов. Одним из его приоритетов в энергетической сфере стало создание многовариантной системы газопроводов, которая позволила бы Ашхабаду экспортировать газ сразу по четырем направлениям - на север (в Россию), восток (Китай), запад (ЕС) и юг (Иран, а также Афганистан, Пакистан и Индию). Это помогло бы стране получить дополнительные рычаги давления на своих соседей, заинтересованных в поставках туркменских углеводородов, позволило бы повышать цены на газ и делать свою внешнюю политику более независимой от влияния извне. Туркменские власти активно взялись за продвижение проекта. В апреле 2008 года в Исламабаде состоялось десятое заседание руководящего комитета проекта Трансафганского газопровода. В результате Туркменистан, Пакистан, Афганистан и Индия подписали Рамочное соглашение о строительстве Трансафганского газопровода6. В декабре 2008 года Генеральная Ассамблея ООН приняла выдвинутую туркменской стороной резолюцию «Надежный и стабильный транзит энергоносителей и его роль в обеспечении устойчивого развития и международного сотрудничества». В апреле 2009 года в Ашхабаде прошла международная конференция высокого уровня, посвященная международно-правовому и практическому обеспечению безопасности транзита энергоносителей. Очевидно, что Туркменистан активно использует механизмы ООН для решения основной проблемы ТАПИ - обеспечения безопасности афганского и северопакистанского участков «трубы»*. (*Как считают некоторые аналитики, принятие данной резолюции стало ответом Ашхабада на временное прекращение закупок «Газпромом» туркменского газа в 2008 году, вызванное взрывом одного из участков газопровода «Средняя Азия - Центр». Кроме того, резолюция может в некоторой степени упростить возможность строительства Транскаспийского газопровода и обеспечение безопасности его эксплуатации, несмотря на неурегулированный международно-правовой статус Каспия и позицию России в данном вопросе. ) 11 декабря 2010 года в Ашхабаде состоялся саммит руководителей стран - участниц ТАПИ, в котором приняли участие президенты Туркменистана Г.М.Бердымухамедов, Афганистана - Х.Карзай и Пакистана - А.Зардари, министр нефти и природного газа Индии М.Деора, а также президент АБР Х.Курода. По итогам мероприятия были подписаны Межправительственное соглашение о реализации проекта газопровода (ТАПИ), а также Рамочное соглашение о газопроводе на уровне отраслевых министерств четырех стран. Участники встречи договорились о сроках запуска проекта - не позднее конца 2015 года. Однако, как показывает практика, официально декларируемые и реальные сроки реализации проектов трубопроводов редко совпадают. Тому виной ряд проблем, которые не обошли стороной и ТАПИ.Проблема безопасности. Вопросы обеспечения безопасности ТАПИ являются наиболее острыми. Участники проекта в своих официальных заявлениях выражают уверенность, что значение этой проблемы сильно преувеличено, в чем, однако, нельзя не усомниться. Большая часть трубопровода будет проходить по территории политически нестабильного Афганистана и пакистанского Белуджистана. Для решения этого вопроса  лоббисты проекта намерены применить как финансовые механизмы, так и военно-политические - создание охраняемого «зеленого коридора» вдоль трубопровода. Как принято считать, строительство газопровода даст толчок к экономическому развитию этих территорий, создаст новые рабочие места, приток иностранных займов и инвестиций, поможет «договориться» с вождями пуштунских и белуджских племен. Однако мировой опыт показывает, что эта мера малоэффективна в условиях тотальной коррупции, отсутствия правового государства и развитого гражданского общества* (*Во время гражданской войны в Сомали противоборствующие силы конфликта захватывали направляемую мирному населению гуманитарную помощь. В дальнейшем ее либо продавали населению за деньги, либо обменивали на оружие. Собственно, эта порочная практика и вынудила США начать в стране войсковую операцию, печальные итоги которой всем известны.). Как представляется, появление в руках отдельных лидеров племен крупных по местным меркам финансовых средств может спровоцировать обратный эффект. Начнется борьба за передел ресурсов. Не получившие свою «долю» племенные вожди будут стремиться «восстановить справедливость» путем новых терактов, подрывов газопровода и прочих диверсий. Представители американского Госдепа не скрывают своих расчетов на то, что лидеров многочисленных военизированных формирований в районах пролегания «трубы» можно будет попросту подкупить. Однако эта порочная практика, скорее всего, будет неэффективной. Когда местное население поймет, что угрозой взрыва газопровода можно шантажировать западных «спонсоров», в нищей стране появится множество новых вождей и лидеров бандформирований, стремящихся «изгнать оккупантов» до тех пор, пока их не «задобрят».Другой способ решения вопроса безопасности - создание «зеленого коридора» вдоль маршрута следования ТАПИ по территории Афганистана и Белуджистана. Ширина коридора должна составить 1-1,5 километра. Рассматривается возможность участия американских военных, привлечения миротворцев ООН, однако основную нагрузку должен взять на себя Пакистан. Ни для кого не секрет, что пакистанские спецслужбы и военные известны своими симпатиями к талибам и радикальным исламистам. Стоит напомнить, что моджахеды, а затем и талибы на протяжении десятилетий получали военно-техническую поддержку со стороны пакистанских силовиков. Понимают это многие и на Западе. Как отметил один британский дипломат, «где гарантии того, что среди пакистанских «охранников» не окажется талиба или их сторонника, кто может гарантировать, что он вместо обеспечения безопасности не взорвет трубопровод. Согласно заявлению министра шахт и горной промышленности Афганистана В.Шахрани, помимо пакистанцев, трубопровод должны будут охранять 7 тыс. военнослужащих афганских сил безопасности. Территориальным администрациям будут выплачиваться деньги за охрану трубопровода, полученные за счет оплаты транзита7. Стоит также отметить, что создание километровой зоны безопасности не убережет ТАПИ от минометного обстрела, ракетного выстрела или иной диверсии, допустим, в ночное время. Многие эксперты уже предлагали пустить «трубу» по территории Ирана вдоль ирано-афганской границы, однако эту идею тут же отвергало антииранское лобби США. Потенциальные инвесторы трубопровода должны понимать, что к заявленной стоимости проекта в 7,6 млрд. долларов нужно будет добавить постоянную оплату работы военных, охраняющих ТАПИ, а также деньги, необходимые для его ремонта и восстановления после почти неизбежных терактов.Проблема финансирования. Поиск финансовой базы под проект является крайне сложным. Как мы видим, даже Евросоюз не способен на протяжении многих лет найти спонсоров «безопасного» проекта «Набукко» из-за сомнений инвесторов в его финансовой перспективности. В случае с ТАПИ мы имеем дело со странами, обладающими меньшими, нежели Европа, финансовыми возможностями, к тому же «Набукко» лишен тех военно-политических рисков, которые есть у ТАПИ. В настоящее время ни один крупный энергетический консорциум всерьез не заявил о своей готовности направить обширные инвестиции в проект. В октябре 2010 года по итогам визита Д.А.Медведева в Туркменистан зампред российского правительства И.И.Сечин в одном из интервью российским СМИ озвучил намерения «Газпрома» участвовать в реализации ТАПИ, в том числе не исключил возможность закачки российского газа в трубопровод, сославшись на соответствующие договоренности с туркменской стороной, достигнутые в ходе визита. Это вызвало резко негативную реакцию официального Ашхабада. В заявлении туркменского МИД было отмечено, что «договоренностей насчет участия российских компаний не существует», «вопросы участия компаний других государств, не являющихся участниками проекта, могут решаться странами, непосредственно вовлеченными в проект, - Туркменистаном, Афганистаном, Пакистаном и Индией - по совместной договоренности». Кроме того, российским официальным лицам было рекомендовано «руководствоваться чувством ответственности и реализма»8. Причина этого заявления, как представляется, кроется в том значении, которое Ашхабад придает собственной роли в проекте, а также в недовольстве туркменской стороной резким сокращением объемов экспорта газа в Россию, что негативно сказалось на объеме бюджетных поступлений и вынудило туркмен впервые за многие годы обратиться к иностранному государству за многомиллиардным кредитом*. (*Туркменистан договорился с КНР о получении двух займов на общую сумму свыше 8,1 млрд. долл.)  Тем не менее, «Газпром» не оставил попыток подключиться к ТАПИ*. (*Примечательно, что в конце 1990-х гг. международный консорциум, занимавшийся разработкой проекта Трансафганского газопровода, предложил «Газпрому» стать участником проекта.)  Российской стороне удалось получить принципиальное согласие афганских и пакистанских властей на участие «Газпрома» в проекте9. В частности, пакистанский премьер-министр Ю.Гилани на переговорах со своим российским коллегой В.В.Путиным заявил, что Пакистан «всячески приветствует участие «Газпрома» и его дочерних компаний в создании газопровода ТАПИ»10. Единственным участником проекта, не поддерживающим российское участие, остается Туркменистан. С точки зрения интересов Ашхабада его позиция в этом вопросе является ожидаемой. Россия с 2009 года в разы сократила импорт  туркменского газа, в ответ Ашхабад стал активно разрабатывать альтернативные маршруты экспорта «голубого топлива», в том числе в Пакистан и Индию, чтобы восполнить в перспективе финансовые потери от снижения объема продаж углеводородов. В свою очередь, Москва предложила не только свое участие в строительстве «трубы», но и экспорт по ней российского природного газа. Ашхабад ожидал от «Газпрома» предложения о возвращении закупок своих энергоресурсов до уровня 2008 года, а вместо этого приобрел конкурента, стремящегося сократить долю экспорта туркменского газа по трансафганской газовой магистрали. Потенциальными спонсорами проекта могут стать международные валютно-финансовые институты, ооновские структуры, нельзя исключать и участие крупных энергетических концернов Пакистана и Индии, если не удастся привлечь иностранный частный капитал. В частности, по итогам 13-го заседания Руководящего комитета по проекту строительства газопровода ТАПИ участники мероприятия заявили, что к реализации проекта могут быть привлечены «ведущие зарубежные компании, имеющие необходимые технические возможности, передовые технологии и практический опыт строительства магистральных трубопроводов в Азиатском регионе»11. По неофициальным данным, в проекте могут участвовать в качестве генподрядчиков южнокорейские и китайские компании. Однако речь идет не об инвесторах, а исполнителях заказа, финансирование под который до сих пор не найдено. Аргументов в пользу реализации проекта немало. Во-первых, проект имеет обширную ресурсную базу и глубокую заинтересованность страны - экспортера природного газа в его скорейшей реализации. Во-вторых, импортерами  являются страны с активно развивающейся экономикой, немалыми финансовыми возможностями, а также огромным внутренним рынком и постоянно растущим спросом на углеводородное сырье. В-третьих, проект получил широкую поддержку международного сообщества. По сути, не осталось практически ни одного государства в регионе и за его пределами, которое бы открыто выступало против реализации проекта. Изначально скептически настроенная Россия в настоящее время сама пытается стать полноправным участником ТАПИ. Проект всячески поддерживают и другие крупные геополитические центры - Брюссель и США. Запад надеется за счет строительства «трубы» трансформировать военно-политический конфликт в Афганистане в финансовый конфликт интересов, а также улучшить отношение афганцев и мусульман других стран к себе.Однако, несмотря на наличие множества аргументов «за», ТАПИ уже на протяжении двух десятилетий остается «бумажным» проектом. Это указывает на то, что сила аргументов «против» перевешивает. Тем не менее реализация газопровода возможна в отдаленной перспективе по мере роста мировых цен на углеводороды и дальнейшего развития промышленности в Индии и Пакистане, что привлечет к проекту реальных инвесторов, а также даст возможность финансово обеспечить более или менее эффективную охрану объекта.