На рассвете 25 августа 1941 года советские и английские войска, действуя по скоординированному плану, перешли границу Ирана. Началась операция «Countenance», первая совместная военно-политическая акция новоявленных союзников - СССР и Великобритании. Еще каких-то пару месяцев назад едва ли можно было представить солдат этих двух стран в совместном походе.

Иран (до 1935 г. - Персия) в течение XIX - начала XX веков являлся объектом острого соперничества между Россией и Британией. В 1907 году, правда, было заключено англо-русское соглашение, которое предусматривало раздел Персии на русскую (север) и английскую (юг) зоны влияния. Однако затем последовали Первая мировая война, революция в России, британская интервенция с персидской территории в Закавказье и Закаспий. В 1920-1930-х годах Советская Россия (СССР) и Великобритания вновь соперничали на Среднем Востоке. С началом Второй мировой войны дело дошло до того, что Иран чуть было не стал военным плацдармом для нанесения англо-французского удара по основному советскому нефтяному району в Баку. Эти планы, возникшие в связи с войной СССР против Финляндии, не были реализованы прежде всего из-за наступления  немецко-фашистских войск на Западном фронте в мае - июне 1940 года.

Германский фактор со второй половины 1930-х годов становился все более весомым во внутри- и внешнеполитической жизни Ирана. Нацистская  пропаганда энергично проталкивала идею об общем «арийском происхождении» и «арийском братстве» немцев и персов. Гитлеровцы интересовались Ираном как стратегическим плацдармом для действий против СССР и Британской империи, а также как источником сырья, прежде всего нефти (четвертое место по добыче в мире), хлопка и шерсти. Немцы в этой древней стране торговали, строили, учили. В 1940 году почти половина внешней торговли Ирана приходилась на Германию. Немцы участвовали в модернизации и расширении транспортной инфраструктуры Ирана, в частности его железных дорог, которые в перспективе могли быть ими же использованы. Большое значение придавалось авиалинии Берлин - Кабул, проходившей через Иран.

Особое значение приобрели военные связи между Берлином и Тегераном: поставки немецкого оружия и военного снаряжения, направление немецких военных инструкторов и советников, обучение иранских курсантов в германских военно-учебных заведениях. В Иран с разведывательно-диверсионными целями активно внедрялась германская агентура. Повышенный интерес проявлялся к северным, пограничным с СССР районам, а также территориям, прилегающим к Персидскому заливу и границам Британской Индии. На Германию, а не на Англию стали возлагать свои надежды проживавшие на территории Ирана участники басмаческого движения в Средней Азии, армянские дашнаки, азербайджанские мусаватисты, грузинские политэмигранты, русские белогвардейцы.

Стремительный рост могущества Третьего рейха, его агрессивная, экспансионистская политика вызывали интерес, а порой и восхищение иранской элиты. Наиболее сильны были прогерманские настроения в высшем командном составе армии. В итоге к концу 1930-х годов нацисты изрядно потеснили по степени своего влияния в Иране Британию, от опостылевшего присутствия которой персы хотели бы избавиться с немецкой помощью, и Советский Союз, который со своей политикой интернационализма, экспорта революции и атеизма у многих не вызывал симпатий.

Вместе с тем, как утверждается в новейших исследованиях отечественных ученых1, назвать внешнеполитический курс Ирана полностью прогерманским нельзя. Глава иранского государства Реза-шах Пехлеви за счет связей с Германией стремился развивать промышленность и транспорт своей страны, укреплять ее вооруженные силы и решать многие другие задачи. Но все же марионеткой фашистов, ослепленной блеском и могуществом Третьего рейха, он не был. Шах пытался маневрировать между Москвой, Лондоном и Берлином, волей-неволей все более широко сотрудничая с последним, самым активным и успешным игроком из этой тройки. Но при этом Реза-шах все же не терял чувства осторожности и прагматизма.

Отношения Советского Союза с Ираном к концу 1930-х годов ослабли:  уменьшилась доля СССР во внешней торговле Ирана, прекратили существование почти все совместные предприятия (кроме «Совиранрыбы»), закрывались консульства (у СССР осталось только одно - в каспийском порту Пехлеви), возникли проблемы на границе, проживавшие в СССР иранцы подверглись депортации, а иранские коммунисты преследовались в своей стране. У Москвы вызывало раздражение растущее германское присутствие в пограничных районах, но поделать с этим она ничего не могла. У советско-иранских отношений, правда, была основательная юридическая база: договор 1921 года, договор о ненападении 1927 года, договоры о торговле и мореплавании 1935 года, 1940 года и другие соглашения. Но и здесь начались сбои. В 1938 году Реза-шах отказался продлить торговое соглашение с СССР.

В условиях начавшейся Второй мировой войны Тегеран 4 сентября 1939 года заявил о своем нейтралитете. Происходившие в те годы события на международной арене не могли не тревожить правящую верхушку Ирана. Мюнхенское соглашение о расчленении Чехословакии, вступлении Красной армии в восточные районы Польши в момент разгрома этой страны вермахтом воспринимались как раздел малых стран великими державами. Советско-германские переговоры в Берлине в ноябре 1940 года сопровождались слухами о «согласии» Германии предоставить СССР зону влияния к югу от его границ, в сторону Индийского океана. Все это заставляло Реза-шаха быть настороже, чтобы не оказаться жертвой очередного «раздела» или «передела» мира.

Метаморфозы геополитики привели к тому, что Советский Союз, сам того не желая, оказался вынужденным содействовать росту германо-иранских связей. Когда британский флот с началом войны блокировал возможность морской торговли между Германией и Ираном, то выход был найден с подписанием в феврале 1940 года советско-германского соглашения о транзите через советскую территорию товаров, которыми Берлин и Тегеран торговали друг с другом.

Гитлеровцы хотели еще более укрепить свои позиции на Востоке. Их, по всей вероятности, уже не устраивал недостаточно прогибавшийся перед ними старый шах. Как утверждают некоторые авторы, в июле-августе 1940 года профашистские силы готовили государственный переворот. Хотя этот план сорвался, но от самой идеи немцы, судя по всему, не отказались.

Когда Германия напала на Советский Союз, Тегеран 26 июня вновь заявил о своем нейтралитете, хотя буквально накануне Берлин потребовал от него вступить в войну против СССР. Этот демарш фашистов  был неслучаен. Гитлер, не сомневаясь в успехе операции «Барбаросса» уже с начала 1941 года строил планы последующей экспансии. Директивные документы, появившиеся в Третьем рейхе в феврале-июне, говорили о том, что после разгрома СССР Германия будет прорываться на Ближний и Средний Восток. Через Иран предполагалось двигаться дальше на Британскую Индию. Было принято решение о создании корпуса «Ф» и особого штаба «Ф» для руководства диверсионной деятельностью на Среднем Востоке и подготовки к вторжению вермахта.

О серьезности планов гитлеровцев в отношении Ирана говорит, в частности, посещение этой страны в начале июня 1941 года руководителем абвера адмиралом В.Канарисом. Некоторые авторы полагают, что на август была намечена еще одна попытка прогерманского переворота. Фашистская агентура запасалась оружием. Только за восемь месяцев 1941 года из Германии в Иран было доставлено 12 тыс. тонн вооружений2.

Однако противники рейха тоже не дремали. Для Москвы и Лондона одного заявления Тегерана о нейтралитете оказалось недостаточно. Оба союзника, еще вчера считавшие друг друга скорее противниками, очень быстро нашли общий язык в отношении Ирана.

В чем-то их мотивы были различны. Англичан заботило сохранение контроля над иранской нефтью, главную роль в добыче и переработке которой играла Англо-иранская нефтяная компания. Ее заводы обеспечивали топливом британские войска к востоку от Суэца, флот на Средиземном море и в Индийском океане и являлись единственными производителями авиационного топлива в регионе. В стратегическом плане важно было соединить зоны действия британских войск на Ближнем Востоке и в Индии.

Советскому Союзу надо было обеспечить безопасность южных рубежей, в особенности своих основных нефтепромыслов в Баку. Москва также хотела создать задел для укрепления собственного влияния в соседней стране, не оставляя ее под единоличным контролем союзника.

Но очевидными были и общие мотивы действий СССР и Великобритании. Во-первых, это уничтожение германской «пятой колонны» в Иране и тех угроз, которые она создавала для союзников. Во-вторых, гарантирование поставок англосаксами военных материалов в Советский Союз через «персидский коридор». Причем если первая задача будет в значительной степени решена уже в конце лета - осенью 1941 года, то значение второй будет только возрастать.

В современной историографии высказывается сомнение в оправданности официальной советской версии о наличии реальной военной угрозы для СССР, исходившей от Ирана или с его территории. Главным политическим расчетом советского руководства называется «продолжение предвоенной сталинской политики расширения советских границ, «восстановления» утраченных имперских рубежей»3.

С этим утверждением можно поспорить, хотя дальнейшее изучение архивных материалов может дать аргументы за эту точку зрения и против нее.

Во-первых, едва ли в августе 1941 года мотив расширения границ мог быть «главным» для советского руководства. Какие «имперские рубежи», когда немецко-фашистские войска были уже под Ленинградом, у Смоленска и на Днепре? Тут уж, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Речь шла именно о выживании советского государства и советского народа. Все действия Москвы в тот момент были обусловлены именно этим обстоятельством.

Конечно, у И.В.Сталина на втором плане могли быть мысли о том, что, войдя в северный Иран, можно было бы там и остаться, закрепив эти территории в советской сфере влияния. Речь могла идти прежде всего о южном Азербайджане с центром в Тебризе4. Неслучайно И.В.Сталин  не откликнулся на сделанное в октябре 1941 года предложение У.Черчилля заменить в Иране советские войска английскими при соблюдении интересов СССР. Но, подчеркнем, «главными» эти соображения никак не могли быть. Едва ли И.В.Сталин ради подобных гипотетических планов выделил бы на иранскую операцию три общевойсковые армии при столь отчаянном положении на советско-германском фронте.

Во-вторых, если принять точку зрения многих ученых, что прогерманские силы дважды (в июле-августе 1940 г. и в августе 1941 г.) пытались совершить государственный переворот, то в случае его успеха угроза с юга для СССР стала бы вполне реальной. Даже от Реза-шаха Гитлер требовал вступить в войну на стороне Германии и ставил вопрос о передаче Люфтваффе иранских авиабаз, к строительству которых немецкие специалисты имели прямое отношение5. Если немецкая авиация весной-летом 1941 года действовала в Сирии и Ираке, почему она не могла появиться в Иране при прогерманском режиме?

В-третьих, не только Люфтваффе, но и вермахт в недалеком будущем окажется не так уж далеко от Ирана. Через год после ввода советских и британских войск в эту страну немецко-фашистские армии вышли к Главному Кавказскому хребту, а над Эльбрусом взвился фашистский стяг. Если бы гитлеровцы оказались в Закавказье, то оттуда до Ирана рукой подать.

В-четвертых, сторонники вышеуказанной точки зрения не обращают внимания на другой (помимо германской «пятой колонны»), даже более важный в долгосрочной перспективе мотив действий союзников - необходимость обеспечить военный транзит в СССР через иранскую территорию. В этом была самая что ни на есть живейшая потребность, в тот момент гораздо более значимая, чем гипотетическое закрепление южного Азербайджана под советским контролем.

Удивительным образом, но точка зрения У.Черчилля вполне соответствовала «официальной» советской позиции. Он тоже почему-то говорил о необходимости «главным образом» добиваться открытия коммуникации от Персидского залива до Каспийского моря и изгнания всех немцев из Ирана. И только «на втором плане, - по мнению британского премьера, - стояли глубокие и щекотливые вопросы о нефти, коммунизме и послевоенном будущем Персии…»6.

Вернемся, однако, в 1941 год. Для англичан иранская операция логично вытекала из того, что они только что предпринимали на Ближнем Востоке. В Ираке к власти в апреле 1941 года пришло правительство Рашида Али аль-Гайлани, которое открыто выступило против Британии и развернуло сотрудничество с гитлеровской Германией. Англичане в ответ перебросили войска на свою военную базу в Басре, а в мае начали боевые действия против иракских вооруженных сил. Немцы же по договоренности с вишистским режимом во Франции стали переправлять военные материалы по воздуху через Сирию в Ирак. Вишисты в Дамаске намеревались перекрыть нефтепровод, обеспечивавший топливом британский флот в Средиземном море. Закончилось все это тем, что английские войска 30 мая взяли Багдад и свергли режим Рашида Али аль-Гайлани. Одновременно с действиями в Ираке англичане совместно со сторонниками «Свободной Франции» развернули наступление на Сирию и Ливан. Бои с вишистами закончились только к середине июля 1941 года установлением контроля союзников над этими странами.  Эти успехи несколько скрасили неудачи англичан в Северной Африке, где в мае-июне они дважды пытались перейти в контрнаступление против германо-итальянских войск, находившихся под командованием немецкого генерала Э.Роммеля (операции «Brevity» и «Battleaxe»), но оба раза неудачно.

Как вспоминал У.Черчилль, когда мятеж в Ираке был подавлен, а Сирия оккупирована англо-французскими войсками, «мы были рады возможности объединиться с русскими и предложили им провести совместную кампанию»7. 11 июля британский кабинет поручил начальникам штабов рассмотреть вопрос о желательности действий в Иране совместно с русскими, если Тегеран откажется выслать германскую колонию.

К этому времени иранский вопрос уже активно обсуждался между Москвой и Лондоном по дипломатическим каналам. 22 июня первый заместитель народного комиссара иностранных дел СССР А.Я.Вышинский принял временного поверенного в делах Великобритании в СССР Г.Баггалея (посол С.Криппс находился в тот момент в Лондоне). Английский дипломат заговорил о развитии сотрудничества двух стран, в частности о готовности своего правительства оказать помощь в снабжении СССР через Владивосток или Персидский залив. При этом он сослался на беседу министра иностранных дел А.Идена с советским послом И.М.Майским8.

28 июня народный комиссар внешней торговли СССР А.И.Микоян с конкретными цифрами обсуждал с послом С.Криппсом и его сотрудниками пропускную способность Трансиранской железной дороги, а также иранских шоссейных дорог и возможности наращивания поставок. 

И.В.Сталин неоднократно говорил о ситуации в Иране с С.Криппсом. Так, указав 8 июля на необходимость демарша в Тегеране, они уже 10 июля сошлись во мнении, что дипломатические меры, может быть, придется поддержать военными. О том же говорил  У.Черчилль с советским послом И.М.Майским9.

Москве, однако, долгое время не удавалось найти общий язык с США по иранскому вопросу. По воспоминаниям советского дипломата В.М.Бережкова, американский посол Л.Штейнгардт во время посещения Наркоминдела вновь и вновь пускался в рассуждения о том, что по отношению  к Ирану не следует принимать резких мер, что лучше постараться уговорить старого Реза-шаха пресечь деятельность гитлеровский агентуры и установить более тесные отношения с союзниками. Тогда, дескать, можно будет решить и все другие вопросы, в частности проблему налаживания транспортного пути от Персидского залива до советской границы. Не без труда советским дипломатам удалось уговорить американцев снять возражения против англо-советской акции в Иране10.

В своих контактах с Тегераном Москва заявляла, что готова принять немедленные меры к доставке по своей транспортной сети транзитных грузов в Иран, в том числе вооружения. Но в ответ слышала от Реза-шаха и его премьер-министра Али Мансура, что они, в принципе, не возражают против транзита советских грузов, но категорически против перевозок оружия. При этом делалась ссылка на нейтралитет Ирана11.

В нотах от 26 июня, 19 июля и 26 августа советское правительство обращало внимание Тегерана на подрывную и шпионско-диверсионную деятельность германских агентов в Иране, требовало пресечь их  активность и выслать немцев из страны. Аналогичные требования выдвигала Великобритания. Однако иранская сторона предавалась рассуждениям о том, что, мол, немцев раньше ни в чем нельзя было обвинить, что ведется следствие и т.д. «Стремление не обидеть немцев проходит красной нитью в политике Ирана», - докладывал 10 августа в Москву советский посол в Тегеране А.А.Смирнов12. Реза-шах и его окружение, уклоняясь от выполнения требований русских и англичан, видимо, имели в виду, что Германия вот-вот разгромит Советский Союз и тогда им надо будет как-то объясняться с Гитлером.

Нежелание иранских властей пропускать через свою территорию оружие для СССР (а без этого «коридор» терял свое значение) и нейтрализовать германскую «пятую колонну», надо полагать, стало последним толчком к военной акции со стороны союзников.

Стороны приступили к планированию военной операции и ее практической подготовке. Словесные заверения иранцев уже не удовлетворяли союзников. Не помогло даже то, что вечером 23 августа Реза-шах заявил английскому посланнику Р.Булларду, что принимает требование о высылке немцев из страны. В условиях смертельной схватки с державами «оси»  вопрос о суверенитете Ирана и его нейтралитете в войне отходили на второй план.

Британцам не впервой было действовать без оглядки на право, мораль и желание другой стороны, если дело касалось их жизненных интересов. Так, в мае 1940 года, вскоре после захвата гитлеровцами Дании, английские войска высадились в Исландии, которая находилась в личной унии с Данией. Как утверждалось, это было сделано, чтобы опередить немцев. Рейкьявик пытался отказаться от защиты со стороны Великобритании, но безуспешно. Еще более яркий пример - нападение англичан на французский флот в Мерс-эль-Кебире и других портах после капитуляции Франции. Или силовое вытеснение вишистов из французских колоний. Все это сопровождалось гибелью тысяч французских солдат - вчерашних союзников Британии.

Объясняя действия своей страны в отношении Ирана, У.Черчилль лишь подчеркнул, что Англия и Россия боролись за свою жизнь. «Inter arma silent leges» («когда говорит оружие, законы молчат»), написал он в своих мемуарах13.

Советскому руководству тоже приходилось идти напролом. Вспомним его действия в начальный период  Второй мировой войны. Однако в случае с Ираном у СССР было твердое юридическое обоснование для ввода своих войск. В подписанном в феврале 1921 года советско-персидском договоре говорилось, что в случае «если со стороны третьих стран будут иметь место попытки путем вооруженного вмешательства осуществлять на территории Персии захватную политику или превращать территорию Персии в базу для военных выступлений против России», если при этом будет угрожать опасность границам России или союзных ей держав и если правительство Персии после предупреждения  само не окажется в силе отвратить эту опасность, то «Российское Советское Правительство будет иметь право ввести свои войска на территорию Персии, чтобы в интересах самообороны принять необходимые (военные) меры»14.

Утром 25 августа 1941 года от имени правительств СССР и  Великобритании в Тегеране были вручены ноты с объяснением причин, побудивших их ввести свои войска на территорию Ирана.

С советской стороны для иранской экспедиции были выделены 44-я армия (командующий - генерал-майор А.А.Хадеев, штаб в Ленкоране) и 47-я армия (командующий - генерал-майор В.В.Новиков, штаб в Нахичеване) общей численностью 135 тыс. человек. Еще две армии (45-я и 46-я), имевшие 110 тыс. человек, прикрывали границу с Турцией. Все они входили в состав Закавказского фронта, образованного 23 августа на базе Закавказского военного округа (командующий - генерал-лейтенант Д.Т.Козлов). В походе участвовала также 53-я отдельная армия из Среднеазиатского военного округа (командующий - генерал-майор С.Г.Трофименко, штаб в Ашхабаде). План операции советских войск был разработан начальником штаба Закавказского фронта генерал-майором И.Ф.Толбухиным. Общий замысел состоял в том, чтобы внезапным ударом лишить иранские войска способности сражаться, а в случае сопротивления - уничтожить их, не допуская отхода на юг.

25 августа советские войска из Закавказья вступили на территорию Ирана. Через день границу перешла 53-я армия со стороны Туркмении. Главный удар наносила 47-я армия, наступавшая на Тебриз. 44-я армия двигалась по прикаспийским территориям, осуществив высадку морских десантов. Активно действовала советская авиация, а также Каспийская военная флотилия (командующий - контр-адмирал Ф.С.Седельников, штаб в Баку).

25 августа со стороны Ирака, от Басры и Багдада, двинулись в наступление англо-индийские войска. Они заняли юго-западные территории и порты в Персидском заливе. 29 августа союзники вошли в непосредственный контакт друг с другом. По взаимной договоренности зона радиусом 100 км от Тегерана осталась незанятой.

27 августа правительство Али Мансура подало в отставку. Новое правительство во главе с известным ученым и литератором М.Форуги отдало приказ своей армии не оказывать сопротивление. Его, впрочем, практически и не было, не считая мелких локальных стычек. 29-30 августа иранские войска сложили оружие.

Причин отсутствия организованного сопротивления со стороны Ирана было несколько.

Во-первых, это слабость иранских вооруженных сил (хотя их численность достигала по крайней мере 200 тыс. человек). Крайне неудовлетворительным было состояние боевой подготовки и технической оснащенности. По сути, полностью отсутствовал боевой дух и желание сражаться. Войска обычно или  сразу сдавались в плен, или расходились по домам по команде своих офицеров, или просто разбегались, бросая оружие, снаряжение и другое имущество.

Во-вторых, быстрые,  решительные и скоординированные наступательные действия советских и британских войск стали полной неожиданностью для иранцев.

В-третьих, союзники продвигались во многих случаях по территориям, населенным национальными меньшинствами (азербайджанцами, курдами, армянами, арабами), находившимися в той или иной степени оппозиции к официальному Тегерану.

Пожалуй, главные сложности для союзников создавали  не сопротивление  иранских войск, а горно-пустынная местность и тяжелый климат.

Потери союзников были минимальными: с советской стороны - около 50 убитых и свыше 100 раненых, с британской - 22 убитых и 45 раненых.

В послании, полученном в Москве 30 августа, У.Черчилль писал И.В.Сталину: «Известие о том, что персы решили прекратить сопротивление, весьма приятно». И далее: «При всей важности защиты нефтяных источников целью нашего вступления в Персию было в еще большей степени стремление установить еще один сквозной путь к Вам, который не может быть перерезан. Имея это в виду, мы должны реконструировать железную дорогу от Персидского залива до Каспийского моря и обеспечить ее бесперебойную работу...».

В письме, отправленном 3 сентября, И.В.Сталин ответил лаконично: «Дело с Ираном, действительно, вышло неплохо». Но далее советский лидер подчеркнул: «Совместные действия британских и советских войск предрешили дело. Так будет и впредь, поскольку наши войска будут выступать совместно. Но Иран только эпизод. Судьба войны будет решаться, конечно, не в Иране»15. Прозрачный намек на то, что совместные боевые действия русских и англичан необходимы в непосредственной борьбе с главным врагом - Германией.

8 сентября СССР, Великобритания и Иран заключили соглашение, предусматривавшее размещение советских и британских войск в Иране. Поскольку иранские власти тянули с выполнением требований союзников, последние вынуждены были двинуть свои войска к Тегерану. Реза-шах понял, что возможности для маневра исчерпаны. Надеясь сохранить монархию и основанную им династию Пехлеви, 16 сентября он отрекся от престола и покинул страну. Ему наследовал его 22-летний сын Мохаммед Реза Пехлеви* (*Судьбы отца и сына в чем-то оказались похожи. Реза-шах уехал в Индию, откуда был отправлен на Маврикий, а потом в Южную Африку. Он умер в 1944 г. в Йоханнесбурге. Его тело было забальзамировано и захоронено в Египте, откуда в 1950 г. было перевезено на родину и помещено в специальный мавзолей. Мохаммед Реза правил до исламской революции 1978-1979 гг. Он тоже вынужден был покинуть Иран и в 1980 г. умер в эмиграции в Египте.).

17 сентября советские и британские войска вошли в Тегеран. Новый шах с гораздо большей готовностью выполнял требования союзников. В частности, официальные представители Германии, Италии, Румынии и Венгрии были высланы из страны.

29 января 1942 года был подписан договор о союзе между СССР, Великобританией и Ираном. Союзники обязались уважать территориальную целостность, суверенитет и политическую независимость Ирана и защищать его от всякой агрессии со стороны Германии, а также оказывать ему экономическую помощь. СССР и Великобритания получили право «содержать на иранской территории сухопутные, морские и воздушные силы в таком количестве, в каком они считают необходимым», а также неограниченное право использования, поддержания, охраны и в случае военной необходимости контроля над всеми средствами коммуникаций по всему Ирану, включая железные, шоссейные и грунтовые дороги, реки, аэродромы, порты и т.д. Подчеркивалось, что ввод советских и британских войск «не представляет собой военной оккупации» и будет возможно меньше затруднять нормальную работу администрации и обычную жизнь страны. В свою очередь, Иран брал на себя обязательство «сотрудничать с союзными государствами всеми доступными ему средствами и всеми возможными путями, с тем чтобы они могли выполнить вышеуказанные обязательства». Не позднее чем через шесть месяцев после окончания военных действий союзных государств с Германией их войска должны были покинуть территорию Ирана16.

Решение иранской проблемы стало для участников формирующейся антигитлеровской коалиции, пожалуй, первым опытом достижения договоренности по важному международному вопросу и проведения совместной военно-политической акции.

Были достигнуты важнейшие цели союзников. Исчезла угроза превращения Ирана во враждебное союзникам государство - плацдарм для германской агрессии на Среднем Востоке. Германская агентура в основном была ликвидирована или загнана в глубокое подполье.

«Персидский коридор» стал одним из важнейших маршрутов военных поставок по ленд-лизу из США и Великобритании в Советский Союз. За годы войны этим путем было перевезено 23,8% грузов. Это больше, чем доставили знаменитые арктические конвои в северные порты СССР (22,6%).  Масштабнее были только поставки через Тихий океан (47,1%).

Союзники укрепили свои стратегические позиции. Англичане получили возможность действовать на всем пространстве от Ближнего Востока до Индии. Советский Союз был спокоен за свои южные рубежи. Это было тем более важно, что на Кавказе и в Иране находились крупнейшие нефтяные месторождения.

Несмотря на неоднозначную первоначальную реакцию, для самого Ирана акция союзников дала позитивные результаты. Не став ареной боевых действий, он вошел в антигитлеровскую коалицию (9 сентября 1943 г. объявил войну Германии), обеспечив в итоге свою безопасность, территориальную целостность и суверенитет. К тому же союзники оказали Ирану значительную материальную поддержку и коренным образом реконструировали его транспортную инфраструктуру для того, чтобы она могла обеспечивать поставки по ленд-лизу17. 

Пример Ирана оказал сдерживающее воздействие на Турцию и Афганистан.

Наконец, в тяжелейших условиях лета-осени 1941 года, когда Красная армия с огромными потерями отходила в глубь страны, быстрый и практически бескровный успех иранского похода имел определенное вдохновляющее воздействие на советских людей.

 

 

 1См., например: Оришев А.Б. Иранский узел. Схватка разведок. 1936-1945 гг. М.: Вече, 2009; Его же. В августе 1941-го. М.: Вече, 2011.

 2Оришев А.Б. В августе 1941-го... С. 67

 3Голуб Ю.Г. Малоизвестная страница великой войны: советская оккупация северного Ирана в августе-сентябре 1941 года // http://www.sgu.ru/files/nodes/10082/27.pdf . Его же. 1941: иранский поход Красной армии. Взгляд сквозь годы// Отечественная история. 2004. №4.

 4См.: Гасанлы Дж. П. СССР - Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.). М.: Герои Отечества, 2006; Егорова Н.И. «Иранский кризис» 1945-1946 гг. по рассекреченным архивным документам// Новая и новейшая история. 1994. №3.

 5Оришев А.Б. В августе 1941-го... С. 76

 6Черчилль У. Вторая мировая война: В 3-х кн. Сокр. пер. с англ. М.: Альпина нонфикшн, 2010. Кн. 2. С. 246-247.

 7Там же. С. 244.

 8Документы внешней политики. 22 июня 1941 - 1 января 1942. М.: Международные отношения, 2000. Т. XXIV. С. 14.

 9Там же. С. 61, 122-123, 132 и др.

10Бережков В.М. Страницы дипломатической истории. М.: Международные отношения, 1982. С. 99-100.

11Документы внешней политики. Т. XXIV. С. 86-87, 116, 227.

12Там же. С. 128, 227.

13Черчилль У. Указ.соч. С. 246.

14Документы внешней политики СССР. М.: Политиздат, 1959. Т. 3. С. 538-539.

15Переписка председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны. 1941-1945. В 2-х т. М., 1976. Т. 1. С. 27, 29.

16Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941-1945: Документы и материалы. В 2-х т. М.: Политиздат, 1983. Т. 1. С. 202-205.

17В декабре 2009 года Президент Исламской Республики Иран М.Ахмадинежад дал своей администрации распоряжение оценить ущерб, который был нанесен Ирану пребыванием на его территории воинских контингентов стран антигитлеровской коалиции - СССР, США и Великобритании - во время Второй мировой войны. Планировалось потребовать от международных институтов компенсации этого урона «для восстановления прав иранского народа» // «Газета», 22 декабря 2009.