23 АВГУСТА 1939 ГОДА в Москву прибыл германский министр иностранных дел Риббентроп. По итогам состоявшихся интенсивных переговоров в ночь с 23 на 24 августа между СССР и Германией был подписан договор о ненападении, известный как пакт Молотова - Риббентропа (по фамилиям подписантов). Его неотъемлемой частью был секретный протокол "о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе".

Договор по определению был призван на какое-то время оградить СССР от войны с Германией. Он был достаточно простым, состоял из семи статей и предусматривал, что стороны воздерживаются от нападения или каких-либо насильственных действий в отношении друг друга, не будут поддерживать ни в какой форме такого рода действия со стороны третьей державы, будут проводить консультации и информировать друг друга по вопросам, затрагивающим их общие интересы, не станут участниками группировок, прямо или косвенно направленных против другой стороны, будут разрешать возможные двусторонние споры или конфликты исключительно мирным путем. Договор заключался на десять лет с возможностью автоматического продления. Нападение Германии на СССР 22 июня 1941 года фактически перечеркнуло его.

Согласно секретному протоколу, Советский Союз в случае войны получал свободу действий в Финляндии, Эстонии, Латвии, Восточной Польше (Западной Белоруссии и Украине) и Бессарабии. В дальнейшем, и это подтвердили последующие события, предполагалось заключить с каждой из упомянутых стран договоры о взаимопомощи с вводом на их территории советских воинских подразделений для защиты их и собственно советских границ.

Сам советско-германский договор не был секретом, он был опубликован в газете "Правда" на следующий день после подписания - 24 августа. Текст же закрытого протокола был опубликован в 1990 и 1992 годах в изданиях МИД России "Год кризиса, 1938-1939 гг." и "Документы внешней политики СССР, 1939 г." с копии, хранившейся в архиве министерства.

Кстати,  до сих пор не утихают споры относительно подлинности секретного протокола. Долгое время сам факт его существования оставался в глубокой тайне. Как отмечалось в выводах Комиссии по правовой и политической оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года во главе с А.Н.Яковлевым на втором Съезде народных депутатов СССР, хотя оригиналы протоколов не найдены ни в советских, ни зарубежных архивах, "комиссия считает возможным признать, что секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 года существовал…"1 

При этом в постановлении съезда было указано, что "экспертизы копий, карт и других документов, соответствие последующих событий содержанию протокола подтверждают факт его подписания и существования". Было также отмечено, что если содержание пакта о ненападении "не расходилось с нормами международного права и договорной практикой государств", то секретный протокол "находился с юридической точки зрения в противоречии с суверенитетом и независимостью ряда третьих стран". Одобрив выводы комиссии, съезд осудил секретные договоренности с Германией и признал их "юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания"2.

Заключение советско-германского договора вызвало бурную и в целом ожидаемую реакцию за рубежом. В компактном виде, как сформулировал директор Института всеобщей истории РАН академик А.О.Чубарьян, она выглядит примерно так: "…беспокойство в Лондоне и Париже, брожение и тревога в балканских, восточноевропейских и прибалтийских столицах, негативное восприятие среди европейской, да и всей мировой общественности, непонимание и растерянность в коммунистических партиях, которые в течение многих лет считали своей главной задачей борьбу с фашизмом"3.

Споры и суждения противоречивого характера не утихают и по сию пору. Это и неудивительно. Пакт был неординарным и неоднозначным демаршем.

Это был вынужденный для обоих участников шаг. Каждая из сторон извлекла из него как выгоды, так и потери.

Моральный и политический ущерб для СССР, заключившего договор с нацистским режимом, представляется очевидным. Советской да и мировой общественности было довольно сложно объяснить, чем был вызван такой неожиданный внешнеполитический поворот.

С другой стороны, и это, пожалуй, наиболее существенно, у Советского Союза, натолкнувшегося на неприятие Западом усилий по организации коллективного отпора агрессии и оказавшегося один на один с гитлеровской Германией, по сути, не было иного выбора. Договор был призван отсрочить неизбежное столкновение с нацистским рейхом и дать СССР возможность лучше подготовиться к этой схватке. Жесткий прагматизм в данном случае одержал верх над колебаниями идеологического и нравственно-политического характера. К тому же аналогичного рода пакты с Германией уже имелись у Англии, Франции и Польши, стремившихся канализировать агрессивный потенциал гитлеризма в направлении Советского Союза.

В последнее время с приближением 70-летия пакта, а также "юбилея" начала Второй мировой войны участились нападки на современную Россию по поводу договора 1939 года. Факт заключения пакта, выхваченный из конкретного исторического контекста, на Западе и в "младоевропейской" среде пытаются использовать как звучный пропагандистский жупел, своего рода "обоснование" некоей "равной ответственности" СССР и фашистской Германии за развязывание Второй мировой войны. Это крайне поверхностный, псевдоисторический взгляд, типичный пример политизации истории и подтасовки событий прошлого в угоду конъюнктурным целям.

Вспомним, как складывалась обстановка в мире и Европе
в 1938-1939 годах.

Общекризисная атмосфера межвоенного периода, последствия экономического катаклизма 1929-1931 годов воздействовали на умонастроения людей, создавая, в частности, благодатную почву для распространения идеологии фашизма. Вдохновляемые ею силы пришли к власти в Италии в 1922 году,  а в Германии - в 1933-м. Нарастало стремление некоторых ведущих держав к переделу мира и решению своих социально-экономических проблем на внешнем "поле" силовым путем. В мире все более ощутимо назревала угроза войны. Это было ясно из ставших известными военно-политических планов и конкретных действий Германии и ее сателлитов - Японии и Италии.

Первый очаг новой войны возник, как известно, на Дальнем Востоке. Это проявилось в связи с захватническими действиями Японии, которая в сентябре 1931 года вторглась в Маньчжурию на северо-востоке Китая и за несколько дней захватила большую ее часть. В последующем опасное развитие событий на Дальнем Востоке лишь набирало обороты, приведя к вооруженным столкновениям между японскими и советско-монгольскими войсками на озере Хасан (1938 г.) и на реке Халхин-Гол (1939 г.) - непосредственно в канун подписания советско-германского договора.

Растущей агрессивностью отличались действия Германии: ремилитаризация Рейнской области в марте 1936 года, участие в интервенции в Испании во время гражданской войны 1936-1939 годов, оформление в октябре 1936 года "Оси Берлин - Рим", а в ноябре 1936 года - "Антикоминтерновского пакта" между Германией и Японией, "аншлюс" Австрии 12-13 марта 1938 года, раздел Чехословакии в сентябре 1938 года в результате мюнхенского сговора. Уже в апреле 1939 года Гитлер определил 1 сентября 1939 года в качестве даты нападения на Польшу.

На этом фоне не оставалась безучастной в перекройке границ и Италия: в результате захватнических действий против Эфиопии в 1935-1936 годах она установила там свое владычество.

В свою очередь, усилия СССР, последовательно выступавшего за создание системы коллективной безопасности в Европе, были направлены на организацию решительного отпора агрессии. Так, Советский Союз неоднократно на всем протяжении Судетского кризиса 1938 года, предшествовавшего мюнхенскому сговору, заявлял о своей верности принятым на себя обязательствам по договорам о взаимопомощи с Францией и Чехословакией. Четко и недвусмысленно позиция Москвы в пользу "коллективного спасения мира" была изложена в заявлении Народного комиссара иностранных дел М.М.Литвинова представителям печати 17 марта 1938 года.

Учитывая обострение обстановки в Европе и мире и не ограничиваясь одними декларациями, правительство Советского Союза предлагало в практических целях начать переговоры генеральных штабов вооруженных сил СССР, Франции и Чехословакии, а также провести совещание всех государств, заинтересованных в сохранении мира.

Политико-дипломатические усилия западных держав, однако, строились на совсем иной логике: их заботило не предотвращение агрессии против Чехословакии, а перенаправление ее вектора в сторону Востока. Кульминацией такой политики стала четырехсторонняя конференция в Мюнхене 29 сентября 1938 года.

Руководство Советского Союза и в этих осложнившихся условиях не теряло надежды организовать коллективный отпор гитлеровской экспансии. 17 апреля и 14 мая 1939 года Москва предлагала Англии и Франции заключить соглашение о взаимопомощи, согласно которому три державы гарантировали бы безопасность малых европейских государств, включая Прибалтику.

Однако последовавшие вялые трехсторонние контакты и переговоры, в том числе по военной линии, показали, что Англия и Франция не были готовы к реальным, согласованным с СССР шагам по противодействию надвигавшейся агрессии. Камнем преткновения на переговорах была проблема прохода советских войск через территории Польши и Румынии. От нее в значительной степени зависел исход переговоров. Однако решение так и не было найдено, и переговоры, по сути, зашли в тупик.

Параллельно с советско-англо-французскими переговорами Москвой осуществлялись контакты с Берлином - сначала по торгово-экономическим, а затем и по политическим вопросам.

В условиях надвигавшейся войны и очевидной неготовности Англии и Франции к договоренности с СССР в Москве было решено принять настойчиво продвигавшееся Германией предложение в направлении улучшения отношений между двумя странами. Причем германские дипломаты не скрывали, что Берлин настроен на далеко идущие уступки пожеланиям Советского Союза. Германское руководство явно торопилось с заключением политического соглашения. На то были свои причины. Как явствует из многочисленных документов, в Германии готовились к скорому нападению на Польшу и, соответственно, к войне с Англией и Францией, связанными с Варшавой гарантиями безопасности. Желая избежать войны на два фронта, германское руководство стремилось обезопасить себя на Востоке и в этих целях добивалось соглашения с СССР.

17 августа германский посол Шуленбург передал в Москве предложение заключить с СССР договор о ненападении сроком на 25 лет, предоставить совместно с СССР гарантии Прибалтийским странам и использовать свое влияние для улучшения отношений СССР с Японией4.

Москва оказалась перед непростым выбором. К тому времени советское руководство располагало сведениями о плане и сроках нападения Германии на Польшу. Это означало, что германские войска, наступая на Польшу, беспрепятственно вышли бы к советским границам, что усиливало бы непосредственную военную угрозу для СССР. Не будем забывать, что реальные опасения внушала Москве и ситуация на Дальнем Востоке, где у границ СССР была сосредоточена мощная группировка Квантунской армии Японии. Все это создавало для Советского Союза угрозу войны на два фронта.

В период между 18 и 23 августа немцы настойчиво добивались согласия Москвы на приезд министра иностранных дел Риббентропа для подписания договора. 21 августа Гитлер обратился с личным письмом к Сталину по этому вопросу. После некоторых колебаний, мотивированных желанием несколько оттянуть развитие событий, советская сторона ответила согласием.

Состоявшийся 23 августа визит в Москву Риббентропа завершился подписанием двустороннего договора о ненападении.

Советско-германский договор 1939 года стал, безусловно, значимой вехой в развитии обстановки в Европе в предвоенный период. Он знаменовал собой, по определению академика А.О.Чубарьяна "резкий и кардинальный поворот во всей советской внешнеполитической стратегии"5. Первоначальная ставка Москвы на создание системы коллективного отпора агрессии уступила место линии на поиск договоренностей с Германией в расчете отсрочить столкновение с Третьим рейхом, лучше подготовиться к реально становящейся неизбежной схватке.

У Москвы были все основания не верить в поддержку западных держав в случае, если бы Советский Союз решил самостоятельно противостоять германской агрессии в 1939 году. В пользу этого говорит и последовавшая "странная война" на Западном фронте: Франция и Англия, с сентября 1939 года находившиеся в состоянии войны с Германией, не предпринимали активных боевых действий против нее вплоть до начала германского наступления в мае 1940 года. Между тем войну можно было локализовать в самом начале, если бы 110 англо-французских дивизий, дислоцированных на западной границе Германии, выступили против 23 противостоявших им немецких дивизий6.

Факт остается фактом: договор позволил СССР выиграть около двух лет для укрепления обороноспособности и подготовки к неизбежному вооруженному столкновению с Германией (другой вопрос, вызывающий споры, - насколько эффективно это время было использовано), западная граница СССР была отодвинута в среднем на 300 километров, западные районы Украины и Белоруссии были объединены с остальной частью этих республик. Кроме того, сам факт подписания договора вызвал определенные трения между Германией и Японией как раз в тот период, когда советско-монгольские войска вели бои против японцев на реке Халхин-Гол. Все это уже в годы Великой Отечественной войны способствовало тому, что СССР избежал гибельной для себя войны на два фронта - в апреле 1941 года был заключен советско-японский договор о ненападении.

Вынужденный характер пакта 1939 года признавал и такой маститый и не склонный к симпатиям по отношению к нашей стране политик, как У.Черчилль, который отмечал в своих мемуарах: "Если у них [у русских] политика и была холодной и расчетливой, то она была в тот момент в высокой степени реалистичной"7.

Не выдерживают критики и попытки представить пакт как некий "сигнал" или "причину" начала Второй мировой войны. Что касается причин конфликта, то их прежде всего следует искать в порочности созданной по итогам Первой мировой войны Версальской системы, а также в агрессивной сущности нацистской идеологии. Сигналом же, развязавшим руки агрессору, послужила политика "умиротворения" Гитлера, кульминацией которой стал мюнхенский сговор 1938 года - задолго до заключения советско-германского договора.

Как представляется, опыт истории, беспристрастный анализ военно-политической ситуации в Европе накануне Второй мировой войны подводят к однозначному выводу о необходимости формирования в наши дни такой международной архитектуры, которая на деле обеспечивала бы максимально надежную и равную безопасность для всех, покоилась бы на прочной основе международной законности и коллективных усилиях государств по выстраиванию эффективных механизмов реагирования на угрозы и вызовы европейской стабильности. Именно в этом суть инициативы Президента России Д.А.Медведева о разработке Договора о европейской безопасности, отвечающего насущным потребностям нынешних межгосударственных отношений на евроатлантическом пространстве.