Кризис глобального управления естественным образом заставляет по-новому взглянуть на роль и потенциал такой организации, как ООН. Коллапс биполярной системы, несостоятельность однополярного мира, возросшие глобальные вызовы, последующий финансово-экономический кризис существенно «разогрели» ожидания, связанные с реформированием ООН. В результате сегодня существует широкий консенсус относительно необходимости реформирования ООН на фоне отсутствия консенсуса по поводу того, как осуществлять эту реформу.

Разброс мнений впечатляет - от крайне скептических до вопрошающих: «Кто, если не ООН?» Такая разница определяется различным видением будущей миссии ООН.

Наиболее многочисленную группу составляют те страны, которые считают, что именно Организация Объединенных Наций должна выработать решения и осуществлять конкретную деятельность для противодействия глобальным вызовам. Речь идет о всем хорошо известных вещах: угрозе голода, климатических изменениях, нераспространении оружия массового уничтожения, соблюдении прав человека и многом другом.

Однако уже в контексте вопросов об устойчивом развитии и способности противостоять финансово-экономическим потрясениям роль ООН выглядит неоднозначно. Мы наблюдали, как в ходе кризиса возникла необходимость самоорганизации достаточно компактной группы стран для адекватных реакций на критическую и быстро меняющуюся ситуацию. Мы так и не услышали от ООН сколько-нибудь впечатляющих рекомендаций  относительно реформирования мировой финансово-экономической системы.

Тем не менее трудно не согласиться с выводами о том, что ad-hoc образования типа «G-20» не способны в долгосрочной перспективе заменить вакуум глобального управления в финансово-экономической сфере. Уже накануне ноябрьского саммита «G-20» в Сеуле противоречия внутри группы достигли высокого градуса взаимных претензий и недоверия. Комментируя эту ситуацию, ряд американских think-thank не без язвительности подмечали, что гипотетический концерт наций превратился в какофонию конкурирующих голосов, по мере того как спала острота финансового кризиса.

Пусть мы имеем дело с преувеличением, однако следует признать, что, в принципе, ни ad-hoc образования, ни региональные сообщества не способны подменить собой такой универсальный и представительный орган, как ООН.

Все же следует признать - в сфере финансово-экономических катаклизмов Организация Объединенных Наций в обозримом будущем не станет эффективным инструментом, способным гармонизировать национально-экономические эго.

В целом кажется продуктивным такой подход к вопросу о будущей роли ООН, когда мы задаем этой организации вопросы о ее способности заполнить вакуум мира - G-zero world. Можно условно выстроить шкалу приоритетов современных вызовов. Условно, потому что в соответствии с российской и православной ментальностью только Бог знает будущее человечества.

С этой точки зрения ООН как выразителю интересов суверенных государств предстоит сдать два основных экзамена на выживаемость. Причем экзамены эти состоят из двух частей: концептуальной и инструментальной.

Одним из потенциальных источников конфликтов, который напрямую связан с глубоко сидящим инстинктом самосохранения наций, стал фактор ограниченности мировых ресурсов. Не знаю, как вас, но меня весьма удивило выступление Президента Обамы на последней Генеральной Ассамблее ООН. Было странно слышать в стенах Организации, которая накопила огромный статистический материал об ограниченности и истощении мировых ресурсов, призыв к повсеместному экономическому росту. Если бы мы могли под любую из наших идей по мановению волшебной палочки получать необходимые ресурсы, то мир сегодня выглядел бы иначе, причем не обязательно в лучшем, чем сегодня, виде. Как заметил английский ученый Кеннет Боулдинг: «Любой, кто считает, что рост по экспоненте может продолжаться вечно в конечном мире, является либо сумасшедшим, либо экономистом». Между прочим, сам господин Боулдинг - экономист.

Действительно сегодня мы пытаемся с завидным упрямством не признавать краха позитивистской модели развития, хотя для ментальной традиции России и Греции крах прогрессистской концепции не представляет для себя ничего удивительного. Закономерно и то, что при всех очевидных катаклизмах мировое сообщество оказалось неспособно выработать альтернативных парадигм развития. Между тем именно кризис современного развития порождает все остальные, в том числе финансово-экономические, «подкризисы», а никак не наоборот. Обратите внимание на то, как устойчив тезис о так называемом устойчивом развитии. Однако столь часто пользуясь этим модернистским клише, мы закрываем глаза на очевидное: современная модель развития подрывает основы глобальной устойчивости.

На самом деле мы находимся у основания новой волны мирового развития. Доля Европы, США и Канады в мировом валовом продукте сократилась с 68% в 1950 году до 47% в 2003 году (и это учитывая экономический крах СССР). Если такая тенденция сохранится, то уже через 40 лет остальной мир будет производить почти 80% всех материальных благ, и все это будет происходить на фоне стремительного старения и сокращения народонаселения в Европе (включая Россию). Всемирный банк прогнозирует, что к 2020 году средний класс развивающегося мира составит 1,2 млрд. человек. По сравнению с 2005 годом - рост в 200%! И этот новый средний класс захочет иначе питаться, иначе одеваться и, следуя западной модели развития, превращаться в общество «благоденствия», претендуя на мировые ресурсы во все возрастающей степени.

Экономический и потребительский бум в развивающемся мире, который неизбежно пародирует «старого, жирного тигра», - уже не потенциальный, а актуальный вызов не только Старому и Новому Свету, но и существованию Земли как сферы человеческого обитания.

Вы закономерно зададите вопрос: «Уж не хотите ли вы, чтобы ООН приняла резолюцию о том, что потребительский социокультурный уклад обречен?» А почему бы и нет? По крайней мере, не декларируя столь очевидных вещей, почему бы не исходить из этого в своей практической деятельности? Кстати, именно обреченность этого уклада в условиях ограниченности мировых ресурсов станет, если уже не стала, источником наиболее драматических конфликтов, исторические границы которых невозможно определить.

Другой главный вызов. В свое время Лев Троцкий провозгласил тезис «перманентной революции». Эта зловещая фигура русской революции отобразила мечту мирового зла о наступлении глобального хаоса и анархии. Глядя на события в Северной Африке и на Ближнем Востоке, на растущее количество конфликтов, кризисов и вызовов, невольно приходишь к мысли об эпохе перманентной турбулентности, в которую мы уже вошли. Это вовсе не алармистский тезис, это реальность, на которую нельзя закрывать глаза и которая уже проявляет себя в сфере безопасности.

Позволю себе напомнить, что созданная по инициативе Рузвельта и Сталина на Ялтинской конференции в феврале 1945 года Организация Объединенных Наций по замыслу ее основателей отражала принципы Вестфальской системы и предполагала полное и безусловное уважение суверенных прав государств. Увы, после смерти Рузвельта незадолго до окончания Второй мировой войны ООН во многом подчинилась правилам биполярного мира. Тем не менее именно эта организация обеспечила миру состояние стабильности по меньшей мере на 50 лет. Больше того, во многом благодаря ей мы смогли избежать сползания от фазы «холодной» войны к «горячей». Приведу любопытную оценку исторической роли ООН ученого Российского института стратегических исследований доктора исторических наук В.Д.Кузнечевского: «Ни Корейская война, ни Берлинский и Карибский кризисы, ни другие события не смогли поколебать прочность этой модели. Но так было только до 1990-х годов, пока с исторической сцены не сошел Советский Союз… События в Югославии, Косове, Афганистане, Ираке уже были делом не ООН, а США и руководимого ими Североатлантического альянса. Вестфальская система с ее беспрекословным уважением национального государственного суверенитета стала практически размываться».

И все же одним из отрадных моментов, вытекающих из сознания турбулентности глобальной ситуации, является то, что США и ее ведущие союзники в Европе демонстрируют сегодня очевидную зависимость от авторитета ООН как наиболее представительной международной организации. Мандат ООН, особенно в отношении Ливии, стал необходимой легитимной предпосылкой для последующих действий коалиции. Действия в обход ООН, как это себе позволяли Клинтон в отношении Югославии и Буш-младший в отношении Ирака, для администрации Обамы оказались неприемлемыми.

Вместе с тем антиливийская кампания, как, впрочем, и санкции, направленные против Ирана, выявили ряд принципиальных слабостей функционирования ООН и Совета Безопасности. Оказалось, что, «выпустив джинна из бутылки» в виде санкций, ни ООН, ни Совет Безопасности не располагают сколько-нибудь надежной системой контроля за их адекватным исполнением. Волюнтаризм исполнителей, взявших на себя монопольное право интерпретировать санкции ООН, превращает их в некую индульгенцию, выданную ее реализаторам.  

Следовало бы повысить статус санкций ООН как волеизъявление сообщества суверенных государств, усилив контроль за соблюдением духа и буквы принятых резолюций. При этом необходимо исключить возможность каких-либо дополнительных санкций и тем более санкций, которые никогда не были предметом обсуждения в ООН.

На мой взгляд, во всех этих мерах в первую очередь заинтересована Европа в широком понимании этого слова. Разумеется, и наш континент не обошла и не обойдет наступившая эпоха турбулентности. Но все познается в сравнении: в глазах тех, кто живет вне европейской ойкумены, Европа остается островом стабильности в бурлящем мире. Было бы безусловной ошибкой для стран Европы попытаться выстроить иллюзорный частокол евроизоляционизма, который в любом случае не гарантирует, а, скорее, провоцирует нестабильность на нашем континенте. Большая Европа может и должна активно участвовать в реформировании ООН в соответствии с современными вызовами и угрозами.

В этой связи мне бы хотелось напомнить о выступлении покойного Патриарха Алексия II на Ассамблее Совета Европы в Страсбурге, где он сказал: «Христианские идеи достоинства, свободы и нравственности в своей взаимосвязи создают уникальный код европейского сознания, обладающий неиссякаемым созидательным потенциалом в личной и общественной жизни».

Благодарю за внимание.