ENGLISH3 ОКТЯБРЯ 1990 ГОДА вошло в летопись международных отношений и историю Германии как День германского единства. В 00 часов 00 минут произошло торжественное объединение Федеративной Республики Германии и Германской Демократической Республики. «Завершившийся 20 лет назад процесс объединения Германии, в который наша страна внесла ключевой вклад, имеет непреходящее историческое значение не только для немецкого народа, но и для всей Европы, – отметил в своем поздравлении лидерам ФРГ К.Вульфу и А.Меркель по случаю круглой даты Президент России Д.А.Медведев. – Считаю, что уже тогда был заложен фундамент нынешнего российско-германского стратегического партнерства».
20 лет – срок по историческим меркам небольшой, но с точки зрения человеческой жизни – далеко не маленький. За это время моя дочь успела окончить школу, институт, получить профессию, создать собственную семью и, вообще, стать взрослым человеком.
Моя страна за тот же период сумела пережить шок дезинтеграции, смутные времена шальных 1990-х, выстоять, выдвинуть в высшие эшелоны власти политиков нового поколения, окрепнуть и, наконец, вновь заявить о себе как о глобальном игроке, с чьим мнением следует считаться.
20-летний временной отрезок в истории России и Германии – стран, в большей степени, чем другие, переживших последствия разновекторного масштабного кризиса государственности, – заставляет задуматься о том, что процессы глобализации во многом ускоряют исторические процессы в событийно-информационном и содержательном плане, ведут к своего рода «сжатию» исторической спирали.
Единое национальное государство – явление относительно новое для германской нации, и путь к нему исчисляется не одним столетием. Оно возникло лишь в 1871 году, когда процесс формирования национальных государств в Европе в основном закончился. Поэтому немцев называют «запоздалой нацией». Если сравнить продолжительность того или иного периода в германской истории, то выясняется, что возраст Священной Римской империи германской нации (Римской империи, Священной Римской империи) – по сути, конфедерации многочисленных государств в центре Европы – насчитывает почти девять веков. Первое же единое национальное государство – кайзеровская империя – просуществовало 48 лет, Веймарская республика – 14 лет, «тысячелетний» Третий рейх – 12 лет, а Федеративная Республика существует уже более 60 лет – абсолютный рекорд в истории Германии после 1871 года. И нет никаких признаков нестабильности ее политической системы. При этом не следует забывать, что обе демократические республики на немецкой земле – Веймарская и Боннская – не были продуктом длительной исторической эволюции или революционных преобразований снизу, а появились в результате двух проигранных мировых войн. Однако в отличие от своей веймарской предшественницы боннская демократия смогла на протяжении многих десятилетий процветания и стабильности завоевать законное доверие своих граждан, которое сегодня основывается не только на экономических достижениях, но и на прямой поддержке гражданских ценностей со стороны большинства населения страны.
Объединение ФРГ с ГДР, произошедшее 20 лет назад, бесспорно, является эпохальным событием прошлого столетия. И вот почему. Во-первых, с подписанием и вступлением в силу Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии (некоего аналога мирного договора) была подведена окончательная черта под так называемым «германским вопросом», который во всех своих аспектах – ликвидация военной угрозы с немецкой земли, международно-правовая фиксация территориальных изменений на европейском континенте, в целом выстраивание новой архитектуры безопасности в Европе – в течение более чем четырех десятилетий самым непосредственным образом влиял на состояние дел в Европе и мире. В новых же исторических условиях для его решения потребовалось всего семь месяцев.
Во-вторых, произошло воссоединение германской нации, которая 45 лет находилась, прямо скажем, в противоестественном разделенном состоянии, содержавшем в себе немалый конфликтный потенциал. В результате акта добровольного присоединения ГДР к ФРГ Федеративная Республика как субъект международного права сохранилась и расширилась, Германская Демократическая Республика, напротив, свою правосубъектность утратила. При этом важно отметить, что произошло объединение не «железом и кровью», а мирным путем, не в ходе борьбы за передел мира, а в результате доброй воли и согласия всех заинтересованных сторон. В послевоенной истории Европы объединение ФРГ и ГДР явилось, по существу, первым примером решения крупнейших и сложнейших международных проблем без конфронтации, в духе доверия, взаимопонимания и сотрудничества.
В этом контексте не могу согласиться с уважаемым мною премьер-министром земли Бранденбург М.Платцеком, кстати говоря, уроженцем Восточной Германии, который по прошествии 20 лет заговорил об «аншлюсе» ГДР. Данное утверждение вряд ли корректно, если вспомнить многотысячные манифестации под лозунгами «Германия – единое Отечество!» и «Мы – единый народ!», а также массовое голосование «ногами» восточных немцев, не желавших оставаться в социалистическом «рае». Понятие «аншлюс» связано с военно-силовой политикой и подразумевает насильственное присоединение чужих территорий и земель, что представляет собой грубейшее попрание общепризнанных международных норм общения. Германское объединение образца 1990 года имело совершенно иную логику. То, что произошло, было обоюдно добровольным актом. Абсурдно отрицать очевидное: все мы оказались свидетелями вступления ГДР в соответствии со статьей 23-й Основного закона ФРГ в состав западногерманской федерации. На практике это обернулось тем, что все законодательство, образ и система жизни Боннской республики были автоматически спроецированы на ГДР. Но стало это, повторю, добровольным волеизъявлением народа, и «аншлюсом» это назвать никак нельзя.
Объединение Германии в корне изменило ее внутриполитические основы. До сих пор идет мучительный процесс сращивания двух частей в недалеком прошлом разделенной нации. Он глубоко затронул как материальную, так и духовную сферы немецкого общества, важным следствием которого начались поиски Федеративной Республикой своего внутри- и внешнеполитического «я». И жизни одного поколения недостаточно, чтобы преодолеть и изжить не только психологические барьеры, старые привычки, но и весь образ своего существования. 20 лет для этого явно мало. Да и многомиллиардные финансовые инъекции в восточные земли не смогли пока ликвидировать имеющиеся дефициты. Об этом свидетельствуют и сохраняющиеся различия в менталитете «оссис» и «вессис» (в чем, кстати говоря, призналась недавно сама канцлер А.Меркель), демографические диспропорции (за два десятилетия восточные земли потеряли 12% населения, переместившегося на запад страны), разница в экономическом развитии (80% промышленного потенциала сосредоточено в западных землях), в уровне доходов (76,5:100), производительности труда (77:100), безработицы (соответственно 12,6% и 6,4%) и жизни на востоке и западе ФРГ (73:100). Тем не менее подавляющее большинство граждан Германии (84%) положительно оценивают итоги объединения.
Выступая 3 октября этого года на торжествах в Бремене по случаю Дня германского единства, Президент ФРГ К.Вульф подчеркнул: «3 октября мы получили уникальный шанс для нового начала. Мы использовали этот шанс. Давайте все вместе гордиться достигнутым. Но мы еще не закончили. Речь идет о том, чтобы беречь свободу, постоянно стремиться к единству и культивировать его. Речь идет о том, чтобы сделать эту страну родным домом – для всех, бороться за равноправие – для всех. Эта страна – наша общая страна для всех, независимо от того, откуда ты родом, будь то восток или запад, север или юг. Здесь мы живем, здесь мы хотим жить, здесь все мы живем в мире, здесь мы отстаиваем единство, право и свободу.
Мы мужественно и уверенно продвигаемся вперед. Прошедшие 20 лет показали, на какие созидания мы все вместе способны.
Мы – в обоих смыслах слова – срослись и вместе выросли».
Нельзя не сказать и о еще одном важном итоге преодоления двугосударственности – критическом анализе послевоенного прошлого. Вне всякого сомнения, положительной оценки заслуживает широкая общественная дискуссию по вопросам законности действий правящих кругов ГДР на протяжении 40 лет существования «социалистической альтернативы капиталистической ФРГ». Сразу после германского объединения осенью 1990 года было создано специальное ведомство по работе с документами Министерства госбезопасности бывшей ГДР («штази»), которое возглавил известный восточногерманский правозащитник Й.Гаук, чьим именем стала называться новая государственная структура («ведомство Гаука», впоследствии «ведомство Биртлер»). Поначалу использование архивов было разрешено только для реабилитации лиц, подвергавшихся в Восточной Германии гонениям, или – в ограниченных масштабах – для уголовного преследования. Жертвы системы не имели доступа к документам. В общественно-политической лексике работа с архивами МГБ и ЦК СЕПГ получила название «критическое изучение диктатуры СЕПГ».
Вокруг документов «штази» в Германии развернулась острая полемика. Противники открытия досье опасались, что в стране может начаться «охота на ведьм», которая приведет к росту взаимного недоверия среди сограждан. Многие считали, что досье «штази» подлежит уничтожению, поскольку появилось на свет за счет постоянного нарушения прав личности. Но преобладающим стало мнение, что необходим закон, который бы «покрыл дефицит в размежевании с противоправным режимом СЕПГ».
14 ноября 1991 года большинством голосов бундестаг принял Закон о документации «штази» (вступил в силу 29 декабря 1991 г.). После этого архивы были открыты. В свои досье получили возможность заглянуть частные лица, а власти, законодательные органы и работодатели могли затребовать справку о причастности своих сотрудников к деятельности МГБ. Закон о документации МГБ бывшей ГДР предписывал обязательную проверку всех без исключения лиц, поступающих на госслужбу ФРГ, на предмет их сотрудничества в прошлом с органами госбезопасности вне зависимости от наличия обоснованных подозрений на этот счет. По истечении 15-летнего срока работа на «штази» не должна была больше «быть предметом законодательного урегулирования». С этого момента «противоправными» объявлялись также любая информация либо иные действия со стороны уполномоченного федерального правительства по документации госбезопасности бывшей ГДР М.Биртлер.
С 1991 года процедуру проверки прошли в общей сложности более 1,7 млн. немцев, в основном бывшие гэдээровцы. Таким образом, «под колпаком» ведомства по документации МГБ бывшей ГДР оказались все восточные немцы, имеющие отношение к госслужбе, и эксперты констатировали «завершение процесса смены политической элиты» в Восточной Германии.
В 2006 году бундесрат по инициативе премьер-министра Тюрингии Д.Альтхауса (ХДС) за несколько месяцев до истечения 15-летнего срока действия закона (29 декабря 2006 г.), аргументируя тем, что реабилитация «жертв режима СЕПГ» еще не закончена, внес на рассмотрение бундестага законопроект, предполагавший пролонгацию закона на неограниченный срок. Правозащитники, отдельные политики из новых земель, а также жертвы режима СЕПГ поддержали эту инициативу, выступив с предостережением от подведения «последней черты под критическим изучением злодеяний СЕПГ». В результате действие закона было продлено еще на пять лет и, возможно, пролонгируется вплоть до 2019 года.
Накал страстей среди политического истеблишмента ФРГ по этому вопросу после вступления в силу новой редакции закона не убавился. Набившая оскомину тема, однако, мало интересует немецкую общественность. Характерно, что 68% восточных и 62% западных немцев, согласно опросу общественного мнения, проведенному Лейпцигским институтом исследования рынка, вне зависимости от партийных пристрастий выступают за подведение черты под «охотой на ведьм» и прекращение практики обязательной проверки на благонадежность.
Однако у «критического осмысления прошлого» есть оборотная сторона медали. Тысячи восточных немцев, в своем большинстве честные и порядочные люди (учителя, военнослужащие, работники правоохранительных органов, дипломаты, функционеры СЕПГ разных звеньев, чиновники и др.), в результате чисток были уволены с работы без права на восстановление и лишены пенсионного обеспечения только потому, что работали на «систему». Западногерманское общество не захотело интегрировать их в свой «ценностной ареал». Спрашивается, честно ли это и справедливо в условиях демократии и социальной справедливости?
И последнее в этой связи замечание. Со стороны наших восточногерманских друзей, настоящих немецких патриотов, многие из которых остались без работы и не смогли найти своего места в объединенной Германии, можно услышать упреки в предательстве со стороны советского руководства, которое откровенно «сдало» братскую ГДР. Действительно, как здесь не вспомнить слова министра иностранных дел СССР Э.Шеварднадзе, который 23 октября 1989 года с трибуны Верховного Совета СССР заявил: «В наших взаимоотношениях с братскими странами есть проблемы большие и малые, есть сложности, но в них нет кризиса… Теперь же слышатся голоса, призывающие повернуться спиной к старым друзьям, а то и просто поменять их на новых. Рекомендации, скажем прямо, не от большого ума... В моем представлении новое мышление прежде всего подразумевает такие вечные ценности, как честность, верность, порядочность».
На деле все обернулось по-иному. Пришлось пожертвовать и первым, и вторым, и третьим. Но, повторюсь, динамика германского объединения находилась в руках самих немцев. Другое дело, что в политике и дипломатии негоже раздавать невыполнимые обещания. Как говорится в старом анекдоте, дипломат, который сказал «да», – не дипломат.
Не менее разительные перемены коснулись внешней политики ФРГ, которая, лишившись элементов сторонней опеки в виде особых прав и ответственности держав-победительниц в отношении Германии как целого государства, словами Президента Федеративной Республики К.Вульфа, «вновь смогла стать полноправным членом мирового сообщества». При этом главная перемена на фоне мощного наращивания количественных параметров страны (территория – 357 тыс. кв. км, население – 82 млн. человек, объем ВВП – 2,8 трлн. евро) состоит в отсутствии принципиальных перемен в ее международном позиционировании. Начавшийся в 1989 году структурный переворот в мировой политике не сопровождался аналогичным структурным переворотом во внешней политике Германии. Вопреки опасениям отдельных западных политиков и политологов не произошло «германизации Европы», но продолжается «европеизация Германии», в чем я убедился на протяжении четырех лет работы в посольстве в Берлине. Как подчеркнул К.Вульф, «мы, европейцы, извлекли уроки из истории! Неотложные глобальные вопросы будущего, такие как защита климата, борьба с бедностью, терроризмом и упорядочивание финансовых рынков, мы как европейцы должны решать сообща».
Единая в национальном плане Федеративная Республика Германия преследовала и преследует внешнеполитические цели исключительно в контексте многосторонней политики в рамках признанных международных организаций. Это не означает, что державные соображения перестали играть какую бы то ни было роль в немецкой внешней политике, учитывая, что оба важнейших союзника ФРГ в Европе – Великобритания и Франция – еще во многом продолжают оценивать состояние международных отношений, в особенности континентальное позиционирование Берлина, в таких категориях, как «равновесие держав» и «гегемония». В большей степени это означает, что Германия хочет предотвратить создание направленных против нее коалиций не путем достижения превосходства, а путем сознательного самовключения в многосторонние и наднациональные структуры. Благодаря именно этой стратегии Федеративная Республика смогла после 1945 года достичь быстрого взлета в мировой политике и обеспечить себе безопасность, мир и благосостояние. Поэтому в обозримом будущем не приходится ожидать какого-либо принципиального изменения этой политической линии.
Если суммировать модификацию германской внешней политики в период перехода от Боннской к Берлинской республике (1991-1998 гг.) в ее взаимосвязи с внутриполитическим контекстом, то следует обратить внимание на стремление страны усилить свой политический вес на мировой арене исходя из качественно нового состояния. Правительство Г.Коля ввело в оборот понятие «новой», или «возросшей», ответственности государства, которая имела в своей основе преимущественно пространственно-географический фактор и являлась первым шагом на пути формирования новой германской геополитики.
ФРГ стала претендовать на постоянное место в Совете Безопасности ООН. Начали меняться акценты германской политики в рамках европейских структур. Меры по углублению европейской интеграции стали дополняться стремлением к устранению дисбаланса между экономической и политической ролью Германии, а также выработке единой внешней политики и политики безопасности, подконтрольной Германии.
Произошла модификация роли морали во внешнеполитической аргументации. Если раньше мораль использовалась в качестве аргумента против участия в военных акциях, то начиная с боснийских кризисов она все больше становится аргументом для военного вмешательства во внутренние дела иных стран, которое, впрочем, оценивается не как «вмешательство», а как «предупреждение конфликтов». Санкционируется участие бундесвера не только в войсках ООН, но и во всех акциях НАТО, в том числе и в тех, которые осуществляются за пределами альянса и не служат непосредственно защите Германии или ее союзников.
Произошла трансформация «восточной политики», в рамках которой первостепенное внимание начало уделяться бывшим социалистическим соседям ФРГ – потенциальным кандидатам на вступление в ЕС и НАТО.
С образованием в октябре 2009 года правительства ХДС/ХСС – СвДП внешнеполитические установки ФРГ не претерпели существенных изменений ни по сравнению с попытками новой самоидентификации единой Германии при правительстве Г.Коля, ни с практикой «красно-зеленой», ни «большой» коалиций. Отводя себе роль региональной державы и «мягкого европейского гегемона», Берлин уделяет первостепенное внимание дальнейшему продвижению европейской интеграции на базе Лиссабонского договора, укреплению связей с ключевыми партнерами в Европе, а также углублению – с упором на разоружение – трансатлантического партнерства в контексте «перезагрузки» американо-российских отношений.
Финансово-экономический кризис также не повлиял на международные позиции Германии, которые продолжают определяться ее огромным экономическим потенциалом (первый в Европе и четвертый в мире после США, Японии и Китая) и широкими экспортными возможностями (в нынешнем году, правда, Берлин был вынужден уступить пальму первенства Пекину). Это позволяет ей оперировать в глобальном масштабе, выстраивая партнерские отношения с ведущими мировыми игроками и содействуя повышению эффективности международных и региональных организаций (ООН, ЕС, ОБСЕ, СЕ, НАТО и др.). При этом в Берлине ставят во главу угла демократические, прежде всего правогосударственные и правочеловеческие, ценности как фундамент евроатлантической цивилизации и по-прежнему ориентируются на многосторонность, верховенство ООН, приоритетность правовых, политико-дипломатических средств в решении актуальных проблем. Данный фактор определяет наличие значительного потенциала для дальнейшего развития стратегического партнерства с Россией и расширения российско-германского внешнеполитического взаимодействия.
Для немцев очевидно, что вектор международного развития направлен от постбиполярного мира «по-американски» к многополярности со многими неизвестными величинами. Они считают, что США и государства Европы, объединенные в ЕС и НАТО, миновали зенит своего расцвета, как бы ни была велика их совокупная экономическая мощь. На сцену выходят новые глобальные игроки в лице быстро развивающихся экономик КНР, Индии, Бразилии, России, ЮАР и других стран. По немецким оценкам, к 2020 году по макроэкономическим показателям Китай, как минимум, сравняется с США.
Не менее важно осознание немцами того, что без кооперации с Россией невозможно обеспечить безопасность Европы и, соответственно, Германии. Поэтому все правительства в истории ФРГ стремились сохранять и поддерживать хорошие отношения с Москвой. Даже сейчас, формально переведя Россию в коалиционном договоре между ХДС/ХСС и СвДП из «стратегических» в категорию «важных» партнеров, Берлин тем не менее отводит ей роль мирового игрока, без которого, и тем более «вопреки которому», невозможно решение ни региональных, ни глобальных вызовов и проблем. Поэтому он поддерживает идею создания в Европе «пространства стабильности и безопасности без разделительных линий и разграничений», в рамках которого особая роль отводится германо-российскому партнерству для модернизации.
Помимо разоружения и нераспространения ОМУ, у двух стран близкие или совпадающие подходы по основным пунктам международной повестки дня: безопасность, нераспространение ОМУ, терроризм, энергоэффективность, наркотики и организованная преступность, торговля людьми, морское пиратство, охрана природы и защита климата и др.
Любопытную оценку перспективам российско-германского взаимодействия дал еще в 20-х годах прошлого столетия нарком внешней торговли РСФСР Леонид Красин: «Россия и Германия, так сказать, созданы друг для друга. С одной стороны – гигантская страна с неисчерпаемым природным богатством и полезными ископаемыми, с многомиллионным трудовым населением; с другой стороны – индустриальная страна с новейшей техникой и с переизбыточным населением, для поддержания которого непременным условием является развитие экспорта и транспорта. Ни одна из западноевропейских стран не имеет такого опыта в сотрудничестве с Россией или такого глубокого и точного знания всех условий в нашей стране, как Германия. Сотни тысяч немцев жили до войны в России, многие из них были совершенными мастерами русского языка и имеют самые разветвленные личные контакты в России вдоль и поперек.
Наконец, вся наша цивилизация, прежде всего наше техническое развитие, промышленность и торговля, десятилетиями базировалась на работе в партнерстве с Германией, и для русского промышленника, торговца и даже рабочего легче найти общий язык с немцем, чем с каким-то другим иностранцем»1.
Немцы первые из ведущих западных наций признали 26 декабря 1991 года Российскую Федерацию в качестве продолжателя бывшего СССР. Россия получила от объединенной Германии многомиллиардную гуманитарную помощь, льготные кредиты для поддержки рыночных преобразований, малого и среднего бизнеса. ФРГ реализовала жилищную программу по обустройству в России военнослужащих Западной группы войск, оказала содействие переподготовке увольняемых российских военнослужащих на гражданские специальности. Были заключены соглашения об уходе за военными могилами, о компенсациях российским жертвам нацистских преследований. В целях ускорения вывода российских войск с территории Германии (он состоялся 31 августа 1994 г. – на четыре месяца раньше первоначального срока) немцы выплатили дополнительно 550 млн. марок на цели обустройства возвращающихся из ФРГ российских военнослужащих.
В 1990-х годах расширилась договорно-правовая база двусторонних отношений. Были подписаны многие документы, в том числе договор о сотрудничестве и взаимопомощи таможенных служб, соглашения о культурном сотрудничестве, об оказании помощи России в ликвидации сокращаемого ею ядерного и химического оружия, о взаимной помощи при стихийных бедствиях или крупных авариях, об организации линии прямой засекреченной связи между Кремлем и Ведомством федерального канцлера, многочисленные соглашения о взаимодействии в области экономики.
Поддержка со стороны ФРГ имела весомое значение в процессе подключения России к деятельности ведущих международных структур, в том числе «восьмерки», Совета Европы, в сближении с Европейским союзом. Германия выступила инициатором принятия 3 июня 1999 года стратегической концепции ЕС по отношению к России. Немцы до последнего времени были в числе основных партнеров России по продвижению Хартии европейской безопасности ОБСЕ. Россия и ФРГ тесно взаимодействовали в деле адаптации Договора об обычных вооруженных силах в Европе. Во многом схожи позиции двух стран по проблемам разоружения и нераспространения оружия массового уничтожения. Германская сторона оказала содействие в заключении соглашения между Россией и Парижским клубом по реструктуризации внешнего долга бывшего СССР на льготных для российской стороны условиях. В феврале 2000 года была достигнута договоренность о реструктуризации задолженности бывшего СССР Лондонскому клубу кредиторов.
С экономической точки зрения наша страна является для немецкой экономики важным рынком сбыта и источником сырья и, если не в полную силу сейчас, то в будущем, выгодным и дешевым регионом размещения различных производств. Кроме того, немецкие эксперты видят в ней важнейшее связующее звено и своего рода залог для успешного освоения рынков стран на постсоветском пространстве. Поэтому Федеративная Республика ставит перед собой двуединую политико-экономическую задачу: содействие встраиванию российской экономики в европейское экономическое пространство в качестве составной части будущей прочной общеевропейской архитектуры безопасности.
Даже в непростых условиях глобального кризиса внеэкономические связи России и Германии в целом подтверждают свою устойчивость. После падения, по итогам 2009 года, объема взаимной торговли на 40,6% (39,9 млрд. долл.) в первом квартале этого года наметилась стабилизация. В январе-апреле объем товарооборота вырос на 50,7% и составил 15,2 млрд. долларов. Динамично развивается инвестиционное сотрудничество. На конец марта 2010 года общий объем накопленных немецких инвестиций в российскую экономику составил более 20,2 млрд. долларов. Германские компании (а их насчитывается у нас 6 тыс.) представлены во всех секторах российской экономики, включая стратегические. В ФРГ также растет интерес к инвестициям из России.
Отмечу также важную роль, которую играют российско-германская Рабочая группа высокого уровня по политике безопасности (РГВУ) в деле координации и сближения подходов двух стран на направлении противодействия глобальным вызовам и угрозам, также действующая под эгидой Минэкономразвития России Рабочая группа высокого уровня по стратегическому сотрудничеству в области экономики и финансов (СРГ). Приоритетом последней являются проекты в сфере высоких технологий, научно-технической кооперации и инноваций.
14-15 июля 2010 года в Екатеринбурге под председательством Президента России Д.А.Медведева и канцлера ФРГ А.Меркель прошел 12-й раунд российско-германских межгосударственных консультаций на высшем уровне. По традиции в них приняли участие члены правительств России и Германии, которые представили отчеты о проделанной работе.
В развитие договоренностей, достигнутых по итогам рабочего визита Президента России в Германию (Мезеберг, 4-5 июня 2010 г.), был продолжен обмен идеями о путях обновления архитектуры европейской безопасности. В этом контексте важная роль отводится реализации совместной инициативы создания Комитета Россия – ЕС на министерском уровне по вопросам внешней политики и безопасности. Он призван способствовать продвижению предложенного Россией проекта Договора о европейской безопасности (ДЕБ), а также формированию более благоприятных предпосылок для урегулирования конфликтов и кризисных ситуаций, в разрешение которых могут внести вклад Россия и ЕС. Приоритетом остается и продолжение диалога с Германией как влиятельным «грандом» Евросоюза по снятию визовых барьеров для свободного передвижения людей между Россией и странами – членами ЕС, входящими в Шенгенское пространство.
Краеугольный камень взаимного доверия и добрососедства между Россией и Германией – это состоявшееся историческое примирение между народами двух стран. Вытекающие из прошлого вопросы между россиянами и немцами решены в политическом плане окончательно и бесповоротно. Неслучайно среди стран Запада ФРГ давно пользуется наибольшей популярностью у населения нашей страны. Согласно социологическому опросу DW-Trend, проведенному в сентябре этого года, 56% россиян охарактеризовали отношения между Россией и Германией как «дружественные» или «очень дружественные». Евросоюз в целом получил лишь 35%. А на вопрос, какие из европейских стран отстаивают интересы России в ЕС, бόльшая часть респондентов (21%) назвала ФРГ (за ней следует Франция с 15%).
Факт исторического примирения между Россией и Германией является также наглядным подтверждением возможности рассмотрения сложных проблем прошлого без их политизации через ориентированный в будущее диалог, в основе которого лежит уважение принципов научной и исторической правды, академической свободы и обеспечения доступа исследователей к архивным документам. Существенный вклад в эту работу вносят действующие под патронатом лидеров двух стран Совместная комиссия по изучению новейшей истории российско-германских отношений, общественный форум «Петербургский диалог», по линии которых недавно дан старт работе над совместным учебным пособием по истории России и Германии в XVIII-XX веках (напомню, что аналогичные учебные пособия были выпущены немцами в прошлом с «трудными соседями» Германии – Францией и Польшей), другие общественные структуры и многочисленные объединения граждан. Культурно-гуманитарные и молодежные обмены, разветвленные связи по линии общественных организаций, межпарламентский диалог, межрегиональные партнерства, широкие контакты между людьми развиваются динамично, выступают «страховочной сеткой» и движущим фактором российско-германского партнерства. Все это позволяет представителям гражданского общества успешно взаимодействовать сегодня и выстраивать приоритеты на будущее.
В поздравлении К.Вульфу и А.Меркель по случаю 20-летия Дня германского единства Президент России Д.А.Медведев высоко оценил уровень российско-германского партнерства и интенсивность взаимной кооперации. По его словам, сегодня в двусторонних отношениях успешно реализуется богатый потенциал обоюдовыгодного плодотворного сотрудничества, уверенно развиваются многоплановые деловые, научные и культурно-гуманитарные связи, результативно продвигаются масштабные проекты в приоритетных отраслях. При этом он особо выделил «эффективное взаимодействие России и Германии на международной арене, способствующее укреплению глобальной и региональной стабильности и безопасности».
Схожие оценки дает и немецкая сторона. Канцлер ФРГ А.Меркель подчеркивает «дружеский характер» двустороннего сотрудничества и называет его «историческим успехом». Министр иностранных дел Г.Вестервелле говорит об «очень доверительных и дружественных отношениях» с Россией.
Значит ли это, что в российско-германском диалоге нет изъянов и спорных дискуссионных тем? Конечно, они есть. Но на то мы и стратегические партнеры, чтобы в доверительной обстановке, без истерик, без нравоучений и показного высокомерия обмениваться мнениями и вести откровенный разговор по всему спектру актуальных внутри- и внешнеполитических проблем. Как сказала А.Меркель, взаимные отношения достигли такого уровня, который позволяет обсуждать и «трудные вопросы». Период идеологического противостояния прошел. Настало время выхода на совместные решения по обустройству нашего общего безопасного и процветающего будущего.
1 Цит. по: Mario R. Dederichs. Gemeinsame Geschichte: Deutsche und Russen//Der neue Flirt/Klaus Liedtke (Hrsg.). Hamburg: Stern-Buch, 1989. S. 223.
